12 / 13
Катасонов Владимир Логинович, 77 лет
Фото: Сергей Карпов и Наташа Платонова
1937 год для меня значит больше, чем для многих других. Это и год моего рождения, и год смертей огромного количества наших людей.
Мой дед, Борис Алексеевич, отказался вступить в колхоз, и за это его репрессировали в 1937 году. Его отправили в Котлас, где он и погиб. В каких обстоятельствах, неизвестно. Он работал садоводом, был знаком с Мичуриным, приезжал к нему в гости. Есть фотография, где дед стоит на стремянке, приставленной к очень большой яблоне, и держит в руке яблоко, которое закрывает собой ладонь, — полкило яблоко было. Так вот. Сослав деда, председатель колхоза по приказу чекистов вырубил сад. Возмутительно! Омерзительно!!! Вырубить сад, который ни в чем не виноват. Потом его так и не восстановили.
Мой дядя, Борис Федорович, работал на заводе, дружил с немецким инженером. Когда начали подозревать людей в связях с иностранцами, его арестовали как друга немецкого инженера. Как известно, в довоенные годы множество иностранных инженеров работали на наших заводах и фабриках. Практически все крупные заводы того времени построены по планам иностранных инженеров. Казалось бы, это были наши друзья, но их сочли шпионами и высылали. Тех, кто были с ними связаны по работе, арестовывали как причастных к шпионажу. Таким образом, дядя был арестован, сослан куда-то под Магадан. Он задумал побег, но ведь без компаса в тайге — смерть. Он сделал компас и совершил побег. Он шел около 500 километров в обход населенных пунктов. Но, когда у него закончилась еда, он понял, что умрет, если не зайдет в деревню. И он зашел, где его арестовали и без суда приписали еще такой же срок. Ему удалось выжить. В 1956 году он был реабилитирован. Ему даже дали московскую квартиру.
