Мне все-таки кажется, что учитывая те полномочия, которые есть по Конституции, влияние и роль Медведева как президента будут постепенно расти. И я думаю, что Медведев станет действительно правящим президентом. Просто потому, что если у чиновника есть формальная власть и нет никаких институтов, которые по факту могут эту власть ограничить, рано или поздно этой властью он воспользуется. Я думаю, это то же самое, как если ружье висит на стене, это ружье должно рано или поздно выстрелить.

Можно посмотреть на мировую практику, вспомнить, где формальная и реальная власть находится в разных руках. Это, конечно, в основном опыт стран третьего мира, к примеру, Латинской Америки… Можно вспомнить Никарагуа или Доминиканскую республику. В Доминиканской республике был диктатор в XIX веке - РафаэльТрухильо, он правил страной почти 30 лет и то занимал пост президента, то не занимал, потом снова его занимал, но в любом случае вся власть была у него. Такая ситуация была в Никарагуа, где вначале правил Анастасио Сомоса, потом его сыновья, Луис и Анастасио Сомоса Дебайле. Они то занимали пост президента, то не занимали, но власть была у этой семьи. Есть множество других примеров из той же Латинской Америки или даже стран Африки, но там своя специфика.

Эти латиноамериканские сценарии были возможны только при соблюдении двух условий. Во-первых, реальные правители контролировали армию, даже не занимая пост главы государства. Во-вторых, либо за их спиной стояли крупные транснациональные корпорации, либо они сами были представителями влиятельных олигархических семей, которые контролировали по факту региональную экономику. То есть необходимо было сочетание контроля над армией и контроля над экономикой. Тогда можно было занимать пост президента, а можно было и не занимать, власть все равно была.

Ситуация в России все-таки иная. Мне кажется, что Путину, не занимая пост президента, будет сложно контролировать Вооруженные силы. А что касается экономики страны, хотя у нас сегодня, конечно, госкорпорации играют существенную роль, но их у нас немного, и между ними есть определенная конкуренция за влияние. В стране имеется достаточно большой частный капитал, у нас есть и иностранный капитал. Поэтому, на мой взгляд, упоминавшихся латиноамериканских составляющих в случае с Россией нет или они выражены намного слабее, чем в странах той же Латинской Америки. Не думаю, что латиноамериканский сценарий у нас может быть реализован.

Впрочем, четкого ответа на вопрос о том, как Путин и Медведев поделят власть, сейчас не даст никто. Это и является как раз тем элементом, который формирует существенную неопределенность и в федеральной элите, политической и экономической, и в региональных элитах. И то, что мы наблюдаем уже некоторое время отголоски различных публичных скандалов - это следствие неуверенности в завтрашнем дне конкретных элитных группировок.

С осени прошлого года мы видим различные истории, касающиеся тех или иных ведомств. Ну, дело Сторчака, дело Бульбова, например. И я бы сюда даже отнес скандал с якобы женитьбой Путина на Кабаевой и появившиеся сейчас инсинуации, что к этому якобы может иметь какое-то отношение Светлана Медведева или кто-то еще. Мы наблюдаем целый ряд провокационных действий, которые могут иметь следствием дискредитацию одной из сторон или их стравливание. Это может являться следствием именно сложных закулисных маневров, имеющих целью подставить кого-то, подставить друг друга, когда разные группы, разные кланы борются.

Мы видим отголоски этого и в регионах, когда, например, вдруг появляются материалы, направленные против тех или иных губернаторов, имеющих очевидную увязку с той или иной группой федеральной элиты. Идет позиционная борьба по широкому фронту проблем и персоналий, борьба за кадровые позиции.

Важно понимать одно: лишить президента тех прерогатив, которые у него есть, можно, только поменяв Конституцию. Сам механизм принятия поправок настолько сложен, что, по сути дела, может быть инициирован только самим высшим должностным лицом страны. Даже в условиях того, что есть Путин с его высоким рейтингом.

Конечно, особенности персоналий, которые занимают пост премьер-министра, существенно влияют на то, насколько влиятельно правительство, на политические возможности правительства, и понятно, что личный рейтинг Путина сегодня существенно выше рейтинга Медведева. Но, тем не менее, все равно основная полнота власти по Конституции принадлежит президенту. Он является верховным главнокомандующим, контролирует и оборону государства, и силовые структуры, и международную политику. Более того, даже правительство все-таки назначается президентом.

Хотя текущей деятельностью руководит премьер-министр, он предлагает кандидатуры, но назначение конкретных чиновников все равно производит президент. Президент производит назначение на огромное количество государственных постов.

Если читатели внимательно смотрели новости, то там было черным по белому сказано, что Путин не вступал в партию, он ее возглавил, не вступая, в этом нонсенс и парадокс и заключается. А зачем он на это пошел? Ну, я опять-таки могу только предполагать, потому что я же не Путин, это только Путин точно знает. Но логика в этом может быть только та, что это попытка создать вторую опору влияния, то есть помимо правительства, которое Путин возглавит, использовать в качестве второй опоры парламент, где "Единая Россия" имеет конституционное большинство - 315 депутатов. Попытка контролировать партию, которая контролирует депутатов, то есть иметь косвенный контроль над парламентом, понятна, но, на мой взгляд, это достаточно иллюзорная надежда. Почему? Потому что нормальной партийной системы в стране нет, нормальная партийная система может развиваться только в условиях парламентаризма.

Партий вне парламентских институтов возникать не может, потому что тогда у них просто нет площадки, где они могут реализовывать свои программы. Почему у нас нет партий? Потому что у нас нет полноценного парламента. Если орган, за места в котором борются партии, лишен реальной власти, тогда бессмысленны любые программы. Побеждаешь ты или не побеждаешь - не играет никакой роли, если реализовать программу нельзя. Реализует тот, кто занимает посты в исполнительной власти или оказывает влияние на исполнительную власть, все остальное абсолютно вторично.

Те партии, что мы имеем, это скорее некая такая видимость, это квазипартийные образования, которые имеют право выдвигать кандидатов, но у которых нет никаких стимулов реально представлять чьи-то интересы. Это некая такая ярмарка тщеславия, определенный вид бизнеса, который оказывает одну услугу - выдвижение кандидата на выборах. И, соответственно, граждане, предприниматели, бизнес-группы вынуждены обращаться к ним как к некому посреднику. Главным является попытка каким-то образом приблизиться к исполнительной власти, потому что именно она решает все проблемы, а исполнительная власть по своей природе беспартийна и построена по совсем другим принципам.

Поэтому все нынешние партии - это достаточно конъюнктурные образования, которые имеют, конечно, в той или иной степени идеологическое ядро, но оно в основном есть в тех партиях, которые возникли до того, как в России сформировалась такая система власти. Если мы посмотрим на ту же Компартию или на российских правых, которые уходят корнями в начало 90-х годов, это все то, что возникало в рамках старой конституционной системы, до 1993 года.

Те, старые политические партии возникли в рамках определенной среды, тогда, когда стимул для их создания объективно существовал, когда действительно стимул был, потому что Советам дали реальную власть. В то время партии возникали на базе реальных интересов, они способны даже в условиях меняющейся среды, меняющихся законов приспосабливаться и сохранять себя. Но новые проекты не возникают, потому что стимула нет, а старые могут выживать и приспосабливаться. Вот мы это и наблюдаем. Все, что возникало с 1993 года, в рамках этой Конституции, носит, как правило, эфемерно-декоративный характер, в лучшем случае проходит в парламент один-два раза, потом рассыпается, как мы это наблюдали с "Родиной".

Это касается и "партии власти". У нас она менялась постоянно. Сейчас "Единая Россия" переживает всего лишь второй электоральный цикл. Устойчивой является партия, добивавшаяся успеха лет 20 и сумевшая пережить уход в оппозицию и не развалиться. Все устойчивые партии создаются именно в оппозиции.

В этих условиях считать, что подобная структура как "Единая Россия", предельно рыхлая, объединенная людьми ради своих карьерных устремлений, может для кого-то быть опорой, это иллюзия. Как раз Путин являлся все эти годы опорой для "Единой России", но "Единая Россия" не может являться опорой для Путина. Если кто-то так полагает, мне кажется, он ошибается. Если конъюнктура будет меняться, если реальная власть будет перетекать к другому человеку, то, смею предположить, те фигуры, политически конъюнктурно настроенные, которые занимают определенные посты, будут ориентироваться на того, у кого власть и будет. Можно предположить, что Путин проведет реформу, построит в рамках "Единой России" что-то новое, но поскольку сама по себе система органов власти препятствует развитию партий, нельзя вопреки ее логике сконструировать нечто иное.

Конечно, правительство будет правительством Путина, а не правительством "Единой России". "Единая Россия" оформит все, что Путин предложит, а остальное будет зависеть от смены конъюнктуры. Вот если эта конъюнктура будет таковой, что власть сохраняется в руках Путина, тогда сохранится формальное влияние "Единой России". Если власть постепенно будет переходить к Медведеву, тогда этот контроль очень быстро развеется, как туман. Либо партия переориентируются на того, у кого власть, либо исчезнет и вместо нее будет что-то другое. Её роль будет эквивалентна значимости Путина, вот и все.

Не хочу заниматься астрологией. По Конституции ему ничего не мешает.

Если Конституция останется прежней, усиление правительства будет носить временный характер. У нас уже были периоды, когда правительство усиливалось. Вспомните кабинет Примакова, который был фактически навязан Ельцину, но как только возникла возможность от Примакова избавиться, произошла отставка кабинета. Потом были Степашин, Путин. Пока полномочия, согласно Конституции, в руках президента, правительство надолго не усилится. Постоянно то, что прописано в законе.

Это вопрос центральный. Перед нами эксперимент. Что получится на практике, наверняка будет определяться не только внутренней, но и внешней экономической и политической ситуацией.

Кадровых перестановок комментировать не буду. Несомненно, на первом этапе влияние Путина будет сохраняться, что естественно, потому что, конечно, все высшее руководство было назначено в рамках его правления, и эти люди обязаны своим назначением Путину. Но с течением времени, по мере смены кадрового состава, будет происходить ротация чиновников в конкретных ведомствах. Вместе с этим будет усиливаться влияние нового президента. Это неизбежно.

Если бы я знал, как Путин будет решать экономические проблемы, я бы занимался инвестированием. Думаю, ни один экономист на такой вопрос не ответит. Конечно, премьер решает более конкретные задачи, чем президент. Обсуждаемое введение большого числа вице-премьеров, которые будут курировать целые блоки - экономический, социальный, развитие регионов и так далее, - это как раз попытка переложить максимум текучки с премьера на вице-премьеров. В том числе, экономические проблемы. Получится ли облегчить работу Путину на самом деле - узнаем.

Созданная Медведевым партия стала бы такой же искусственной как нынешняя партия власти. Важно также помнить, что в рамках пропорциональной избирательной системы двухпартийных моделей не бывает по определению. Можно сохранить двухпартийную систему при пропорциональных выборах, по партспискам, только если остальные партии запретить вообще.

В российских условиях если систему изменить с точки зрения прав парламента, тогда возможен вариант только многопартийной системы. Если сохранять систему власти, как она есть сегодня, и при этом создавать имитацию второй партии власти, это приведет к тому, что вместо одной квазипартии будет две квазипартии, ну и что? Нынешняя система по своему смыслу является фактически беспартийной, потому что партии партиями здесь не являются. Тут либо разделение властей и нормальные партии, либо имитация - то, что мы и наблюдаем.

Как я уже говорил, партийная система при нынешнем институциональном устройстве государства носит вторичный, во многом имитационный характер. Если она не будет меняться, если разделение властей останется таким, как оно есть в Конституции, никаких вариантов, никаких стимулов для появления реальных партий не будет. Все остальное касается исключительно видимости и, условно говоря, конкретных вкусов тех или иных политтехнологов или высшего должностного лица, позицию которого эти политтехнологи отражают. Захотят создать вторую партию - создадут, захотят создать третью - создадут, но это не означает, что первая, вторая или третья будут являться реальными партиями.

Стимул для существования и деятельности партии создается не желанием чиновников ее создать, а наличием стимулов в самой системе разделения властей. Это глубокая иллюзия, считать, будто партии можно создавать в пробирке и после этого они превратятся в нечто живущее. Как только подпитка убирается, все рассыпается.

Настоящие партии могут возникать как устойчивые конструкции только как следствие неких объективных общественных процессов, когда есть реальный интерес, есть некое движение в обществе, и носителем этого интереса и этой общественной позиции становится конкретная политическая партия. Партии, которые можно считать устойчивыми, которые действительно существуют десятилетиями, возникали, как правило, именно в рамках общественных движений. Чтобы партии, созданные сверху, такие явные сиюминутные проекты, превратились в самостоятельную структуру, которая способна переносить, в том числе, нахождение в оппозиции… я таких проектов я не знаю.

Однако я оптимист, поскольку думаю, что не бывает такого, чтобы система власти в государстве была неизменной. Все равно изменения будут происходить. Все-таки рано или поздно, хотелось бы в это верить, стимулы для создания реальных партий появятся. Партийные системы и наличие партий всегда является следствием неоднородности общества. В рамках конкретной проблемы обычно всегда можно увидеть две полярные точки зрения, в рамках которых можно обозначить противоречия, условно говоря, такие дуализмы. В жизни дуализмов много, и они друг с другом перекрещиваются.

К примеру различия взглядов между левыми и правыми, клерикальные и антиклерикальные партии и так далее. Напластование этих противоречий и ведет к формированию реально существующих электоральных ниш. К этому добавляются региональные отличия, этнические, конфессиональные и прочие. Наличие таких расколов в рамках общества и непохожесть территорий предопределяют количество партий в рамках той или иной страны.

Чистых двухпартийных систем в мире практически нет. Существуют системы с доминированием одной или двух партий, но это не означает, что в парламентах нет других. Более того, есть огромное количество примеров, когда, например, пара доминирующих партий постоянно менялась, когда одна из партий рассыпалась, и вместо неё приходила другая. Так было в Канаде, в Великобритании.

Единственный, наверное, пример чистой двухпартийной системы - США. Но американскую систему сравнивать с российской нельзя по причине радикального различия институтов. Облик американских политических партий определяется американской избирательной системой, которую воспроизвести ни в одной стране невозможно. Эта система мажоритарная, во-первых. Во-вторых, это система, где нет фиксированного членства в политических партиях. Каждая из них является предельно широкой общественной коалицией, в которой фактически существует самозапись. Никакого ни приема, ни исключения там по определению быть не может. Вы себя считаете демократом - значит, вы демократ.

Демократическая и Республиканская партии в Штатах, на самом деле, являются коалициями. Что такое Демократическая партия США? Это федерация 50 демократических партий отдельных штатов. Никакое национальное руководство никакому штату ничего приказать не может. Оно может учитывать или не учитывать его интересы в той или иной степени. То есть эта система в максимальной степени зависит от общественного договора, когда все решения формируются по принципу снизу вверх.

У нас система перевернута с ног на голову, то есть ничего такого быть не может. Более того, если предположить, допустим, что мы воспользуемся американской системой выборщиков, все равно вряд ли у нас возможна двухпартийная система, потому что нельзя в рамках одной или даже двух партий совместить, например, интересы и традиции Северного Кавказа, мегаполисов и Дальнего Востока. Это слишком разные социокультурные традиции.

Я не буду отвечать по конкретным фамилиям. Борьба идет между целым рядом групп и персоналий, которые лавируют. Исторически Медведев - человек команды Путина, человек, очень длительное время работавший вместе с ним, и, конечно, сложно говорить, чтобы у него была какая-то своя собственная готовая альтернативная команда. Команды во многом пересекаются, это неизбежно и это понятно.

Вместе с тем, в течение последнего года мы наблюдаем постепенное формирование команды Медведева. Несомненно есть какие-то более-менее близкие к нему лица. Если посмотрим прессу, склоняются там фамилии Черкесова, Крашенинникова и так далее. Думаю, что в течение первого, как минимум, года, наверное, будет происходить кристаллизация, образование этой команды. Потому что, как правило, расколы в элитах, во властных органах начинают происходить тогда, когда принимаются конкретные решения. Пока их нет, сложно говорить о конкретных расколах. Сейчас скорее идет борьба отдельных чиновников за свое место после 7 мая.

При формировании правительства доминирующая роль, наверное, будет у Путина, но мнение Медведева тоже учитывается. В любом случае, согласно Конституции, подчеркиваю, премьер предлагает кандидатуры президенту, а президент назначает. Все равно подпись под указом будет президента.

Зная отношения Путина и Медведева, вероятность возникновения между ними личного конфликта не очень высока. Другое дело, что, несомненно, будут происходить конфликты в их окружении. Так всегда бывает. Это касается любого уровня - регионального, муниципального, крупного предприятия, - если есть разные чиновники, у них есть разные команды - и начинают конфликтовать, конечно, их команды. И этот конфликт команд, можно считать, так или иначе неизбежен. Возникнет вопрос, кто более влиятелен, наверняка будут какие-то темы, в которых разные группы будут пытаться лоббировать разные решения.

Сейчас очень много дискуссий по поводу будущего полпредов президента в регионах. Речь идет о том, что будет проведена реформа этого института, он займется экономическими вопросами. Проблема приведения региональных законов в соответствие с федеральными, проблема вывода силовых структур из-под контроля губернаторов решены. Сегодня построена вертикаль в рамках каждого ведомства, и трудностей в контроле за силовиками, по сути дела, нет. Данная функция полпредов, ради которой они и появились, исчерпана.

Сейчас на первый план выходят проблемы экономические, проблемы интеграции регионов, регионального экономического развития, потому что дифференциация между регионами очень высока, и за последние годы только увеличивалась. В долгосрочной перспективе, если ничего не делать, это угрожает единству страны. Высказываются вполне обоснованные и, мне кажется, правильные идеи о том, что именно экономика должна быть акцентом в деятельности тех структур, которые по факту заменят нынешних полпредов.

Изменение функций полпредов будет предопределять возможное изменение состава округов, смену самих полпредов. Но важно понимать, что даже если на полпредов будут замкнуты во многом правительственные функции и реализация правительственных программ, в частности, работа того же Министерства регионального развития, это не означает, что данный институт будет выведен из-под контроля президента. Потому что когда Медведев станет президентом, один из первых его указов будет касаться структуры администрации президента и механизма организации ее работы. В статье 83-й Конституции среди должностей, на которые назначает президент, упомянуты и полномочные представители президента.

Таким образом, есть текст Конституции, такая должность существует согласно Конституции. Никаких полпредов правительства там не упомянуто.

Другое дело, что при Ельцине тоже была та же самая статья, и она не изменилась, изменялось содержание. Скажем, если при Ельцине полпреды были в каждом регионе, и они занимались в основном мониторингом, то при Путине полпреды появились на уровне федеральных округов, а в регионы были назначены федеральные инспекторы. Наверное, что-то изменится и при Медведеве.

Видимо, будет действовать принцип "двух ключей", когда решения принимаются совместно и президентом, и премьер-министром. В принципе, это очень близко к тому, что существует в странах Восточной Европы. И в бывших советских республиках, и в странах, которые входили в восточноевропейский блок, действует именно система "двух ключей", когда есть президент, избираемый населением, и правительство, которое в большей или в меньшей степени зависит от парламента или президента. Принцип "двух ключей" существует и в Польше, и в Болгарии, и даже на Украине, и в Чехии, и так далее. Там требуется согласие высших должностных лиц для того, чтобы те или иные ключевые решения были приняты.

Мне кажется, то, что мы наблюдаем сегодня, это как раз приближение к этому восточноевропейскому принципу, когда, по сути дела, два высших должностных лица совместно определяют политику. Насколько это получится, будет зависеть, наверное, от противоречий, которые возникнут в ходе реформ и в ходе текущей деятельности.

Губернаторы пока никому не переподчиняются. Никто проекта по поводу изменения системы их назначения никуда не вносил. Это означает, что в ближайшем будущем будет сохраняться порядок, при котором президент предлагает кандидата на пост губернатора. Глава государства и будет влиять на региональные власти в максимальной степени. Ситуация может измениться, но я не думаю, что она изменится с точки зрения передачи этих функций от президента правительству. Мне кажется более вероятным вариант, при котором вырастет самостоятельность регионов, то есть роль их законодательных собраний. Это было бы логично, потому что нужно восстанавливать линию обратной связи между населением территорий и теми органами, которые этими территориями руководят.

Вариант "чиновник назначает чиновника" кончается круговой порукой и тем, что реальные проблемы начинают игнорироваться. А то, что президент добровольно откажется от каких-то своих полномочий в пользу премьер-министра, мне кажется вариантом гипотетическим. Я не думаю, что когда Медведев займет свой пост, он на это пойдет. Скорее, он пойдет на вариант, при котором в саму систему назначения губернаторов будет введено больше элементов публичности. Это может быть сделано через усиление роли заксобраний при формировании кадрового состава самих администраций. Быть может, президент будет предлагать нескольких кандидатов на пост руководителя региона.

Не знаю. Вот честно, не знаю. Какой-то пост Иванов займет, и этот пост будет значимый, но будет ли он в правительстве или вне правительства - это вопрос. По конкретным людям спрашивать бессмысленно, этого никто не знает. Их соперничество с Медведевым, в любом случае, было серьезным.

Текущую экономическую политику осуществляло и осуществляет правительство. И во многом различие постов премьера и президента как раз предопределяло, что премьер всегда был "мальчиком для битья", всегда можно было найти конкретного виновного в виде конкретных министров и поменять. Можно было уволить и самого главу кабинета, как это было с Кириенко в свое время. Премьер отвечает за правительство, и делать крайним президента будет очень сложно даже формально, просто потому, что подписи не его под решениями, а правительственные.

Именно в этом и состоит риск, который на себя берет Путин, становясь премьер-министром. В условиях начинающегося мирового экономического кризиса риск экономических потрясений очень высок. Несомненно, крайним будет правительство. Но с другой стороны, наверное, большого выбора не было. Вариантов было, видимо, всего три: или менять Конституцию - тогда иметь обструкцию изнутри и за границей по поводу такого нарушения правила двух сроков; либо просто уходить на некую общественную работу, как бывший президент, и жить так, как жил Борис Николаевич, Михаил Сергеевич или как американские президенты в отставке, создавая библиотеки, читая лекции и так далее; либо вот, возглавить что-то.

Выбрали вариант с постом премьер-министра. Оказалось ли это решение правильным с точки зрения сохранения влияния Путина, ответит только история. Перед нами, еще раз повторю, эксперимент, это надо четко понимать. Такого, чтобы бывший глава государства соглашался после ухода занимать некую должность, на которой он будет иметь формально гораздо меньшие права и полномочия, я не припомню. Бывали случаи перехода, но при этом менялась Конституция, и одновременно передавались полномочия, как во времена Милошевича. Он менял посты, возглавлял то Сербию, то Югославию, но одновременно менялась Конституция, и полномочия перетекали туда, где находился Милошевич.

У нас Конституция не меняется. Вот был, например, в США единственный случай, когда президент Тафт в начале ХХ века после того, как был президентом, стал председателем Верховного суда. Это был единственный в истории США президент, который занимал какой-то пост после ухода с должности.