Женское обрезание — частичное или полное удаление внешних половых органов. Операция распространена преимущественно в Африке, а также в некоторых странах Азии и Ближнего Востока. В настоящее время в мире проживает около 125 миллионов женщин, прошедших через этот ритуал.
Проект «Шрамы» фотографа Аши Маилз и журналиста Нади Пьянковой — это истории женщин Гамбии, переживших эту процедуру в детстве.
Айда Мбенга, 22 года
Фото: Аша Маилз
Многим гражданам Гамбии пришлось пройти не только через калечащую операцию, но и, позднее, через осознание того, что им нанесены непоправимые увечья. Вот уже несколько лет в стране активно распространяется информация о вреде женского обрезания, которое когда-то считалось частью культурной традиции, призванной снизить сексуальное желание женщины и сохранить ее чистоту до свадьбы. По статистике, процедуре подверглось 76 процентов женщин страны. Официально операция запрещена с 2015 года, однако ее продолжают выполнять подпольно и по сей день. Случаев привлечения к ответственности крайне мало, а в связи со сменой власти в 2017 году многие думают, что и прежние законы больше не действуют. Уйдет ли в прошлое этот ритуал, зависит только от самих женщин и их отношения к этому вопросу.
Ида Мбенга: «Я думаю, что была под каким-то гипнозом во время обрезания. Практически ничего не помню, все словно в тумане. Моя мама сказала тогда: "Мы поедем на день рождения в Банжул". И мы действительно куда-то поехали. И был дом, и какая-то женщина, а потом все исчезло. Было ли мне больно? Не знаю. Помню, что после оказалась в госпитале — мне сказали, что я потеряла много крови, но все обошлось.
Мой отец из народа волоф, у них не принято делать девочкам обрезание. Мама же из народа серер, в котором, наоборот, эта традиция процветает. Она искренне верила, что обрезание необходимо, что это "делает тебя спокойнее", — так она после говорила. Мой отец был против процедуры, но мама действовала втайне от него. Он не знает до сих пор, а я все не могу отважиться ему сказать. К счастью, другие мои сестры не пострадали — с тех пор как о негативных последствиях женского обрезания стали активно говорить, моя мама изменила свое мнение».
Сарьо Вах, 37 лет
Фото: Аша Маилз
«"Давай сходим в лес за дровами", — я навсегда запомнила эти мамины слова, хотя мне было всего пять лет. Кто бы мог подумать, что они предвещают такую боль, а эта прогулка будет отличаться от всех предыдущих. В лесу нас уже ждала женщина, готовая провести операцию. Были и две другие девочки примерно моего возраста. Я помню, что все произошло довольно быстро: меня просто отвели в кусты, где она, без каких либо предварительных процедур, проколола мой клитор иглой и просто срезала обычным лезвием. Не было никаких обезболивающих, кроме народных средств, таких как ментол и моча осла. И была нестерпимая боль, она не проходила несколько недель... Мама мне так ничего и не объяснила, даже когда все зажило.
Я рано вышла замуж, в 14 лет. Не могу сказать, что родители настояли — выбор был мой, я чувствовала, что влюбилась. Мужу моему было 25, но, несмотря на нежные чувства, любой сексуальный контакт с ним был болезненным. Я родила пятерых детей, и роды были тяжелыми, одна из причин тому — оставшиеся шрамы. Я уверена, что в процедуре женского обрезания нет ничего хорошего. Потеря крови, инфекции, боль, а иногда и смерть. Сегодня женское обрезание вне закона, но процедуру продолжают делать тайно. Иногда доходят слухи об обрезании девочек младенческого возраста в туалете. Хочется, чтобы это прекратилось».
Сайнабу Бах, 19 лет
Фото: Аша Маилз
«Я подверглась обрезанию, когда мне было девять лет. И хотя я знала заранее от старших сестер, что со мной это произойдет, как и когда это будет, держалось в тайне. Церемония проходила в доме, помимо меня, было еще несколько девочек. Со стороны все это выглядело как праздник: танцы, барабанные ритмы и очень вкусная еда. Потом по одной нас начали уводить...
Эту боль я не забуду никогда. Несколько дней после обрезания я лежала без сил. Помню, мне давали какие-то ампулы и постоянно оборачивали вокруг талии поясом из мокрых листьев, который должен был также облегчить мою боль. Мне повезло, что удалось избежать инфекций и осложнений.
Позже моя мама попыталась объяснить, что со мной сделали: "Это — традиция, уважение к семье и самой себе. Это — наша культура". Сегодня я счастлива, что эту традицию наконец запретили. Это очень больно, я бы не желала такого никому».
Фату Боджанг, 52 года
Фото: Аша Маилз
«У меня не осталось воспоминаний о собственном обрезании — это произошло, когда я была младенцем. Это традиция, моя мама поступила точно так же, как и все прочие родители. Думаю, хорошо, что это произошло, когда я была совсем маленькой. Говорят, чем старше, тем больнее.
Позже другие женщины обучили меня выполнять операцию самой, и уже с семнадцати лет я проводила ее девочкам. С годами я стала настоящим профессионалом, мне доверяли и не боялись приводить ко мне детей, ведь знали, что я хорошо это делаю. В моей практике не было ни одного случая осложнений после операции.
Год назад, когда операцию запретили, мне пришлось закопать все свои инструменты и навсегда забыть об этом. Мне жаль, что этот закон был принят. Считаю, мы должны сохранять свои традиции. Да и что в этом плохого? Если руки хорошие, осложнений никаких не будет. А что до сексуальности... Думаю, для женщины в первую очередь важно ментальное удовольствие, осознание того, что она живет в семье, с мужем. Физическое же удовольствие абсолютно неважно».
Мариама Джуф, 24 года
Фото: Аша Маилз
«Я подверглась операции, когда мне было пять лет. Помню, нас с сестрой повели в другой дом, где были еще три девочки. Мы, разумеется, не знали, что нас ждет. Все это выглядело как небольшой праздник, но что-то было не так. Нам велели есть, не поднимая глаз, не смотреть по сторонам, а затем по одной стали уводить в ванную. Барабанщики стучали все громче, чтобы заглушить крики. Помню, мне и самой дали постучать в барабан, и я даже было заулыбалась, пока не пришла моя очередь.
Сказать, что это было больно — значит, ничего не сказать. Еще неделю я лежала практически без движения, а когда мне нужно было в туалет, испытывала ужасную боль. Они ведь не используют ни обезболивающего, ни каких-либо методов обработки. Разве что кипятят воду с козлиным пометом, на которую тебе потом нужно присесть.
А потом начались и другие проблемы, инфекции, да и боль никуда не делась. Когда у меня появился муж, мне были болезненны сексуальные отношения с ним, и я не чувствовала никакого удовольствия. Разговаривая с сестрой, живущей в Сенегале, которая не подвергалась операции, я узнала, что бывает по-другому.
Если бы я могла вернуться в то время, я бы попросила мою мать никогда этого не делать со мной. Сейчас у меня четырехлетняя дочь, и моя мама хотела было настоять, чтобы ей провели операцию тоже. "Я убью тебя, если ты так поступишь!" — был мой ответ».
Салли Манех, 48 лет
Фото: Аша Маилз
«Я была совсем малышкой, лет трех, когда мне провели обрезание. Не помню ни боли ни крови, но отчетливо помню бритву в руках пожилой женщины. У нас в культуре не принято, чтобы родители что-то объясняли до или после, поэтому до тех пор, пока об этом не заговорили по телевизору, все думали, что просто так нужно. "Моя мама была обрезана, я сама была обрезана, и ты тоже должна быть обрезана", — вот единственное, что сказала мне мама годами позже. Я и сама искренне верила, что это добрая традиция, призванная сохранить чистоту женщины. Я сделала обрезание своим дочерям, мне казалось, что по-другому и быть не может...
Теперь я так не думаю. Да, в моей семье все обошлось, но я знаю, что для других женщин последствия бывают ужасными. Хорошо, что об этом теперь рассказывают, и хорошо, что процедуру запретили».
Эми Сове, 19 лет
Фото: Аша Маилз
«Я не помню ничего о церемонии обрезания, мне тогда и года не было. О том, что это со мной сделали, я узнала только повзрослев. Помню, я так расстроилась и обиделась на мать, что очень долго с ней не разговаривала. Я уже знала к тому времени, что это плохо. Нам об этом рассказывали в школе, да и по телевизору слышала не раз. Я рада, что сегодня операция под запретом.
У меня самой не обошлось без последствий — часто болит живот, и доктор говорит, что, возможно, это из-за обрезания. Но мне еще повезло по сравнению с младшей сестрой — та постоянно испытывала боль при мочеиспускании и месяцами не ходила в школу. Все было настолько плохо, что мама сама решила не делать операцию остальным сестрам.
Мне еще рано думать о замужестве, надо доучиться сначала. Я немного боюсь будущего, потому что не знаю, что буду чувствовать с мужем и будет ли мне больно. Но я думаю, что каждая женщина заслуживает хорошего мужчину. И я никогда не подвергну обрезанию своих детей».
Халимату Сизай, 26 лет
Фото: Аша Маилз
«Помню, церемонию обрезания готовили как настоящий праздник. Все было в большом доме, приехали родственники, кругом царило какое-то необычное воодушевление. Было около десяти девочек, не только соседские, но и мои сестры. Мне самой тогда было шесть лет. Были танцы, песни, угощения. Нам давали конфеты, мы играли и были счастливы... Я замечала, что кого-то вдруг уводили, а потом кто-то плакал... Но ведь мы были дети, а тогда все воспринималось по-другому. Я не видела лица той женщины, что отрезала мой клитор. Но я не забуду ее никогда и всю ту боль, что тогда испытала. Помню и странную смесь, которую она использовала как обезболивающее: какие-то травы с томатной пастой. И хотя мне удалось избежать многочисленных инфекций, сегодня я прекрасно осознаю, что со мной сделали и какой бы могла быть моя жизнь, если бы не это...
Когда я училась в школе, к нам в класс пришли активисты из организации, борющейся с женским обрезанием в Гамбии. От них я узнала всю правду об этой операции и решила сделать хоть что-то, чтобы прекратить это. Я работаю журналистом и пару лет назад сняла небольшой документальный фильм об этой процедуре. И хотя сегодня в стране делается немало, чтобы это прекратить, женское обрезание продолжает существовать подпольно. Просто однажды ты просыпаешься и узнаешь, что соседского ребенка ночью обрезали. Кто это сделал, ты не узнаешь никогда. Некоторые женщины продолжают верить, что эта традиция должна быть сохранена. К сожалению».
Эми Джаллоу, 38 лет
Фото: Аша Маилз
«Меня обрезали гораздо позже, чем других девочек, в 12 лет. Так произошло из-за проблем со здоровьем — из-за врачебной ошибки я хромая с детства. Церемонию готовили как настоящий праздник, я ждала чего-то хорошего... Да и мама тогда, помню, сказала, что все будет хорошо, и я ей поверила. На самом деле была ужасная боль. Меня еле смогли удержать — я ведь была уже почти взрослая. Боль была такая нестерпимая, что, кажется, я никогда ее не забуду. Давали какие-то обезболивающие таблетки, но они мне мало помогали. Позже у меня было множество проблем: и инфекции, и осложнения при родах. Я рано вышла замуж, мой муж также инвалид, он провел жизнь в инвалидной коляске. Приходилось нелегко, временами мы даже попрошайничали.
Я родила ему шестерых дочерей и ни одной из них не делала обрезание, хотя тогда еще не было закона и все вокруг делали. Но я помнила эту свою боль и не хотела, чтобы они испытали то же самое. Я сохранила свое платье с церемонии... Не знаю зачем, наверное, просто как память для них».
Иггех Сове, 18 лет
Фото: Аша Маилз
«Меня обрезали в младенческом возрасте, поэтому я не помню об этом дне ничего. Но как подумаю об этом, злюсь на свою мать. Почему она так поступила со мной? Она говорила, что это традиция и ее надо беречь, но сегодня я знаю обо всех тех последствиях этой процедуры. У меня самой есть инфекции, я чувствую боль при мочеиспускании. Думаю, если бы не обрезание, я была бы здорова.
О замужестве пока не думаю. Хочу сначала выучиться и стать доктором. От подруг я слышала, что они испытывают боль при сексуальном контакте, но я не боюсь отношений с мужем, верю, что все будет хорошо. Говорят, главное — любить. Хотя я еще ни разу не влюблялась.
В школе нам много рассказывали о том, чем грозит обрезание, и я очень рада, что операцию запретили. Мне кажется, она уйдет в прошлое. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то нарушал запрет и проводил ритуал тайно. Думаю, сегодня все понимают, что это плохо».
Бинта Бах, 39 лет
Фото: Аша Маилз
«Я всегда жила с убеждением, что мы, женщины фула, должны проходить через эту традицию, поскольку мы мусульмане, это наша культура и религия. У нас в деревне обряд проводили несколько раз в год, и я все думала, когда же наступит моя очередь. Я была уже взрослой, когда мама мне сказала, что операцию мне давно уже сделали, еще в младенчестве.
Поменяла я свое мнение только полгода назад, в связи со всеми этими передачами по телевизору. Но я до сих пор считаю, что девушка должна воздерживаться от секса до свадьбы и молиться за свою чистоту. По сути, сама традиция-то не плоха. Если бы не все эти осложнения для организма женщины, ее можно было бы сохранить. Но здоровье важнее, молодым девушкам остается учиться контролировать себя и свою сексуальность. Говорят, есть большая разница в ощущениях, если ты не обрезана. Но я считаю, что испытывать мало чувств — это скорее хорошо. Я никогда не думала об удовольствии.
Мою дочь бабушка отвезла на церемонию в семь лет. Это было больше десяти лет назад, тогда я искренне верила, что так и должно быть. Сегодня я бы этого не сделала».
Фату Бах, 31 год
Фото: Аша Маилз
«На церемонию нужно было ехать довольно далеко, в другую деревню. Меня сопровождали бабушки, и так получилось, что мы опоздали на пару дней. Другим девочкам уже сделали обрезание, и они отдыхали, залечивая раны. Поэтому в моем случае не было ни праздника, ни барабанов. Меня просто отвели на берег реки, где в кустах и обрезали. Мне было десять лет, обычно девочкам проводят операцию гораздо раньше. Понадобилось пять человек, чтобы меня удержать, такая я была тогда сильная. Было больно, но женщина, проводящая процедуру, была довольно опытна и сделала это "одним махом". В этом мне повезло, ведь бывают случаи, когда кромсают кусочек за кусочком. Позже мне сказали спуститься к реке и присесть на воду. Считается, что соленая вода поможет заживлению раны. Мне это не помогло — когда меня привезли домой, я чуть не умерла от обильного кровотечения.
Когда я вышла замуж, у нас с мужем ничего не получилось в первую брачную ночь. Как оказалось, меня не только обрезали, но и зашили. Пришлось проходить весь этот кошмар заново, отправляться к знахарке уже за процедурой "расшития". Стоит ли говорить, что после всего этого испытывать какое бы то ни было сексуальное удовольствие мне очень сложно. Кроме того, понадобилось кесарево сечение, чтобы мой ребенок смог родиться.
Долгое время я была уверена, что все это правильно. Что это дань традиции, помогающая сохранить чистоту девушки до свадьбы. С годами я изменила точку зрения, во многом благодаря просветительской работе. Сейчас я считаю, что женское обрезание — это ужасно. Нужно обязательно рассказывать людям об этом. Я работаю на радио, и мы не раз поднимали эту тему. Хочу ли я такого своей дочери? Ни за что».