Дискуссия о приватизации «Башнефти» становится все менее абстрактной. В минувший понедельник мы впервые услышали оценочные суждения высших правительственных чиновников о возможных покупателях этого актива. «"Роснефть" — это хорошо, может быть, при определенных условиях», — заявил вице-премьер Игорь Шувалов. «"Лукойл" в настоящий момент — это выглядит даже отлично. Поэтому давайте будем разные позиции и предложения сверять», — сказал вице-премьер.
Что ж, давайте сверим и сравним. Шувалов отметил, что все зависит от того, какую модель развития предложат потенциальные покупатели, какое место займет компания на нефтяном рынке после приватизации и как «будет позиционировать себя по отношению к другим игрокам». То есть дал понять, что государство заботится не только о единовременном пополнении бюджета, но и о долгосрочных доходах, которые может принести приватизированная «Башнефть». Поэтому один из ключевых критериев, наряду с предлагаемой ценой, — социальная ответственность и фискальная корректность покупателя.
«Лукойл», по словам Шувалова, уже представил в правительство презентацию своего проекта развития «Башнефти», но можно ли верить этому проекту? Кто-то скажет, что ситуация с начала двухтысячных, когда компании предъявляли налоговые претензии, изменилась. Так ли это? Судя по публикациям в СМИ того периода, у Счетной палаты было две основные претензии к компании: слишком большие объемы нефти, отправляемой на экспорт, и экономия на уплате НДС. Сам Вагит Алекперов частично признавал возможность претензий на сумму до 163 миллионов долларов.
Все в прошлом? Но в 2015 году стало известно, что прокуратура Румынии арестовала имущество «дочки» «Лукойла», предъявив претензии на рекордные 2,2 миллиарда долларов. Сумма в результате судов была снижена. Совсем недавно у другой дочерней структуры компании возникли проблемы в Болгарии. Происки конкурентов нельзя исключать, но что это за конкурент, который действует в разных странах одновременно?
Еще один интересный момент, связанный с «Лукойлом». Президент России провозгласил не так давно курс на деофшоризацию. В нынешней ситуации это крайне важная задача. Как ведут себя акционеры «Лукойла»? Два достаточно крупных (по сравнению с другими) акционера компании — кипрские офшоры — владеют совместно 12 процентами акций и получили только в 2014 году дивидендов на почти 5 миллиардов долларов. Мне возразят, что «Лукойл» сам владеет этими компаниями и имеет полное право платить дивиденды в том размере, в каком топ-менеджмент посчитает нужным. Это так. Но за счет чего могут идти эти выплаты? В 2015 году инвестпрограмма «Лукойла» была сокращена, в 2016-м, по сообщениям СМИ, она будет выполнена в полном объеме, но этот объем на 40 процентов меньше, чем планировался в годом ранее. В 2015-м инвестпрограмма планировалась на уровне 15 миллиардов долларов, но уже к середине года после выплаты очередных дивидендов уменьшилась до 12,5 миллиарда, а к концу года усохла до «чуть более 9 миллиардов». В 2016 году говорят о размере инвестпрограммы в 9 миллиардов, но учитывая динамику предыдущего года, где гарантия, что она не уменьшится до 5 миллиардов?
Возникает вопрос: не задействуют ли ту же модель в случае приобретения «Башнефти»? И зачем это государству?
Давайте сравним налоговую политику двух возможных претендентов на «Башнефть». У «Роснефти» удельная налоговая нагрузка по отношению к выручке составляет 50 процентов, а доля налогов в совокупном доходе бизнеса — 87 процентов. У «Лукойла» аналогичные показатели — 42 процента и менее 80 процентов. Несколько процентов оборачиваются иногда миллиардами рублей.
Конечно, важную роль играет «добычная» и финансовая стратегия потенциальных покупателей. И здесь, что бы ни говорили, сравнение также не в пользу «Лукойла». «Роснефть» опережает компанию Алекперова по динамике добычи нефти. Кроме того, ей удалось создать эффективный внутренний сервис и нарастить эксплуатационное бурение на 36 процентов в 2015 году и на 51 процент — в первые четыре месяца 2016 года, сохранив при этом низкие удельные расходы на бурение. «Лукойл» же снизил объемы бурения в тот же период на 27 и 31 процент соответственно. «Роснефть» смогла увеличить долю на внутреннем газовом рынке с 3 процентов в 2012 году до 16 процентов в 2015 году. «Лукойл» свой газовый бизнес не развивал, и все это время его доля на рынке не превышала 4 процента. «Роснефть» на 40 процентов опережает «Лукойл» по удельным расходам на добычу и практически в два раза превосходит его по объему свободного денежного потока, генерируемого компанией. Стоит обратить внимание и на инвестиционную программу: у «Роснефти» практически все инвестиции направляются в российские проекты, у «Лукойла» 40 процентов приходится на инвестиции за рубежом.
Кстати, «Лукойл» вообще весьма условно можно назвать российской компанией. На 63 процента ее акций выписаны американские депозитные расписки (ADR). Формально это как раз не мешает участию в приватизации, но вызывает сомнения в мотивации потенциального инвестора
Теперь об опыте интеграции. У «Роснефти» он уникальный. Интеграция ТНК-BP в 2013 году дала колоссальный синергетический эффект. И если говорить о доходах государства, весьма показательно, что до интеграции обе компании приносили в бюджет 2,7 триллиона рублей, а после — 3,1 триллиона.
У холдинга Алекперова также есть своеобразный опыт, «самобытный опыт интеграции» с той же «Башнефтью». И когда слышишь, что объединение активов «Лукойла» и «Башнефти» закономерно, эта закономерность-то как раз и пугает.
На мой взгляд, «большая приватизация» в 2016 году не должна повторять грабительскую приватизацию 90-х. В отличие от залоговых аукционов, тем более в условиях санкций, кризиса и бюджетного дефицита, нынешние приватизационные сделки следует все-таки проводить прежде всего в интересах государства.
Существует точка зрения (которую, надо сказать, активно тиражируют в СМИ сторонники «отличного», «лукойловского» варианта), что госкомпания, мол, не может участвовать в приватизации другой госкомпании. Но начнем с того, что «Роснефть» все же компания с частной формой собственности, где государство выступает лишь мажоритарным акционером и, кстати, намерено в ближайшее время уменьшить свою долю. Кроме того, «Роснефть» — и об этом не раз говорили ее представители — всегда действовала в конкурентной рыночной среде, все свои активы покупала с рынка, по рыночным ценам, и вполне могла бы проявить интерес к «Башнефти» и предложить разумную стратегию ее развития.
Кстати, по мнению известного аналитика «Альпари» Александра Разуваева, разумно было бы просто записать госдолю «Башнефти» на баланс «Роснефти», увеличив таким образом размер и цену приватизируемого пакета «Роснефти». Думаю, это было бы прозрачно, рационально и чрезвычайно выгодно для всех лояльных участников процесса. Мысль тем более заслуживает внимания, если учесть, что аналитик как раз критически относится к идее покупки «Башнефти» «Роснефтью» с рынка.