«Жизнь в СССР очень тяжела» Как 60 лет назад толпа африканцев устроила массовый протест на Красной площади?

18 декабря 1963 года, ровно 60 лет назад, сотни африканских студентов провели массовую демонстрацию на Красной площади. Это была первая с конца 1920-х несанкционированная акция в сердце Москвы. Темнокожие молодые люди съехались в столицу из разных городов СССР после гибели Эдмунда Ассаре-Аддо, выходца из Ганы. Африканцы считали, что его убили. До этого они разгромили ганское посольство, и милиция готова была подавить акцию, но до силового разгона дело не дошло. Удивленные москвичи еще много лет рассказывали о бунте темнокожих в шапках-ушанках. Как прошла самая необычная манифестация в истории СССР — в материале «Ленты.ру».

***

Москвичи не могли поверить своим глазам: к Красной площади стекались темнокожие молодые люди в драповых пальто и шапках-ушанках. Откуда они взялись и чего хотели — никто не понимал. Сотни студентов из совсем недавно образовавшихся стран Африки вышли в центр Москвы, чтобы выразить свой протест против трагедии, произошедшей с их товарищем, тело которого пятью днями ранее нашли на северной окраине города.

29-летний Эдмунд Ассаре-Аддо вообще-то приехал из Ганы учиться в мединституте города Калинина (ныне Тверь), но по каким-то причинам оказался в сугробе на пустыре возле МКАД. Как он туда попал — так и осталось загадкой. Но африканцы не сомневались: с ним расправились.

Манифестанты прошли маршем к Спасской башне Кремля, выкрикивая лозунги на русском, английском и французском языках. Хулиганить африканцы не осмеливались, но с удовольствием позировали фотографам и общались с иностранными репортерами. Милиции удалось решить дело миром, не прибегая к силовым действиям. Эта манифестация считается первой несанкционированной акцией на Красной площади с 7 ноября 1927 года, когда альтернативную официальной массовую демонстрацию попыталась провести левая оппозиция, так называемые троцкисты.

20 декабря 1963-го ганские студенты вернулись к занятиям. Некоторых потом выслали из СССР по запросу ганского посла Джона Эллиота, другие получили возможность завершить обучение.

«Обращались к девушкам с унизительными предложениями»

Выходцы из Африки еще в 1921-1938 годах обучались в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ), который функционировал в Москве как часть Коминтерна. В его задачи входило выращивание революционеров, которые несли бы миру коммунистическую идеологию, организовывали восстания и революции. Естественно, в жизни все оказалось гораздо сложнее, чем на бумаге. КУТВ подготовил как пламенных коммунистов (кто-то из них впоследствии пришел к власти в странах Африки), так и убежденных противников левых идей.

Правительство СССР вновь заинтересовалось Африкой во второй половине 1950-х, когда активно рушилась колониальная система и образовывались новые государства. Впервые африканцы массово появились в СССР во время VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов летом 1957 года. Они казались советским людям настоящей экзотикой, пользовались всеобщим вниманием и расположением. Многим хотелось пообщаться с молодыми иностранцами или хотя бы просто постоять рядом.

20‪ ‪января 1960‪ ‪года ЦК КПСС принял секретное постановление «О расширении культурных и общественных связей с негритянскими народами Африки и усилении влияния Советского Союза на эти народы». Документ, подписанный первым секретарем ЦК Никитой Хрущевым, подразумевал оказание помощи этим народам «в их политическом и культурном развитии и в их борьбе за свое национальное освобождение». Среди африканцев планировалось популяризировать культурные и экономические достижения СССР, для чего открывался прием студентов и аспирантов в советские вузы. Хрущев поручил увеличить число стипендий для выходцев из Африки, установить их материальное обеспечение.

Особенно тесное сотрудничество планировалось с Ганой, где как раз установился дружественный СССР режим Кваме Нкрумы, а также с Эфиопией, Ливией и Суданом.

В 1961 году закипела жизнь в Университете дружбы народов, распахнувшем двери для иностранных студентов на юго-западе Москвы. Особенно рады там были видеть представителей стран, освободившихся от колониальной зависимости. Вузу присвоили имя Патриса Лумумбы, лидера Демократической Республики Конго, в январе того же года расстрелянного бельгийцами: для многих африканцев он стал настоящим символом национально-освободительного движения.

Некоторые из них испытывали на себе прелести бытового расизма. Инциденты фиксировались во всех городах СССР, где обучались студенты из Африки. Советские власти обратили внимание на проблему после того, как посольство Ганы в Москве 6 мая 1963 года официально возмутилось по поводу «неспровоцированных нападений» на студентов из этой страны. Страдали и представители других бывших колоний.

Отдельные случаи изложены в записке, составленной председателем КГБ Владимиром Семичастным, министром высшего и среднего специального образования СССР Вячеславом Елютиным и главой Комитета по культурным связям с зарубежными странами при Совмине Сергеем Романовским 25 мая 1963 года. Из этого документа, например, известно, что 8 ноября 1962 года двое пьяных потребовали, чтобы африканские студенты уступили им место в метро, заявив: «У себя на родине вас вообще не пускают с белыми в один вагон, а здесь вы сидите, когда белые стоят».

31 января 1963-го группа хулиганов напала на улице на четверых малийских студентов и тяжело ранила одного из них, в бессознательном состоянии африканца доставили в больницу. А 9 марта того же года трое молодых людей сильно избили студента УДН: по его словам, это произошло на глазах у прохожих, которые за него не заступились.

В записке указывалось, что африканские студенты жалуются на «недружелюбное и оскорбительное отношение» к ним со стороны «главным образом молодежи».

«Подобные факты вызывают у студентов чувство обиды, — констатировали авторы документа, — мешают воспитанию их в духе интернационализма и дружбы между народами»

В Херсоне тем временем вызывающе вели себя африканцы — курсанты мореходного училища. Некоторые из них не платили за проезд в транспорте, лезли без очереди к прилавкам магазинов, «обращались к девушкам с унизительными предложениями», оскорбляли местных жителей на английском языке, пьянствовали в ресторанах и пользовались услугами проституток. 25 июля 1964 года группа ганцев устроила в херсонском ресторане дебош, вылившийся в настоящее побоище на троллейбусной остановке.

Если верить этому источнику, хулиганы избили дежурного по училищу, первого секретаря горкома ЛКСМ Украины, били стекла и угрожали милиционерам расправой. Угомонились они лишь к трем часам ночи, когда из отделения отпустили всех задержанных ганцев.

14 декабря 1963 года пьяные кенийские студенты подрались с ленинградцами за право первыми сесть в такси, а против троих студентов из Сомали в начале 1966-го даже возбудили уголовное дело о совершении хулиганских действий и оказании сопротивления милиционерам. Обучавшиеся в Сочи иностранцы избили посетителей ресторана, оскорбили официантку и угрожали сотрудникам органов правопорядка, а одного из них и вовсе укусили за щеку. Во Львове студенты из Танзании, Конго и Мали сколотили группировку и «систематически устраивали пьянки и драки в общежитии училища, учиняли хулиганские действия в общественных местах города, оскорбляли и наносили побои советским гражданам и студентам из других стран». Все закончилось высылкой дебоширов из СССР.

По формулировке специалиста по истории Африки Сергея Махова, в процессе увеличения количества темнокожих студентов в СССР возникали «трения в основном на бытовой почве, неизбежные при контакте незнакомых друг другу цивилизаций».

Если одних студентов направляли на учебу правительства их стран, то другие ехали без разрешения властей, имели оппозиционные взгляды и, не исключено, намеревались использовать приобретенные знания для политической борьбы. В щекотливой ситуации СССР стремился не портить отношения с дружественными режимами. Так, в 1962 году советские органы депортировали нескольких гвинейцев, чтобы не сердить президента Гвинеи Ахмеда Секу Туре. А когда кубинские студенты начали пропагандировать среди других латиноамериканцев в УДН идеи революции, совершенной во главе с Фиделем Кастро, его руководство быстренько распылило диаспору с Острова свободы по другим вузам.

Еще больший резонанс произвели в 1964 году марокканские студенты, захватившие посольство собственной страны из-за несогласия с действиями правительства. Рабат потребовал от Москвы выслать участников беспорядков, однако СССР воздержался от строгих наказаний.

«Интересно, как прореагирует Хрущев?»

Как бы то ни было, несчастье с Ассаре-Аддо не стало единичным нарушением безупречно гладкого пребывания африканцев в Стране Советов. Правоохранительные органы регулярно фиксировали происшествия с участием африканцев и, вероятно, готовились к новым. Этот случай выбивался из общего ряда, во-первых, из-за наличия трупа, во-вторых, из-за места ЧП, в-третьих, по причине международной огласки.

Ходили слухи, что Ассаре-Аддо якобы намеревался жениться на русской девушке, но ее родственники выступили категорически против их брака и могли помешать ему самым радикальным способом. Ганские студенты, собравшиеся на акцию протеста, уверяли, что их соотечественника ударили ножом в спину. Впрочем, медицинская экспертиза нашла на теле Ассаре-Аддо только небольшую царапину на шее. Других травм или ранений, согласно официальному заключению, не было.

Советские власти озвучили официальную позицию через газету «Правда».
В опубликованной там заметке утверждалось, что Ассаре-Аддо замерз на проселочной дороге, находясь в нетрезвом состоянии. Партию больше всего волновала реакция Запада на криминальное происшествие. В заметке сообщалось, что несчастный случай со студентом стал поводом к «клеветнической кампании», начатой реакционными кругами.

«Этот несчастный случай кое-кто пытается использовать в явно недобрых целях, рассчитывая путем подстрекательства вызвать возбуждение среди ганских студентов, в искаженном свете представить их учебу и жизнь в нашей стране», — объясняла «Правда» советским гражданам.

По разным оценкам, на Красной площади митинговали от 400 до 700-900 темнокожих студентов. Правда, по воспоминаниям участника событий, доктора из Ганы Эдварда На, учившегося во Львовском мединституте, на самом деле на манифестацию собрались не более 150 человек.

Если верить очевидцу, стычек с милицией не было, как и в целом расизма в СССР 1960-х. Он склонен считать трагедию с Ассаре-Аддо «отдельным инцидентом».

«Большинство русских людей были к нам дружелюбны, — уверял медик. — Нас приглашали в гости, некоторые из нас даже женились на советских женщинах».

На московские события обратили внимание за рубежом. Так, эмигрантское издание «Русская мысль» попыталось доказать, что случившееся имеет в СССР системный характер. Осведомители парижского издания сработали на редкость оперативно: заметка о протестах африканских студентов на Красной площади появилась в газетном номере уже 21 декабря (ее текст в 2007 году опубликовал блогер Дмитрий Панкратов).

Русскоязычные парижане особенно смаковали тот факт, что «манифестанты выкрикивали враждебные СССР лозунги». Всем запомнился самодельный плакат со словами «Москва — вторая Алабама»: это был отсыл к событиям 11 июня того же 1963-го, когда губернатор штата Джордж Уоллес пытался соблюсти свой предвыборный лозунг о сегрегации и не пропустить в Алабамский университет темнокожих студентов.

Более того, «Русская мысль» поставила под сомнение слова посла Ганы в СССР Эллиота, который заявил, что на теле Ассаре-Аддо не было никаких ран. Газета настаивала на версии, что ганец выпал из поезда Москва — Калинин, когда возвращался к месту учебы после празднования провозглашения независимости Кении.

Русскоязычная газета «Вестник», выходившая в Торонто, рассказала читателям, что «посольство Ганы резко осудило поведение ганских студентов, поддавшихся подстрекательству иностранной агентуры». Из-за океана она обратилась к ганским студентам, «которым не нравятся советские порядки», с предложением «в любой момент отказаться о бескорыстной помощи советского народа и покинуть Советский Союз».

На 24-летнего художника Михаила Гробмана (ныне живет в Израиле) наибольшее впечатление произвел лозунг вышедших на Красную площадь африканцев «Русские люди в Африке хорошо живут». Он сделал запись о митинге в своем дневнике 19 декабря 1963 года: это показывает, что случившееся с Ассаре-Аддо и последующие выступления не были для москвичей секретом, а слухи оперативно распространялись. Уже тогда Гробман знал и основные версии произошедшего: ганец либо скончался в результате насильственных действий, либо замерз.

События взволновали и 32-летнего поэта Виктора Старкова.

«Интересно, как прореагирует Н.С.Х. (Хрущев — прим. «Ленты.ру») на демонстрацию ганских студентов на Красной площади, протестующих против дискриминации в отношении африканцев? — задался он вопросом в своем дневнике. — Как подадут этот факт? Что напишут газеты? Н.С.Х., несомненно, как-то вынужден прореагировать, но вот народу об этом ничего не скажут: газеты просто умолчат об этом инциденте. Это в традициях и, главное, в нравах партийной печати. Может быть, пример ганских студентов всколыхнет наше студенчество? Говорят, что наши стояли и безмолвствовали, наблюдая за демонстрацией».

Советско-ганские отношения резко пошли на спад после свержения президента Нкрумы в 1966 году. Из Ганы в спешном порядке выехали советские специалисты, поток ганских студентов в СССР практически иссяк.