«Милиционер тыкал меня булавкой» Пытки, презрение и никакой помощи. Почему в Киргизии геи прячутся даже от близких: Фото: Средняя Азия: Бывший СССР: Lenta.ru

Ежегодный «месяц прайда» ЛГБТ-сообщества в этом году выдался особенно скандальным. Посольство США в России, а вслед за ним и дипмиссия Великобритании вывесили запрещенные российским законодательством радужные флаги в поддержку акции. Российские политики и общество живо обсуждают очередной законопроект Елены Мизулиной, запрещающий лицам одного пола заключать брак и становиться опекунами несовершеннолетних. А в интернете откровенно смеются над представителем «Союз женщин России» Екатериной Лаховой, которая на встрече с Владимиром Путиным попросила усилить контроль за ЛГБТ-пропагандой, показав изображение радуги на упаковке мороженого...

Но если в России дискуссии по поводу прав ЛГБТ-сообщества еще ведутся, то в постсоветских республиках Средней Азии этот вопрос, похоже, решен окончательно: к ЛГБТ там относятся исключительно как к болезни, извращению и табуированной теме. В июле стало известно, что казахстанская семья, узнав о нетрадиционной ориентации своего сына, похитила его и заставила сделать операцию на головном мозге, в надежде «излечить гомосексуальность». Не менее дикие истории происходят и в соседних республиках. Фотограф Влад Сохин посвятил отдельное исследование ситуации с ЛГБТ в Киргизии.

«Маяк» тайно работает с 2012 года. Его местоположение знают только члены ЛГБТ-сообщества. Дело в том, что большинство жителей Киргизии считают гомосексуалов, трансгендеров и квир-людей «семейной трагедией» и «болезнью», их пытаются лечить. От них требуют соответствия гендерным стереотипам внешности, вступления в брак и рождения детей.

В республике не легализованы однополые браки, нет защиты прав и системы противодействия дискриминации, запрещено усыновление детей однополыми парами и, пожалуй, что самое важное — распространены преступления на почве ненависти к ЛГБТ.

1 / 14

Фото из секретного клуба «Маяк» в центре Бишкека.

Фото: Влад Сохин

«Маяк» тайно работает с 2012 года. Его местоположение знают только члены ЛГБТ-сообщества. Дело в том, что большинство жителей Киргизии считают гомосексуалов, трансгендеров и квир-людей «семейной трагедией» и «болезнью», их пытаются лечить. От них требуют соответствия гендерным стереотипам внешности, вступления в брак и рождения детей.

В республике не легализованы однополые браки, нет защиты прав и системы противодействия дискриминации, запрещено усыновление детей однополыми парами и, пожалуй, что самое важное — распространены преступления на почве ненависти к ЛГБТ.

Каминг-аут грозит тяжкими последствиями, ведь подобный Диане ребенок в семье объявляется больным, становится ее позором и изгоняется. Учитывая, что в Кыргызстане, как в любой среднеазиатской стране, клановость — это важнейший и едва ли не единственный социальный лифт, открытые гомосексуалы становятся неполноценными членами общества. Неудивительно, что открыто заявить о своей ориентации готов мизерный процент кыргызов. Некоторые представители ЛГБТ скрывают свою личность даже от друзей и партнеров, опасаясь, что их выдадут.

2 / 14

Посетитель клуба «Маяк» драг-квин Диана

Фото: Влад Сохин

Каминг-аут грозит тяжкими последствиями, ведь подобный Диане ребенок в семье объявляется больным, становится ее позором и изгоняется. Учитывая, что в Кыргызстане, как в любой среднеазиатской стране, клановость — это важнейший и едва ли не единственный социальный лифт, открытые гомосексуалы становятся неполноценными членами общества. Неудивительно, что открыто заявить о своей ориентации готов мизерный процент кыргызов. Некоторые представители ЛГБТ скрывают свою личность даже от друзей и партнеров, опасаясь, что их выдадут.

Таких, как Дастан, в Кыргызстане немного. Поначалу ему пришлось очень тяжело: принудительное лечение, нападки, отторжение собственных родителей. Вот что вспоминает молодой человек:

«Когда я понял, кто я, я боялся даже произнести слово "гей". Я пытался "вылечить" себя. Я пошел к психологу. Когда мне было 18 лет, я открылся родителям. Они стали отправлять меня к врачам, водили меня в святые места и заставляли пить каждый день литры святой воды. Началась депрессия. Тогда я решил совершить каминг-аут публично, на телешоу. После этого было много угроз мне и моему отцу. Однажды меня сбила машина, когда я ехал на велосипеде. Я считаю, что это был не несчастный случай. Милиция несколько раз арестовывала меня, требуя денег за освобождение. Я поехал в Канаду на некоторое время, но решил вернуться. Я не хочу быть беженцем в другой стране. Я думаю, что мне нужно быть здесь, в Кыргызстане».

3 / 14

Дастан, 24 года, гей-активист

Фото: Влад Сохин

Таких, как Дастан, в Кыргызстане немного. Поначалу ему пришлось очень тяжело: принудительное лечение, нападки, отторжение собственных родителей. Вот что вспоминает молодой человек:

«Когда я понял, кто я, я боялся даже произнести слово "гей". Я пытался "вылечить" себя. Я пошел к психологу. Когда мне было 18 лет, я открылся родителям. Они стали отправлять меня к врачам, водили меня в святые места и заставляли пить каждый день литры святой воды. Началась депрессия. Тогда я решил совершить каминг-аут публично, на телешоу. После этого было много угроз мне и моему отцу. Однажды меня сбила машина, когда я ехал на велосипеде. Я считаю, что это был не несчастный случай. Милиция несколько раз арестовывала меня, требуя денег за освобождение. Я поехал в Канаду на некоторое время, но решил вернуться. Я не хочу быть беженцем в другой стране. Я думаю, что мне нужно быть здесь, в Кыргызстане».

Дастану еще повезло. В отчете организации Human Rights Watch за 2014 год представители ЛГБТ-сообщества описывали настоящие пытки в милиции: избиения руками, ногами, прикладами оружия и другими предметами, а также сексуальное насилие, «в том числе изнасилование, групповое изнасилование, попытки вставить палку, молоток или электрошокер в анус жертвы, нежелательные прикосновения во время обыска или принуждение раздеться перед милицией».

Упоминались в докладе и задержания без оснований, как с Дастаном. При этом зачастую жертвы милицейского произвола молчат о том, что с ними случилось, опасаясь, что силовики раскроют их ориентацию родственникам.

4 / 14

Закрытый клуб для ЛГБТ «Маяк»

Фото: Влад Сохин

Дастану еще повезло. В отчете организации Human Rights Watch за 2014 год представители ЛГБТ-сообщества описывали настоящие пытки в милиции: избиения руками, ногами, прикладами оружия и другими предметами, а также сексуальное насилие, «в том числе изнасилование, групповое изнасилование, попытки вставить палку, молоток или электрошокер в анус жертвы, нежелательные прикосновения во время обыска или принуждение раздеться перед милицией».

Упоминались в докладе и задержания без оснований, как с Дастаном. При этом зачастую жертвы милицейского произвола молчат о том, что с ними случилось, опасаясь, что силовики раскроют их ориентацию родственникам.

Один из пострадавших, попавших в отчеты Human Rights Watch, 26-летний Эдик. Вот что он рассказывает о своем аресте: «В мае 2012 года меня похитили милиционеры, которые угрожали изнасиловать меня. Они взяли мой паспорт, чтобы я не мог покинуть страну. Они потребовали, чтобы я дал показания против своего друга, тоже гея. Я отказался. Меня избивали, называя настоящим именем, угрожали убить или отправить в тюрьму. Затем милиционер начал тыкать меня булавкой, приговаривая, что подобных мне нужно заживо сжигать или забивать камнями, что нам нет места в мусульманской стране».

5 / 14

Эдик (имя изменено), жертва милицейской жестокости

Фото: Влад Сохин

Один из пострадавших, попавших в отчеты Human Rights Watch, 26-летний Эдик. Вот что он рассказывает о своем аресте: «В мае 2012 года меня похитили милиционеры, которые угрожали изнасиловать меня. Они взяли мой паспорт, чтобы я не мог покинуть страну. Они потребовали, чтобы я дал показания против своего друга, тоже гея. Я отказался. Меня избивали, называя настоящим именем, угрожали убить или отправить в тюрьму. Затем милиционер начал тыкать меня булавкой, приговаривая, что подобных мне нужно заживо сжигать или забивать камнями, что нам нет места в мусульманской стране».

Несмотря на это в рейтинге безопасных для ЛГБТ-туристов стран Кыргызстан занимает относительно нейтральное 60-е место с положительным рейтингом 4 процента. Для сравнения: самая опасная страна — Нигерия — имеет рейтинг минус 142, а самая безопасная — Швеция — рейтинг 322.

Видимо, потому, что в Кыргызстане все же существует сообщество поддержки ЛГБТ, которое помогает людям искать лояльных врачей и работодателей, устраивать нормальную жизнь для тех, кто принял решение не скрываться.

6 / 14

Фото: Влад Сохин

Несмотря на это в рейтинге безопасных для ЛГБТ-туристов стран Кыргызстан занимает относительно нейтральное 60-е место с положительным рейтингом 4 процента. Для сравнения: самая опасная страна — Нигерия — имеет рейтинг минус 142, а самая безопасная — Швеция — рейтинг 322.

Видимо, потому, что в Кыргызстане все же существует сообщество поддержки ЛГБТ, которое помогает людям искать лояльных врачей и работодателей, устраивать нормальную жизнь для тех, кто принял решение не скрываться.

Маме Наташе, как зовут ее в ЛГБТ-сообществе около 60 лет. Она владелица единственного в Бишкеке места, где геи и другие квир-люди могут побыть собой. Женщина открыто поддерживает ЛГБТ, ее очень возмущает позиция властей по этому поводу: «Правительство хочет принять закон, запрещающий даже упоминать геев в нашей стране. Я считаю, что этот закон не нужен. Если геи станут преступниками, куда они пойдут? Для меня они как мои собственные дети».

7 / 14

Мама Наташа, хозяйка клуба «Маяк», с одним из гостей

Фото: Влад Сохин

Маме Наташе, как зовут ее в ЛГБТ-сообществе около 60 лет. Она владелица единственного в Бишкеке места, где геи и другие квир-люди могут побыть собой. Женщина открыто поддерживает ЛГБТ, ее очень возмущает позиция властей по этому поводу: «Правительство хочет принять закон, запрещающий даже упоминать геев в нашей стране. Я считаю, что этот закон не нужен. Если геи станут преступниками, куда они пойдут? Для меня они как мои собственные дети».

Не только гомосексуалам приходятся скрываться в Кыргызстане, остальные члены сообщества тоже не встречают понимания. Например, интерсексы — это люди, которых биологически нельзя отнести ни к мужчинам, ни к женщинам. Существует более 40 видов этой особенности развития: отличия могут обнаруживаться в вариациях хромосом, на гормональном уровне, выражаться в наличии или отсутствии половых желез, типе гениталий, репродуктивных органов и вторичных половых признаков.

Илона — одна из таких людей. Она работает проституткой, уже 12 раз попадала в милицию, там ее сфотографировали и угрожали передать фото родственникам, вымогая огромные деньги. Родные выгнали Илону из дома, сейчас она живет в специальном приюте и надеется получить статус беженца в какой-нибудь из стран Запада.

8 / 14

Интерсекс Илона в убежище для ЛГБТ-людей

Фото: Влад Сохин

Не только гомосексуалам приходятся скрываться в Кыргызстане, остальные члены сообщества тоже не встречают понимания. Например, интерсексы — это люди, которых биологически нельзя отнести ни к мужчинам, ни к женщинам. Существует более 40 видов этой особенности развития: отличия могут обнаруживаться в вариациях хромосом, на гормональном уровне, выражаться в наличии или отсутствии половых желез, типе гениталий, репродуктивных органов и вторичных половых признаков.

Илона — одна из таких людей. Она работает проституткой, уже 12 раз попадала в милицию, там ее сфотографировали и угрожали передать фото родственникам, вымогая огромные деньги. Родные выгнали Илону из дома, сейчас она живет в специальном приюте и надеется получить статус беженца в какой-нибудь из стран Запада.

Убежища становятся единственным способом выжить для людей вроде Илоны или, например, трансгендера Тима. Он бы и рад устроиться на работу и жить обычной жизнью, но просто не может этого сделать:

«Я подвергался дискриминации еще с тех пор, как пошел в школу. После седьмого класса я бросил учебу из-за страха. Когда мне было 12 лет, меня изнасиловали восемь мужчин, которые были намного старше меня. Они хотели доказать, что я девушка. Я не мог сказать своим родителям, что случилось. Они хотели поместить меня в психиатрическую больницу. Однажды я сбежал из дома и больше не вернулся. Мне очень трудно найти работу. Я не могу оставаться более трех месяцев на одном месте — опять же из-за дискриминации. У меня были случаи физического насилия. Несколько раз я хотел покончить жизнь самоубийством. Я мечтаю найти убежище в стране, где я могу учиться, работать и иметь семью, иметь детей. Стране, где я смогу жить по-настоящему».

9 / 14

Тим (имя изменено), трансгендерный мужчина

Фото: Влад Сохин

Убежища становятся единственным способом выжить для людей вроде Илоны или, например, трансгендера Тима. Он бы и рад устроиться на работу и жить обычной жизнью, но просто не может этого сделать:

«Я подвергался дискриминации еще с тех пор, как пошел в школу. После седьмого класса я бросил учебу из-за страха. Когда мне было 12 лет, меня изнасиловали восемь мужчин, которые были намного старше меня. Они хотели доказать, что я девушка. Я не мог сказать своим родителям, что случилось. Они хотели поместить меня в психиатрическую больницу. Однажды я сбежал из дома и больше не вернулся. Мне очень трудно найти работу. Я не могу оставаться более трех месяцев на одном месте — опять же из-за дискриминации. У меня были случаи физического насилия. Несколько раз я хотел покончить жизнь самоубийством. Я мечтаю найти убежище в стране, где я могу учиться, работать и иметь семью, иметь детей. Стране, где я смогу жить по-настоящему».

ЛГБТ-люди в Киргизии имеют проблемы с получением медицинских услуг. Особенно проблематично лечить болезни, передающиеся половым путем, — ведь придется раскрывать подробности своей сексуальной жизни, что создает еще больше проблем и грозит принудительным каминг-аутом. Поэтому ЛГБТ-люди стараются как можно реже посещать медучреждения.

10 / 14

Фото: Влад Сохин

ЛГБТ-люди в Киргизии имеют проблемы с получением медицинских услуг. Особенно проблематично лечить болезни, передающиеся половым путем, — ведь придется раскрывать подробности своей сексуальной жизни, что создает еще больше проблем и грозит принудительным каминг-аутом. Поэтому ЛГБТ-люди стараются как можно реже посещать медучреждения.

Местным некоммерческим организациям (НКО), продвигающим права ЛГБТ-сообщества, приходится расширять поле деятельности. В основном они оказывают лишь психологическую помощь и эмоциональную поддержку после пережитого насилия, дают людям возможность побыть собой.

11 / 14

Мирза и Диана (имена изменены) на заднем дворе ЛГБТ-организации «Лабрис»

Фото: Влад Сохин

Местным некоммерческим организациям (НКО), продвигающим права ЛГБТ-сообщества, приходится расширять поле деятельности. В основном они оказывают лишь психологическую помощь и эмоциональную поддержку после пережитого насилия, дают людям возможность побыть собой.

Международные организации обращают внимание на острую проблему пыток представителей ЛГБТ в милиции. Согласно отчету Human Rights Watch за 2014 год, ни один сотрудник правоохранительных органов не был наказан за арест без причины и пытки, запрещенные конституцией Кыргызстана, хотя подобные факты были зафиксированы правозащитниками.

12 / 14

Фото: Влад Сохин

Международные организации обращают внимание на острую проблему пыток представителей ЛГБТ в милиции. Согласно отчету Human Rights Watch за 2014 год, ни один сотрудник правоохранительных органов не был наказан за арест без причины и пытки, запрещенные конституцией Кыргызстана, хотя подобные факты были зафиксированы правозащитниками.

История гея Михаила Кудряшова показывает, что жертвы милицейского произвола зачастую просто не могут отстаивать свои права законным путем. Михаила похитила финансовая милиция в 2010 году.

«Меня раздевали, избивали и снимали на камеру. Они били меня по груди и животу. Они ударили меня по позвоночнику бутылкой пива, наполненной песком. Они заставляли меня стоять в разных сексуальных позах. Они угрожали изнасиловать меня вешалкой для одежды. После того как меня освободили, я пытался в разных больницах получить доказательства того, что меня избили. Но когда врачи узнавали, что это сделали милиционеры, они отказывались составлять отчет».

13 / 14

Михаил Кудряшов, жертва пыток в милиции

Фото: Влад Сохин

История гея Михаила Кудряшова показывает, что жертвы милицейского произвола зачастую просто не могут отстаивать свои права законным путем. Михаила похитила финансовая милиция в 2010 году.

«Меня раздевали, избивали и снимали на камеру. Они били меня по груди и животу. Они ударили меня по позвоночнику бутылкой пива, наполненной песком. Они заставляли меня стоять в разных сексуальных позах. Они угрожали изнасиловать меня вешалкой для одежды. После того как меня освободили, я пытался в разных больницах получить доказательства того, что меня избили. Но когда врачи узнавали, что это сделали милиционеры, они отказывались составлять отчет».

В 2018 году в парламенте Кыргызстана рассматривался законопроект, направленный против ЛГБТ, который запретил бы «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений». Он прошел два чтения в парламенте, затем рассмотрение его прекратилось. Впрочем, в обществе и так действует негласный запрет на все, что связано с ЛГБТ-культурой и образом жизни. Нарушать его никто не рискует даже без законодательных мер.

14 / 14

Фото: Влад Сохин

В 2018 году в парламенте Кыргызстана рассматривался законопроект, направленный против ЛГБТ, который запретил бы «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений». Он прошел два чтения в парламенте, затем рассмотрение его прекратилось. Впрочем, в обществе и так действует негласный запрет на все, что связано с ЛГБТ-культурой и образом жизни. Нарушать его никто не рискует даже без законодательных мер.

Комментарии к материалу закрыты в связи с истечением срока его актуальности