Начну с того, что главу Общества защиты прав потребителей Михаила Аншакова я немного знаю, поскольку не раз и не два вела программы, куда его приглашали в качестве эксперта. У него есть два основополагающих качества. Первое: он не только внешне, но и внутренне похож на Дон Кихота — и в деле защиты потребителей, то есть нас с вами, видит цель, но не видит препятствий. Во-вторых, он, в отличие от многих телеэкспертов, помогает пострадавшим не только в кадре, но и после. Когда камера за ним уже не следит.
В последнее время я редко вижу Михаила на ТВ. Еще бы: он по своей рыцарской привычке — не разбираться, кто именно поступает несправедливо — схлестнулся с храмом Христа Спасителя — главным проектом одной известной и могущественной корпорации. Весь сыр-бор разгорелся, когда Аншаков сказал в интервью, что глава фонда ХХС Василий Поддевалин «фактически превратил помещение храмового комплекса в бизнес-центр». И то правда, чего там только нет — магазины, автомойки, банкетные залы, торговые фирмы. 17 коммерческих арендаторов, среди которых есть и дети господина Поддевалина.
Горячившийся Аншаков даже пытался подавать в суд, зафиксировав нарушения правил торговли (например, отсутствие ценников, товарных чеков и информации о продавце), но доказать ничего не смог, потому что в храме, как оказалось, все отдают просто так — никакой торговли. Захочет кто-то за золотой крестик денег дать, так и даст, а не захочет — бесплатно получит.
В декабре 2012-го Михаила Аншакова ударили по голове возле его дома и, надо сказать, у него самого не было никаких сомнений относительно заказчика, но официально преступник так и не был найден.
Едва оправившегося человека потащили в суд, на днях ему присудили штраф в сто тысяч рублей за клеветническое слово «афера» в отношении Фонда храма Христа Спасителя.
История эта, пожалуй, будет даже похуже, чем та, за которую Pussy Riot получили знаменитую «двушечку». Участницы панк-группы хотя бы зашли в сакральное место и танцы исполнили. Аншаков никаких хулиганств не совершал, он просто делал свою работу. На своем месте. Он всего лишь пытался претворить в жизнь элементарный принцип — обязательность исполнения законов всеми гражданами, вне зависимости от принадлежности к конфессии и близости к главному храму.
Мировой суд московского района Арбат установил опасный прецедент, окончательно выведя из зоны критики все, что касается РПЦ. Собственно, неофициально традиция уже укоренилась почти во всех СМИ. И никакие многочисленные самосуды, мордобои и погромы православных активистов не добрались пока не то что до приговора, но и просто до открытия уголовного дела.
Все это напоминает знаменитую бумагу из «Трех мушкетеров» Дюма: «Все, что сделал податель сего, сделано по моему приказу и для блага государства». И подпись — кардинал Ришелье. И попробуй покритикуй это письмо и его автора.
Наверное, можно что-то еще порвать, кого-то побить, кому-то присудить штраф и тюремный срок и установить мораторий на негативные слова в адрес церковных деятелей. Вот и я не собираюсь критиковать РПЦ, но не потому, что боюсь, а потому что жалею. Жалею своих друзей, большинство из которых традиционно к ней принадлежит, жалею традицию, которая перестает быть христианской, когда становится неприкасаемой и карательной.
Михаил Аншаков после суда посетовал, что его казус губителен для правозащитников и журналистов. Потери для РПЦ ей самой пока не очевидны, хотя близка ситуация, когда ей уже и терять будет нечего.
Недавно я случайно шла мимо храма Христа Спасителя — на другой берег реки. Вдруг слышу — как будто из-под земли доносится голос. На дворе конец весны, а из динамика транслируют речь патриарха на новогодней елке в Кремле. Кажется, эта сцена — лучшая метафора официальной российской церкви. Помпезно, неуютно, отстает от жизни, не для людей. Можно найти способ заставить замолчать Аншакова и прочих неравнодушных, ведь страх в России очень часто принимается за уважение. Насилием в принципе можно многого добиться. Кроме любви, без которой все божественное умирает. И человеческое тоже.