Одним из самых громких преступлений в истории современной России считается дело майора Дениса Евсюкова: в ночь на 27 апреля 2009 года милиционер, находясь под воздействием алкоголя, открыл стрельбу из пистолета Макарова по посетителям магазина на юге Москвы. Фамилия Евсюков на многие годы стала синонимом милицейского, а позже полицейского беспредела. Между тем мало кто знает, что за 44 года до московской трагедии, 10 июля 1965 года, похожий случай произошел в Советском Союзе — тогда участковый Александр Астафьев, отслуживший в милиции меньше трех месяцев и только получивший табельное оружие, безо всяких причин открыл стрельбу по людям на улицах Читы. Историю «советского майора Евсюкова» изучил корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.
Трагедия, произошедшая 10 июля 1965 года в Чите, стала первым случаем немотивированного нападения советского милиционера на гражданских лиц — однако о ней мало известно за пределами Забайкалья. А сама история участкового Александра Астафьева стала следствием больших перемен в советской правоохранительной системе.
В начале 1960 года Никита Хрущев постановил ликвидировать МВД СССР, образовав вместо него министерства охраны общественного порядка (МООП) союзных республик. Это произошло в рамках реформы органов внутренних дел и серьезно подорвало авторитет советской милиции.
«Чужакам здесь не место»20 лет назад знаменитый российский боксер сжег казино с игроками. Что толкнуло его на это?
«Они никогда не найдут убийцу»Как в 1990-х адвокат устроила первое в истории современной России заказное убийство судьи
Банда «Черная кошка» стала символом послевоенного криминала в СССР.Почему она годами оставалась неуловимой?
Дело в том, что раньше территориальные органы МВД подчинялись только главе ведомства. А МООП имели двойное подчинение — не только Москве, но и территориальным исполнительным советам народных депутатов. С одной стороны, это сокращало расходы союзного бюджета, но с другой — порождало кумовство.
В итоге из нового ведомства начался ожидаемый исход профессионалов. Ветераны Великой Отечественной войны уходили из МООП на «стройки народного хозяйства», где зарплата была выше.
Авторитет милиции, высокий в годы войны и после нее, стал неуклонно падать
В этой ситуации на работу в милицию стали брать без особого отбора, а к самостоятельной работе новичков допускали с первых дней. Именно так случилось с рабочим Читинского машиностроительного завода 27-летним Александром Астафьевым.
Из рабочих в милиционеры
Астафьева приняли на работу в органы охраны общественного порядка исполнительного комитета Читинского областного Совета депутатов трудящихся и направили на службу в должности участкового уполномоченного Ингодинского райотдела милиции Читы. Приказ об этом был подписан 2 апреля 1965 года.
Как выяснится на суде, Астафьев за пять предшествующих лет сменил десять мест работы, причем нигде не задерживался дольше 13 месяцев, а на большинстве предприятий работал буквально несколько дней.
Формально он всегда увольнялся «по собственному желанию»
Все характеристики Астафьева были хорошими — в них отмечалась дисциплинированность молодого рабочего, его активное участие в общественно-политической жизни, учеба в институте марксизма-ленинизма и агитационная работа во время выборов. Но вот в коллективы он вписывался очень плохо.
Интересно, что, работая участковым с апреля 1965 года, форму милиционера Астафьев получил только в конце июня, незадолго до трагедии — со снабжением милиции, особенно в далеких от Москвы регионах, в то время было плохо. От столицы бесперебойно шла лишь часть финансирования: основные деньги должны были выделять местные исполкомы.
Но они эти средства систематически задерживали, особенно во время посевной и уборочной кампаний, а также в конце года — когда «горели планы».
Ситуацию смог поменять лишь Николай Щелоков, возглавивший МООП в сентябре 1966 года, а в 1968 году возродивший МВД СССР
Между тем Александр Астафьев долго шел не только к милицейской форме, но и к табельному оружию. Право на его ношение он получил всего за три дня до трагедии — 7 июля 1965 года. При этом из всех положенных зачетов участковый сдал только устный, по тактико-техническим характеристикам пистолетов Макарова и ТТ. Причем «сдал» этот зачет Астафьев так, что уже в октябре, на суде, не смог ответить на простейшие вопросы. Тренировочных стрельб он не выполнил — прямо об этом нигде не говорится, но причина заключалась в том, что патронов просто не было.
К слову, нигде в материалах уголовного дела не указано и звание участкового уполномоченного Астафьева. Только из документов других читинских архивов следует, что на выданной ему форме красовались погоны лейтенанта милиции.
При этом уже тогда офицером мог быть только человек с высшим образованием — а Астафьев окончил лишь горный техникум по специальности «электрик», поэтому и должность участкового он получил авансом
Скорее всего, тот самый институт марксизма-ленинизма ему записали как высшее образование, хотя, по сути, это были курсы повышения квалификации агитаторов.
Нарушитель в погонах
Суббота, 10 июля, была одним из самых жарких дней лета 1965 года в Чите — температура поднялась до 29 градусов в тени, ветра практически не было. Накануне у Александра Астафьева был выходной: он весь день провел на участке кума, где они строили флигель.
А в субботу ему нужно было заступать на службу — по графику он работал с 09:00 до 13:00, а затем — с 19:00 до 00:00.
Утром, начав одеваться на работу, я увидел, что моя форма не в порядке, и я оделся в гражданское: легкая рубашка с короткими рукавами, темно-синие летние брюки. Я помог жене отвести наших детей в детский садик, затем пошел на работу
Жена подтвердила, что не привела форму мужа в порядок — но ни на следствии, ни на суде они не смогли сказать, что же с ней было не так. Между тем все объяснялось просто: милицейская форма образца 1958 года (новую, образца 1965 года, в регионах начали получать намного позже) была неудобной, душной и к тому же с закрытым кителем.
В такой форме было очень сложно нести службу в жару — и Астафьев просто схитрил. Для новичка этот проступок считался очень серьезным: такую вольность позволяли себе даже не все ветераны.
На суде выяснилось, что в ту субботу на планерку в Ингодинский отдел милиции в штатском пришел лишь один Астафьев
Планерка началась в 09:00 и закончилась в 09:40. Сразу после этого у командира взвода Астафьев получил пистолет, который положил в правый карман брюк — кобура и второй магазин остались у него дома. Это также было нарушением, причем недопустимым для сотрудника, прослужившего всего три месяца.
Пистолет Макарова
Фото: РИА Новости
Как следует из показаний Астафьева, получив оружие, он по непонятным причинам решил отнести его домой и около 11:00 вышел из отдела. Может показаться, что с 10 до 11 утра участковый ударно трудился — но судья Валерия Зарубина в ходе допроса выяснила, что сразу после утренней оперативки Астафьев должен был идти на опорный пункт милиции и нести службу.
Он же предпочел остаться в отделе, перед глазами начальства изображая бурную деятельность, — а когда командир уехал на совещание в городское управление ООП, участковый просто пошел домой отдохнуть: жена работала, а дети были в саду.
Пьяный маршрут
От отдела милиции до дома Астафьева шел автобус, но на остановке участковый встретил соседа — часового мастера Григория Кириенко, который ехал на работу. Милиционер сразу спросил у Кириенко, есть ли у того деньги, чтобы выпить. На беду у часового мастера с собой оказался рубль — участковый предложил пойти и купить пива.
В магазине Астафьев встретил работника милиции в форме с офицерскими погонами, окликнул его по имени и занял рубль. На этот рубль мы купили бутылку портвейна «Анапа» емкостью 0,75 литра, вышли из магазина и пошли в соседний дом. Там жил какой-то родственник Астафьева — мы зашли к нему и выпили вдвоем всю бутылку
Тем родственником Астафьева был его дядя Николай. Он отдыхал после ночной смены и пить отказался со словами: «Если я с вами стакан выпью, то остановлюсь только через неделю». Но гостям на закуску он дал все, что было в доме, — хлеб и луковицу.
Выпив, перекурив и поговорив, Кириенко и Астафьев расстались: первый отправился на работу, а участковый поехал на железнодорожный вокзал Чита II, где билетным кассиром работала его жена. Сам Астафьев давал показания, что хотел взять у нее денег, чтобы купить папиросы, но на самом деле он надеялся в буфете вокзала купить пива. Однако пива не было.
Чита в 1960-х годах
Фото: Барабанов Михаил / ТАСС
Выйдя из здания вокзала, участковый пошел вверх по Ленинградской улице — и у входа на стадион «Труд» встретил еще одного знакомого, старшего лейтенанта, участкового уполномоченного Первого горотдела милиции Читы Юрия Яковлева.
Я в субботу был выходной, но вышел на работу, так как у меня на участке несколько организаций, в которых хранится оружие, работают только по субботам, и я должен был совершить контрольный обход. После него я пошел домой, но встретил Астафьева. Он предложил выпить пива, но я отказался, так как был в форме, и предложил зайти ко мне в гости
Дома у Яковлева спиртного не оказалось, к тому же его жена была сильно занята. Тогда Яковлев переоделся в гражданское, и оба офицера пошли в ресторан «Забайкалье». Ресторан был еще закрыт — и Яковлев с Астафьевым ждали его открытия в буфете на вокзале.
Когда в 13:00 ресторан открылся, оба офицера пошли туда, взяли семь бутылок пива «Жигулевское» вместе и два овощных салата по 48 копеек.
В ресторане они cидели до 15:00, причем, как отметил Яковлев, Астафьев выпил большую часть пива — четыре бутылки
На выходе из «Забайкалья» Яковлев встретил женщину, с которой накануне они проводили осмотр одной из квартир, и вновь погрузился в работу. За разговором Яковлев не заметил, когда Астафьев ушел. А тот между тем вернулся в ресторан и в одиночку без закуски выпил еще три бутылки пива.
Я не помню, как вышел из ресторана, куда пошел и что было со мной дальше. Очнулся я уже около 12 часов ночи в больнице. Я был весь перевязанный, около меня стояли два сотрудника милиции, а мой карман, в котором был пистолет, оказался пустым
«Ты долго будешь детей пугать?»
Астафьев вышел из ресторана примерно в 16:45 и пошел в сторону дома. Все свидетели говорят, что он не производил впечатления пьяного — шел ровно, не пошатываясь, никого не задирал. Но, когда его обогнали две молодые девушки, внезапно догнал их и порвал сверток, который был в руках у одной из них.
Когда мы начали обходить его и я оказалась рядом с этим мужчиной, он внезапно схватился за сверток, который был под моей рукой, и порвал его. В ответ на это я сказала ему: «Ты что?» Тогда мужчина засунул руку в карман, но я не придала этому значения
Спутница Валентины, Таисия Белокрылова, на суде рассказывала, что после неожиданного поступка Астафьева они не остановились и пошли дальше. Но спустя пару шагов Таисия обернулась и увидела, как пьяный участковый достал из кармана брюк пистолет, поднял его и выстрелил в воздух.
Мы испугались и пошли быстрее — но и мужчина пошел быстрее. Потом мы побежали, но и он побежал за нами. Тогда мы разделились: я забежала во двор дома №62 по Профсоюзной улице и спряталась в одном из подъездов, а Валя побежала в соседний дом
Между тем всю эту картину наблюдали двое мужчин, которые шли позади Астафьева, — 38-летний Григорий Желудков, главный инженер дорожно-мостового ремонтно-строительного управления (ДМРСУ), и 28-летний Филипп Измайлов, который с семилетней дочерью Наташей возвращался домой из поликлиники.
На допросе девочка рассказала, что, после того как девушки стали убегать от милиционера, он стал целиться пистолетом в проходивший мимо автобус.
Папа подошел к этому мужчине и спросил: «Ты долго будешь детей пугать?» А мужчина ему ответил: «Это не я, это там военный стреляет». Но папа схватил мужчину за руку, а тот вырвался и побежал. Папа стал его догонять, а за ним бежал дядя с академическим значком на груди
Григорий Желудков (с академическим значком на груди) не был знаком с Измайловым — но они вместе бросились в погоню за Астафьевым, приняв того за вооруженного преступника. К слову, участковый открыл огонь рядом с детским домом Читы, во дворе которого гуляли воспитанники, — отсюда фраза Измайлова про «пугать детей».
«Он хотел стрелять снова и снова»
Милиционер Астафьев забежал во двор дома №62 на Профсоюзной улице, Измайлов бежал вслед за ним, а чуть дальше — Желудков. Во дворе Желудков догнал Измайлова и на бегу сказал ему «будем действовать вместе», после чего чуть отклонился в сторону и продолжил погоню по газону, а Измайлов — по тротуару.
Схема преследования Филиппом Измайловым милиционера Астафьева
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Астафьев, видимо, потерял из вида Желудкова — во всяком случае на бегу он оглядывался только на Измайлова, что позволило Григорию ускориться и поравняться с пьяным милиционером. Он был от него слева, в паре метров — но в это время навстречу всем им вышла 48-летняя Лидия Абрамова с пятилетней внучкой.
Практически столкнувшись с женщиной, Астафьев выхватил пистолет из кармана и сказал ей: «Я вас всех сейчас (...), и далее нецензурно», — именно так указано в протоколе допроса Абрамовой. После этого Астафьев повернулся спиной к женщине и стал наводить пистолет на бегущего к нему Филиппа Измайлова.
Во дворе дома у скворечника папа нагнал убегавшего: я услышала два выстрела и увидела, как папа упал. Это я видела издалека, так как отстала. Когда я подошла, папа лежал на земле с открытыми глазами
Между тем всю погоню Желудков держал в руках книгу, обернутую в газету, — в момент выстрела он бросил ее в лицо Астафьеву, а затем бросился на него, схватил за руку и стал тянуть ее вверх. Раздался еще один выстрел — пуля пробила окно в квартире на третьем этаже и чуть не попала в голову Нелли Турянской, стоявшей на кухне с грудным ребенком на руках.
Пулевое отверстие в окне квартиры Нелли Турянской
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
А затем Желудков сумел повалить милиционера на землю и вырвать у него из рук пистолет Макарова.
Если бы я не завладел оружием, то был бы убит. Он хотел стрелять снова и снова
Милиционер попытался вернуть пистолет — и тогда Желудков ударил его рукоятью по голове. Лишь после этого Астафьев успокоился. Он сам говорил, что потерял сознание, но Желудков в своих показаниях утверждал, что милиционер притворялся — у него дрожали веки, он периодически открывал глаза и незаметно оглядывался по сторонам.
Приехавшая на место происшествия скорая помощь констатировала смерть Филиппа Измайлова — пуля обожгла ему левую руку и пробила сердце. Его семилетняя дочь одна побежала домой. Ее мама трудилась до 19:00 и, лишь вернувшись с работы и встретив Наташу, узнала о случившемся.
Тело Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Стрелок под градусом
Между тем скорая увезла в больницу и пьяного милиционера Астафьева — удар по голове рассек ему кожу и вызвал кровотечение. Медики на допросах отметили, что в момент оказания помощи Астафьев был в сознании, адекватно отвечал на вопросы и даже говорил, что стрелял, поскольку «на него с ножом напали».
На первом же допросе в три часа ночи участковый стал утверждать, что вообще ничего не помнит, и придерживался этой версии даже на суде. Прокололся он лишь однажды: в своих показаниях Валентина Прилипухова утверждала, что в ответ на порванный сверток сказала Астафьеву: «Ты чего?» А он уточнил, что девушка сказала: «Отвали!»
Касательное ранение левого предплечья и входное пулевое ранение на груди Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Входное пулевое отверстие на теле Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Выходное пулевое отверстие на теле Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Тут пришлось вмешаться адвокату — на его прямой вопрос подсудимый ответил, что спустя несколько месяцев начал вспоминать отдельные моменты произошедшего, но невнятно и не целиком. Во время следствия Александра Астафьева осмотрели эксперты-психиатры и пришли к выводу, что он алкоголик.
Для всех это было шоком — замначальника отделения милиции Алексей Якименко на суде заявил: «То, что Астафьев страдает хроническим алкоголизмом, — пародия». Эта фраза, кстати, надолго стала крылатой не только в милицейских кругах, но и вообще в среде правоохранителей — так говорили о случайных в органах людях: не сотрудник, а пародия.
Выражение лица (Астафьева — прим. «Ленты.ру») спокойное, доступен контакту. Правильно ориентирован в месте и времени. Обманов восприятия, бреда не обнаруживает. Мышление последовательно, логично. Ситуацию осмысляет правильно. Об инкриминируемом преступлении не рассказывает, ссылаясь на то, что ничего не помнит.
Интеллект соответствует образованию и приобретенному жизненному опыту. Указание на потребление алкоголя в зависимости от наличия денег, синдром похмелья, общий тремор в позе Ромберга свидетельствуют о наличии у испытуемого хронического алкоголизма.
Вывод. На основании изучения материалов дела и данных медицинского освидетельствования комиссия врачей приходит к заключению: испытуемый Астафьев страдает хроническим алкоголизмом. Признаков психического заболевания не обнаруживает. Правонарушение совершил в состоянии простого алкогольного опьянения. За инкриминируемые ему деяния вменяем.
К слову, уже на суде вскрылись интересные подробности: оказывается, за неполных три месяца службы участкового уполномоченного Астафьева его поступки дважды обсуждали на собраниях сотрудников отдела, и оба раза — из-за пьянки.
В частности, в июне 1965 года в свободное от службы время нетрезвый Астафьев не оплатил проезд в такси, после чего шофер доставил его к ответственному дежурному управления охраны общественного порядка.
Тут надо пояснить: по советским законам сотрудники НКВД и МВД могли по служебной необходимости бесплатно ездить на такси, после поездки расписываясь в путевом листе с указанием номера удостоверения.
Но у сотрудников МООП, которым являлся и Александр Астафьев, такой возможности уже не было
Несмотря на это, пьяный милиционер все равно попытался проехать на такси бесплатно, за что был «строго предупрежден» своим руководством.
Избежавший высшей меры
30 июня 1965 года Александр Астафьев из камеры СИЗО написал письма прокурору и вдове Филиппа Измайлова. Прокурору арестант пытался доказать, что стрелял, потому что принял граждан за особо опасных преступников, которые хотели отобрать у него пистолет. В связи с этим Астафьев требовал переквалифицировать свои действия на превышении пределов необходимой обороны.
Превышение пределов необходимой обороны возможно только лишь при нападении со стороны потерпевших, в данном случае нападения на вас не было
Несмотря на это, на суде Астафьев продолжал настаивать на своей сомнительной версии. А вдове Филиппа Измайлова он писал еще более странные вещи.
Ваш муж тоже виноват в этой истории, хотя мертвых, как правило, не обвиняют. Если бы он не стал преследовать меня, я бы не стал в него стрелять. Я же мог как работник милиции, даже находясь в нетрезвом состоянии, подумать, что меня преследует какой-нибудь опасный преступник, который хотел меня обезоружить и воспользоваться моим оружием?
Письмо обвиняемого Астафьева прокурору Читы
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Письмо обвиняемого Астафьева прокурору Читы
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Ответ прокурора Читы обвиняемому Астафьеву
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Письмо обвиняемого Астафьева Валентине, вдове Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Письмо обвиняемого Астафьева Валентине, вдове Филиппа Измайлова
Фото: из архива Забайкальского краевого суда
Валентина Измайлова, получив это письмо, прочла его и молча вернула следователю.
А накануне судебного заседания, 2 октября 1965 года, общее собрание сотрудников Ингодинского отдела милиции попросило назначить Астафьеву самую суровую меру наказания.
В коллективе Астафьев авторитетом не пользовался. Уже с первого дня работы о нем сложилось неважное мнение: говорили, что он склонен к употреблению спиртного, проявлял мелкую недисциплинированность и расхлябанность. А закончилось это пьянкой в рабочее время и совершением тяжкого преступления
Суд над Александром Астафьевым проходил в Красном уголке Второго (Ингодинского) горотдела милиции Читы в открытом режиме, но большая часть присутствовавших, естественно, была милиционерами. Процесс начался 6 октября, а уже 7 октября 1965 года судья Валерия Зарубина огласила приговор — расстрел.
Верховный суд РСФСР оставил его без изменения. В Чите о приговоре Астафьеву и отказе в его пересмотре сообщили все местные СМИ.
Однако 23 февраля 1966 года президиум Верховного суда, приняв во внимание молодой возраст осужденного (27 лет на момент совершения преступления) и наличие двух несовершеннолетних детей (2,5 и 4 лет), изменил приговор, заменив высшую меру на 15 лет лишения свободы. В советской прессе об этом решении не сообщали.
Между тем, кроме приговора Астафьеву, суд также вынес три частных определения. В первом из них содержалась просьба представить к государственной награде Филиппа Измайлова — за мужество и героизм, проявленные при выполнении общественного долга.
Григорий Желудков в 2018 году
Фото: из личного архива
Во втором определении суд просил поощрить Григория Желудкова за смелые действия по охране общественного порядка. Наконец, третье определение было адресовано министру охраны общественного порядка РСФСР. В нем суд просил исключить возможность приема на работу в органы милиции недостойных людей. Впрочем, все три частных определения остались без ответа — ни Измайлов, ни Желудков награждены не были, а министр охраны общественного порядка РСФСР генерал внутренней службы второго ранга Вадим Тикунов (в прошлом — заместитель председателя КГБ при Совете министров СССР) информацию из Читы просто проигнорировал.
Александр Астафьев, отсидев 12 лет и 17 дней, освободился условно-досрочно: он вернулся в Читу, сменил место жительства и работу, а затем его следы затерялись.
***
«Лента.ру» выражает благодарность председателю Забайкальского краевого суда Максиму Нестерову и его сотрудникам за помощь в подготовке материала.