«Вопиющих излишеств больше не будет» Аудитор Счетной палаты Максим Рохмистров рассказал, на что тратятся госорганы

«Боковые подножки с подсветкой, вентиляция сидений автомобиля, аудиосистема премиум-класса, возможность подключения Ipod, отделка всего салона алькантарой, люк из тонированного безопасного стекла с электроприводом со встроенными фотоэлементами солнечной батареи, ионизатор воздуха», — это требования к закупке автомобилей некоторых федеральных ведомств. Аудитор Счетной палаты Максим Рохмистров рассказал «Ленте.ру», что еще заказывают госорганы за cчет бюджета.

«Лента.ру»: Максим Станиславович, прежде чем мы перейдем непосредственно к теме нашего интервью, не могу не обратить внимание на обстановку вашего кабинета, в котором мы сейчас находимся: прекрасная меблировка и отделка, высокие потолки, простор…

Рохмистров: Обстановка этого кабинета не менялась на протяжении 20 лет. Такие просторные, по вашим словам, кабинеты закреплены исключительно за аудиторами, возможно, исходя из организационных причин — мы же проводим ежедневные оперативные совещания с инспекторским составом. Рядовые сотрудники собственных кабинетов не имеют.

Ну хорошо… А в общем: как сейчас принимаются решения о том, сколько чего и по какой стоимости закупать для нужд государственных структур?

Если говорить о системе госзакупок, то сейчас мы на перепутье: постепенно вступают в силу новые нормы и правила, предусмотренные новым законом «О контрактной системе» (речь о федеральном законе от 5 апреля 2013 года № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» — прим. «Ленты.ру»).

Новый закон действует с 2014 года, он заменил собой устаревшее законодательство, которое уже не отвечало современным проблемам в сфере госзаказа (федеральный закон от 21 июля 2005 года № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд» — прим. «Ленты.ру»). Во многом это обусловливало необоснованные закупки, слишком дорогие заказы, не соответствующие задачам ведомств, контракты с фирмами, аффилированными с самими заказчиками, манипуляции с условиями конкурсов. Например, одно ведомство устраивало конференцию и в условиях допуска к участию в конкурсе на организацию мероприятия значилось, что участник должен иметь забронированные гостиничные номера и установленные стойки в аэропорту. После проверки отчетной документации об исполнении контракта было выявлено, что победившая компания забронировала места в отеле до опубликования условий закупки на официальном сайте. Понятно, что техническое задание изначально было написано под определенного участника, а конкурс провели для галочки.

Еще пример. При закупке автомобилей для нужд ведомств законом запрещено указывать конкретную марку, а можно только технические требования. Так вот, раньше писали в этих характеристиках: «Наличие на капоте круглой эмблемы, внутри разделенной на четыре равные части с элементами синего». Сейчас, правда, так не делают, зато могут указать название системы стабилизации автомобиля, которая у каждой марки машины своя.

При новом законодательстве такие ухищрения со стороны госзаказчиков невозможны?

Новый закон о контрактной системе предполагает введение целого ряда норм, которые сложно обойти недобросовестным заказчикам.

Ведомства обяжут составлять план закупок, и его нельзя будет менять в течение года. Покупать можно только в соответствии с установленными нормами, а не по собственным требованиям. Все приобретаемые товары и услуги придется обосновывать — писать соответствующий документ, зачем покупается товар именно с такими характеристиками.

Также вводится единая информационная система госзакупок, которая позволит наблюдать за процессом проведения конкурсов, ценами, условиями и определением победителей в реальном времени. То есть фактически контролировать процесс закупок будет машина, а она взяток брать не умеет. Кроме того, введут каталог товаров и услуг, приобретаемых ведомствами. Нами было выявлено, что при закупке лекарственных препаратов цена на одно и то же лекарство в разных регионах отличается в сто раз.

И самое главное — открытая публикация информации по закупкам. Коррумпированные чиновники даже наших проверок не так боятся, как общественного обсуждения. Это для них самое страшное. Обеспечить это несложно: мы всегда публикуем результаты своих проверок с подробными описаниями выявленных нарушений. Информацию направляем в прокуратуру, Следственный комитет и другие заинтересованные органы.

Я уверен, что разработанные нормы снимут многие проблемы. Поэтому даже при всех недостатках и проволочках, вопиющих, так скажем, излишеств при госзаказе больше быть не должно.

Вы говорили, что эффективность нового закона о контрактной системе во многом зависит от разрабатываемых подзаконных актов. Есть ли проблема срыва сроков их разработки?

К сожалению, такая проблема есть: ведомства, ответственные за разработку соответствующих нормативно-правовых актов, не могут довести их до готовности в назначенные сроки. Некоторые из названых мной актов (например, единая информационная система, нормирование) должны были вступить в силу еще в прошлом году. Готовить обоснования на закупки должны были уже с этого года. Но из-за неудовлетворительной работы ведомств все сроки сдвигаются на год. А ведь каждая отсрочка — это миллиарды рублей налогоплательщиков, потраченных неэффективно.

Вы уже фиксировали такие неэффективные траты по прошлому году?

Да. К примеру, вот выдержка из нашего отчета по проверке нескольких федеральных казенных учреждений — Федерального дорожного агентства, Федерального агентства специального строительства и Федеральной таможенной службы. Они прямо на своем сайте разместили информацию о том, что приобрели в 2014 году целый ряд автомобилей класса люкс стоимостью от 3 до 6 миллионов рублей.

Технические задания на автомобили включали такие требования, как боковые подножки с подсветкой, вентиляция сидений автомобиля, аудиосистема премиум-класса, возможность подключения Ipod, отделка всего салона алькантарой, люк из тонированного безопасного стекла с электроприводом со встроенными фотоэлементами солнечной батареи, ионизатор воздуха. Мы относим такие расходы к закупкам с избыточными потребительскими свойствами.

При этом качество дорог, прокладываемых организациями, чьи сотрудники ездят на столь престижных автомобилях, оставляет желать лучшего. А стоимость дорожного строительства у нас в стране запредельная: цена работ и материалов такова, что на эти деньги можно выложить дорогу золотыми слитками. И у нас видны колеи, и ремонтировать дорогу приходится чуть не каждый год.

Уверен, когда вся необходимая нормативка будет утверждена и закон о контрактной системе заработает в полную силу, шиковать и разбазаривать бюджетные деньги недобросовестным чиновникам, к их глубокому сожалению, уже не получится.

Затягивание сроков разработки подзаконных актов — самая больная проблема в нынешней ситуации?

На мой взгляд, самая острая проблема — отсутствие квалифицированных кадров. Нет сейчас специалистов-контрактников. Ведь зачастую чиновники нарушают закон просто потому, что не знают его. В результате возникают проблемы даже с уголовным кодексом. Подготовка госконтракта — это сложный процесс, требующий высокой квалификации. Например, в Великобритании комиссия за такую работу может достигать нескольких процентов от стоимости контракта. А у нас пока просто нет таких специалистов.

В компаниях тоже часто нарушают закон просто потому, что работают так, как привыкли. То, что законодательство поменялось и теперь контракт с фирмой, связанной с заказчиком хоть через сто промежуточных компаний, может закончиться уголовным делом, знают не все.

Как часто по итогам проверки Счетной палаты есть основания направлять материалы в правоохранительные органы?

По крайней мере, через раз проверка заканчивается письмом либо в прокуратуру, либо в Следственный комитет. Дальше разбираются они. У нас нет права вести следствие, а тем более выносить вердикт, совершено преступление или нет. Даже если все признаки налицо. В некоторых странах, например, во Франции, Бразилии, Турции, контрольные органы имеют статус судов и называются Счетными судами. Моя позиция — Россия должна рассмотреть возможность реализации такой функции на базе аудиторского ведомства. Это сильно облегчило бы нашу работу.

В одном из отчетов Счетной палаты о госзакупках сказано, что офшорные компании получили 272 миллиарда рублей бюджетных контрактов. Значит, бюджетные деньги ушли в офшоры?

Нет. Это значит, что государство не располагает информацией о том, кто на самом деле выполнял заказ. Понимаете, в случае офшора крайне сложно определить конечного бенефициара компании. Этим пользуются коррумпированные чиновники, размещая заказ у фирм, принадлежащих через офшорные структуры им самим или их родственникам. Здесь очень высок коррупционный риск. Мы считаем необходимым исключить из сферы государственных закупок офшорные компании и компании с офшорной подконтрольностью. Соответствующие предложения мы уже отправили нашим коллегам в Государственную Думу.

Как идет процесс по включению малого и среднего бизнеса в систему государственных закупок?

Очень туго. По закону 15 процентов госзаказа ведомство-заказчик обязано разместить у компаний малого и среднего бизнеса. Так государство стремится поддержать малый бизнес. Но сами предприниматели совсем не рвутся участвовать в объявленных конкурсах. Малое предприятие, где владелец бизнеса по совместительству еще, условно говоря, и маляр и штукатур, просто не в состоянии изучать условия конкурса, размещать заявку, приводить ее в соответствие с требованиями, следить за ходом конкурса… Все это требует особых навыков. А у небольших компаний нет таких возможностей. Я вижу выход в развитии института контрактных брокеров — компаний, которые за определенную комиссию подготовят соискателю на госконтракт все документы, подадут их и обеспечат всю формальную сторону работы. Такие услуги будут востребованы не только у малого бизнеса — у любых компаний. Ведь комиссия брокера явно меньше, чем размер «отката».

Что нужно, чтобы этот институт заработал? И вообще, чтобы система госзакупок действовала эффективно?

Образование в сфере госзакупок и контрактов. У нас в финансовых вузах есть специализация, скажем, по банковскому делу, а по контрактам — нет. Повышение квалификации и заказчиков, и исполнителей, и контролеров — сейчас самая важная задача.