Курсы доллара и евро снова растут. Чего ждать от валют в условиях санкций на российскую нефть?

В декабре 2022 года на фоне западных санкций против российской нефти доллар и евро начали укрепляться по отношению к рублю. К последней декаде февраля они прибавили более 20 процентов по сравнению с осенними курсами и теперь, после всех приключений последних 12 месяцев, находятся примерно на тех же уровнях, что и год назад. Однако условия, в которых формируются курсы, отличаются радикально, и ждать аналогичных беспрецедентных взлетов и падений не приходится, ведь главные угрозы уже реализовались. Обманчивое сходство — в материале «Ленты.ру».

Под горку

Весной прошлого года курс доллара упал до 60 рублей, менее чем за два месяца пройдя путь от исторического максимума по отношению к российской валюте до многолетнего минимума. Удивительное для большинства россиян, но не для экономистов, явление оказалось на редкость стабильным. Уже к осени такой курс стали воспринимать новой нормой, а осторожные заявления российских чиновников о том, что лучше бы иметь более слабый рубль, даже вызывали возмущение.

Однако в начале декабря доллар сначала поднялся до 62 рублей, а к концу года преодолел планку в 70 рублей. Евро в те же сроки штурмовал отметку 77 рублей. В январе обе валюты, казалось, закрепились на этом уровне, но февраль принес им новые достижения. К 20-м числам доллар впервые с апреля 2022 года превысил отметку 75 рублей, а евро — 80 рублей.

Падение рубля ощутимо в реальном времени, но если оценивать в годовом выражении, то, как ни странно, окажется, что 17 февраля 2022 года доллар стоил ровно столько же — 75 рублей по курсу Центробанка. Евро был дороже — 85 рублей, потому что на тот момент его курс к доллару был заметно выше, чем в феврале 2023-го. Если смотреть только на графики за много лет, то ситуация выглядит так, словно страна столкнулась с проблемой, успешно преодолела ее и вернулась в исходное состояние.

Но впечатление было бы обманчивым, потому что курсы доллара и евро год назад и сейчас формируются в принципиально разных условиях — финансовых, экономических, политических. Кроме того, если рассуждать по аналогии, можно было бы предположить, что в марте доллар может вновь вырасти до 120 рублей, а потом рухнуть.

До и после

До февраля 2022 года курс рубля определялся рынком в той же степени, в которой это происходит у большинства развивающихся стран. Особенностью России оставалось значительное влияние на национальную валюту цен на нефть и газ, по экспорту которых страна входит в число мировых лидеров. Чем дороже были энергоресурсы, тем больше валюты получали экспортеры. Затем, чтобы заплатить налоги, они продавали выручку на бирже, то есть увеличивали предложение долларов и евро.

Далее необходимо было учитывать фактор иностранных инвесторов, которые готовы были покупать госдолг и ценные бумаги российских компаний, если видели благоприятные условия, и продавать в обратном случае. Эксперты называли российский фондовый рынок недооцененным из-за геополитического противостояния с развитыми странами, но в мире было достаточно тех, кто соглашался с такими рисками. Свою лепту также вносили инвестиции граждан в иностранные ценные бумаги и валюту ныне недружественных стран, что позволяло диверсифицировать риски.

С конца февраля и далее весной условия, определяющие курсы, изменились полностью. Во-первых, Центробанк для купирования панических настроений ограничил продажу иностранной валюты и снятие наличных долларов и евро со счетов (в дальнейшем ограничения ослабили, но так и не отменили полностью). А во-вторых, регулятор запретил иностранным инвесторам продажу ценных бумаг и вывод средств из России.

Рост цен на энергоресурсы позволял нефтегазовым компаниям получать сверхдоходы, которые попадали на биржу. При этом компаниям, столкнувшимся с санкциями, пришлось оборвать многие зарубежные контракты — например, инвестиционные или на поставку оборудования, из-за чего у них образовался дополнительный излишек валюты.

А вот импортерам такое количество долларов и евро было ненужно, их не на что было тратить. Разрыв многолетних торговых цепочек, в первую очередь с европейскими странами, снижал потребность в валюте.

Если резюмировать, то к маю 2022 года сложилась следующая ситуация: для корректировки курса рубля нужно было разрешить иностранцам выводить деньги из страны, дать возможность гражданам скупать валюту, наладить адекватный объем импорта, сократить доходы экспортеров, в первую очередь нефтегазовые доходы. Альтернативой этим вариантам остается улучшение отношений с Западом и, как следствие, снятия санкций, к чему стороны противостояния явно не готовы.

При всем богатстве выбора

А что-то делать было надо — крепкая национальная валюта, радовавшая многих россиян (особенно тех, кто покупал товары на маркетплейсах из дружественных стран), для правительства была серьезной головной болью. В июле глава Минэкономразвития Максим Решетников отмечал, что власти ежедневно обсуждают чрезмерный рост рубля и ищут выход из ситуации.

У проблемы было две стороны. Во-первых, доллар по 60 рублей и дешевле сокращал доходы экспортеров в рублевом эквиваленте — за ту же сумму в иностранной валюте можно получить меньше российской. А значит, снижается и объем средств, которые идут в бюджет. А во-вторых, российское производство становится попросту нерентабельным. К примеру, в сентябре гендиректор «КамАЗа» Сергей Когогин жаловался, что часть машин на экспорт приходится продавать ниже себестоимости ради сохранения контрактов. Цены в валюте не покрывают расходов на производство, а их повышение делает автомобили неконкурентоспособными.

В ноябре аналитики BCS Global Markets (BCS GM) подсчитали, что почти у всех российских металлургических компаний экспорт стали и железной руды оказался убыточным, а выживали они за счет внутреннего рынка. По оценкам экспертов, чтобы поставки их продукции в Китай начали приносить прибыль, рубль должен ослабеть на 37 процентов. Сокращение объемов производства тоже выглядело плохим вариантом, потому что оно неизбежно привело бы к массовым увольнениям сотрудников.

Центробанк весной и летом снижал ключевую ставку, что в условиях открытой экономики, как правило, приводит к ослаблению национальной валюты. Но в новых регуляторных условиях иностранный капитал не мог избавиться от рублей, и эта мера фактически ни на что не повлияла.

Так что из четырех вариантов снижения курса рубля привлекательным выглядел только тот, что связан с развитием импорта. Ведь очевидно, что скупка населением валюты, вывод иностранцами средств из страны или падение доходов от продажи нефти и газа экономике не помогут.

Для этой цели была запущена программа параллельного импорта, в рамках которой оригинальные товары завозились через третьи страны. Также чиновники и политики активно вели поиск новых торговых партнеров, готовых сотрудничать с Россией, чтобы заместить западные товары, и уговаривали их перейти на расчет в национальных валютах. Последнее обстоятельство означало продажу нефти за рубли, что сократило бы приток долларов на биржу. Но с ним серьезных успехов, несмотря на многочисленные заявления, добиться пока не удалось. Так, одним из ключевых торговых партнеров России стала Индия, но ни банки, ни нефтеперерабатывающие предприятия не захотели переходить на рубли и рупии в том числе из-за опасения санкций.

Да несчастье помогло

Во втором полугодии сокращение доходов «Газпрома» (снижение, а затем и прекращение поставок по газопроводу «Северный поток») и работа по параллельному импорту, в первую очередь снятие ряда логистических проблем, позволили избежать угрозы стоимости доллара по 50 рублей и ниже, что стало бы критичным для бюджета. Но и ослабить национальную валюту хотя бы до уровня 70 рублей за доллар не удавалось. Первый вице-премьер Андрей Белоусов неоднократно утверждал, что доллар по 70-80 рублей был бы эффективнее, сделал бы позиции производителей на мировом рынке более крепкими, и все же российская валюта упорно не желала слабеть.

Ситуация изменилась в декабре. Тогда вступили в силу эмбарго Евросоюза на морские поставки российской нефти и потолок цен на нее на уровне 60 долларов за баррель, который поддержали страны G7, тот же Евросоюз, Австралия, Норвегия и Швейцария.

Подготовка к санкциям продолжалась около полугода, все это время российские власти подчеркивали, что не потерпят искусственных ограничений. Но выглядит так, что к декабрю представления о том, как действовать, еще не возникло. Указ президента страны Владимира Путина об ответных мерах был подписан только 27 декабря, а вступал в силу в феврале. При этом он выглядел достаточно мягким. С одной стороны, запрещалось поставлять нефть по контрактам, которые содержали условие ценового потолка, с другой, если подобный факт вскроется, то никакой ответственности за такие действия не предусматривалось.

В результате уже в декабре стоимость основного экспортного сорта Urals рухнула до 50,47 доллара за баррель, хотя в ноябре составляла 66,47 доллара, а с января по октябрь включительно — 79,57 доллара за баррель. Такое сокращение доходов экспортеров резко снизило приток долларов на биржу, что и стало причиной ослабления рубля. В январе средняя цена составила 49,48 доллара, соответственно, весь месяц американская валюта находилась в районе тех же 70 рублей, до которых доходила в декабре.

В феврале в силу вступили ограничения на поставки российских нефтепродуктов. Вместе с эмбарго Евросоюза были введены два потолка — 100 долларов за баррель для продуктов, торгующихся с премией к сырой нефти (бензин и дизельное топливо), и 45 долларов за баррель для товаров с дисконтом (мазут). Соответственно, постепенно падение доходов от них снизило приток долларов на биржу, а значит, при неизменном спросе на них курс рубля должен был дополнительно снизиться.

А что бюджет?

Первое время власти не имели общей позиции по поводу того, что стало причиной ослабления рубля. Так, 22 декабря глава Минфина Антон Силуанов заявил, что на курс влияет резкий рост импорта, то есть потребность импортеров в долларах возросла, чего и добивались в правительстве. Однако спустя несколько дней зампред Банка России Алексей Заботкин констатировал, что причиной все же стало ухудшение внешних условий, то есть падение доходов от продажи нефти и газа.

В 2023 году стороны пришли к консенсусу. Для компенсации выпадающих доходов бюджета Минфин в январе вернулся к бюджетному правилу. Он поручил Центробанку в период с 13 января по 6 февраля продать юаней на сумму 54,5 миллиарда рублей, по 3,2 миллиарда в сутки. В период с 7 февраля по 6 марта продажи почти утроились — 8,9 миллиарда рублей. Валютные интервенции должны были поддержать рубль, но эксперты сразу отмечали, что сумма выглядит не слишком большой, чтобы оказывать существенное влияние на динамику курсообразования.

Также в конце января Путин поручил правительству изменить методику вычисления средней цены на нефть, чтобы исключить угрозы бюджету. В практическом смысле такое требование означает увеличить сбор налогов и сборов с нефтяных компаний, так как объем средств непосредственно привязан к индикативной цене. Источники, близкие к правительству, не исключали, что новый ценовой ориентир даст возможность быстро увеличить доходы, но эти ожидания не оправдались.

Дело в том, что Минфин в вопросах цены использует данные независимого ценового агентства Argus, к методике которого после введения потолка цен возникли вопросы. По всей видимости, после перепроверки подсчеты Argus подтвердились, поэтому для изменения сборов с нефтяной отрасли был выбран вариант ограничения суммы дисконта к эталонному сорту Brent с постепенным уменьшением. В апреле скидка не должна превышать 34 доллара, а к июлю — постепенно опуститься до 25 долларов. С учетом нынешней цены Brent ниже 85 долларов за баррель еще в апреле продажа Urals по 50 долларов, что совпадает с оценкой Argus, будет допустима. А дальше нефтяные компании должны найти способ пересмотра контрактов или увеличить платежи в бюджет из той же суммы доходов.

Еще Россия намерена снизить на 500 тысяч баррелей добычу нефти в марте, что, в теории, должно поддержать мировые цены на сырье. Но глава отдела нефтяной промышленности и рынков Международного энергетического агентства (МЭА) Торил Босони утверждает, что такие действия заложены в прогнозы и рост нефтяных котировок не ожидается.

Инерция

Таким образом, в ближайшие месяцы нет факторов, которые могли бы спровоцировать движение рубля в сторону 60 рублей за доллар, но и поводов для резкого падения не просматривается.

Укреплять российскую валюту искусственно властям невыгодно, валютные интервенции призваны скорее снизить волатильность, так как последняя зачастую может оказывать даже более негативное влияние на экономику, чем слабый или крепкий рубль. Резкое повышение нефтяных и газовых доходов маловероятно. Цены на газ в Европе снижаются, запасы в хранилищах остаются рекордными, поэтому увеличивать поставки из России региону незачем. Нефтяные котировки двигаются в сторону 80 долларов за баррель и в целом стабильны. Для нового падения цен на Urals оснований тоже нет, покупателей уровень в 50 долларов устраивает.

Резкое увеличение импорта, что могло бы давить на рубль, невозможно по нескольким причинам. Катастрофическое землетрясение в Турции, одном из крупнейших транзитных хабов, нарушает сложившуюся логистику, а намерение западных стран ужесточить контроль за исполнением санкций скорее потребует усилий для сохранения поставок.

Правда, ситуация может начать меняться ближе к лету, когда, как надеются российские власти, логистические трудности удастся разрешить и нефтегазовые доходы пойдут вверх.

Все остальные факторы, которые могли бы вывести рубль из нефтяной траектории, лежат в плоскости гипотетических политических решений, а потому не поддаются прогнозу.

Не исключено, что Москва на фоне длительного и слишком серьезного дефицита бюджета примет меры, которые могут толкнуть рубль в ту или иную сторону (доходы казны могут вырасти как при падении, так и при росте рубля). Возможно, западные страны снизят уровень потолка цен на нефть, а значит, и нефтегазовые доходы. Но даже в этом случае повторение прошлогоднего обрушения курса маловероятно.