К неудовлетворенности политикой руководства КНР, характерной для сравнительно узких групп островитян, добавился ряд факторов, раздражающих более широкие слои населения Гонконга. Какие уроки извлек Пекин из недавних гонконгских протестов?
В колониальный период в Гонконге англичанами было создано правовое общество, однако практически без всякой демократии: высшие власти во главе с губернатором не избирались, а назначались британским правительством. Лишь под самый конец колониального правления, когда договоренность о передаче Гонконга КНР уже была достигнута, британские власти начали вводить некоторые элементы самоуправления, вероятно, считая их гарантией сохранения территориальной автономии, оговоренной в британско-китайской декларации и в Базовом законе. В этих документах Пекин соглашался не вмешиваться во внутреннее управление будущим Специальным административным районом, сохранять его законы, отдельное таможенное пространство и даже членство в международных организациях, по крайней мере, в течение 50 лет.
В целом соблюдая свои обязательства, после перехода суверенитета в 1997 году Пекин постепенно вытеснял на обочину гонконгской жизни местных политических и общественных деятелей, критиковавших КНР. Оказывая давление на работодателей, пекинские чиновники и их союзники добивались увольнения неугодных людей из ключевых СМИ, смещали с административных позиций в университетах, органах управления.
Система выборов в Гонконге сложна и запутана. В Законодательном совете территории 70 мест, но только 40 заполняется прямым голосованием. Остальные достаются кандидатам от «функциональных округов», то есть, по сути, представителям различных профессий. В результате, несмотря на то что более 50 процентов голосов на прошлых выборах в Законодательный совет избиратели отдали сторонникам большей демократизации, за счет «функциональных округов» пропекинские силы обеспечили себе большинство.
В политической жизни Гонконга критически относящаяся к властям КНР оппозиция представлена весьма широко. Обычно именно ее представители критикуют различные пекинские инициативы вроде намерения ввести уроки патриотического воспитания в гонконгских школах, на которых прославлялись бы успехи КПК. В 2012 году против этого выступили тысячи учителей, и от патриотических уроков пришлось отказаться.
Однако сегодня недовольство Пекином приобрело совсем другие масштабы. К неудовлетворенности политикой руководства КНР, характерной для сравнительно узких групп островитян, добавился ряд факторов, раздражающих более широкие слои населения Гонконга.
Гонконгцы возмущены наплывом визитеров с материка. Богатые приезжие скупают недвижимость, из-за чего ее цена постоянно растет, а доходы местного населения увеличиваются уже не столь быстро, как раньше. Бедные «понаехавшие» занимают рабочие места коренных жителей. Вдобавок гонконгцы сетуют на низкую культуру приезжих: дескать, на улицах громко кричат на пекинском диалекте (в Гонконге говорят на другом, гуандунском), сорят и вообще ведут себя неприлично.
На материке же «гонконгских соотечественников» считают зажравшимися британскими прихвостнями, которым неведомо чувство патриотизма, охватившего сегодня большинство жителей бурно развивающегося Китая. Острота взаимного непонимания дошла до того, что недавно один из комментаторов, доцент Пекинского университета, даже назвал гонконгцев «собаками», что вызвало громкий скандал.
Поэтому, когда в конце августа высший законодательный орган страны, Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей, утвердил порядок избрания в 2017 году главы администрации Гонконга, согласно которому кандидатам придется проходить через сито специальной комиссии, контролируемой Пекином, гонконгская молодежь вышла на улицы. Костяк протестующих составили студенты — традиционно политически активная часть китайского общества. Лишь позднее к ним присоединились оппозиционные политики и представители других групп населения.
Между тем Пекин не нарушил никаких своих обязательств. В статье 45 Базового закона ясно сказано: «Глава администрации Специального административного района Гонконг будет отбираться путем выборов либо назначаться Центральным народным правительством… Конечной целью будет избрание Главы администрации всеобщим голосованием после выдвижения кандидатуры комиссией по выдвижению, представляющей широкие слои населения, в соответствии с демократическими процедурами». Именно такую процедуру и установил Пекин, однако гонконгская молодежь потребовала большего.
На пике протеста число манифестантов доходило до 80-100 тысяч человек. Для семимиллионного города это немало, но и не критично. К тому же всегда сохранялось впечатление, что основное население Гонконга — мелкие и средние предприниматели, банковские служащие и прочие белые воротнички — не особо озабочены политическими вопросами. Они не против демократизации до тех пор, пока она не угрожает дестабилизацией и нанесением ущерба бизнесу.
Вероятно поэтому, когда протест стал приобретать жесткие формы, завязались схватки с полицией, возникла угроза применения Пекином армии, родители принялись уговаривать своих детей-бунтарей немного успокоиться, и число протестующих упало. Оставшиеся согласились на переговоры с властями.
В целом нынешние протесты поставили перед руководством КНР целый ряд вопросов. В Пекине прекрасно понимают, что волнения в Гонконге не были инспирированы из-за рубежа и что, в отличие, например, от действий сепаратистов в Синьцзяне, протесты там не направлены на раскол страны: никто из серьезных политических сил территории не выступает за ее отделение. Тем не менее само существование правового и более или менее демократического анклава в стране, где суды подчиняются административной власти, а прямые выборы вообще не проводятся, представляет собой определенный вызов. Пекин раздражает гонконгская оппозиция и то, что в отличие от жестко цензурируемых материковых СМИ пресса особого района сохраняет независимость.
Но главное, чего Пекин не может допустить, это прихода на пост главы администрации Гонконга оппозиционного лидера, который смог бы подорвать всю многолетнюю работу по продвижению на руководящие посты пропекинских деятелей. Таким образом, дальнейшие уступки центральных властей местной оппозиции в нынешней ситуации вряд ли возможны.
С другой стороны, Пекину крайне не хотелось бы действовать жестко, например применять армию в нарушение Базового закона. Такие действия подорвали бы доверие к центральным властям, к Китаю вообще и нанесли бы существенный ущерб гонконгской экономике. Поэтому нынешнее затишье выгодно пекинским властям. В то же время рано или поздно им придется решать, двигаться ли всему Китаю в сторону Гонконга, то есть к правовому государству и большей демократии (что может грозить политической нестабильностью), или приближать систему управления Гонконга к материковой, гораздо более авторитарной (что вызовет крайнее неприятие жителей территории).