6 октября 2004 года комиссия Совета Федерации по информационной политике обсуждала концепцию нового Закона о СМИ. Нынешний Закон о СМИ признан устаревшим, поскольку он был написан и принимался в иное время, без учета новых реалий. К концу декабря новый закон планируется передать на рассмотрение в Государственную думу. Дискуссия была бурной, но к единому мнению члены комиссии так и не пришли. Ответов на многие вопросы до сих пор нет - в частности, неясно, кто может быть собственником СМИ, стоит ли ограничивать журналистскую деятельность и как регулировать интернет?
Перед началом обсуждения директор правового департамента Министерства культуры и массовых коммуникаций Юрий Голик сравнил старый закон с лоскутным одеялом. Он объяснил комиссии, почему вообще возникла необходимость разработки нового закона о СМИ: "Ныне действующий закон принят в 1991 году, фактически в другую эпоху". Кроме того, за это время, по его словам, "появился интернет, не считаться с которым может только больной человек".
Мы тогда не имели понятия о том, что такое права человека и свобода слова, поэтому многое из написанного можно сейчас читать с улыбкой
Первый заместитель министра культуры и массовых коммуникаций Леонид Надиров объяснил комиссии, что документ готов примерно на 80 процентов. Но подробности нововведений он предпочел пока что не раскрывать, а отделался рассказом об общих структурных изменениях в документе. Текст готовящегося закона Надиров решил по неведомой причине никому не показывать, поэтому комиссия обсуждала его, что называется, за глаза.
Нынешний вариант закона о СМИ разрабатывался Индустриальным комитетом совместно с Министерством печати России с начала 2003 года. Предыдущий всплеск активной работы над новой редакцией закона о СМИ пришелся на период после теракта на Дубровке. Тогда Индустриальный комитет и Минпечати регулярно обсуждали с различными экспертами целесообразность ужесточения законопроекта в связи с угрозой терроризма. После этого на некоторое время публичная деятельность по обновлению закона о СМИ приостановилась.
В нынешнем варианте, по словам Надирова, центральными являются вопросы о собственности на СМИ и о механизме регистрации и лицензирования СМИ. И, конечно, всех очень интересует такой раздел законопроекта, как "Деятельность СМИ, права и ответственность журналистов".
Собственно законопроект в его нынешнем виде состоит из четырех основных блоков. В первый блок статей входят общие положения, включая декларации о свободе массовой информации и недопустимости цензуры. Хотя единого мнения по этому поводу у представителей власти пока что нет - игнорировать норму Конституции о недопустимости цензуры со стороны государства вроде как нельзя, но порой очень хочется.
Вот тут показывали объявления об оказании секс-услуг по телефону, а если мы введем нормативную цензуру, тогда автор объявления задумается, публиковать его или нет.
Так, представитель президента в Совете Федерации Александр Котенков выступил за введение некоей нормативной цензуры для СМИ. Котенков при этом отметил, что излагает не свои личные взгляды, а "консолидированное мнение администрации президента". Нормативная цензура, по словам Котенкова, это когда в законе есть четкое указание, чего нельзя публиковать в СМИ. Из этого выходит, что цензуру будет осуществлять не какое-то ведомство, а граждане и суд.
Котенков также считает, что цензура должна коснуться и интернета. При этом все сайты, по его словам, должны иметь свой постоянный IP-адрес, по которому можно будет определить принадлежность ресурса. Впрочем, участники заседания так и не смогли решить, следует ли относить интернет-сайты к СМИ или нет.
Котенкова поддержал сенатор Николай Рыжков, посетовавший на то, что "самоцензуры у журналистов не хватает", а поэтому цензура - вещь не такая уж плохая. С ним согласилась и сенатор Людмила Нарусова - она особо требовала ужесточить статьи об ответственности за злоупотребление свободой слова.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПРЕЗИДЕНТА В СФ АЛЕКСАНДР КОТЕНКОВ. Кадр НТВ
Lenta.ru
Но введению цензуры резко воспротивился глава комиссии СФ по информационной политике вице-спикер Совета Федерации Дмитрий Мезенцев, твердо заявивший: "Цензуры нет и не будет".
На высказывания Котенкова отреагировал и Кремль. Слова представителя президента о возможности введения нормативной цензуры при принятии нового закона о СМИ там все же назвали его "личной позицией". По сообщению агентства "Интерфакс", в Кремле "негативно относились и относятся к введению понятия "цензура" в законе о средствах массовой информации". Заявление же Котенкова о том, что он выражает "консолидированное мнение президентской администрации", впрямую опровергли. Более того, как подчеркнул собеседник информационного агентства, "к сотрудникам, которые допускают высказывания, противоречащие позиции администрации президента, что произошло и в этом случае, как правило, принимаются дисциплинарные меры".
Как выяснилось, своей четкой позиции у чиновников пока что нет не только по вопросу о цензуре, но и по поводу того, что, собственно, включает в себя понятие "средство массовой информации".
Леонид Надиров посчитал, что оно подразумевает, помимо всего прочего, и интернет. Заместитель министра информационных технологий и связи РФ Дмитрий Милованцев с этим не согласился, отметив, что предложения Минкультуры признать интернет в целом средством массовой информации - это "китайский вариант", который влечет за собой строгие ограничения на пользование интернетом. Его можно реализовать, только перекрыв выход на внешние каналы. По словам Милованцева, ни в одной цивилизованной стране мира интернет средством массовой информации не является. И подчеркнул, что любые виды законодательных ограничений в сфере интернета ничего не дадут.
Личные сайты в Интернете можно сравнить, например, со школьной стенгазетой. Получается, и стенгазету стоит относить к СМИ?
Второй блок вопросов нового закона посвящен положениям, касающимся создания СМИ и средств массовых коммуникаций. В нынешнем законе понятие "собственник средства массовой информации" отсутствует. В новом законе будут прописаны и возможные формы собственности на издания. Это связано в первую очередь с тем, что с 1 января 2005 года государство прекратит поддерживать печатное слово на местном уровне, свернув финансирование районных изданий. Вместо этого, по мнению Надирова, необходимо создать систему грантов, которая будет выстроена по четкой системе приоритетов. Правда, кто будет определять эти приоритеты и какой из них станет ключевым в региональной информационной политике, первый заместитель министра не уточнил.
В новом законе четко разграничиваются полномочия владельца, издателя/вещателя и главного редактора (последнего в прежнем законе не было). Всю ответственность за информацию, публикуемую в СМИ, несет издатель, если, конечно, владелец не осуществляет его функции. Но при этом другой пункт гласит, что заключение договора с издателем не освобождает владельца от ответственности. То есть, с одной стороны, прописывается, как владелец может избавиться от ответственности, с другой - становится очевидным, что в случае чего его все равно могут притянуть к ответу.
К тому же проект по-прежнему ограничивает доступ иностранного капитала к финансированию российских СМИ. При этом непонятно следующее. В нынешнем Законе о СМИ статья 19, пункт 1, запрещает иностранным физическим и юридическим лицам, гражданам без гражданства или гражданам РФ с двойным гражданством, а также совместным предприятиям, уставной капитал которых наполовину и более иностранного происхождения, выступать учредителями теле- и видеопрограмм, а также учреждать организации, организовывающие телевещание в России. Изначально, весной 2001 года, думцы хотели распространить эту норму на все СМИ, независимо от способа вещания/издания, но в конце концов ограничились ТВ. Войдет ли в новый закон действующая норма или же законодатели захотят протащить старое положение?
Периодическими изданиями являются те органы, которые считают себя таковыми. И определяют это не чиновники, а сами представители масс-медиа. Если постоянно обновляемый интернет-ресурс ретранслирует новости и при этом является источником для СМИ, то почему же он не может считаться средством массовой коммуникации.
Третьим блоком в законе изложен вопрос о регистрации и лицензировании СМИ. Надиров при этом решительно заявил о необходимости устранить возможность возникновения ситуации, когда лицензию получает одно лицо, но затем перепродает ее другому без уведомления об этом федеральной конкурсной комиссии. По его словам, прибыль от такой продажи в 10 раз превышает затраты на получение лицензии по конкурсу.
В принципе, в словах Надирова есть разумное зерно, но получается, что он фактически поставил вопрос о перерегистрации как электронных, так и бумажных СМИ. Но для того чтобы поднять историю всех перепродаж, через которые прошли разнообразные лицензии, потребуется уйма времени и сил. И непохоже, что чиновники пойдут на столь трудоемкую операцию. Более вероятно, что в рамках борьбы с терроризмом будет заявлено о необходимости перерегистрировать все СМИ, по аналогии с политическими партиями и объединениями. А перерегистрация, как известно, - это процесс, позволяющий администрациям различного уровня лишний раз употребить свою власть и не всегда во благо.
Говоря же о правах и обязанностях журналистов (это четвертый блок), Надиров отдельно остановился на понятии "скрытая запись". По его словам, в проекте закона право журналистов распространять сообщения и материалы, подготовленные с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, в определенных случаях по-прежнему допускается (как и раньше), но в новой редакции Закона о СМИ его следовало бы отменить, поскольку скрытая запись противоречит многим нормам права, в том числе международным. Надиров посчитал, что, утвердив это понятие, закон фактически "обелит" всех папарацци. Правда, право журналиста сохранять конфиденциальность источников информации и обнародовать их только по решению суда в законе пока сохраняется.
Я был в числе тех, кто работал над этим документом. Но лишь по конец марта 2004 года. Что представляет собой проект сегодня, сказать не могу - не видел. Видимо, считают, что своих специалистов им достаточно. Бог в помощь. Я не верю, что в нынешней ситуации этот документ может стать "пальмовой ветвью", которую власть отдаст обществу. Потому что в этом "букете" все остальные ветки от других растений.
Дмитрий Мезенцев выразил надежду, что новый закон проработает хотя бы три-пять лет. Если же затем и появятся поправки, то только такие, которых потребует развитие отрасли или возникновение неизвестного ранее типа СМИ, как это произошло с интернет-изданиями, не существовавшими еще в начале 1990-х годов.
В итоге комиссия разошлась ни с чем. На заседании комитета было принято решение, что в следующий раз комиссия соберется в расширенном составе в декабре, чтобы вновь обсудить готовящийся законопроект.
Необходимость в новом законе очевидна. Действительно, старый закон устарел и многих реалий сегодняшнего дня просто не учитывает. И многие согласны с тем, что в законе многое надо менять. Но вот что именно, а тем более как, не знают. Инициаторы закона уже в который раз вознамерились объединить в нем "администрирование" сфер, уже регулируемых другими законодательными актами. Но, высказав это желание, они так и не договорились, как его осуществить.
В идеале авторы нового закона хотят найти баланс между интересами собственника, сообщества журналистов и общества в целом. Но пока что вместо этого свободу слова пытаются скрестить с интересами государства. Иными словами, скрестить кобру с жар-птицей и получить гибрид в виде Георгия-победоносца.
Сергей Карамаев