Первое, что я хотел бы сказать: я далек от однозначных оценок того, что сейчас происходит в американской экономике. Да и вообще, любая однозначность в сфере финансов очень опасна и условна, поскольку рынок вообще и финансовый, в частности, бывает непредсказуемым, особенно когда речь идет о так называемых производных финансовых инструментах, деривативах и так далее. Поэтому я бы не взял на себя смелость утверждать, как поведет себя рынок фьючерсов на нефть, например. И боюсь, что мало кто сможет с полным основанием это прогнозировать. Это первое, что я хотел бы сказать.

Теперь, что касается конкретно вопроса: в целом, состояние экономики США начало ухудшаться в 2007 году. До этого США в основном преодолели циклический спад 2001 года, он был не очень глубокий. Затем последовал период стагнации, который длился примерно два года. Затем начался подъем, не очень устойчивый, но тем не менее. Темпы роста экономики составляли в 2004, 2005, 2006 годах примерно 3-3,5 процента. В 2007 году начались проблемы, и наиболее существенное изменение в макроэкономической конъюнктуре – переориентация совокупного спроса США с покупки жилья, то есть с жилищного строительства и вообще с потребительских расходов, на экспорто-ориентированное производство и рост промышленных инвестиций. Вот это явственно проявилось в 2007 году.

Этот тезис, возможно, требует некоторого пояснения, потому что, если слушать и читать то, что пишут об американской экономике в прессе, то может создаться впечатление, что наступает полный крах этой самой экономики во всех сферах, секторах и так далее. Это не совсем верно. Первый тезис, который я хотел бы подчеркнуть – переориентация спроса. Если рост экономики до этого, в основном, основывался на очень мощном устойчивом спросе на жилье, на жилищное строительство и, вообще, на личное потребление, то затем экономика стала расти под влиянием других факторов. Но расти. И сейчас экономика США находится в состоянии роста. Он уменьшился, по итогам этого года он, вероятно, не превысит 2 процента,может быть, даже чуть ниже, но, тем не менее, спада или экономического кризиса пока в экономике США нет. Что же есть? Есть действительно очень масштабный финансовый кризис. Почему он произошел? Главная причина – это серьезнейший кризис в сфере ипотечного кредитования. За счет бурного роста ипотечных кредитов в предшествующие годы, в том числе и на так называемом рынке subprime, то есть рынке кредитов ненадежных заемщиков, когда кредиты давались практически всем желающим, независимо от финансовой состоятельности заемщика. Возникла гигантская задолженность, трудно поддающаяся деструктуризации. Банки, которые раздавали подобные кредиты в погоне за массой прибыли, оказались в затруднительном положении.

Вот есть, например, такая цифра – до середины 2009 года должно быть перефинансировано 1 700 000 закладных (домов). Если деньги для такой реструктуризации не будут найдены, то своих неоплаченных домов могут лишиться более 4 000 000 человек. При этом продать эти дома банки, которым они переходят в случае неуплаты по ипотеке, вряд ли смогут, потому что нет спроса на жилье. Построили очень много домов, а спроса нет, и цены очень сильно упали. Следовательно, возникает ситуация весьма тупиковая.

Вот это ипотечный кризис, который лежал в основе, стал непосредственным фактором резкого ухудшения ситуации в финансовом секторе. Рост ипотечной задолженности,некредитоспособность заемщиков и убытки банков привели к цепной реакции финансовых потрясений: спад на фондовом рынке, крах целого ряда банков, рост неопределенности на валютных рынках. Это, в свою очередь, повлияло уже и на реальный сектор экономики. Хотя пока еще эта ситуация не привела к экономическому спаду. Что такое экономический спад? Это когда темп роста ВВП является отрицательным, когда ВВП падает. А в США пока этого нет. Но в ряде секторов это уже произошло. Например, в том же самом жилищном строительстве. Начиная с 2005 года, масштабы продажи домов уменьшились на 40 процентов. Это очень серьезный кризис для жилищного строительства. А жилищное строительство связано со многими другими отраслями экономики: с производителями мебели, с производителями бытовой техники, стекольная промышленность и так далее. То есть, в принципе, жилищное строительство всегда считалось в Америке своего рода “локомотивом” экономического развития потому, что оно тянет за собой множество других отраслей и производств.

Следует добавить, что, конечно, ипотечный кризис стал мощным стимулятором более глобального финансового кризиса, приведшего к краху банков и ипотечных компаний, но он, при всей его важности, является лишь частью более глубокой проблемы – быстрорастущего долга, как государственного долга, так и долга частных домохозяйств. Государственный долг в 2008 году составляет более девяти триллионов долларов. Долг частных домохозяйств почти тринадцать с половиной триллионов долларов, и он растет особенно быстро, за последние 5 лет он вырос на 36 процентов. Вот к чему могут привести такие масштабные долги при их неумелом администрировании, о чем свидетельствует напряженность на финансовом рынке США.

К этому можно добавить еще несколько факторов, которые привели к масштабному кризису. Последние годы в США не было действительно глубоких циклических кризисов. Здесь, наверное, тоже надо отметить, что, говоря о кризисе, важно помнить, что любая рыночная экономика развивается циклически: за оживлением и подъемом следует спад, депрессия. Это норма для рыночной экономики. И вот во время таких циклических кризисов происходит “очищение” экономики от неприбыльных предприятий, в том числе и банков, от, как говорят, плохих активов, которые ничем не обеспечены. Конечно, нехорошо, когда происходит кризис, но он в себе несет некое оздоравливающее начало. Так вот, все девяностые годы в Америке был бурный рост, беспрецедентный за всю экономическую историю. Затем произошел очень небольшой спад 2001 года. И государство всеми мерами регулирования (прежде всего речь идет о Федеральной резервной системе) пыталось не допустить серьезного циклического спада, как бы подавляя его. Делалось это с помощью инструментов ФРС, таких, как учетная ставка. Можно предположить, что многие диспропорции в американской экономике таким образом загонялись вглубь, они не выплескивались, не происходило очищение экономики от того, от чего она обычно избавляется во время серьезных циклических кризисов.

Еще одна вещь, которую стоит упомянуть - это глобализация. Американская экономика стала, действительно, частью мировой экономики, причем очень важной. Американский финансовый сектор наиболее важный среди всех прочих финансовых рынков в мире. Но не только финансовый сектор. Последние 10 лет происходил массовый вывоз производства за рубеж, это приносило огромные прибыли американским корпорациям, которые использовали дешевую рабочую силу Китая, Юго-Восточной Азии и так далее. Вот это все тоже существенно деформировало ход нормального цикла. То есть США там, где бы уже случился кризис, эту ситуацию преодолевали с помощью государства.

Это, я бы сказал, главные причины, которые привели к сегодняшнему кризису.

Честно говоря, я не вижу прямой связи. Конечно, была бы, вероятно, иная экономическая политика, она была бы, наверное, более социально-ориентированной, как это всегда бывает при демократических администрациях. Но то, что происходило в сфере ипотеки и в сфере кредита, это ведь тенденции достаточно долговременные, они не связаны с государственной политикой. Единственное, в чем можно упрекнуть государство – это государственные ипотечные компании (скорее даже квази- государственные), потому что государство контролировало их деятельность и взяло на себя ответстенность в случае необходимости гарантировать их обязательства. Речь идет об ипотечных компаниях Fannie Mae и Freddie Mac. Они, можно предположить, могли бы проявить большую осмотрительность, но не факт, что при администрации Гора это бы произошло. Я, честно говоря, не вижу здесь прямой зависимости.

Я вряд ли могу разделить такое мнение. Я не вижу здесь выигравших. Мне кажется, что потери несут все (и американская экономика в том числе). Хотя, повторяю, реальный сектор находится в более-менее приличном положении, но, тем не менее, без здоровой финансовой системы и она начинает болеть. Почему она начинает болеть? Потому что реальный сектор некому кредитовать, и акции компании реального сектора, которые котируется на бирже, также начинает терять свою стоимость. То есть это не выгодно никому – ни американской экономике, ни экономикам других стран. Иногда, действительно, высказываются такие точки зрения, что некоторые страны по политическим мотивам желали бы, например, имея множество обязательств американского казначейства в своих руках, ими манипулировать и хотели бы обрушить американский финансовый рынок. Но, мне кажется, такая точка зрения тоже не выдерживает критики, потому что страдают, в конечном счете, и эти страны, потому что мировая экономика стала глобальной. Есть не только зависимость, но и очень сильная взаимозависимость между экономикой мировых стран.

Последствия, несомненно, есть и для американской, и для мировой экономики. Я уже упоминал о том, в чем важность финансового сектора. Ясное дело, что это не вся экономика, а только финансовый сегмент. Но без финансового сектора экономика, на самом деле, может прийти в полный ступор. Почему? Потому что крупнейшие компании являются открытыми корпорациями и их акции котируются на фондовой бирже, и, если происходит обвал фондовой биржи – это как раз то, что мы наблюдаем сейчас, по крайней мере, есть очень большая неуверенность. Сейчас закрываются все время фондовые площадки с минусом или нет роста. Это означает, что покупатели акций и продавцы не уверенны, что будет завтра с акциями тех компаний, которые они покупают или продают. На самом деле, если уж говорить о фондовом рынке, здесь очень много психологии, и никто не может однозначно предсказывать, как поведет себя рынок в этом секторе.

Хотел бы просто напомнить читателям ситуацию на фондовом рынке в 2000 году, когда рухнули высокотехнологичные компании или компании "дотком". Их капитализация росла очень быстрыми темпами, все, кто мог, вкладывали средства в акции этих компаний. А потом рынок вдруг обвалился. Почему? Я бы объяснил это так: произошел отрыв роста капитализации компаний от реальной прибыльности компаний, потому что одно дело – фондовая биржа, фондовый рынок, где цена акций и, стало быть, в конечно счете, капитализация той или иной компании отражает спрос и предложения на акции. Если спрос большой, если покупатели верят в эту компанию, они вкладывают в нее деньги. Раз спрос большой – цена растет. Это фондовый рынок, но помимо этого фондового рынка есть реальные компании, которые функционируют, которые что-либо делают, предоставляют услуги, производят software или какую-то иную продукцию. И у них могут быть совершенно иные показатели прибыльности, которые могут существенно отставать от того, что происходит с ростом капитализации компаний. Когда выяснилось, что этот отрыв просто гигантский, у потребителей пропал интерес покупать эти акции, их начали сбрасывать, произошел серьезный обвал на рынке высокотехнологичных компаний. Так что здесь момент неуверенности, момент неясности в том, что будет в будущем, играет большую роль.

Будет ли полноценная масштабная помощь государства? В какой форме она будет? Пока никто этого не знает. Почему еще фондовый рынок важен и для реального сектора американской экономики да и всего мира? Потому что американский фондовый рынок - это значительная часть мирового фондового рынка. Фондовый рынок США гораздо более крупный, гораздо более интегрированный, чем фондовый рынок, например, Европы или азиатский рынок. Я посмотрел на последние цифры, как функционируют фондовые рынки в Нью-Йорке и в других странах. Объем сделок в течение одного дня на нью-йоркской фондовой бирже в середине нынешнего десятилетия был 35 миллиардов долларов, а на рынке НАСДАК, то есть это внебиржевой оборот, где сейчас в основном продаются и покупаются акции высокотехнологичных компаний, 40 миллиардов долларов. На лондонской бирже - 14, на парижской – 12, в Токио – 7.

То есть фондовый рынок США наиболее развитый, с наиболее развитой инфраструктурой, с очень сложным набором требований, и каждая компания из крупных открытых корпораций стремится выйти именно на этот рынок. Кстати сказать, нью-йоркская фондовая биржа и биржа НАСДАК из семи американских бирж концентрируют 95 процентов всех торговых операций, это две крупнейшие биржи. Вот поэтому то, что происходит на фондовом рынке США, влияет на все фондовые рынки и на капитализацию всех крупнейших компаний мира. Это что касается фондового рынка.

Второе – это кредитная деятельность финансового сектора. Если финансовый сектор испытывает трудности, если он раздал большие кредиты, а ему их не возвращают, у него нет денег, у него низкая ликвидность, значит, он не в состоянии финансировать экономику, то есть эта гигантская угроза для реального сектора экономики – и американской экономики, и мировой экономики ( в том числе и российской, кстати говоря, потому что наши компании брали довольно большие кредиты у финансовых институтов на западе).

Еще одно направление, которое можно упомянуть – это влияние на курс доллара. Когда финансовая система страны терпит если не крах, то очень серьезное потрясение, то, естественно, подрывается доверие и к национальной валюте. А когда в эту систему происходит впрыскивание гигантских вливаний финансовых для ее поддержки, это не может не сказаться на курсе национальной валюты.

Эти все последствия крайне неприятны и очень серьезны и для американской экономики, и для мировой, к которым может привести нынешний финансовый кризис. Причем я перечислил далеко не все.

Я в упрощенном виде объясню, как образуется курс рубля в России, рубля к доллару, например, или рубля к евро. Мы говорим: “Это курс Центробанка”. Но на самом деле курс Центробанка лишь фиксирует курс, который складывается на московской валютной бирже и зависит он от спроса и предложения на иностранную валюту, могут быть интервенции Центробанка, которые корректируют курс дополнительными вливаниями валюты или, напротив, покупкой валют. Но, в основном, это результат спроса и предложения. Так же и на мировом рынке. Но почему, например, влияет цена на нефть на курс доллара? Потому что сделки по купле-продаже нефти происходят в основном в долларах. Это означает, что гигантская масса долларов при растущей цене находится в обращении. Естественно, чем больше долларов, чем больше предложение на рынке, тем больше обесценивание американской валюты. Еще один фактор, который тоже достаточно сильно влияет на курс - учетная ставка. Учетная ставка Федеральной резервной системы, да и вообще процентная ставка любого банка. Чем ниже учетная ставка, тем больше денег в обращении, во-первых, больше инфляция и, соответственно, влияние на курс доллара. Если учетная ставка США растет, это выгодно США с точки зрения привлечения иностранных инвестиций, потому что иностранцам выгодно вкладывать доллары в активы, поскольку они более дорогие. Зато низкий курс выгоден экспортерам. Чем ниже курс национальной валюты, тем выгодней экспортерам. И это стимулирует реальное производство. Таким образом, в принципе, ответственное правительство должно каким-то образом балансировать между вот этими двумя тенденциями – между выгодами, получаемыми от низкого курса ( в результате чего растет экспорт) и выгодами с точки зрения привлечения иностранной валюты в свою страну. Нынешняя ситуация может повлиять на положение доллара и на ситуацию с инфляцией.

То, что предполагается, и вероятно эти меры будут приняты, вливание 700 миллиардов долларов, это примерно треть расходной части федерального бюджета. Проблема в том, что пока непонятно, откуда американцы будут брать эти деньги. Очевидно, что из бюджета вот так просто взять - нереально, на мой взгляд. Хотя промелькнула какая-то информация о том, что первые 250 миллиардов будут взяты министром торговли из бюджета. Я просто не могу себе представить, как это может быть, потому, что бюджет сверстан на 2009 год, там все подробно расписано. То есть эти деньги должны быть off-budget, должны идти не из бюджета. А если это так, то, по идее, бюджетный дефицит не должен вырасти из-за этого. Но эти деньги должны где-то быть получены. Получены как? Долговые обязательства. У кого взять деньги в нынешней ситуации в Америке? Американская финансовая система терпит крах.

Некоторые читатели наивно полагают, что Америка просто печатает деньги. Даже получил широкое распространение термин “зеленые бумажки” и так далее. Это не так. Любой напечатанный доллар имеет обеспечение в виде ценных бумаг американского казначейства. Поэтому, если американцы будут повышать ликвидность с помощью вот этих государственных средств, их надо где-то получить. Сейчас у меня нет ответа, и пока это нигде в прессе не проходило, как именно технически эти деньги будут получены. В любом случае, они увеличат государственный долг (по оценкам он достигнет 11, 5 триллионов долларов).

В чем здесь может быть угроза? Угрозы две. Первая заключается в том, что в случае чрезвычайных обстоятельств, а нынешний финансовый кризис – это как раз чрезвычайная ситуация, может начаться массовый отток портфельных иностранных инвестиция из американских облигаций. То есть каждый вкладчик в американские облигации имеет право сказать: “Вот ваша облигация, а денежки давайте мне обратно”. Это может вызвать очень сильное дополнительное напряжение на американском финансовом рынке. Я сомневаюсь, что это произойдет, хотя есть уже тенденции оттока спекулятивных портфельных инвестиций из США.

Вторая более реальная угроза в связи с увеличением долга – это его обслуживание. Вот от этого уже никуда не деться. Это реальная нагрузка на бюджет, это означает что сейчас примерно 400 млрд. долларов каждый год надо платить в качестве процентов по обслуживанию государственного долга. Сумма будет еще больше. И это уже серьезная проблема.

Но, вообще говоря, надо сказать, что с бюджетом все не так однозначно, как порой это у нас трактуют. С 2004 по 2007 год имела тенденция снижения бюджетного дефицита. В 2004 году он был 413 миллиардов, что составляет 3, 6 процентов от ВВП, а 2007 1,2 процента ВВП или 162 млрд. но уже сейчас обозначился рост бюджетного дефицита, пока не катастрофический – 1,9 процентов в 2007 году, от ВВП, и 2,9 процентов ожидается в 2008 году. Но, возможно, он будет нарастать, если придется таким образом обслуживать государственный долг.

Да, я думаю, что действительно в таких механизмах есть насущная потребность. Ведь США имеют доминирование и в экономике, я имею в виду ВВП, и в роли доллара как основной резервной и расчетной валюты. Они, конечно, в значительной степени этим пользовались и получали очень существенные выгоды от такого почти монопольного положения. Сейчас, когда мы видим, американская финансовая система, несмотря на очень сложное законодательство и на проработку всевозможных механизмов,дала серьезнейший сбой. Это повод для того, чтобы рассмотреть функционирование и американской финансовой системы, и мировой. Но если говорить об американской, то многие экономисты отмечают, что непомерной стала роль деривативов, производных финансовых инструментов, которые порой отрываются от реального рынка. Одни деривативы страхуют другие. Как, скажем, в ипотечном рынке происходило, почему возникла такая гигантская пирамида? Потому что одни компании страхуют закладные других компаний, другие страхуют эту страховку, то есть накапливается шлейф каких-то гарантийных страховочных документов, финансовых инструментов, которые часто оказываются ничем не обеспеченными. Вероятно, государство и частные финансовые институты должны об этом серьезно подумать и ввести это в какое-то более управляемое русло. То же самое касается и мировой финансовой системы. Мы знаем, что есть мировой банк и международный валютный фонд, и, возможно, есть необходимость в создании какого-то нового международного органа, который бы управлял финансовыми потоками. Я в этом не уверен, это чисто гипотетическое предположение. Но, я думаю, или в рамках уже имеющихся институтов, или на основе нового требуется более серьезное межгосударственное регулирование. Вот, скажем, ВТО пытается регулировать мировую торговлю, так, видимо, и здесь нужны какие-то более жесткие правила.

Таких прямых выгод, конечно, нет. Потому что в силу значимости американской экономики и финансового сектора все страны подвержены негативному влиянию. Мы уже говорили о фондовой бирже, о банках, о всей системе международных расчетов, но, не знаю можно ли считать это позитивным результатом, наверное, нет. Может быть, кризис послужил подтверждением того, что даже сверхмощная экономика США и ее финансовая система не могут в одиночку определять правила игры. И вот здесь, в этой ситуации, Россия может заявить о неких своих стремлениях, намерениях. Как я уже говорил, в перспективе мы можем стать региональным финансовым центром. Но сделать это нелегко. Дело тут не только в том, чтобы объявить свою национальную валюту конвертируемой, надо сделать так, чтобы все, например, захотели торговать нефтью в рублях. Это первое. А второе, надо иметь финансовую инфраструктуру, очень развитую, с детальным инструментарием, набором правил, чего у нас пока тоже нет. Но в данной ситуации мы можем получить такой шанс.

Мы говорили с вами о том, что могут быть еще отрицательные последствия. Вот эти большие вливания, которые, скорее всего, произойдут, снимут напряжение на финансовом рынке, то есть сделают его дееспособным. Потому что сейчас он, можно сказать, недееспособный: прекращены и ипотечные кредиты, и выдача кредитов друг другу, встали фонды денежного рынка – один из основных институтов США. Система не работает, а ей нужно начать работать. Это абсолютно необходимо, иначе может встать все остальное. В том числе и реальный сектор. Но сама по себе эта мера может иметь негативные последствия для экономики: инфляция, проблемы с долларом. Но, скорее всего, коль скоро финансовая система заработает, вряд ли произойдет вползание в реальную рецессию, чего многие ожидали. Мне кажется, это маловероятно. Есть еще некоторые вещи, которые стоит упомянуть, об этом мало говорится, но какое главное преимущество перед конкурентами у США? Не доллар, хотя он является очень важным, а научно-технический потенциал страны. США тратят 370 миллиардов в год на научные исследования – это порядка трети от мировых расходов. До недавнего времени это было 40 процентов, заметно уменьшилась их доля, потому что Китай увеличил свой вклад в мировые научные исследования. Но уровень развития научного потенциала в США пока не сопоставим с другими странами по большинству направлений. Вот где основа силы американской экономики, не надо об этом забывать. Не надо также забывать об эффективности производства, которая в Америке самая высокая в мире, все расчеты, которые делает и международная организация, и экспертные компании, все говорят, что производительность труда в США находится на первом месте в мире. Дальше с отрывом следует целый ряд европейских стран, а те страны, которые привычно фигурируют среди ближайших соперников, типа Китая, они отстают в разы от США по производительности труда. Показатель эффективности – ключевое конкурентное преимущество. Я думаю, что все это позволяет утверждать, что экономический потенциал США отнюдь не исчерпан, и, конечно, этот кризис будет преодолен, но с довольно серьезными потерями и издержками.

В США не так много российских компаний, есть противоречивые оценки совокупного российского капитала в США. Цифры, которые я встречал, колеблются от 1 до 2 миллиардов долларов (это прямые российские инвестиции в американскую экономику). Прежде всего, металлургия, а также сектор бензозаправочных станций, еще россияне вкладывают деньги в недвижимость. Это не так уж и много, но коль скоро эти компании действуют на американской территории, естественно, они подвержены тому, что происходит сейчас в экономике США. Вопрос лишь в том, в какой степени они связаны с фондовым рынком и в какой степени они испытывают потребность в заимствовании в американских банках. Мне кажется, что не очень большую. Точных данных нет, но мне представляется, что особого влияния этот кризис на наши компании не оказал (как вообще на весь реальный сектор США), но потенциально он может иметь очень серьезные последствия. На данный момент реальный сектор работает, правда с некоторыми исключениями.

Есть несколько проблемных моментов, которые связаны, прежде всего, с тем, что Россия – часть мировой экономики, и отток портфельных инвестиций, который происходит и уже произошел в России, в немалой степени случился из-за вот этих финансовых потрясений. То есть это спекулятивный капитал, но не обязательно вкладывать в этот термин негативный смысл. Спекулятивный капитал – это капитал, который приходит на короткий период с расчетом на прибыль, в отличие от прямых инвестиций. Это раз.

Второе связано с тем, что наши компании в предыдущие годы взяли очень большой объем кредитов на Западе. Это и государственные корпорации, и частные корпорации. Мы не считаем этот долг долгом государства (что касается государственного долга, здесь все в порядке – он сокращается, и сейчас составляет порядка 40 миллиардов долларов, нет проблем ни обслуживать, ни отдавать его). Что касается долга наших корпораций, то он на порядок больше, более 400 или уже даже 500 миллиардов долларов. И в этой связи, когда ликвидность американских банков оказалась в финансовых институтах на нуле, наши компании могли начать испытывать очень серьезные проблемы. То есть они привыкли брать кредиты в расчете на то, что им дадут новые,на этой кредитной "игле" они, так сказать, активно расширяли свое производство, те или иные виды деятельности. Сейчас они могут испытывать серьезные проблемы. Скажем, нужно отдавать, а отдавать нечем, а кредиторы тоже не могут ждать, поскольку денег у них тоже нет. Вот одна из причин, почему было решение государства у нас выделить существенные ассигнования для поддержки наших системообразующих банков, чтобы повысить ликвидность наших финансовых институтов.

Не совсем понятно, что имеет ввиду человек под словом “шлюз”. Но могу повторить, что на мой взгляд, это серьезный канал влияния финансового кризиса США на нашу экономику. Но одновременно это должно быть уроком для наших компаний по поводу того, что не надо так безудержно гнаться за дешевыми кредитами. Вот почему они там брали деньги? Потому что в США кредиты дешевле, чем у нас.

Предел есть, но, во-первых, никто не знает каков этот предел. Это одна особенность проблемы.

Другая сторона проблемы – американские государственные долги сильно отличаются от долгов многих других стран. Вот смотрите, если развивающиеся страны (и в недавнем прошлом Россия), просили денег в долг, они приходили в международные организации, обращались в банки (я сейчас говорю только о государственных долгах) и просили дать им в долг из-за того, что ситуация в экономике и бюджете была крайне плохой. Американцы не просят. Сейчас, может быть, им как раз придется попросить, в связи с этим финансовым кризисом, возможно, это будет один из таких необычных прецедентов, потому что раньше считалось и сейчас считается, что американское казначейство абсолютно железно гарантирует вложение в свои ценные бумаги. И в истории никогда не было прецедентов, когда бы вкладчики не получили своих денег. То есть процент по этим облигация небольшой, но зато чрезвычайная степень надежности. Как этот долг в значительной степени образуется? Скажем, китайские производители продали товары на американский рынок. Китай сейчас стал вторым по величине экспортером для США (после Канады). И значительную часть денег, которую они получают от выручки своих товаров, они вкладывают в американские ценные бумаги. Американцы не просят их об этом, китайцы их просят об этом. В этом особенность американского долга, его дают добровольно. Но, повторяю, сейчас ситуация меняется, в том числе из-за потрясения, которое испытала американская финансовая система. Но и в целом, долг есть долг, это то, что надо рано или поздно отдавать, в той или иной форме. Пока у американцев не было проблем. Каждый год Конгресс устанавливает планку для государственного долга, и уже несколько раз он был вынужден ее повышать, но это было чисто техническим мероприятием. Конгресс голосует и повышает до следующего порога от ВВП. Но этому есть предел. Какой? Не знаю.

Конечно, в Америке это все, что касается Великой Депрессии, она была очень и очень масштабная. Интервенция государства была более обширная, она касалась не только финансового сектора,но и реального сектора, и рабочих мест, и общественных работ; масса законов было принято, все законодательное администрирование было изменено. То вмешательство было более масштабным, но и кризис был намного более серьезным. Потому что сейчас, как мы уже говорили, падения производства нет, а тогда падение составило 25 процентов, безработица была тоже 25 процентов, сейчас уровень безработицы возрос, но всего до 6 процентов - это не так уж страшно.

Повторяю, здесь очень много неясного. Пока мы знаем лишь общую идею, что государство выкупит “плохие” долги целому ряду финансовых институтов, возьмет на себя, чтобы повысить их ликвидность. Вопрос: за какую цену будут выкупаться эти долги? Мы знаем, что когда кто-то должен стране, скажем, России должны некоторые развивающиеся страны, и Россия некоторые долги некоторые продавала желающим (допустим, если долг составлял один доллар, то его продажа могла произойти за 10 центов), и это уже не головная боль России, как покупатель будет разбираться с этим долгом.

Так же и здесь: если эти долги будут выкуплены по низкой цене, примерно в таких же соотношениях, существенно дешевле, чем они стоят на самом дел - это один сценарий. Если же они будут выплачены по полной стоимости, тут ситуация, с точки зрения налогоплательщиков, другая. Почему налогоплательщик в Америке сейчас очень волнуется, и это отразилось в нежелании конгресса в первый раз в палате представителей принять этот проект? Это означает, что налогоплательщик должен взять на себя полную стоимость долга каких-то финансовых воротил. Экономические власти США обвиняют в том, что они фактически покрывают эту безудержную жадность финансового сектора и стремление к непомерным прибылям (а прибыли там, действительно, были гигантские). Известно, что сейчас в Америке многие граждане пишут в газеты о том, что прибыли, разного рода бонусы и дивиденды, которые получали лидеры этих обанкротившихся финансовых институтов, составляли несколько сотен миллионов или даже миллиарды долларов. Так с какой стати, говорят граждане, мы должны оплачивать все их непрофессиональные действия на рынке? Резонный вопрос. Можно сказать, да, не будем оплачивать, пусть они полностью обанкротятся, но о последствиях такой ситуации мы уже говорили: если ликвидность финансовой системы не будет увеличена, от этого пострадают все, в том числе и те же самые налогоплательщики. Что касается инфляционного или дефляционного характера, то, мне кажется, что будет инфляционный сценарий. Разумеется, многое будет зависеть от технических параметров этой процедуры и от политики ФРС. Вся регулирующая деятельность ФРС в последние месяцы была сбалансирована между необходимостью избежать полномасштабного экономического кризиса и не допустить высокую инфляцию. То есть можно было бы еще уменьшить учетную ставку, это означало бы большую дешевизну кредита и больший вброс денег в экономику. В таком случае экономика, может, и ускорила бы темпы роста, но инфляция была бы большая. Вот от этого зависит очень много

Мой ответ очень простой – я не взялся бы за такого рода рекомендации, это было бы, по меньшей мере, нескромно с моей стороны.

Это вопрос, который постоянно является предметом дискуссий между экономистами различных школ, в частности между кейнсианцами, с одной стороны, и неолибералами, с другой стороны. Если неолибералы считают, что, в основном, экономика должна быть свободной от государственного вмешательства, за исключением некоторых сфер, кейнсианцы считают, что государство должно активно способствовать экономическому росту, создавать спрос, в том числе и в виде собственных закупок товаров и услуг,активно используя различные экономические регуляторы, такие как учетная ставка, налоги и так далее.

Мне представляется, что сейчас тенденция последних 15 лет – это поиск некого консенсуса. У экономистов всех школ есть понимание, что без государственного регулирования экономике обойтись нельзя. Вопрос: что под этим понимать? В Америке, например, речь пока не идет о том, что государство будет национализировать какие-то сектора или предприятия реального сектора экономики. Речь в данном случае идет о финансовом секторе,хотя это тоже беспрецедентное событие для США. Когда мы говорим о необходимости государственного регулирования, речь идет об использовании таких инструментов, как учетная ставка и налоги, в первую очередь, а также законодательное обеспечение экономической деятельности. То есть государство должно создавать правила игры.

В принципе, я бы сказал, что эта точка зрения разделяется в значительной степени уже и неолибералами, потому что, например, и в период пребывания Клинтона у власти никто не отказывался от налогового регулирования и денежного кредитного регулирования. Вопрос в степени вмешательства. С другой стороны, кейнсианцы (те люди, которые выступают за более обширное государственное регулирование) традиционно за более обширные социальные программы. Но и здесь мы видим существенное сближение позиций. Даже в период администрации Буша расходы на многие социальные программы не только не уменьшились, но и росли, и в области здравоохранения, и в области образования. Значит есть, мне кажется, понимание того, что, если государство, в целом, в реальном секторе экономики не желательно, поскольку государство, как правило, менее эффективно в производстве чего-либо, но когда речь идет о создании общественных благ, в этом часто не заинтересован частный капитал. Например, частный капитал не будет заниматься большим адронным коллайдером иди изучать какие-то черные дыры и заниматься астрономией, потому что неизвестно, какой будет выход от всех этих гигантских капиталовложений. Здесь уже дело государства подумать об общем благе, об обществе, о здравоохранении, в чем часто не заинтересован частный бизнес.

Давайте немного посмотрим в прошлое. Была, так называемая, Бреттон-Вудская система до 1971 года, когда по ней было установлено золотое содержание доллара. Доллар был равен 0,88 граммам чистого золота. Затем эта Бреттон-Вудская система система была отменена. С 1976 года была введена так называемая ямайская валютная система, и золото перестало быть мерилом ценности валют.

Была введена корзина валют, появился термин “Special Drawing Rights (SDRs)” – специальные права заимствования. Вот эта единица – специальные права заимствования – формировалась на основе многовалютной корзины. Корзина состоит в основном из доллара, евро и фунта. По расчетам этой корзины на доллар приходится 44 процента, на евро – 34 процента, на фунт стерлингов и на йену приходится по 11 процентов. Мы видим, что доллар, при определении этой многовалютной корзины, остается лидирующей валютой, и на это есть основания. Какие основания?

Во-первых, мощь американской экономики. Говоря обо всех этих финансовых потрясениях, следует помнить, что на долю США, одной страны, приходится 21 процент ВВП, если считать по паритету покупательной способности валют. То есть это чуть больше, чем у всего европейского союза. Если же считать по обменному курсу, то почти 30 процентов приходится на долю США. То есть одна страна производит почти 1/3 мирового ВВП. Вот это в значительной степени стоит за долларом. Доллар, как и любая другая валюта, отражает курсовые колебания, связанные с тысячью разных факторов. Но в значительной степени отражает мощь экономики. Причем я хотел бы здесь подчеркнуть, что порой раздаются голоса, что американская экономика стала виртуальной экономикой, что она на 80 процентов представляет из себя сферу услуг, а все производство вывезено за рубеж. Отчасти это верно, на 80 процентов американский ВВП - это сфера услуг. Но что такое сфера услуг? Это отнюдь не только торговля или бытовые услуги, это, прежде всего, наука, образование, здравоохранение. То есть это основа современной постиндустриальной экономики.

Если уж говорить о реальном секторе американской экономики, то на долю американской перерабатывающей промышленности приходится 1/3 всей мировой обрабатывающей промышленности, на долю одной страны. Если говорить о высокотехнологическом секторе, то на долю США приходится 40 процентов от мировой высокотехнологичной промышленности. Вот это то, что стоит за долларом. Поэтому доля доллара в мировой торговле сейчас 50 процентов, а евро 32. Расчеты ведутся на половину в долларах. А по отдельным группам товаров они ведутся не на 50 процентов, а на 90, а то и на все 100. Именно в долларах. Также превалирует доля доллара в мировых золотовалютных резервах (доля доллара 60 процентов,евро – 20 процентов, йены – 5 процентов, и фунт стерлингов – 3 процента).

На данный момент мы видим, что имеет место доминирование доллара и в резервах, и в торговле. Но, конечно, тенденция явно прослеживается не в пользу доллара, и это объяснимо. Потому что образовался Европейски союз – мощная интеграционная группировка, сопоставимая, в целом, по экономической мощи с США. Постепенно растут новые экономики стран так называемых БРИК - Бразилии, России, Индии, и особенно Китая. Пока еще валюты этих стран вряд ли могут соперничать с американской в качестве мировой, но постепенно, я думаю, тенденция будет идти в сторону расширения многовалютности в мировых расчетах. Это не значит, что каждая валюта станет резервной и мировой, но крупные страны, такие как Китай, могут расширить свое представительство и в резервах, и в международных расчетах. И Россия может со временем на это претендовать.

Будет уменьшаться, но, я не думаю, что он исчезнет.