Сегодня внимание общества в сфере экономики в основном сосредоточено на обсуждении особенностей двух представленных президенту Владимиру Путину концепций экономического развития — бюджетной консолидации и бюджетного стимулирования. Вопросы, вероятно, важные и своевременные, однако за ними мы не замечаем реальных успехов российских компаний. Как за деревьями, бывает, не разглядеть леса.
Между тем, 2 июня нефтяная компания «Роснефть» сообщила о начале бурения первой скважины «Ульбериканская-1» на шельфе в Охотском море. Работы проводит совместное предприятие «Роснефти» и норвежской Statoil ASA («Роснефть» — мажоритарий), причем старт проекту на самой платформе дал глава «Роснефти» Игорь Сечин.
Событие, вне всякого сомнения, чрезвычайно важное. И вот почему.
Шельфовое сотрудничество «Роснефти» с ведущими нефтяными компаниями, несмотря на санкции и негативную ценовую конъюнктуру, продолжается. Данный факт стал демонстрацией неослабевающего интереса иностранных сырьевых гигантов к ресурсам российского шельфа, что чистая правда.
Наш шельф в ближайшем будущем может стать основным мировым источником углеводородной добычи — из шести с лишним миллионов квадратных километров российского континентального шельфа непосредственный интерес для геологоразведочных работ (ГРР) представляют шесть миллионов «квадратов», причем четыре миллиона — наиболее перспективные участки. По оценкам экспертов, к 2050 году российский шельф будет обеспечивать до 30 процентов совокупной нефтегазодобычи страны.
Начало шельфового бурения в Охотском море доказывает, что даже в нынешних, мягко скажем, непростых для «Роснефти» условиях разрабатывать шельф можно и нужно.
Однако недостаток необходимых финансовых ресурсов вынуждает многие ведущие нефтегазовые компании приостанавливать шельфовые разработки. Столь прискорбная тактика характерна не только для иностранных, но и для некоторых российских предприятий, того же «Газпрома» (в отличие от «Роснефти» под санкции не попавшего). Причем отсутствие средств камуфлируется посредством подмены истинной причины ложной: «К концу 2025 года на шельфе Баренцева моря "Газпром" должен выполнить 20 тысяч погонных километров сейсморазведки 2D и девять тысяч квадратных километров — 3D, а также пробурить 12 поисково-разведочных скважин. Специалисты "Газпрома" считают, что освоить такие объемы не только практически невозможно, но и нецелесообразно», — так написано в одной из корпоративных статей, посвященной проблемам газовой монополии.
«Роснефть», также как основные конкуренты, отнюдь не купается в деньгах, подтверждением чему итоги работы компании по МСФО в первом квартале 2016 года.
За этот период компания смогла обеспечить 1,5 миллиарда долларов свободного денежного потока (СДП) по сравнению с 2,5 миллиарда в аналогичном периоде прошлого года (снижение приблизительно на 40 процентов). При этом мировая среднеквартальная цена на нефть снизилась с 52,8 доллара за баррель в первом квартале 2015 года до 32,2 доллара за баррель в первом квартале 2016 года или на 39 процентов. То есть СДП «Роснефти» и мировая ценовая конъюнктура были в корреляции.
Правда, «Роснефть» по итогам первого квартала 2016 года с ее 1,5 миллиарда долларов положительного СДП стала, пожалуй, абсолютным мировым лидером. Exxon осталась далеко позади — всего 200 миллионов долларов СДП. Остальные нефтегазовые гиганты (BP, Chevron, Total, Shell, а также российские «Башнефть» и «Газпром нефть») показали отрицательный или нулевой СДП — по сути проедали сами себя. Особняком стоит «Лукойл» с положительным СДП в 500 миллионов долларов, но в данном случае этот показатель (в сопоставлении первого квартал этого года к первому кварталу прошлого года) снизился ровно в два раза.
Если говорить о чистой прибыли «Роснефти», то в долларовом эквиваленте она составила 200 миллионов долларов, тогда как Shell, ВР и Chevron зафиксировали убытки соответственно в 500 миллионов, 600 миллионов и 700 миллионов долларов. В то же время российская «Башнефть» закончила первый квартал 2016 года с чистой прибылью в 200 миллионов долларов, а «Газпром нефть» и «Лукойл» — и вовсе с 600 миллионами долларов.
В чем причины, ведь все наши компании действовали в одинаковых внешних и внутренних ценовых и организационных условиях?
Прежде всего, небольшие по объему производства «Башнефти» и «Газпром нефти» смогли существенно нарастить добычу, первая — на 12,3 процента, вторая — на 6,6 процента (первый квартал 2016 года по сравнению с тем же периодом прошлого года), за что им честь и хвала. «Роснефть», что называется, осталась при своих (рост добычи составил менее 0,1 процента), а «Лукойл» упал сразу на 2,4 процента. Особенно неприятно для компании Алекперова, что быстрее всего добыча падала в Западной Сибири (44 процента от общего объема добычи). В первом квартале производство здесь сократилось на 7,4 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
К слову, «Башнефть» показала в значительной мере не реальную, а «бумажную» прибыль, возникшую после восстановления стоимости ранее уцененных активов. Что же до прироста чистой прибыли «Газпром нефти», то он возник не столько за счет роста добычи, сколько в результате восстановительного роста после обесценения кварталом ранее.
Перейдем к сравнению некоторых удельных показателей компаний. СДП на баррель нефтяного эквивалента: «Роснефть» — 3,2 доллара, «Лукойл» — 2,4 доллара, «Башнефть» — один доллар, «Газпром нефть» — статистический ноль. Об иностранных компаниях интеллигентно умолчим: за исключением Exxon все они в отрицательной зоне. Всем известно, что чем больше свободных денежных средств, тем больше дивидендов и инвестиций.
Генерируя самый значительный СДП в отрасли, «Роснефть» продолжает наращивать капитальные инвестиции (20 процентов от года к году), в то время как тот же «Лукойл» вынужден экономить (снижение капитальных инвестиций «Лукойла» в отчетном квартале составило 22 процента). В этом, в частности, видится одна из причин обвала сразу на 12 процентов котировок «лукойловских» глобальных депозитарных расписок за последние 12 месяцев (аналогичные бумаги «Роснефти» подорожали за тот же период на 9,2 процента).
Удельные и капитальные операционные затраты: «Роснефть» с суммарным показателем 6,2 доллара на баррель нефтяного эквивалента вновь уверенно лидирует (у «Башнефти» — 8,9, у «Лукойла» — 10,3, у «Газпром нефти» — 10,4 доллара на баррель нефтяного эквивалента). Кстати, ближайшие иностранные конкуренты начинают отсчет с 28,2 доллара у Statoil и 30 долларов у PetroChina. Отсюда отрицательные финансовые результаты зарубежных компаний, но главное — уверенность в финансовой устойчивости российской «нефтянки» даже в условиях экстремального падения ценовой конъюнктуры.
Кстати, непонятно, как у российских компаний, функционирующих, повторюсь, в приблизительно одинаковых внешних и внутренних ценовых и организационных условиях, так различаются показатели затрат: к примеру, у государственной «Роснефти» 6,2 доллара на баррель нефтяного эквивалента, а у частного «Лукойла» — сразу 10,3 доллара. Нельзя исключать, что «Лукойл» через издержки часть выручки выводит из-под налогообложения.
Больше того, в отчетном квартале по сравнению с тем же кварталом прошлого года административные расходы «Роснефти» составили 30 миллиардов рублей, увеличившись на три миллиарда, а существенно меньшего по размеру «Лукойла» — аж 48 миллиардов рублей (прирост за год — семь миллиардов рублей). У «Лукойла» нынче канцелярские скрепки платиновые?
И наконец, о долгах, на обслуживание которых компании вынуждены отвлекать значительные средства. За период с первого квартала 2015 года по первый квартал 2016 года чистый долг «Башнефти» уменьшился всего на 1,4 миллиарда, «Лукойла» — на 1,7 миллиарда, «Газпром нефти» — на 1,8 миллиарда, «Роснефти» — сразу на 19,4 миллиарда долларов (снова первое место в мире по темпам снижения).
Если абстрагироваться от показателей «Роснефти», то следует признать, что отдельные финансовые результаты нефтегазовой отрасли в прошедшем квартале были не блестящими. Но что значат сухие цифры корпоративной отчетности в сравнении с тем шельфовым прорывом «Роснефти», что приравнивается профильными специалистами к этапам освоения космоса? Однажды мы все-таки научимся за деревьями видеть лес.