Чрезвычайный невропатолог Ирака Премьер-министр Ирака наделил себя исключительными полномочиями

До свержения баасистского режима в Ираке вопрос "кто есть кто в стране" был совершенно риторическим. Этот "кто" был один - Саддам Хусейн аль-Тикрити. Он был президентом и главой государства, главнокомандующий вооруженными силами страны (в звании маршала), председателем Совета революционного командования и лидером партии Арабского социалистического возрождения "Баас". Да, существовала конституция, которая по своему тексту была абсолютно демократической, но этот демократизм был сродни тому, что господствовал на одной шестой части суши во время правления Иосифа Джугашвили. Времена Саддама канули в лету, но новая власть в лице бывшего врача-невропатолога Ияда Аллави, несмотря на декларативную приверженность демократическому будущему, все больше тяготеет к тоталитарному прошлому.

6 июля 2004 года временное правительство Ирака утвердило новый закон о национальной безопасности, наделяющий премьер-министра Ияда Аллави поистине диктаторскими полномочиями. Так, введение чрезвычайного положения в той или иной области страны объявлено прерогативой главы правительства, он же может назначить себя или иного чиновника командующим армией, силами полиции и спецслужб и лично руководить операциями по наведению порядка в проблемных регионах. При этом отмечается, что сразу после свержения Саддама и развала его полумиллионной армии американская администрация Ирака ввела запрет на использование вооруженных сил для обеспечения внутренней безопасности: этими функциями наделялись вновь создаваемые полиция и контрразведка. Однако в своем последнем указе, изданном в день передачи власти, глава администрации Пол Бремер отменил это ограничение. Тогда это осталось практически незамеченным.

Премьеру также делегируются полномочия устанавливать комендантский час, давать разрешение на проведение обысков без санкции суда и запрещать проведение митингов и демонстраций. Как отмечают источники в правительстве Аллави, изначальный вариант документа предполагал еще более широкие полномочия. В нем содержались, в частности, пункты о праве главы правительства объявлять чрезвычайное положение на всей территории страны и о том, что для введения его требовалось согласие простого большинства членов кабинета министров. Но после "интенсивных консультаций" Ияд Аллави согласился смягчить некоторые положения закона. Отныне для утверждения чрезвычайных мер требуется согласие президента страны и двух вице-президентов. Свое слово может сказать и Верховный суд, обладающий властью наложить вето на решение премьера.

Конец Саддама

С виду все находится в рамках привычных иным демократиям правовых норм. Но в данном случае важнее даже не сам факт принятия закона о национальной безопасности, а очевидная тенденция политического развития Ирака. В этом смысле очень точную характеристику происходящему дал в интервью газете The Washington Post один из высокопоставленных иракских политиков, пожелавший сохранить анонимность: "Аллави пользуется поддержкой потому, что никто во властных структурах не стремится к демократии. Они хотят безопасности и думают, что он как раз тот человек, у которого хватит решимости добиться ее". Если смотреть на развитие ситуации с этой точки зрения, то все становится на свои места.

Действительно, главная проблема Ирака - это внутренняя нестабильность, ведь страна в ее нынешних границах - образование искусственное, некий мираж колониального прошлого. На своей территории Ирак объединяет несколько совершенно непримиримых сил: шиитов, суннитов и курдов. Ни одна из них не согласится на верховенство другой, а договориться они ни при каких обстоятельствах не смогут. А, как свидетельствует история, единственное состояние, в котором подобные образования могут существовать - это диктат. Отсюда следует, что тирания Саддама Хусейна была, помимо личных амбиций самого маршала, обоснованной и вполне рациональной необходимостью. Настолько рациональной, что привнесенная извне свобода пользуется теперь все меньшей популярностью у жителей страны.

Свободный народ Ирака

За год, прошедший с момента окончания активных боевых действий, американцы смогли на собственном опыте убедиться, что создаваемые ими правоохранительные структуры абсолютно неэффективны против повстанцев всех мастей и не могут контролировать даже отдельные кварталы Фаллуджи или Неджефа. Конфликтные ситуации разрешались, в основном, с прибытием подкреплений в виде морской пехоты и штурмовых вертолетов армии США. Этим, видимо, и объясняется появление уже упоминавшегося распоряжения Бремера, фактически развязавшего руки новым властям. Дальнейший ход событий спрогнозировать несложно. Как известно, ранее все тот же Аллави объявил о готовящейся амнистии для всех боевиков, которые изъявят желание добровольно сложить оружие. При этом, правда, уточнялось, что прощены будут те, кто примкнул к повстанческому движению по недомыслию или из-за разочарования оккупационным режимом. Каким именно образом будет устанавливаться эта эфемерная грань, не сообщается, представители Аллави ссылаются на продолжающееся обсуждение закона.

Но очевидно одно: и боевики "суннитского треугольника", и партизаны Муктады аль-Садра не придут целыми полками и не сложат оружие в так называемой "зеленой зоне" Багдада, где располагается комплекс административных зданий. По той простой причине, что они тоже верят в рациональность своего существования в условиях тирании, будь то тирания радикальных исламских проповедников или отдельно взятого суннитского клана. Но зато после очевидного провала амнистии у Аллави будут все основания больше не церемониться со своими противниками, и чрезвычайные положения со всеми вытекающими последствиями станут будничной практикой постамериканского Ирака.

Своеобразной пробой пера можно считать последние бомбардировки Фаллуджи, которые, как стало известно позднее, были совершены не только с ведома, но и по прямой наводке нового правительства страны. Пока Аллави не останется ничего другого, как использовать для усмирения повстанцев американскую военную машину, но, подтвердив до грядущих выборов свою готовность "мочить в сортире" всех противников стабилизации, нынешний премьер вполне может получить куда более широкие полномочия, делегированные уставшим от хаоса народом. Ситуация хрестоматийная. И, как это всегда бывает в большой политике, настоящее указывает нам на некие иррациональные, но красноречивые приметы будущего. Нынешний министр внутренних дел Ирака Фалах Хассан аль-Накиб, на плечи которого и должна лечь забота об обеспечении внутренней стабильности, родился в городе Тикрите, то есть в родном городе Саддама Хусейна, а отец его в свое время занимал пост главы Генштаба иракской армии. Как не вспомнить старую поговорку про яблоко, которое падает недалеко от яблони.

Андрей Воронцов