25 лет назад, в июне 1999 года, Самарский областной суд вынес приговор по делу Дмитрия Ворошилова, известного как лесной маньяк или Леший. С 1993 по 1997 год он совершил 13 расправ, нападая на парочки, искавшие укромные места для уединения. Эти жестокие преступления потрясли Самарскую область, и за лесным маньяком стали охотиться лучшие следователи региона. Однако, несмотря на многочисленные улики, Ворошилов избежал ответственности за большинство преступлений благодаря катастрофическому пожару в региональном управлении МВД. Историю лесного маньяка и подробности его дела выяснил корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.

23 ноября 1996 года, Самара. Около двух часов ночи на Красноглинском шоссе комбинированный патруль — инспектор ДПС Павел Есипов и милиционер роты ППС Евгений Земляков — замечают голубые жигули шестой модели, выезжающие с выключенными габаритными огнями из лесного массива.

Патрульные подают знак остановиться, но водитель жигулей резко увеличивает скорость. Начинается погоня. Спустя несколько километров беглец понимает, что ему не оторваться, на ходу выпрыгивает из машины и бросается в лес. За ним устремляется 21-летний патрульный Земляков, а инспектор ДПС Есипов догоняет и останавливает автомобиль.

Уже в лесу преступник стреляет в сержанта Землякова, пуля попадает ему в живот, что позволяет беглецу скрыться. А в багажнике жигулей найдут тело владельца машины — 30-летнего Короткова — с перерезанным горлом. Обнаружится в автомобиле и одежда близкой знакомой Короткова Кулаковской, ее посчитают пропавшей без вести.

Тело женщины в 300 метрах от кладбища «Лесное» найдут поздно вечером 6 мая 1997 года — за два месяца до поимки расправившегося с ней лесного маньяка, загадочного преступника, много месяцев державшего в страхе Самарскую область.

***

Уголовное дело было возбуждено почти сразу после ночной погони в Самаре, и уже рано утром 24 ноября 1996 года его затребовал к себе прокурор Самарской области Ефремов. Своим решением он создал большую следственную группу, в состав которой вошли 29 человек — следователи, прокуроры-криминалисты и другие специалисты.

Задачей этой группы формально стало расследование покушения на сотрудников правоохранительных органов, а фактически — расследование серии убийств, совершенных лесным маньяком, на счету которого к тому времени было уже девять жертв.

Предполагалось, что преступник — спортсмен и, кроме того, имеет хороших информаторов в правоохранительной среде. На это указывало то, что он идеально избегал тщательно разработанных засад. Маньяк орудовал в так называемом «Треугольнике любви» — лесном массиве между поселками Управленческий, Горный и Старосемейкино.

В этот лес под Куйбышевом (ныне Самара) еще с советских времен приезжали заниматься любовью и молодые люди, у которых остро стоял квартирный вопрос, и любовники, которых дома ждали супруги, и просто случайные пары.

Валерий Толоконников в середине 1990-х был прокурором-криминалистом прокуратуры Самарской области, старшим советником юстиции, входившим в следственную группу по делу Лесного маньяка, а позже — ведущим криминалистом в этом деле. В беседе с «Лентой.ру» Толоконников вспоминает, что маньяк всегда нападал только на пары.

«Одну жертву Леший бросал на месте происшествия, а вторую увозил за несколько километров. Особенностью можно считать и то, что из автомобиля он всегда похищал магнитофон и все аудиокассеты», — говорит он.

«Он называл всех женщин колдуньями»

Сержанты Есипов и Земляков, которые преследовали голубые жигули (речь об этом шла в начале статьи), хорошо рассмотрели водителя машины и запомнили его. С их слов был составлен фоторобот и подробный словесный портрет подозреваемого — мало кто сомневался, что это именно Леший. А затем начался плотный розыск.

В первые месяцы после преступления были проверены более ста мужчин, но все они оказались непричастны. А в начале 1997 года следствие стало прицельно разрабатывать милиционеров, поэтому в состав следственно-оперативной группы включили оперативников Управления собственной безопасности УВД Самарской области.

И почти сразу в поле их зрения попал начальник отдела безопасности межобластной туберкулезной больницы (формально это колония для больных осужденных) майор Дмитрий Ворошилов. Причин было несколько: во-первых, он очень походил на фоторобот разыскиваемого преступника. А во-вторых, в конце 1996 года на него написали рапорты сотрудницы колонии, с которыми он обошелся резко и грубо: одну ударил по лицу, а вторую, врача, несколько раз угрожал убить. Терпение женщин переполнилось, и они стали жаловаться. Одна из них даже подала в суд на Ворошилова.

Начальник больницы начал служебную проверку по заявлению женщин, и сразу же выяснилось много интересного. Например, несмотря на многочисленные требования от управления кадров Ворошилов так и не получил российский паспорт — у него по-прежнему был паспорт гражданина СССР, полученный еще в 18 лет, и даже без вклеенной в 25 лет фотографии.

Вместо паспорта он пользовался удостоверением сотрудника милиции. Но это создавало большие сложности — например, без паспорта перестали принимать отчисления за него в пенсионный фонд. Кроме того, с 1993 года Ворошилов не проходил ежегодную диспансеризацию — он просто от нее уклонялся.

Формально это было основанием для его увольнения со службы, но начальство прощало его и каждый раз скрывало этот факт. Это продолжалось до тех пор, пока психолог колонии не написала рапорт о том, что наблюдает у Ворошилова признаки острого психического расстройства и приступы немотивированной агрессии.

«Его преследуют и приглашают в ресторан»

На этом странности майора Ворошилова не заканчивались: по документам он был холост, но рассказывал, что женат и у него растет сын. Просто жена якобы вынуждена жить на Украине, поскольку командование не обеспечило ему приемлемую жилплощадь. Однако эта история мало походила на правду.

При этом Ворошилов был по-настоящему толковым оперативником и очень хорошим руководителем — его ценили и уважали как начальство, так и подчиненные. Правда, один из них, Павел Иванов, отмечал, что график дежурств и отпусков для подчиненных мужчин Ворошилов всегда составлял сам, а вот с женщинами поручал общаться кому-то другому.

После выяснения всех этих фактов и прямого приказа начальника областного управления исполнения наказаний Ворошилова принудительно направили на военно-врачебную комиссию.

В уголовном деле есть его медицинская карта — результаты осмотров психиатра прямо указывали на то, что майор Ворошилов страдает психическим расстройством. Причем это расстройство препятствовало службе и работе с обвиняемыми и осужденными, Ворошилов нуждался в лечении, поэтому нужно было рассматривать вопрос о его комиссовании из органов внутренних дел.

Однако в итоговом листе указывалось прямо противоположенное: «К несению службы годен без ограничений».

Причина было проста: в те годы дефицит кадров в МВД в целом и особенно в системе исполнения наказаний был такой, что удерживали всех, — уволиться было настоящей проблемой. В то же время в конце декабря 1996 года начальник колонии приказал не пускать Ворошилова на службу до тех пор, пока он не пройдет диспансеризацию. В ходе диспансеризации психиатр дал отрицательное заключение: майор проявлял агрессивность и считал, что его окружают колдуньи, которые отравляют ему жизнь. Для уточнения диагноза Ворошилова отправили в Самарскую областную психиатрическую больницу, где врачи тщательно обследовали его.

Выписной эпикриз смотрелся удивительно: в нем были подробно описаны все клинические признаки расстройства личности, которые требовали серьезного лечения, но в выводах заключалось, что заболеваний, препятствующих прохождению службы в органах внутренних дел, у майора не выявлено.

«Я вас давно ждал»

Дмитрий Ворошилов вернулся на службу — и вернулся победителем, поэтому служить под его началом женщинам стало еще труднее. А 22 апреля 1997 года у майора взяли образцы генетического материала в ходе проверки милиционеров на причастность к преступлениям лесного маньяка.

По воспоминаниям оперативника Константина Лазарченко, сначала Ворошилов категорически отказался давать материалы для экспертизы, но ему объяснили, что проверяют многих, а отказ плохо скажется на его дальнейшей службе.

21 июля пришло заключение экспертов из Москвы: на камуфлированном бушлате, найденном в голубых жигулях Короткова, обнаружен генетический материал 30-летнего майора внутренней службы Дмитрия Ворошилова. Это было однозначное, непотопляемое доказательство.

Позже эксперты установят, что ДНК Ворошилова была также на телах Короткова и его возлюбленной Кулаковской.

Майора задержали на рабочем месте 30 июля 1997 года и в тот же день провели обыски в его кабинете и в доме, где он жил. 1 августа суд санкционировал его арест, а 8 августа Ворошилова обвинили в убийстве двух человек и покушении на жизнь сотрудника правоохранительных органов. Как вспоминает Валерий Толоконников, когда майору объявили о задержании по подозрению в расправах, тот бросил: «Я вас давно ждал — еще в марте».

Свою вину арестованный Ворошилов признать отказался. Он заявил, что стал жертвой оговора, и этой версии придерживался до самого конца следствия.

«Ее исчезновение стало поворотным моментом»

Все знакомые Дмитрия Ворошилова отмечают, что до 1992 года он был абсолютно адекватен и отлично общался с женщинами — но затем все изменилось. По словам Валерия Толоконникова, следователи установили причину перемен: как оказалось, еще 18-летним юношей курсант Новосибирского военного института Ворошилов познакомился с 23-летней Мариной Ларькиной.

Она стала первой женщиной в его жизни — и он по-настоящему ее любил, хотя Марина относилась к нему как к мальчику и встречалась с другими мужчинами. Потом они расстались и встретились вновь лишь через три года: за это время Ларькина успела выйти замуж и взять фамилию Антошкина, родить сына и развестись.

А еще она получила судимость за обман потребителей и отбыла наказание в виде обязательных работ. Марина случайно встретилась с Ворошиловым на улице — и тот, ставший командиром взвода полка внутренних войск МВД, больше ее не отпустил. Она часто приходила ночевать к нему в офицерское общежитие.

А 24 июня 1992 года Марина пропала без вести. Согласно показаниям Ворошилова, в ту ночь от него она пошла домой — к маленькому сыну, а Дмитрий проводил ее до подъезда и вернулся в общежитие.

17 ноября 1995 года суд признал ее пропавшей без вести, а разыскное дело, в нарушение всех приказов, прекратили и уничтожили раньше допустимых сроков. Весь собранный материал погиб — сегодня не найти даже свидетелей, которых опрашивали сразу после исчезновения Марины. Она до сих пор считается пропавшей без вести.

Улики в огне

Между тем важнейшим доказательством против Ворошилова стал камуфлированный бушлат, забытый им в машине потерпевшего Кочеткова. Следователи собрали и законсервировали запах с бушлата, а после ареста Ворошилова провели одорологическую экспертизу — и она показала, что бушлат этот долгое время носил именно Ворошилов.

Помимо запаха Ворошилова, на бушлате нашли его волосы, причем не только на лицевой, но и на подкладочной части — весьма убедительные доказательства. Что же касается замытых следов крови, то в 1997 году молекулярно-генетическая экспертиза только входила в повседневную практику, поэтому следователи боялись, что это доказательство не устоит в суде.

В итоге они решили вначале отправить в суд те эпизоды, по которым были другие доказательства, а серию расправ дорасследовать позже. Но в феврале 1999 года в здании Самарского УВД произошел самый страшный пожар в истории МВД России — «Лента.ру» рассказывала об этой трагедии.

Пожар унес жизни 57 сотрудников УВД, 357 человек получили различные травмы. Кроме того, в огне полностью сгорели вещественные доказательства и экспертные заключения по многим уголовным делам, включая дела о расправах лесного маньяка. Причем экспертизы по ним восстановить было можно — их делали в московских НИИ ФСБ и МВД.

Но без бушлата Дмитрия Ворошилова, носителя кровавых следов, идти в суд смысла не было. Именно поэтому большинство расправ лесного маньяка сегодня остаются нераскрытыми.

К слову, в 2023 году криминалисты центрального аппарата СКР изучали уголовное дело, но пришли к интересному выводу: Ворошилов не мог совершить ни одно из убийств Лешего, поскольку показывал, что якобы не умеет водить машину. При этом в СКР просто не заметили, что в уголовном деле есть копия водительских прав Ворошилова, справка из военного училища, что он сдал экзамен по вождению на отлично, а также показания людей, которые видели его за рулем автомобиля.

Дело в том, что еще в 1994 году следователь прокуратуры Санкт-Петербурга Елена Топильская именно на результатах такой экспертизы доказала вину маньяка Игоря Иртышова по кличке маньяк-проститутка, нападавшего на мальчиков.

Ушедший в защиту

Как оперативник, причем очень талантливый, Дмитрий Ворошилов использовал для прикрытия дезинформацию, которую умело запускал через своих агентов. В частности, он был инициатором слухов, что расправы в Самарской области совершают чеченцы — в то время в самом разгаре была первая чеченская война.

Сразу же после задержания Ворошилов заявил, что стал жертвой пыток — и указал на конкретных милиционеров, которые якобы пытали его. 15 августа 1997 года адвокат заявил ходатайство о проведении судебной медицинской экспертизы, поскольку к его подзащитному применили недопустимые меры физического воздействия, избиения и растяжку.

Экспертиза показала, что на теле Ворошилова действительно были следы побоев — но они отличались от тех, о которых говорил адвокат. Кроме того, обвиняемого содержали в камере с гражданскими подследственными, что запрещено правилами, и те угрожали его избить.

Оперативники отрицали факты избиения: они заявляли, что большинство телесных повреждений Ворошилов нанес себе сам — в частности, специально расковыривал раны на запястьях и на коленке.

По заявлению адвоката 2 октября 1997 года было возбуждено уголовное дело в отношении пяти оперативников уголовного розыска, им предъявили обвинения, и дело 4 июля 1998 года направили в суд. После ряда заседаний его вернули прокурору для устранения недостатков, а затем прекратили за отсутствием в действиях оперативников состава преступления.

«Он знал, когда надо молчать»

В октябре 1997 года, спустя больше года после ареста, дело Дмитрия Ворошилова передали в суд. Его обвинили в двух преступлениях, по которым были живые свидетели, готовые дать показания. Первым стала расправа над Кочетковым и Кулаковской, а также покушение на сержанта Евгения Землякова.

Второе преступление, в котором обвинили Ворошилова, — покушение на Санталидзе и Буткевич, которые выжили. Другие эпизоды, несмотря на наличие результатов молекулярно-генетической экспертизы, отложили: следователи посчитали, что работать с осужденным, получившим приговор, им будет легче. Рассматривал дело судья Валерий Курылев.

На процессе, по воспоминаниям Курылева, защита пыталась опровергнуть достоверность генетической экспертизы — в суд вызывали экспертов и пытались их запутать, вынуждая сказать о вероятностном характере обнаруженных доказательств. Но это не удалось: эксперты были вполне убедительны, твердо и последовательно отстаивая свои выводы.

Кроме того, защита пыталась доказать, что после задержания Ворошилова убийства не прекратились, а их география даже расширилась. Однако было однозначно установлено, что после задержания обвиняемого пары на машинах в Самарской области перестали пропадать — таких преступлений не было уже почти 25 лет.

Однако доказать вину Ворошилова в нападении на Санталидзе и Буткевич не удалось: они не опознали подсудимого, а выводы молекулярно-генетической экспертизы носили вероятностный характер.

В итоге Дмитрий Ворошилов получил максимально возможные 15 лет лишения свободы. Свой приговор он встретил очень спокойно, и это судебное решение устояло в апелляции. Осужденный полностью отбыл свой срок и вышел на свободу 27 июля 2012 года.

Освободившись, он подал иск в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), заявив, что пострадал от пыток, но судьи в Гааге так и не признали его жертвой милицейского произвола.

***

Сегодня Дмитрий Ворошилов живет в райцентре одного из российских регионов. В наследство от родителей ему досталась квартира в городе и частный домик, где он и проводит большую часть времени. Соседи знают его очень хорошо: кто-то помнит Ворошилова мальчишкой, кто-то — курсантом, но большинство — офицером МВД.

Формально он абсолютно чист перед законом: в базах данных районной милиции даже нет никаких упоминаний о его судимости за расправы. О том, что в Самаре Дмитрия Ворошилова по-прежнему считают кровавым лесным маньяком, в маленьком и тихом райцентре, кажется, не знает абсолютно никто. Но и влюбленные пары, говорят, здесь не пропадают.

Редакция «Ленты.ру» выражает благодарность председателю Самарского областного суда Вадиму Кудинову и его сотрудникам, а также прокуратуре Самарской области за помощь в подготовке материала.