О том, что у Организации Объединенных наций в последние годы дела обстоят не слишком хорошо, известно было давно. И дело даже не в пресловутом бюрократизме этого самого представительного органа на Земле или в неэффективности его гуманитарных и миротворческих операций, и не в слухах о коррупции, коснувшейся якобы самого генерального секретаря ООН Кофи Аннана или, по крайней мере, его сына Коджо Аннана. Теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года и последовавшие за этим антитеррористические операции США и их союзников в Афганистане и Ираке поставили под сомнение саму идею существования коллективного органа, способного обеспечить безопасность в планетарных масштабах.
Устаревшая организация
В самом деле, устройство ООН и, прежде всего, ее Совета безопасности, сложилось в совершенно иных исторических условиях, нежели господствующие ныне: в 1946 году речь шла о создании системы сдержек и противовесов, необходимой для поддержания мира на Земле в условиях нарождавшегося конфликта между странами, только что совместно разгромившими фашизм и фактически овладевшими ядерным оружием. Последующие годы Холодной войны, отмеченные противостоянием двух сверхдержав и их союзников, подтвердили эффективность ООН и Совета безопасности как инструмента, способного охладить наиболее горячие головы. Функции СБ, в который на правах постоянных членов с правом вето входили пять ядерных стран - Великобритания, Китай, СССР, США и Франция, в то время заключались исключительно в сохранении существующего порядка вещей.
Однако с распадом СССР, падением Железного занавеса и развалом коммунистического блока в Восточной и Центральной Европе ситуация резко изменилась. Самое существенное новшество заключалось в том, что СБ, в котором теперь доминировала одна сверхдержава, утратил свои прежние функции. Право вето, полагавшееся постоянным членам СБ и считавшееся не только привилегией, но и символом обязанностей по поддержанию мира на планете, в руках всех прочих стран, кроме США, оказалось ничем не подкреплено. Сохранять порядок, сложившийся в мире во второй половине ХХ века прежними средствами стало невозможно, да и незачем - ведь и самого порядка-то уже не было. Наиболее дальновидные политики поняли это еще в 1990-х годах, а весь мир убедился в бессилии СБ предотвратить крупномасштабные боевые действия на планете в марте 2003 года, когда США и их союзники в одностороннем порядке (при активном противодействии двух членов СБ ООН с правом вето - России и Франции) начали военную операцию против режима иракского лидера Саддама Хусейна.
Казалось бы, в таких условиях мир должен был потерять всякий интерес и к Совету безопасности, и к ООН в целом (тем более что ее содержание обходится весьма недешево). Когда в марте 2005 года генсек Кофи Аннан предложил приступить к масштабной реформе организации, многим показалось, что это - уступка новым реалиям, свидетельствующая о том, что "всемирное правительство" сдает свои позиции. В частности, Аннан предложил расширить число членов Совета безопасности с нынешних 15 (помимо постоянных членов, в него входят еще десять временных, без права вето, избираемых сроком на два года) до 25. Столь значительное укрупнение органа, призванного принимать не декларативные решения, а действенные меры, свидетельствует о том, что из просто неэффективного он превращается в неэффективный уже в высшей степени. И все-таки скептики, предрекавшие близкий закат самой идее существования ООН, ошибались.
Союз четырех
За предложение Аннана расширить число постоянных и временных членов СБ с большим энтузиазмом ухватился целый ряд государств, и без того пользующихся в мире репутацией сильных и влиятельных. Их инициативы вызвали такой ажиотаж среди противников и сторонников реформы ООН, что всем стало ясно: Совет безопасности Организации Объединенных наций - по-прежнему влиятельный и авторитетный международный орган, попасть в который любая страна сочла бы за честь.
О своем желании стать постоянными членами СБ с правом вето с самого начала заявили четыре страны - Германия, Япония, Бразилия и Индия, которые, объединившись в так называемую "группу четырех" (G4), принялись вербовать себе сторонников. После различных уточнений "группа четырех" предложила ввести в СБ десять новых членов - шесть постоянных и четыре временных. Четыре постоянных места должны были достаться самим странам G4, а еще два предлагалось предоставить странам Африки. Поначалу предполагалось, что новички из числа постоянных членов СБ с самого начала своего пребывания в этом статусе будут пользоваться правом вето, но когда оказалось, что эта идея не находит широкой поддержки, страны G4 согласились, что новичкам придется подождать 15 лет.
Недавно Министерство торговли США заявило, что не собирается передавать кому бы то ни было право контроля над некоммерческой организацией ICANN, которая де-факто является главным регулирующим органом сети Интернет. Это заявление было сделано в связи с деятельностью специальной комиссии ООН, которая разработала сразу четыре сценария по управлению функциональностью глобальной сети с помощью международных организаций. Познакомить мировую общественность с этими сценариями ООН намеревается на всемирном саммите "Информационное общество", который должен пройти в ноябре в Тунисе.
В таком виде эти предложения оказались зафиксированы в резолюции, которая в прошлый четверг, 7 июля, была представлена на рассмотрение Генеральной ассамблеи ООН. Отмечалось, что инициативу "группы четырех" поддерживают 23 страны, в том числе Афганистан, Бутан, Фиджи из азиатских стран, Великобритания, Франция, Бельгия, Дания и Греция - из западноевропейских и даже небольшие островные государства, такие как Кирибати и Палау. Однако странам G4 надо было набрать в Генассамблее две трети голосов - 128 из 191, а также голоса всех пяти нынешних постоянных членов СБ. Дебаты по этому вопросу, начавшиеся в понедельник, 11 июля, показали, что сделать это будет непросто.
Дело в том, что у каждой из стран в G4 есть свои недоброжелатели, которые всячески пытаются препятствовать им во всех начинаниях. В результате к моменту открытия ассамблеи выяснилось, что планам "четверки" намерены помешать Аргентина и Чили, не желающие возвышения Бразилии, Италия и Испания, выступающие против усиления Германии, и Пакистан, чьим традиционным противником является Индия. Ряд этих стран составили основу другого блока - "Объединение ради согласия" (Италия, Пакистан, Южная Корея, Аргентина и Мексика), который выдвинул встречное предложение: увеличить нынешний состав СБ, как и предполагалось, на десять членов, но с тем, чтобы все они имели временный статус сроком на два года без права вето (хотя и с правом переизбрания). Правда, члены "Объединения" не успели провести такой же подготовительной работы и сколотить себе среди стран Генеральной ассамблеи ООН столь же представительное лобби, как участники G4, поэтому у их предложения шансов еще меньше.
Зная о планах своих недоброжелателей, страны G4 заранее договорилсь твердо держаться вместе и попытаться добиться своего, действуя монолитной группой. По этой причине премьер-министр Дзюнитиро Коидзуми еще в июне вынужден был ответить отказом на щедрое обещание США поддержать вступление Японии в СБ на постоянной основе при условии, что кроме нее туда же войдет еще только одна страна. Коидзуми скрепя сердце ответил, что это предложение "подходит Японии, но не подходит "группе четырех". Возможно, Токио предпочел остаться в составе G4 еще и потому, что знал - поддавшись на уговоры Вашингтона и практически в одиночку выставив свою кандидатуру на обсуждение Генассамблеи ООН, он неизбежно натолкнется на непримиримую позицию Пекина, который уже предупредил, что Япония, собравшаяся в СБ, должна подумать о последствиях этого шага для своих двусторонних отношений с Китаем. Однако в "одном пакете" с Индией, Бразилией и Германией Япония все же может рассчитывать на то, что Китай с его правом вето при голосовании изменит свою позицию.
Однако теперь противодействие "четверке" стали оказывать США, решившие припомнить Германии ее отказ поддержать войну против Саддама Хусейна. После трехдневных дебатов на Генассамблее старший советник госсекретаря Кондолиззы Райс по вопросам реформирования ООН Ширин Тахир-Хели заявила, что ООН пока не готова к реформе по плану G4 и, следовательно, вопрос о расширении СБ надо временно закрыть.
Интересно, что Россия, чей голос, как и голос других нынешних обладателей права вето, в этой ситуации является решающим, ведет себя безынициативно и по сути вторит США. Сергей Лавров, выступая в Нью-Йорке, отметил, что Германия, Индия, Бразилия и Япония являются достойными кандидатами в новые постоянные члены Совета Безопасности и что Россия в принципе готова поддержать любой вариант реформирования СБ ООН, но только при условии, что он будет опираться на максимально широкое согласие сторон. Которого пока не наблюдается.
Африканцы берут свое
Впрочем, участники G4 должны были быть готовы к подобному сопротивлению. А вот чего они, вероятно, не ожидали, так это выдвижения прямо по ходу дебатов еще одного, третьего по счету, плана по реформированию состава СБ ООН. Прозвучало оно с неожиданной стороны - от лица Африканского союза, которому, по замыслу "четверки", и так должно было быть отведено два места среди постоянных членов Совета безопасности и одно - среди временных.
В среду, 13 июля, Африканский союз, представляющий интересы сразу 53 стран, предложил увеличить число членов СБ не на десять, как другие, а на одиннадцать мест, до 26. При этом африканцы настаивают, чтобы им достались два из шести постоянных (с правом немедленного вето, а не отложенного на 15 лет) и еще два из пяти временных добавочных мандатов. Да к тому же представитель Алжира Абдалла Баали, представлявший этот план на заседании Генассамблеи, в ходе своей эмоциональной речи заявил, что африканцы ни за что не откажутся от своих условий: два дополнительных "африканских" места для непостоянных членов СБ и для постоянных право вето немедленно.
Олуйеми Адениджи, министр иностранных дел Нигерии. Фото с сайта thecommonwealth.org
Lenta.ru
По словам западных журналистов, представители G4 пришли в ужас. Правда, уже на следующий день министр иностранных дел Нигерии Олуйеми Адениджи дезавуировал слова алжирца, заявив, что тот не имел права говорить так от лица всех африканцев. По мнению нигерийца, Африканский союз "будет развивать диалог с другими группами" по поводу реформы ООН. Видимо, Адениджи как раз имел в виду противостояние между G4 и "Объединением ради согласия". "Я должен сказать, что вряд ли какая-нибудь группа сможет добиться принятия своей резолюции без поддержки Африканского союза", - подчеркнул министр, недвусмысленно давая понять, что африканцы не столько хотят настоять на своем плане, сколько намерены набить себе цену в споре между главными соперниками за расширение СБ.
Страны G4 намек поняли. В выходные в Нью-Йорке соберутся министры иностранных дел Германии, Японии, Бразилии и Индии, чтобы в воскресенье или в понедельник встретиться с представителями Нигерии и Ганы, уполномоченных говорить от лица Африканского союза. Возможно, от исхода этих переговоров будет зависеть судьба будущей реформы ООН. Какие именно африканские страны претендуют на места в СБ, до сих пор неизвестно, но среди наиболее возможных кандидатов называют Египет, Нигерию и Южную Африку. Возможно, четвертой страной является именно Гана и, возможно, как раз о ней пойдет речь между G4 и АС, так как по плану "четверки" в расширенный состав СБ должны были войти всего три африканских страны (две на постоянной основе и одна - на временной).
Но чем бы ни кончились эти переговоры и как бы ни сложилась судьба резолюций G4 и "Объединения ради согласия" (ведь вопрос с голосами США и Китая также пока не урегулирован, а дата окончательного голосования членов Генеральной ассамблеи даже пока не назначена), одно уже можно сказать наверняка. Совбез ООН при всей его бесполезности для отстаивания дела мира во всем мире по-прежнему остается очень престижным и влиятельным международным клубом. Следовательно, он продолжит свое существование, что бы ни говорили скептики. И пусть он никогда больше не сможет предотвратить ни одну войну, которую захочется развязать США или другой, пришедшей им на смену сверхдержаве. Заветный мандат, да еще с правом вето, по-прежнему будет открывать пропуск в ряды мировой элиты и оставаться вожделенной целью для МИДа любой страны на планете.
Видимо, в современном мире вопросы престижа значат больше, чем вопросы безопасности.
Дмитрий Иванов