Еще во время предвыборной кампании 2020 года президент США Джо Байден охарактеризовал Россию как «противника», а Китай — как «конкурента». Этот внешнеполитический контраст усилился после начала специальной военной операции России на Украине. При этом американо-китайские отношения постепенно выходят из тупика. Так, недавно председатель КНР Си Цзиньпин заявил не только о преодолении странами разногласий, но и о желании вместе «ответить на глобальные вызовы». А министр иностранных дел Китая Ван И побывал с визитом в США и подготовил почву для предстоящей встречи Си Цзиньпина и Джо Байдена на полях саммита АТЭС в Сан-Франциско. О том, какую внешнеполитическую стратегию преследует Си Цзиньпин, чего ждать от развития российско-китайских отношений и какова вероятность большой войны из-за Тайваня, «Ленте.ру» рассказал эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай», вице-президент Шанхайского центра стратегических и международных исследований Нельсон Вонг.
«Лента.ру»: Что происходит с мировым порядком и почему все чаще конфликты стали решать силой?
Нельсон Вонг: Мы сейчас переживаем особый момент. Пока это похоже на Вторую мировую войну, потому что так называемого глобального миропорядка после окончания холодной войны больше нет. По сути, все исчезло. Дело не в развитии Китая, не в специальной военной операции России на Украине, а в том, что остальной мир сыт по горло несправедливым доминированием США и порядком, который служит только их интересам.
Соединенные Штаты пользуются тем, что они якобы единственная сверхдержава, до такой степени, что их безумие выходит за рамки разумного контроля. Люди недовольны тем, как развивается мир, потому что он неустойчив после двух мировых войн и особенно после холодной войны, перейдя в XXI век с его быстрым развитием современных технологий и средств массовой информации.
Именно поэтому термин «мультилатерализм» набирает популярность — поскольку Китай, Россия, Европейский союз и другие региональные державы выходят на мировую арену и создают новый свод правил: то, что хочет видеть большинство людей в мире.
Как раз по этой причине у нас появился термин «Глобальный Юг» — если подумать, то он объединяет ту часть человечества, которая хочет объединиться против несправедливости, чтобы построить новый мировой порядок.
Насколько в нынешних условиях вероятна горячая глобальная война?
Человечество не хочет еще одной большой войны, и все усилия мирового сообщества сейчас должны быть направлены на то, чтобы ее предотвратить.
Ведущим игрокам на мировой арене нужно обсудить свои устремления и объявить, что им не нравится. Только так мы сможем построить будущее, основанное на взаимоуважении, — то есть справедливый для всех миропорядок.
Некоторые наблюдатели полагают, что вслед за Украиной и Израилем может разгореться конфликт в Тайваньском проливе. Насколько Китай заинтересован в силовом решении проблемы статуса Тайваня?
Все страны разные, все нации отличаются друг от друга.
США годами оказывали давление на Китай, пытались соблазнить его вступить в военный конфликт, но на это никто не клюнет. Замечу при этом, что Китай никогда не называл США врагом, в отличие от американцев, которые называли Китай так, как им заблагорассудится, когда речь заходила о Тайване.
То, что люди пытаются сравнивать Тайвань с Украиной, — недоразумение. Это совершенно другой сценарий, потому что Украина уже была независимой страной до конфликта. Тайвань таковым не является, поэтому Китай четко говорит, что это его внутренние дела.
Но как быть с Гоминьданом и Демократической прогрессивной партией, которые стоят на позициях провозглашения Тайваня независимым государством?
Некоторые сепаратистские группировки на Тайване действительно борются за независимость и жаждут отделиться от родины, но Китай всегда пытался добиться национального воссоединения путем мира, без применения силы.
Все это время Китай очень четко очерчивал свои границы, а США использовали Тайвань в своих интересах — для манипулирования в отношениях с Китаем.
При каких обстоятельствах силовой сценарий возможен?
Есть три красные линии для применения силы и изменения курса.
Первая: внешние силы вмешиваются в дела Тайваня, чтобы отделить остров от родины, и это становится неконтролируемым. Вторая: деятельность сепаратистских групп Тайваня заходит так далеко, что остров де-факто становится независимым. Третья: сепаратистские группы предпримут решительные действия — например, проведут референдум о независимости.
На ваш взгляд, какие последствия для ситуации в регионе и мире в целом будет иметь реализация описанного сценария?
Если в каком-либо случае начнется война, то это прежде всего будет война Китая по защите своей территориальной целостности. И в Китае полностью уверены в том, что победят любого, кто осмелится вторгнуться. Нет никаких сомнений в нашей решимости.
Думаю, что теперь американцы начали понимать, что они зашли слишком далеко.
Существующую напряженность в мире часто называют «холодная война 2.0». На ваш взгляд, это корректное сравнение?
Действительно, есть тенденция к перерастанию напряжения в очередную холодную войну. Именно поэтому я считаю, что Китай поступает правильно, пытаясь вовлечь страны в диалог.
США изначально полагали, что они могли бы заблокировать Китай на мировой арене. Собственно говоря, поэтому они развязали технологическую войну и заблокировали продажу чипов.
В США недооценивают решимость и потенциальную мощь такой большой страны, как Китай. Почему? Потому что увлеклись собственным высокомерием. И на самом деле это очень прискорбно.
Какие сферы затрагивает нынешнее глобальное противостояние и чем оно опасно для человечества?
Природа современной войны сейчас совершенно иная. Мы не можем сравнивать то, что происходит или что вот-вот произойдет, с тем, как это было во времена холодной войны. Поэтому я считаю, что мы должны думать о будущем.
Наши мысли и теории в контексте национальной и глобальной безопасности, социального развития и управления, международных отношений продвинулись не так далеко, как наше технологическое развитие. Вот почему у нас сейчас так много проблем. Например, искусственный интеллект активно развивается, очень скоро у нас на улицах появятся роботы-полицейские.
Нам стоит ждать формирования глобальных блоков и союзов в этой связи?
Я убежден, что разделение мира на два конкурирующих лагеря — очень плохой сценарий. Это не самое лучшее решение, потому что тогда мы точно вернемся во времена холодной войны.
Сядьте за стол переговоров с остальным миром, с Глобальным Югом.
А затем попытайтесь найти более дружественный способ урегулирования споров.
Кстати, почему Китай ни с кем не заключает союзов? При каких условиях китайская сторона может отказаться от этого курса и объединиться с кем-либо в альянс?
Китай пока не изменил своей позиции и действительно не собирается ни с кем заключать союзы. Китай верит в партнерские отношения, в то, что нужно быть дружелюбным со всеми. Это исходит из нашей традиции, нашей культуры, истории нашей цивилизации.
Да, предложения Китая по глобальному развитию могут звучать немного расплывчато. Однако это показывает образ мышления китайцев — то, как мы смотрим в будущее. Это полностью противоречит идеям блокового мышления и конфронтации.
Кем является Россия для Китая? Это союзник, равный партнер, «младший брат», конкурент в борьбе за влияние в незападном мире или сочетание сразу нескольких качеств?
В США очень любят такую риторику: они постоянно говорят, что Китай хочет быть «старшим братом». И кто же тогда «младший брат»?.. Опять же у них менталитет времен холодной войны и старое мышление. Китай функционирует не так.
США пытались говорить, что Россия теперь стала «младшим братом» Китая. Но это неправда.
В последние десятилетия Китай проводит активную политику в Средней Азии, Африке и на Ближнем Востоке — то есть в регионах, где в том или ином формате присутствует и Россия. Как вы считаете, между Россией и Китаем могут возникнуть противоречия в этих регионах?
Китай не хочет контролировать какой-либо регион, но хочет вести бизнес со всеми. Мы — нация торговцев. Мы хотим заниматься бизнесом и расширять наше экономическое сотрудничество.
Что Китаю нужно сделать, так это убедить всех, включая Россию, что мы в этих регионах только для того, чтобы вести бизнес с другими компаниями и расширять наше экономическое развитие, потому что мы хотим использовать преимущества наших растущих производственных мощностей.
Мы должны искать рынки сбыта за пределами страны. Но это не значит, что мы хотим кого-то контролировать.
Каким Китай видит свое место в новом миропорядке?
Китай становится одной из ведущих стран мира благодаря своим размерам, масштабам экономики и численности населения.
Поэтому мы не собираемся оставаться в стороне и хотим принять участие в диалоге о будущем миропорядке.
Как в Китае воспринимается конфликт на Украине — в смысле изменения мирового порядка и существовавшей на континенте системы безопасности?
В настоящее время Китай не поддерживает Россию таким образом, чтобы поставлять ей оружие. Однако в Китае понимают озабоченность России и делают так, чтобы остальной мир понял подоплеку конфликта, его коренные причины.
Ситуация на самом деле не черно-белая, как о ней говорят в западных странах, все намного сложнее.
Думаю, что ситуация в этом смысле меняется, потому что мы видим раскол по украинскому вопросу в некоторых европейских странах. Там уже с опасением относятся к идее поддержки Украины, потому что хотят избежать крупного конфликта с Россией.
У нас действительно есть надежда, что конфликт в Украине рано или поздно закончится. Правительство совершенно ясно выражает свою позицию по вопросу Украины. Но когда дело доходит до общественного мнения в такой большой стране, как Китай, то оно действительно разделилось.
Полагаю, что это относится ко многим странам. На самом деле разногласия в обществе не так уж и важны, потому что в конце концов важна позиция правительства страны. Позиция нашего правительства по украинскому вопросу достаточно ясна и прямолинейна.
Какие уроки Китай извлек или попытается извлечь из специальной военной операции России на Украине?
Не только Китай, другие страны тоже должны извлечь уроки из конфликта. Урок состоит в том, что нельзя позволять таким ситуациям просто развиваться, не контролируя их.
Важен активный диалог, и именно поэтому взаимодействие Китая и США становится все более активным, как и взаимодействие Китая с Европейским союзом. Ведь невозможно решить проблему силой.
Каковы, на ваш взгляд, перспективы у китайского мирного плана и других международных инициатив по урегулированию кризиса на Украине?
Все зависит от сторон конфликта. Причем не только от Украины, но и от стран, которые поддерживают ее и фактически стали сторонами конфликта.
Это война, которую они никогда не выиграют, потому что Россия — ядерная держава. Так что же они пытаются сделать? Если вы знаете, что эту войну вам никогда не выиграть, зачем проводить такую политику?
При этом мы видим некоторое потепление в американо-китайских отношениях. Так, недавно заместитель председателя Китая Хань Чжэн на встрече с государственным секретарем США Энтони Блинкеном сказал, что развитие Китая — это возможность, а не вызов Соединенным Штатам, выгода, а не риск. В чем конкретно выгода и возможность для США в развитии Китая?
Это действительно так. Китай — один из крупнейших потребительских рынков в мире. Это всегда было важно для США. Американцы могут продавать свои товары и финансовые услуги Китаю. Американцы могут извлечь много выгоды и пользы из ведения бизнеса с Китаем.
Но США не нравится, что Китай становится богаче. Опять же — это менталитет, который можно описать как «ты больше меня, поэтому ты собираешься причинить мне вред, ты пытаешься запугать меня». Нет, США должны перестать так считать, это неверное восприятие.
Какое будущее вы прогнозируете отношениям Китая и США и как их развитие повлияет на мировой порядок?
Мы вступаем в период неопределенности, большой неопределенности.
И этот период, возможно, продлится довольно продолжительное время, может быть, десятилетия.
Да, с исторической точки зрения США находятся в состоянии упадка. Но люди не должны заблуждаться, полагая, что Соединенных Штатов скоро не станет. Нет, это все еще могущественная страна, и она останется ею надолго.
Активное взаимодействие между странами или более крупными державами должно стать нормой. Конечно, у нас есть недомолвки и разногласия, есть некоторые различия между государствами. Мир не будет стабильным, споры будут возникать всегда.