«Идет борьба за выживание» Сироты в России получают образование, льготы и жилье. Почему это не помогает им в жизни?

Российским сиротам дают жилье, бесплатное образование и ряд льгот — так они часто оказываются даже в более выигрышном положении, чем дети из небогатых семей в крупных городах. Однако государственная помощь парадоксальным образом не помогает большинству из них добиться успеха. Почему это происходит — впервые в России попытались выяснить исследователи Жанна Чернова и Лариса Шпаковская в книге «Путевка в жизнь. Социологическое эссе об образовании, классовом неравенстве и социальном исключении в России», которая вышла в издательстве Европейского университета. «Лента.ру» узнала у Жанны Черновой, что не так с выстроенной в стране системой и что это значит для всех россиян.

«Сиротам надо достаточно быстро повзрослеть»

«Лента.ру»: Почему вы решили сравнивать две группы: детей из среднего класса и выпускников детских домов?

Чернова: За этим стоят две истории. Первая связана с нашими исследовательскими интересами. Начиная с 2000-х годов я исследовала ответственное родительство, семью и изменения, которые происходили тогда. Позже мы начали параллельно изучать реформу детских домов и судьбы их выпускников.

Мы видели разницу, которая есть в судьбах и траекториях детей, чьи родители условно относятся к «Первой России», и воспитанников детских домов, но нам было интересно, в чем именно заключаются различия в успешности их адаптации.

Интересно еще то, что у сирот есть несколько иная ситуация, когда дело касается социальной семейной политики. Государство предоставляет им достаточно много возможностей — жилье, льготы.

Это еще больше подогрело наш интерес к изучению этой темы, потому что, с одной стороны, сироты находятся не в самом плохом положении, но тем не менее адаптация к взрослой жизни и успешность жизненных стратегий у них невысоки. У нас нет точной статистики, какой процент сирот успешно устраиваются в жизни, но на уровне обыденного представления есть четкое мнение, что их не очень много.

Мы решили рассмотреть и подчеркнуть различия, связанные не только с фактом наличия родителей, а именно качеством и стилем родительства, которые практикуют представители городского образованного класса, что и становится в дальнейшем преимуществом для их детей.

Можно ли тогда говорить о том, что на такие различия в жизненных траекториях очень сильно влияет ответственное родительство?

Да, конечно. Это метафора, которая используется в социологии семьи и подчеркивает, что родительство — это не только выполнение ожидаемой социальной роли, но и сознательная рефлексия внутри нее.

Стиль воспитания отсюда становится более демократичным и детоцентристским. К мнению детей прислушиваются, вместе с ними делают осознанный выбор секций и прочих вещей.

Теоретики отмечают, что одна из важных характеристик современного общества — это институциональная рефлексия, когда сами учреждения принуждают человека к умению выбирать и понимать свои желания. Яркие примеры — выбор из 10 видов йогурта в магазине, майноры в бакалавриате, где студенты могут выбирать дополнительные предметы, не относящиеся к их основной профессии. Это все связано с рефлексией и результатом ответственного родительства, что помогает детям, выросшим в такой среде, быть более конкурентоспособными.

Соответственно, у выпускников детских домов этот навык практически не развит, поэтому они проигрывают. Институциональная форма заботы, в которой они находятся, просто не заточена под ответственное родительство, в детских домах часто используют устаревшие педагогические практики.

Можно ли сказать, что воспитанников детских домов чаще всего настраивают на какие-то определенные профессии, которые не требуют получения высшего образования?

Чаще всего сироты находятся в трех институциях одновременно, в которых в какой-то момент есть критическая точка невозврата или отсечения.

После девятого класса логика школ прагматична — она направлена на то, чтобы воспитанники детских домов, как и другие дети с особыми образовательными потребностями (например, мигранты), «выталкивались» из массовой школы. Это напрямую связано с баллами ЕГЭ, которые являются одним из показателей эффективности региональных властей.

Какое-то количество учащихся оттягивает на себя СПО [среднее профессиональное образование], и им это тоже выгодно. Им нужно закрыть бюджетные места, на которые есть либо недобор, либо не очень много желающих.

Последний институт, который сам заинтересован в том, чтобы сироты шли в СПО, — это сами детские дома. Они испытывают проблемы со старшим подростковым возрастом, поэтому им легче передать детей, по сути, в ту же самую среду. Там есть воспитатель, общежитие, и они таким образом снимают с себя ответственность и отчитываются, что дети не болтаются на улице, а учатся.

Кроме того, сотрудники детских домов ориентируют своих воспитанников на то, чтобы они получали специальности, которые смогут быстро их прокормить. Сиротам надо достаточно быстро повзрослеть и в районе 23 лет стать экономически независимыми. И в этом случае кажется, что профессии в университете требуют более длительной профессиональной адаптации, а некоторые специальности в СПО и вовсе больше оплачиваются, чем какие-то офисные позиции.

Может быть, тогда эту ситуацию c заранее заданным жизненным путем может изменить наставничество?

Да, безусловно. У детей есть потребность в значимом взрослом, наставничество может помочь ее решить. После реформы 2014 года все говорили о том, что дети должны воспитываться в маленьких группах, но это тоже работает не до конца, потому что один воспитатель не может уделять время всем, может заболеть или вовсе уволиться.

Наставник же здесь длительное время общается с ребенком, видит изменения в его поведении и может составить полную картину его жизни.

И последнее — это то, что наставник может стать тем человеком, который защищает интересы подростка перед другими социальными институтами, может подсказать, как и куда обратиться. По сути, это неофициальное родительство.

«У людей есть запрос на социальное здоровье»

В книге вы пишете, что дети из среднего класса участвуют в образовательной гонке. А в какой гонке тогда участвуют сироты?

Дети из образованного среднего класса участвуют в образовательной гонке, потому что она практически равна жизненному успеху. При всей критике высшего образования и того факта, что диплом не гарантирует престижное место, оно все равно открывает профессиональные перспективы, и в этом смысле образование работает как институциональный лифт. И чем лучше будет образование у ребенка из среднего класса, тем лучше будет работа и больше возможностей.

У сирот, если говорить жестко, здесь происходит не гонка, а некая борьба за выживание и «нескатывание».

Являются ли сами родители детей среднего класса сторонниками идеи, что сироты, мигранты и другие «отстающие» дети не должны учиться в одном классе с их детьми?

Да, к сожалению, это грустная и не новая история для среднего образованного городского российского класса. С одной стороны, люди, которые к нему относятся, являются некими социальными новаторами и проводниками, потому что они стремятся дать детям лучшее будущее.

Их начинают рассматривать как дорогостоящий проект, родители заинтересованы, чтобы их усилия оправдались, поэтому других детей с особыми образовательными потребностями пытаются исключить из школ, перевести на домашнее обучение. Именно поэтому инклюзивные школы очень часто сталкивались с непониманием именно со стороны родителей здоровых детей.

Эта история показывает, что образованный средний класс заточен на то, чтобы жить в комфортных условиях. И они выражаются в том, что у людей есть запрос на социальное здоровье — они хотят общаться с такими же успешными и улыбающимися людьми.

Другие группы учеников, которые не попадают под этот стандарт, рассматриваются как неудобные. Учителя косвенно здесь выступают за родителей среднего класса, потому что ученики из условно хороших семей приятнее, с ними проще и лучше работать, чем со сложными детьми. Плюс институт массовой школы устроен так, что у учителей нет возможности реализовывать разные подходы к социальным группам.

Есть ли в таком случае у сирот собственные траектории развития жизненного пути?

Да, есть. Когда мы исследовали биографии воспитанников детских домов, то выяснили, что наши результаты вписываются в три истории.

Первая — это история успеха, когда выпускник детского дома получил образование, профессию и через них повысил свой социальный статус. Вторая — это воспроизводство и удержание нынешней жизненной позиции. Третья — это скатывание, когда социальный статус сироты значительно понижается.

Еще раз повторю, что, к сожалению, у нас нет статистики о том, какая стратегия популярнее, но по биографическим интервью, публикациям в СМИ и каким-то высказываниям бывших воспитанников мы поняли, что вторая и третья стратегии являются наиболее массовыми.

Какая влияет больше количественно — сложно сказать. В широком смысле здесь хорошо не потерять те ресурсы и возможности, которые получает воспитанник детского дома при выпуске. Хотелось бы, чтобы это была восходящая стратегия, но речь идет чаще всего об удержании позиции и «нескатывании» куда-то вниз.

А какие выпускники детских домов больше склонны к «скатыванию»?

Однозначного ответа здесь нет. Тут влияют множество факторов. Например, образовательное пространство региона и его насыщенность. Если регион депрессивный, то возможностей меньше. Многое зависит от разнообразности культурного пространства, неравномерности распределения НКО, которые занимаются помощью и поддержкой детей в крупных городах.

Не видела таких данных, но было бы интересно посмотреть на статистику распространения наставничества по всем детским домам. Думаю, его наличие сильно уменьшает риск «скатывания».

«К выпуску они забывают то, что им объясняли в детском доме»

Можно ли говорить о том, что история со средним классом — это уже постсоветская Россия, в то время как детские дома — больше советская система?

Сложный вопрос, насколько мы можем разделить эти два понятия. Средний класс вряд ли применим к СССР, но если мы говорим про позднесоветский период, то многие практики и ценности, связанные с образованием, сложились уже тогда, просто они не были такими массовыми.

Например, в советское время спецшколы с углубленным изучением английского языка уже были. И туда, с одной стороны, попадали по прописке, но в то же время там учились и дети интеллигентных родителей.

В постсоветской России просто сложилось образовательное пространство, которое стало более массовым. Возникли в том числе государственные и частные учебные учреждения.

Детский дом как форма заботы и воспитания — это какая-то в целом советская история. Реформа 2014 года была направлена на то, чтобы изменить форму институциональной заботы. Другой вопрос, насколько она была успешна, хотя какие-то изменения все же возникли. Например, воспитанники детских домов стали ходить вместе со всеми в школы, у них появились постоянные воспитатели. Но какие-то советские практики все равно воспроизводятся в новых стенах и интерьерах.

Есть ли предпосылки к тому, что в будущем путевок в жизнь станет больше для выпускников детских домов?

Да, предпосылки есть. Многие НКО федерального и регионального уровня занимаются поддержкой детей-сирот. Они уже поняли необходимость подтягивания по школьным оценкам.

Например, фонд «Арифметика добра» нанимает репетиторов, чтобы повысить средний балл детей. Сотрудники понимают, что в будущем это даст больше возможностей выбора тех специальностей и вузов, куда будут поступать выпускники.

Как на выпускников детских домов влияют государственные льготы?

С одной стороны, это хорошо, что государство предоставляет поддержку, но другой вопрос, насколько она эффективна. Такая поддержка, как, например, обучение на полном государственном обеспечении, дает возможность поменять специальность, но вместе с тем приводит к тому, что воспитанники чаще всего переходят с одной малопрестижной профессии на другую. Здесь не нужно отказываться от образовательной поддержки, но делать ее более адресной.

Кроме того, в 23 года практически все льготы и пособия заканчиваются, и в среднем молодые люди выходят на рынок труда в 25-27 лет.

Помогают ли в адаптации сиротам программы по финансовой грамотности?

Проблема заключается в том, что детей пытаются сделать взрослыми в короткий период времени. Им дают знания, которые не являются релевантными по их опыту и возрасту. Им рассказывают о деньгах, каких-то правовых вопросах, психологии отношений. Чаще всего к выпуску они забывают, что им объясняли в детском доме. Педагоги должны учитывать возрастную психологию, жизненный опыт и приоритет информации.