Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!
«Будем же веселиться, пока мы молоды!» — поется в студенческом гимне, сочиненном где-то на рубеже XIII и XIV веков. У студентов тех лет жизнь, похоже, была куда беззаботней. У первокурсников исторического факультета Кемеровского госуниверситета, например, поводов повеселиться становится все меньше. Ежегодное посвящение в студенты, ранее проходившее в неформальной обстановке на загородной турбазе, хотят заменить на официальное мероприятие в актовом зале. А руководству факультета и вовсе не до веселья. После очередного посвящения декану и двум его заместителям предложили написать по собственному желанию. Да, что там... Следственный комитет уже начал проверку по факту.
Что же случилось? А, собственно, ничего криминального. Никого не убили, не побили. Никто не утонул спьяну, и турбазу не спалили. Просто во время одного из конкурсов студенты разделись. Не то чтобы все и совсем, но оголились изрядно. А через пару дней фото веселых голых первокурсников появилось в одном из местных изданий. Тут все и случилось...
И это очень неприятно, потому что случившееся укладывается в общий тренд на ужесточение. Шаг в сторону — побег. Взгляд в сторону — противоречие духовным традициям. Не велено. Не положено... В конечном счете, двигаясь в этом направлении, все начнут ходить строем. Мне эта тенденция сильно не нравится. Ведь студенческие традиции, они по своей исторической природе очень вольные.
Одно дело, если там было какое-то насилие и принуждение. Тогда это преступление, уголовщина и за это надо наказывать. Но только после расследования. И только виновных. А чем провинились декан и его замы? Они, что ли, этих студентов раздевали? Или все это действо происходило в стенах университета? В общественном месте на глазах у детей?
Нет.
По сути частная вечеринка, организованная студенческим советом, где старшекурсники рассказали первокурсникам о своих традициях. Молодые парни и девушки, студиозусы. У всех кураж. Веселье. Никакого разврата. В Гарварде и Йеле студенты устраивают забеги голышом по кампусу. А тут две команды связывают веревку из своей одежды. Кто больше с себя снял — у того веревка длиннее. Тот и победил. Случаются у студентов такие забавы. Это же все идет со средних веков — разудалые студенческие вечеринки. Это культура студенчества. Культура вагантов. Она рвала ржавые каноны. Кстати, каноны церковные, потому как все европейские университеты создавались при церкви. И все студенчество с его гимном Gaudeamus и отвязными традициями вышло из церковного образования. Другого тогда не было. И с этими традициями тогдашние студенты рвали, перегрызали ту пуповину, которая связывала зарождающуюся науку с церковью, с католичеством. Это была составная часть будущего Возрождения. Это была жизнь. Свежий воздух. «Будем же веселиться, пока мы молоды!».
Запрещать эту жизнь. Считать ее преступной самой по себе — это нелепо. Выбрались студенты на пикничок. Ну, побузили немного. Такое поведение вполне укладывается в рамки норм студенческой культуры. Это шалость. А шалость не наказуема. Даже если и нашли там состав преступления, то все равно мне не понятно: причем тут руководство факультета? Представьте, вы собрались с друзьями на даче, повеселились, кто-то разделся, кого-то побили... А потом об этом узнают и увольняют вашего начальника. Абсурдная же ситуация.
Впрочем, она вполне вписывается в рамки советской традиции, когда за моральный облик сотрудников отвечали в том числе их руководители. А за поведение студентов ответственность несли их кураторы-преподаватели. Кто-то же должен быть виноватым. С молодняка этого что взять — глупые. А руководство — другое дело. Недоработали. Недосмотрели. Потворствовали... Крайне косная, но до сих пор работающая логика.
И это немного пугает. Потому что совершенно непонятно, откуда ждать следующего удара. Ведь все это идет даже не от власти. Появилась куча энтузиастов-стукачей. Взять хотя бы недавнюю историю «Левада-центра», которому налепили клеймо иностранного агента, что может привести к прекращению работы этого авторитетного социологического учреждения. Стукнули. На него банально донесли. А дальше все идет по старой советской традиции: если ты получил донос, ты должен его рассматривать. Иначе возьмутся за тебя. Почему бездействовал? Покрывал? Ты в доле? А донести могут на кого угодно и за что угодно.
История голых студентов хорошо иллюстрирует отличие авторитарного общества от тоталитарного. В авторитарном обществе следят за политической, публичной активностью граждан, но не лезут в их частную жизнь. В тоталитарном этой границы не существует. Там следят за длиной юбок и волос. Интересуются, кто с кем спит, что ест и о чем говорит на кухне.
Конечно, до тоталитаризма нам пока далеко. Но кто-то уже пытается перебросить туда такие вот мосточки. Они пока узенькие и хлипкие, но они есть. И ты не знаешь, где будет переброшен очередной. Что сегодня можно, а что уже нельзя? Кому можно, а кому нельзя? И кто это решает? Эта произвольная система запретов опасна в первую очередь тем, что заставляет бояться. А тогда включается внутренний редактор, который запрещает практически все. От греха подальше. И тогда уже мамы детям говорят: «Не лезь ты туда. И сюда не суйся. Вообще никуда. Сиди тихо». Так происходит гражданское оскопление. Когда человека лишают инициативы, лишают внутренней свободы и внутреннего достоинства. Превращают его в винтик.
Чем на это ответить? Только борьбой за свою внутреннюю свободу. Но кому-то это дано, а кому-то нет. Я не готов никого к этому призывать. У всех семьи. У всех дети. У всех своя жизнь. Альтернативой борьбе за внутреннюю свободу может стать внутренняя эмиграция. У многих она уже наступает эта внутренняя эмиграция советского образца. Когда человек общается только с узким кругом своих близких друзей. Никуда не суется. Не принимает участия в общественной жизни. Делает свою скромную карьеру и строит личную жизнь в рамках минимально допустимого безопасного пространства. Его страна — это круг его личных связей.
Записал Роман Уколов