Газовый контракт России и Венгрии позволяет платить за голубое топливо в рублях без нарушения санкций Евросоюза. Однако решение Будапешта может привести к последствиям для самой страны, рассказал «Ленте.ру» заведующий сектором энергетического департамента Института энергетики и финансов Юрий Рыков.
Контракт на поставку газа между Россией и Венгрией не нарушает антироссийские санкции, если там не указана валюта расчета, считает аналитик.
«Все зависит от того, как составлены локальные контракты. Если в документе прописана возможность платить в других валютах, это ничему не противоречит. С другой стороны, это определенный форс-мажор, потому что мы не просто так отказываемся платить в евро и переходим на рубли. Тут юридические тонкости, можно повернуть так, что это не нарушает основы контракта, потому что никакие ценовые вещи не происходят, механизм больше формальный», — объяснил он.
Решение Венгрии согласиться на условия России и перевести расчеты за голубое топливо в рубли может привести к последствиям для самого Будапешта, предполагает Юрий Рыков.
«Венгрия оказывается в трудном положении, потому что Евросоюз сейчас в определенной степени политически ангажирован. Например, в Сербии была такая же ситуация — ее заставили голосовать за исключение России из Совета по правам человека в Организации Объединенных Наций. Но в то же время в Сербии заявили, что они против, их заставили. Поэтому с Венгрией такая же ситуация, она может подвергнуться внутренним ограничением в Евросоюзе», — заключил специалист.
Представитель правительства Венгрии Золтан Ковач заявил, что оплата российского газа в рублях не будет нарушением антироссийских ограничительным мер, поскольку у Будапешта и Москвы есть двусторонний контракт.
Глава МИД страны Петер Сийярто сообщил, что Будапешт ищет технический способ решить вопрос об оплате российского газа в рублях.
Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен сочла это нарушением антироссийских санкций Евросоюза
О планах перевести расчеты с «недружественными странами» за газ в рубли президент России Владимир Путин рассказал 23 марта.