Все круги ада Каждый день по всему миру идет борьба за жизнь. Эти фотографы осмелились ее показать: Фото: Пресса: Интернет и СМИ: Lenta.ru

Центр документальной фотографии FOTODOC при Сахаровском центре объявил шорт-лист конкурса фотографий «Прямой взгляд». В него вошли 23 фотографа из разных стран, которые в своих работах исследовали взаимоотношения человека с государством. Кто-то для этого отправился в джунгли Боливии искать русских староверов, а кто-то — в разбросанные по российской тайге поселки, куда добраться можно только на вертолете. Каждый художник изучал важную именно для него тему, но все снимки объединяло одно: непростая судьба их героев, вызывающая сострадание к их необъятной боли и желание изменить мир к лучшему, чтобы таких историй было как можно меньше.

Жюри распределило конкурсантов по трем номинациям: «Проблема», «Конфликт» и «Компромисс». Победители будут объявлены в середине сентября, а серии финалистов представят на выставке в октябре 2019 года. «Лента.ру» публикует самые яркие работы из шорт-листа.

Деревню Тоборочи невозможно найти на картах, так как еще полвека назад здесь были необитаемые густые джунгли. Все изменилось в 1970-х, когда на эти земли, расположенные в боливийской провинции Санта-Крус, пришли русские старообрядцы. Староверы всегда подвергались жестоким гонениям как со стороны светских, так и со стороны церковных властей, поэтому многие из них еще триста лет назад бежали за пределы России. В Тоброчи всего два десятка домов, жители которых стараются бережно хранить свои обычаи: мужчины носят рубахи с поясами, а женщины одеваются в сарафаны, заплетают волосы в косы и занимаются рукоделием.

1 / 21

Пинарита Ревтова гуляет по кокосовым плантациям в окрестностях Тоборочи

Фото: Мария Плотникова

Деревню Тоборочи невозможно найти на картах, так как еще полвека назад здесь были необитаемые густые джунгли. Все изменилось в 1970-х, когда на эти земли, расположенные в боливийской провинции Санта-Крус, пришли русские старообрядцы. Староверы всегда подвергались жестоким гонениям как со стороны светских, так и со стороны церковных властей, поэтому многие из них еще триста лет назад бежали за пределы России. В Тоброчи всего два десятка домов, жители которых стараются бережно хранить свои обычаи: мужчины носят рубахи с поясами, а женщины одеваются в сарафаны, заплетают волосы в косы и занимаются рукоделием.

В 2005 году в маленькой бурятской деревне Кома неадекватный отец сунул в печь двоих маленьких сыновей. Выжил только старший — Леша, получивший тяжелейшие ожоги. С тех пор его жизнь превратилась в сплошную череду поездок по клиникам пластической хирургии по всему миру.

Леша признается, что в детстве ненавидел людей, так как ему казалось, что они считают его животным. Но прошли годы, мальчик увлекся психологией, и ненависть отступила сама собой. Он поддерживает отношения со своим биологическим отцом и говорит, что боится огня. Любимый персонаж Леши — мифическая птица феникс. «Ведь когда он сгорает, из огня появляется младенец. Так же и я получил ожог в детстве. В каком-то смысле и я так же сгорел и переродился», — говорит Леша.

2 / 21

Портрет Леши в осенних листьях

Фото: Павел Волков

В 2005 году в маленькой бурятской деревне Кома неадекватный отец сунул в печь двоих маленьких сыновей. Выжил только старший — Леша, получивший тяжелейшие ожоги. С тех пор его жизнь превратилась в сплошную череду поездок по клиникам пластической хирургии по всему миру.

Леша признается, что в детстве ненавидел людей, так как ему казалось, что они считают его животным. Но прошли годы, мальчик увлекся психологией, и ненависть отступила сама собой. Он поддерживает отношения со своим биологическим отцом и говорит, что боится огня. Любимый персонаж Леши — мифическая птица феникс. «Ведь когда он сгорает, из огня появляется младенец. Так же и я получил ожог в детстве. В каком-то смысле и я так же сгорел и переродился», — говорит Леша.

Еще в начале XX века Аральское море считалось четвертым по площади озером мира, но за последние несколько десятилетий оно превратилось в соляную пустыню, враждебную для жителей окрестных регионов. Экологическая катастрофа произошла из-за хлопководства, которое на этой территории развивали в советское время. Нужды промышленности требовали много воды, которую отводили из питающих озеро рек Сырдарьи и Амударьи.

Фотограф из Ташкента Александра Бардас приехала к бывшему озеру, чтобы посмотреть, как его высыхание изменило жизнь местных жителей. Многие из них потеряли работу из-за закрытия рыболовных промыслов и теперь выживают только благодаря туризму.

3 / 21

Высохшие берега Аральского моря

Фото: Александра Бардас

Еще в начале XX века Аральское море считалось четвертым по площади озером мира, но за последние несколько десятилетий оно превратилось в соляную пустыню, враждебную для жителей окрестных регионов. Экологическая катастрофа произошла из-за хлопководства, которое на этой территории развивали в советское время. Нужды промышленности требовали много воды, которую отводили из питающих озеро рек Сырдарьи и Амударьи.

Фотограф из Ташкента Александра Бардас приехала к бывшему озеру, чтобы посмотреть, как его высыхание изменило жизнь местных жителей. Многие из них потеряли работу из-за закрытия рыболовных промыслов и теперь выживают только благодаря туризму.

Индонезийский остров Суматра славится густыми тропическими лесами, но в последние годы их становится все меньше. Джунгли постепенно уступают место плантациям масличной пальмы и каучуковых деревьев, дорогам и местам добычи полезных ископаемых. Страдают не только деревья, но и животные. Обитающий только на этом острове суматранский орангутан находится на грани исчезновения из-за уничтожения его среды обитания. Их спасают члены группы немедленного реагирования Информационного центра орангутанов (OIC). Для орангутана Дианы, изображенной на фото, это не первая попытка возвращения в естественную среду обитания: она не раз снова оказывалась у ветеринаров из-за многочисленных болезней.

4 / 21

Ветеринар пересекает с орангутаном реку, чтобы выпустить его на свободу

Фото: Alain Schroeder

Индонезийский остров Суматра славится густыми тропическими лесами, но в последние годы их становится все меньше. Джунгли постепенно уступают место плантациям масличной пальмы и каучуковых деревьев, дорогам и местам добычи полезных ископаемых. Страдают не только деревья, но и животные. Обитающий только на этом острове суматранский орангутан находится на грани исчезновения из-за уничтожения его среды обитания. Их спасают члены группы немедленного реагирования Информационного центра орангутанов (OIC). Для орангутана Дианы, изображенной на фото, это не первая попытка возвращения в естественную среду обитания: она не раз снова оказывалась у ветеринаров из-за многочисленных болезней.

В 1994 году в Руанде произошел геноцид, который, по разным оценкам, унес жизни от 500 тысяч до миллиона человек. Сейчас большинство населения страны — это молодежь, но практически каждый из них помнит о трагедии, которая так или иначе затронула их семьи.

Сейф Коусмат, фотограф-самоучка из Марокко, провел в Руанде больше десяти недель, чтобы понять, чем живут молодые люди в этой стране. За это время он понял, что они продолжают верить в будущее и прикладывают усилия, чтобы воплотить его в жизнь: занимаются музыкой, спортом, танцуют и участвуют в волонтерских проектах.

5 / 21

Группа руандийских рэперов курит перед выступлением

Фото: Seif Kousmate

В 1994 году в Руанде произошел геноцид, который, по разным оценкам, унес жизни от 500 тысяч до миллиона человек. Сейчас большинство населения страны — это молодежь, но практически каждый из них помнит о трагедии, которая так или иначе затронула их семьи.

Сейф Коусмат, фотограф-самоучка из Марокко, провел в Руанде больше десяти недель, чтобы понять, чем живут молодые люди в этой стране. За это время он понял, что они продолжают верить в будущее и прикладывают усилия, чтобы воплотить его в жизнь: занимаются музыкой, спортом, танцуют и участвуют в волонтерских проектах.

Антонина Тэвлина, живущая в деревне Русскинская в Ханты-Мансийском автономном округе, продолжает дело своих предков: кочует и пасет оленей. В незыблемые традиции внесла коррективы промышленность — несколько лет назад на родовой участок Тэвлины пришли нефтедобывающие компании. Каждый год в результате аварий и транспортировки сырья в окружающую среду попадает около 1,5 миллиона тонн нефти, загрязняющей экосистему, от нормального существования которой зависит жизнь местных коренных народов.

Фотограф Игорь Терешков использовал оригинальную технику при проявке снятых на пленку снимков: он вымачивал их в нефтесодержащей жидкости. Нефть разъела желатиновую часть пленки и вторглась в изображаемый мир, уродуя его так же, как нефтеразлив искажает природный ландшафт.

6 / 21

Северные олени убегают от аркана

Фото: Игорь Терешков

Антонина Тэвлина, живущая в деревне Русскинская в Ханты-Мансийском автономном округе, продолжает дело своих предков: кочует и пасет оленей. В незыблемые традиции внесла коррективы промышленность — несколько лет назад на родовой участок Тэвлины пришли нефтедобывающие компании. Каждый год в результате аварий и транспортировки сырья в окружающую среду попадает около 1,5 миллиона тонн нефти, загрязняющей экосистему, от нормального существования которой зависит жизнь местных коренных народов.

Фотограф Игорь Терешков использовал оригинальную технику при проявке снятых на пленку снимков: он вымачивал их в нефтесодержащей жидкости. Нефть разъела желатиновую часть пленки и вторглась в изображаемый мир, уродуя его так же, как нефтеразлив искажает природный ландшафт.

В советское время Виктор Казаковцев из Кирова работал в сфере культуры, а значит, был на особом контроле у партийных организаций, которые пристально следили за стилем одежды мужчины и его коллег. Вне работы Казаковцев позволял себе носить шляпу и однажды поплатился за это: несколько человек избили его до полусмерти за необычный аксессуар. Теперь, когда яркие одежды никто не запрещает, Казаковцев одевается так, что все люди на него оглядываются. В таком виде он не стесняется ходить по центральным улицам.

7 / 21

Виктор позирует у себя во дворе

Фото: Евгения Жуланова

В советское время Виктор Казаковцев из Кирова работал в сфере культуры, а значит, был на особом контроле у партийных организаций, которые пристально следили за стилем одежды мужчины и его коллег. Вне работы Казаковцев позволял себе носить шляпу и однажды поплатился за это: несколько человек избили его до полусмерти за необычный аксессуар. Теперь, когда яркие одежды никто не запрещает, Казаковцев одевается так, что все люди на него оглядываются. В таком виде он не стесняется ходить по центральным улицам.

В наше время аккумуляторы находятся повсюду — в телефонах, машинах, фотоаппаратах. Документальный фотограф Матьяж Кривиц решил проследить всю цепочку их производства, начиная с добычи самого главного компонента аккумуляторов — лития. Мировой чемпион по запасам лития — Боливия, однако цена такого лидерства оказалась слишком высока для многих местных жителей. Когда-то озеро Уюни было настоящим большим водоемом, а теперь оно превратилось в соляную пустыню из-за того, что для добычи лития требуется много воды.

8 / 21

Соляные шахтеры загружают грузовики

Фото: Matjaz Krivic

В наше время аккумуляторы находятся повсюду — в телефонах, машинах, фотоаппаратах. Документальный фотограф Матьяж Кривиц решил проследить всю цепочку их производства, начиная с добычи самого главного компонента аккумуляторов — лития. Мировой чемпион по запасам лития — Боливия, однако цена такого лидерства оказалась слишком высока для многих местных жителей. Когда-то озеро Уюни было настоящим большим водоемом, а теперь оно превратилось в соляную пустыню из-за того, что для добычи лития требуется много воды.

Белорусский фотограф Татьяна Ткачева в своем проекте «Между правом и стыдом» рассказывает о женщинах из ее родной страны, которые по разным причинам решились сделать аборт. Для Ткачевой эта работа связана с глубокими личными переживаниями: два года назад она узнала о том, что аборт сделала ее мать. «Cтала ее расспрашивать. Мама говорила неохотно, почти шепотом», — призналась фотограф и объяснила, что тема абортов в Белоруссии табуирована. О них стараются либо не говорить вообще, либо обсуждать их скрытно и очень тихо. В стране аборты не запрещены, но на деле женщинам бывает трудно воспользоваться этим правом. Недавно в закон о здравоохранении внесли поправки, по которым врач может отказаться прерывать беременность, если она не угрожает жизни и здоровью пациентки. Даже если врач соглашается провести процедуру, пациентки часто сталкиваются с неприкрытым осуждением.

Именно поэтому большинство героинь проекта Ткачевой согласились фотографироваться только со спины, чтобы лиц было не видно. Женщина на снимке — Наталья — была беременной, когда в 1986 году произошел взрыв на Чернобыльской АЭС. Женщина оставила ребенка, и он родился здоровым. Однако когда Наталья забеременела во второй раз, она побоялась последствий радиации и решилась на аборт.

9 / 21

Наталья, 62 года, замужем, один ребенок, один аборт

Фото: Татьяна Ткачева

Белорусский фотограф Татьяна Ткачева в своем проекте «Между правом и стыдом» рассказывает о женщинах из ее родной страны, которые по разным причинам решились сделать аборт. Для Ткачевой эта работа связана с глубокими личными переживаниями: два года назад она узнала о том, что аборт сделала ее мать. «Cтала ее расспрашивать. Мама говорила неохотно, почти шепотом», — призналась фотограф и объяснила, что тема абортов в Белоруссии табуирована. О них стараются либо не говорить вообще, либо обсуждать их скрытно и очень тихо. В стране аборты не запрещены, но на деле женщинам бывает трудно воспользоваться этим правом. Недавно в закон о здравоохранении внесли поправки, по которым врач может отказаться прерывать беременность, если она не угрожает жизни и здоровью пациентки. Даже если врач соглашается провести процедуру, пациентки часто сталкиваются с неприкрытым осуждением.

Именно поэтому большинство героинь проекта Ткачевой согласились фотографироваться только со спины, чтобы лиц было не видно. Женщина на снимке — Наталья — была беременной, когда в 1986 году произошел взрыв на Чернобыльской АЭС. Женщина оставила ребенка, и он родился здоровым. Однако когда Наталья забеременела во второй раз, она побоялась последствий радиации и решилась на аборт.

Несмотря на то что с 2001 года гомосексуальность в Китае перестала считаться психическим отклонением, китайское общество продолжает отрицательно относиться к меньшинствам. Некоторые местные клиники даже предлагают «репаративную терапию» ЛГБТ-людям, направленную на приведение их в «норму». Именно поэтому большинство представителей ЛГБТ скрывают свою истинную ориентацию и часто остаются одинокими.

10 / 21

Трансгендер и БДСМ-активист во время ролевой БДСМ-игры

Фото: Олександр Рупета

Несмотря на то что с 2001 года гомосексуальность в Китае перестала считаться психическим отклонением, китайское общество продолжает отрицательно относиться к меньшинствам. Некоторые местные клиники даже предлагают «репаративную терапию» ЛГБТ-людям, направленную на приведение их в «норму». Именно поэтому большинство представителей ЛГБТ скрывают свою истинную ориентацию и часто остаются одинокими.

«Мара-18» — одна из самых крупных и кровавых банд в мире, отличающаяся особой жестокостью. В ее состав входят в основном выходцы из Сальвадора, Гватемалы и Гондураса. Первоначально возникшая в 1960-х годах на улицах американского Лос-Анджелеса банда постепенно распространила свое влияние на десятки других городов США. Сейчас общая численность группировки достигает 300 тысяч человек, многие из которых считаются членами банды пожизненно.

11 / 21

«Вирус», лидер группы «Мара-18»

Фото: Javier Arcenillas

«Мара-18» — одна из самых крупных и кровавых банд в мире, отличающаяся особой жестокостью. В ее состав входят в основном выходцы из Сальвадора, Гватемалы и Гондураса. Первоначально возникшая в 1960-х годах на улицах американского Лос-Анджелеса банда постепенно распространила свое влияние на десятки других городов США. Сейчас общая численность группировки достигает 300 тысяч человек, многие из которых считаются членами банды пожизненно.

Нарцисо Контрерас был одним из первых фотографов, который задокументировал и привлек внимание к проблеме торговли людьми и рабства в Ливии. Чтобы выяснить правду, он напрямую общался с ополченцами, контрабандистами и беженцами. Его снимки изображают ужасные условия, в которых содержатся нелегальные мигранты, часто подвергающиеся насилию.

12 / 21

Трупы нелегальных мигрантов из Африки

Фото: Narciso Contreras

Нарцисо Контрерас был одним из первых фотографов, который задокументировал и привлек внимание к проблеме торговли людьми и рабства в Ливии. Чтобы выяснить правду, он напрямую общался с ополченцами, контрабандистами и беженцами. Его снимки изображают ужасные условия, в которых содержатся нелегальные мигранты, часто подвергающиеся насилию.

Практически все снимки российского фотожурналиста Валерия Мельникова из Донбасса лишены ярких цветов. Мельников применил этот художественный прием неслучайно: таким образом он запечатлел настроение жителей так называемой «серой зоны» — территории без определенного статуса. Когда Мельников впервые приехал в Донбасс в 2014 году, жители были полны надежд на скорое завершение конфликта. Однако прошло пять лет, и существование людей превратилось в мрачное ожидание посреди обломков боевых машин, старых шахт и полуразрушенных домов.

13 / 21

Василий Фесько, полностью слепой житель прифронтового села Саханка

Фото: Валерий Мельников

Практически все снимки российского фотожурналиста Валерия Мельникова из Донбасса лишены ярких цветов. Мельников применил этот художественный прием неслучайно: таким образом он запечатлел настроение жителей так называемой «серой зоны» — территории без определенного статуса. Когда Мельников впервые приехал в Донбасс в 2014 году, жители были полны надежд на скорое завершение конфликта. Однако прошло пять лет, и существование людей превратилось в мрачное ожидание посреди обломков боевых машин, старых шахт и полуразрушенных домов.

Гонимые светской и церковной властью старообрядцы уходили в края, еще никем не обжитые. Многие из них поселились на Урале и стали основной рабочей силой открытых там в XVIII веке производств по добыче горной руды. Староверы в большинстве своем показывали себя упорными и добросовестными работниками, поэтому нередко занимали на заводах руководящие должности. Некоторые старообрядческие общины даже открывали свои собственные производства.

В Екатеринбурге до сих пор функционируют две староверские церкви. Местный фотограф Федор Телков решил приоткрыть завесу тайны, за которой скрывается жизнь старообрядцев, неохотно показывающих свой мир чужакам. «Консерватизм и закрытость общества старообрядцев — причина, по которой они свыше трехсот лет сохраняют свою веру, традиции и культуру, тем самым оберегая себя от вмешательства прочего мира, который так часто становился для них опасным, губительным», — рассказывает Телков.

14 / 21

Молитва после трапезы

Фото: Федор Телков

Гонимые светской и церковной властью старообрядцы уходили в края, еще никем не обжитые. Многие из них поселились на Урале и стали основной рабочей силой открытых там в XVIII веке производств по добыче горной руды. Староверы в большинстве своем показывали себя упорными и добросовестными работниками, поэтому нередко занимали на заводах руководящие должности. Некоторые старообрядческие общины даже открывали свои собственные производства.

В Екатеринбурге до сих пор функционируют две староверские церкви. Местный фотограф Федор Телков решил приоткрыть завесу тайны, за которой скрывается жизнь старообрядцев, неохотно показывающих свой мир чужакам. «Консерватизм и закрытость общества старообрядцев — причина, по которой они свыше трехсот лет сохраняют свою веру, традиции и культуру, тем самым оберегая себя от вмешательства прочего мира, который так часто становился для них опасным, губительным», — рассказывает Телков.

Хирург-онколог Андрей Павленко, за свои двадцать лет стажа прооперировавший около двух тысяч человек, в марте 2018 года узнал, что у него рак желудка третьей стадии. «У меня пробежала дрожь по телу, обдала горячая волна от головы до ног — это шок», — описал свои ощущения после получения новости о болезни врач. Однако Павленко признался, что пришел в себя достаточно быстро. Он сразу сказал о диагнозе жене и детям и завел блог, где рассказывал о том, как проходит его лечение. Хирург перенес шесть сеансов химиотерапии и полное удаление желудка. Первое время он продолжал работать, пока не перестал чувствовать кончики пальцев и не смог держать в руках инструменты. В июле 2019 года Павленко снова вернулся к работе после полуторагодового перерыва.

15 / 21

Андрей Павленко перед прохождением позитронной эмиссионной томографии

Фото: Ксения Иванова

Хирург-онколог Андрей Павленко, за свои двадцать лет стажа прооперировавший около двух тысяч человек, в марте 2018 года узнал, что у него рак желудка третьей стадии. «У меня пробежала дрожь по телу, обдала горячая волна от головы до ног — это шок», — описал свои ощущения после получения новости о болезни врач. Однако Павленко признался, что пришел в себя достаточно быстро. Он сразу сказал о диагнозе жене и детям и завел блог, где рассказывал о том, как проходит его лечение. Хирург перенес шесть сеансов химиотерапии и полное удаление желудка. Первое время он продолжал работать, пока не перестал чувствовать кончики пальцев и не смог держать в руках инструменты. В июле 2019 года Павленко снова вернулся к работе после полуторагодового перерыва.

Туруханский район в центре России — край тайги, болот и вечной мерзлоты, превышающий по площади половину Германии. По региону разбросаны десятки маленьких поселков, в которых проживают 16 тысяч человек. Летом сообщение с большинством населенных пунктов возможно по воде, зимой — только на вертолете. Скорая помощь в этом регионе не приезжает, а в буквальном смысле прилетает. Расходы на полеты покрывает государство, но врачи не всегда успевают прибыть к пациенту вовремя из-за ограничений полетов в связи с плохими погодными условиями.

16 / 21

Анна, туруханский фельдшер

Фото: Елена Чернышова

Туруханский район в центре России — край тайги, болот и вечной мерзлоты, превышающий по площади половину Германии. По региону разбросаны десятки маленьких поселков, в которых проживают 16 тысяч человек. Летом сообщение с большинством населенных пунктов возможно по воде, зимой — только на вертолете. Скорая помощь в этом регионе не приезжает, а в буквальном смысле прилетает. Расходы на полеты покрывает государство, но врачи не всегда успевают прибыть к пациенту вовремя из-за ограничений полетов в связи с плохими погодными условиями.

Горная Аджария любима туристами из-за уникальных традиций местных жителей, сложившихся благодаря обособленности этого места. Однако то, что принесло Аджарии славу, все больше и больше вредит ее коренному населению. Из-за безработицы мужчины вынуждены уезжать на заработки в Турцию, а отсутствие пастбищ вынуждает владельцев крупного рогатого скота уходить в горы до поздней осени.

17 / 21

Мать и дочь во время пастьбы

Фото: Натела Григалашвили

Горная Аджария любима туристами из-за уникальных традиций местных жителей, сложившихся благодаря обособленности этого места. Однако то, что принесло Аджарии славу, все больше и больше вредит ее коренному населению. Из-за безработицы мужчины вынуждены уезжать на заработки в Турцию, а отсутствие пастбищ вынуждает владельцев крупного рогатого скота уходить в горы до поздней осени.

Героями проекта «В поисках островов» фотографа Оксаны Юшко стали люди, переселившиеся из шумных городов на берега Волги. Они сознательно выбрали жизнь среди природы, чтобы постичь традиции русской деревни и помочь сохранить их. Теперь бывшие горожане возделывают землю, собирают травы, разводят пчел и наслаждаются радугой после дождя, которую так редко можно увидеть за городскими многоэтажками.

18 / 21

Олеся Мозолевская, переехала на Волгу несколько лет назад

Фото: Оксана Юшко

Героями проекта «В поисках островов» фотографа Оксаны Юшко стали люди, переселившиеся из шумных городов на берега Волги. Они сознательно выбрали жизнь среди природы, чтобы постичь традиции русской деревни и помочь сохранить их. Теперь бывшие горожане возделывают землю, собирают травы, разводят пчел и наслаждаются радугой после дождя, которую так редко можно увидеть за городскими многоэтажками.

Фотограф Рамин Мазур родился и вырос в Приднестровье — непризнанном государстве в Восточной Европе. В своих работах Мазур хотел максимально абстрагироваться от политической стороны вопроса и запечатлеть этот край таким, каким он запомнил его в детстве.

19 / 21

Перерыв на обед

Фото: Рамин Мазур

Фотограф Рамин Мазур родился и вырос в Приднестровье — непризнанном государстве в Восточной Европе. В своих работах Мазур хотел максимально абстрагироваться от политической стороны вопроса и запечатлеть этот край таким, каким он запомнил его в детстве.

Тысячи беженцев, в том числе дети, каждый год пытаются нелегально покинуть Сирию, Ирак и Афганистан в поисках лучшей жизни. Ради шанса на светлое будущее люди проводят по несколько часов в топливных баках машин, где прячутся, рискуя задохнуться. Сбежать получается далеко не у всех: большая часть беженцев попадает в руки полиции и преступников или погибает.

20 / 21

Мохаммед, 20 лет

Фото: Enayat Asadi

Тысячи беженцев, в том числе дети, каждый год пытаются нелегально покинуть Сирию, Ирак и Афганистан в поисках лучшей жизни. Ради шанса на светлое будущее люди проводят по несколько часов в топливных баках машин, где прячутся, рискуя задохнуться. Сбежать получается далеко не у всех: большая часть беженцев попадает в руки полиции и преступников или погибает.

Героиня проекта Татьяны Ткачевой — 91-летняя Вера Зенько рассказывает о своей жизни через наряды, с каждым из которых у нее связана особая история. Вера всю жизнь прожила в Воложине, который из польского стал советским, а потом белорусским. Четверых ее братьев и сестер раскидало по Украине и Белоруссии, а Вера осталась в родном городе, вышла замуж, родила троих детей и растила внуков.

21 / 21

Вера Зенько в выпускном платье дочери

Фото: Татьяна Ткачева

Героиня проекта Татьяны Ткачевой — 91-летняя Вера Зенько рассказывает о своей жизни через наряды, с каждым из которых у нее связана особая история. Вера всю жизнь прожила в Воложине, который из польского стал советским, а потом белорусским. Четверых ее братьев и сестер раскидало по Украине и Белоруссии, а Вера осталась в родном городе, вышла замуж, родила троих детей и растила внуков.

Комментарии к материалу закрыты в связи с истечением срока его актуальности