Год назад боевики «Талибана» (террористическая организация, запрещена в России) подняли над Кабулом свой флаг и провозгласили возрождение Исламского Эмирата Афганистан. Талибам за считаные недели удалось захватить почти всю страну: афганские военные, деморализованные уходом американских войск и союзнического контингента НАТО, практически не оказывали сопротивления. Тысячи жителей Афганистана, памятуя ужасы прежнего правления талибов, пытались бежать из страны: кто эвакуационными рейсами для афганцев, сотрудничавших с Западом, кто своим ходом в сопредельные государства, а кто-то — буквально цепляясь за шасси американских самолетов, покидавших кабульский аэропорт.
В годовщину падения Кабула афганцы, сумевшие разными путями бежать из страны, рассказали «Ленте.ру», через что им пришлось пройти на родине и как их приняли в новых странах.
«Если вернусь на родину — меня убьют»
Мохаммед Реза Хасани, 35 лет, в прошлом сотрудник иностранной НКО и туристический гид
До 15 августа 2021 года я работал в американской НКО International Medical Corps (IMC) в городе Мазари-Шариф. Это на севере Афганистана. Наша организация занималась вопросами здравоохранения, а также отчасти правами женщин. Я отвечал там за логистику. А еще у меня была своя туристическая фирма: я возил иностранных туристов по Афганистану. Можно сказать, у меня была замечательная жизнь. Хотя начиналось все не так радужно.
Я ведь уже второй раз стал беженцем: моя семья уехала из Афганистана в Иран, когда талибы пришли к власти первый раз — в 1990-х. Я вырос в лагере для беженцев, но десять лет назад вернулся на родину. Поначалу у меня не было ни работы, ни крыши над головой, но я очень упорно работал и учился. Мои старания окупились: я стал весьма успешным человеком, с хорошим достатком и замечательной жизнью. Но ее у меня украли.
В августе 2021 года с ужасом наблюдал за тем, как талибы брали город за городом, но, признаться честно, думал, что все обойдется
Мне тогда казалось, что боевики так стремительно и легко продвигались потому, что где-то закулисно об этом договорились с США или правительством и потом правительство Ашрафа Гани и «Талибан» сядут за стол переговоров и заключат мирный договор.
Боевики «Талибана» патрулируют улицы Кабула, 19 августа 2021 года
Фото: Rahmat Gul / AP
Но 14 августа талибы захватили Мазари-Шариф — я, мои близкие и коллеги были шокированы. Мы с семьей решили отправиться в Кабул, но на следующий день пал и он, а президент сбежал из страны.
Я не мог в это поверить. Три дня я не выходил из дома, меня буквально парализовало. Как так? У нас была такая сильная армия, с таким хорошим оснащением, а сколько денег в Афганистан вложили другие страны и НКО! Но они даже не сражались — «Талибан» просто взял и захватил всю страну
До IMC, в 2017 году, я работал на проекте немецкого правительства по развитию афганской полиции и уже тогда стал получать угрозы от талибов. Мне пришлось бросить работу и уехать в Мазари-Шариф. Но сейчас под властью «Талибана» оказалась вся страна, и от них было нигде не спрятаться. Боевики преследовали всех, кто работал на иностранцев, а наши старейшины им в этом помогали: давали адреса разыскиваемых, а если тех не оказывалось дома — подсказывали, где найти родственников, у которых они могут скрываться.
Все, что нам оставалось, — бежать из страны. Поэтому мы, взяв минимум вещей, отправились к аэропорту Кабула — я, жена и трое детей, младшему тогда было всего два месяца. Мне удалось включить нас в списки на польский эвакуационный рейс, но мы никак не могли попасть внутрь: на входе столпились сотни людей, никого не пропускали. Мы провели там две ночи и три дня.
Отчаявшись, мы попытались проникнуть на территорию аэропорта через канал со сточными водами. Нам удалось добраться к американским военным, они помогли нам выбраться и, проверив наши документы, отвели к польским военным
Сначала нас отвезли в Узбекистан, а оттуда уже в Польшу. Местные власти разрешили нам остаться, но я решил, что у меня будет больше возможностей в Германии, раз я работал на их правительство. У меня никак не получалось связаться с немецким посольством по этому вопросу, поэтому я пересек границу нелегально. Десять дней я провел в отеле, обзванивая всевозможные ведомства и организации, но безуспешно.
Беженцы из Афганистана в центре репатриации мигрантов в Турции, 28 сентября 2021 года
Фото: Chris McGrath / Getty Images
Но я не отчаивался. Моя работа на американскую НКО давала право претендовать на помощь США. Меня включили в списки беженцев — правда, присвоили вторую категорию, «Приоритет-2», которая предполагает, что я должен находиться в третьей стране, пока жду разрешение на въезд.
У меня были друзья во Франции — туристы, которых я возил по Афганистану в мирные времена. Они пообещали помочь мне и моей семье, поэтому я решил перебраться туда из Германии. Друзья сняли мне квартиру в небольшом французском городке Макон и наняли адвокатов. Дело в том, что, согласно Дублинскому регламенту, я мог претендовать на статус беженца только в той стране ЕС, в которую впервые въехал — то есть в Польше. Но узнал я об этом правиле, только оказавшись во Франции.
В итоге нам все же предоставили политическое убежище, после чего мы перебрались в Лион — это крупный город, поэтому возможностей там значительно больше, чем в Маконе. Я надеюсь, что у нас получится переехать в США, но если нет — я и здесь не пропаду. Я знаю английский и успел немного выучить французский.
Фото: из личного архива Мохаммеда Реза Хасани
Фото: из личного архива Мохаммеда Реза Хасани
Фото: из личного архива Мохаммеда Реза Хасани
Моим детям, конечно, лучше будет в Европе, я это понимаю. Но мне невыносимо грустно от того, что пришлось оставить свою жизнь в Афганистане. Я мечтаю однажды вернуться на родину, но путь туда мне закрыт: я работал на иностранцев, я хазареец и шиит. Если вернусь на родину — меня убьют, я уверен.
В любом случае мне, уже взрослому мужчине с тремя детьми, предстоит начинать все с нуля. Я ведь все потерял. В Афганистане у меня остался дом, несколько машин и все сбережения: мой банковский счет заморожен, и я не могу вывести с него деньги. Я чувствую себя потерянным, совершенно бесполезным человеком. Но нельзя опускать руки, нужно идти вперед
«С приходом талибов моя жизнь превратилась в ад»
Зарифа Саланги, 24 года, активистка движения за права женщин
Я старшая из семи детей в небогатой и малограмотной семье. Мой отец одно время занимался собственным делом, а потом пошел на военную службу. Он умеет только писать и читать. Мать — домохозяйка, никакого образования не получила. Моя семья родом из провинции Парван, но сама я родилась и выросла в прекрасном Кабуле.
Окончив школу, я не смогла поступить в государственный университет, поэтому после долгих и упорных поисков нашла недорогой частный институт. Правда, мизерных доходов моей семьи не хватило и на него, поэтому пришлось занять денег у родственников. Два года я проучилась на журналиста. Я была первой в нашей семье, кто поступил в университет, и никто не предупредил меня, что полученного за два года образования ни на что не хватит, — нужно было продолжать учиться, а журфак я позволить себе уже не могла, поэтому остальные два года изучала экономику.
Фото: из личного архива Зарифы Саланги
Фото: из личного архива Зарифы Саланги
Фото: из личного архива Зарифы Саланги
Зато за время учебы успела поработать на телевидении и радио — и в маркетинге, и в дубляже, и в качестве репортера и ведущей. Я работала волонтером от культурных и общественных организаций, участвовала в различных конференциях и семинарах. До падения Кабула даже два года проработала на госслужбе. Я помогала своему народу и своему состарившемуся отцу, которому в одиночку было все сложнее прокормить нашу большую семью.
Я была полна энергии и надежд, но 15 августа все перечеркнуло.
Моя история похожа на истории многих других афганских женщин и девушек. Преодолев множество трудностей, мы стали кем-то, обрели финансовую независимость, смогли получить образование и работу, служили своей стране и народу. Но с приходом талибов наша жизнь превратилась в ад, а все мечты и надежды — в груду осколков
США отдали нашу страну террористам. Это моя страна, мой народ, но отчего-то его судьба оказалась в руках Америки, которая села за стол переговоров с талибами. Эти террористы жили в роскошных отелях в Катаре, на встречах с ними выстилали красные ковры, с ними встречались и фотографировались влиятельные американские, европейские, китайские и российские чиновники. Хотя все это время «Талибан» не переставал убивать и совершать теракты.
Мою страну просто продали террористам, и мы до сих пор даже не знаем, за какую цену
После прихода талибов мы с отцом остались без работы. Нам пришлось продать все, даже домашнюю утварь, которую так любила мать и которая стоила моему отцу седых волос, согнутой спины и загрубевших рук. Все это пришлось отдать за бесценок, чтобы прокормить нашу семью. Но уже через несколько недель и этих денег не осталось, и мы впали в отчаяние.
В эти непростые дни вместе с сестрами-активистками я протестовала против диких порядков «Талибана». Наш народ через столько прошел, чтобы эти 20 лет мы так хорошо жили! Разве можно было дать уничтожить это все в одночасье? Разве можно было сдать все, чего с таким трудом достигли мои ровесницы, в лапы этим двуногим животным — талибам? Мы выходили на улицы с лозунгами «Хлеб, работа и свобода», а боевики избивали и пинали нас, открывали по нам огонь и травили слезоточивым газом. Но мы не опускали руки.
Афганка выходит из подпольной школы в Кабуле, 30 июля 2022 года
Фото: Ebrahim Noroozi / AP
Тогда талибы посреди ночи похитили наших соратниц Таману Заряби Парьяни и Паравану Ибрахим Хель. Мы, конечно, и до этого получали угрозы, но никто не воспринимал их всерьез.
В тот момент мы поняли, что талибы способны на все — кроме разве что человечности. Боевики продержали наших соратниц в заложниках больше трех недель. И как только отпустили их, в тот же день похитили других девушек
Когда мне тоже стали приходить угрозы, мы с семьей заложили дом и решили бежать в Иран. Сделать это было непросто — границы ведь закрыты. Пришлось обратиться к контрабандистам: по плану они должны были помочь нам добраться в Пакистан, а уже оттуда — в Иран. Но эти варвары и негодяи лишь нажились на нашей беде и обманули нас. Семь дней нам пришлось пробираться сквозь горы и равнины — когда пешком, когда на машине, когда на мотоциклах. Мы не спали ни ночи. Однажды меня буквально парализовало от усталости, я не могла идти и молила отца бросить меня. Я не могу подобрать слов, чтобы описать все ужасы нашей дороги.
Ирано-турецкая граница
Фото: Chris McGrath / Getty Images
Когда мы наконец добрались до Тегерана, у нас не было ни работы, ни крыши над головой. Спустя некоторое время нас приютил дальний родственник. Сейчас я ухаживаю за больной женщиной. После стольких лет усердного труда и учебы мне приходится работать сиделкой. Но вопреки тому, что пишут в СМИ, иранцы по-доброму и с уважением относятся к афганцам. Конечно, мы сталкиваемся с разными сложностями: у нас нет карточек резидента, банковских счетов и сим-карт. Нет каких-то организаций, которые занимались бы проблемами афганских беженцев. Приходится очень много работать за очень маленькую зарплату.
Моя единственная мечта — вернуться в родной Афганистан. Без надежды на это я не протянула бы и дня. Не могу дождаться момента, когда талибы будут свергнуты и уничтожены, а я вновь смогу пройтись по пыльным улицам Кабула. Кабула, жители которого свободны. Кабула без талибов.
«Мы потеряли родину»
Арафат Сафи, 35 лет, бывший сотрудник МИД Афганистана
Я был одним из наиболее приближенных к министру [иностранных дел] Мохаммаду Ханифу Атмару чиновников. Я начал с ним работать давно, когда он еще занимал пост национального советника по безопасности, а потом возглавил его избирательный штаб, когда он баллотировался на президентских выборах в 2019 году. Так что и в МИД я перешел вслед за Атмаром.
У меня была прекрасная жизнь, о которой мечтал бы любой афганец: высокая зарплата, престижная должность, дружная семья, дом и машины. Но 15 августа я потерял все, что нажил за эти годы. Я бежал из страны, прихватив с собой лишь небольшую сумку и самое необходимое, что в нее поместилось
Я попал на радар талибов, еще когда служил в аппарате национального советника по безопасности: в мои обязанности тогда как раз входила организация мирных переговоров с «Талибаном». Так что они прекрасно знали, кто я такой. Еще тогда и я лично, и мой тесть, военный, постоянно получали угрозы от талибов, а с их приходом к власти моя жизнь оказалась в опасности.
Афганская женщина просит милостыню на шоссе Баграм — Кабул, к северу от Кабула
Фото: Rahmat Gul / AP
Моя семья, к счастью, уже была за пределами страны. Моему тестю делали в Индии операцию на сердце, и ему нужно было наблюдаться у местных врачей. Так что где-то за неделю до падения Кабула я отправил к нему жену и четверых детей.
Сам я около месяца скрывался в доме друга в Кабуле. Вариантов поехать в аэропорт и улететь одним из эвакуационных рейсов не было — меня всюду разыскивали. Поэтому я решил добираться своим ходом до Пакистана
Друзья семьи помогли нам получить пакистанские визы — всего на 13 человек, включая меня и моих родственников. Оттуда мы улетели в Стамбул, где я наконец встретился с женой и детьми. Проведя десять дней в Турции, мы решили продолжить наш путь и отправиться в США: у меня, моей матери, жены и детей были американские дипломатические визы.
Через два месяца после падения Кабула мы приземлились в Вашингтонском аэропорту имени Даллеса. Друзья предупредили меня, что если я въеду в страну по дипломатической визе, то не смогу претендовать на льготы и помощь, причитающуюся беженцам. Поэтому по прилете мы сразу обратились в иммиграционную службу, попросив о специальном временном разрешении на въезд (parole status). Я объяснил им, что я бывший госслужащий и на родине меня ждет расправа. Кроме того, мне была нужна финансовая помощь. Когда я уезжал из Кабула, у меня с собой было 20 тысяч долларов, но в итоге осталось только 7 тысяч — очень много денег ушло на билеты и на жилье в пути. Это слишком мало даже на первое время. На проверки ушло два дня, которые мы с детьми провели в аэропорту.
Иммиграционная служба одобрила наши заявки, аннулировала старые визы и поставила в паспорт гуманитарное разрешение на въезд. Власти штата Вирджиния помогли нам с поисками и арендой дома, выплатили пособие на шесть месяцев. Без их помощи я бы не справился. Все были так добры к моей семье! Нас познакомили с несколькими американскими семьями, которые приглашают нас на все праздники, — вот недавно мы справили наш первый День независимости. Я очень благодарен американскому правительству за то, что помогли мне и моим детям обрести новый дом.
Фото: из личного архива Арафата Сафи
Фото: из личного архива Арафата Сафи
Фото: из личного архива Арафата Сафи
Но, по правде сказать, США еще нужно исправить систему приема беженцев. Полученное нами разрешение дает право на проживание в стране только в течение двух лет. Хотелось бы, чтобы бежавшим афганцам дали нормальный правовой статус, — над этим сейчас как раз работают в Конгрессе. Но важнее другое. Далеко не всем моим знакомым повезло так же, как мне.
Многие, кто годами работал на афганское правительство или на США и кто достоин убежища, так его и не получили из-за бюрократических проволочек, включая моего тестя — он до сих пор в Турции. Да и сама эвакуация из Афганистана была очень плохо спланирована. В Штаты попали люди без всяких документов и без всяких оснований: они просто услышали про вывозные рейсы и приехали в аэропорт — некоторым действительно повезло, и они смогли улететь
Я, конечно, рад за каждого афганца, которому удалось бежать, но позади мы оставили стольких людей, которые действительно были этого достойны и которым грозит страшная опасность!
Разрешение на работу я получил сильно позже, чем все, кого я знаю, — только через четыре с половиной месяца. Поначалу пришлось работать доставщиком в Amazon: я получил местные права и купил недорогой подержанный автомобиль, чтобы развозить посылки. Но после долгих поисков и многочисленных собеседований мне наконец удалось найти достойную работу: я устроился операционным менеджером в организацию, которая работает в сфере здравоохранения. Я очень доволен и атмосферой, и зарплатой — ее хватает на все наши расходы.
Моя жена поначалу работала в пекарне, но когда я начал нормально зарабатывать, то попросил ее вернуться к домашним делам и следить за детьми. Старшие два сына и дочь учили английский в частной школе в Кабуле, так что смогли быстро адаптироваться в американской школе и получают неплохие отметки. Младшая пойдет в школу в конце августа.
Сейчас у моей семьи все хорошо, но я все равно сильно скучаю по жизни в Афганистане и мечтаю вернуться домой. Пока «Талибан» у власти, страна обречена.
Афганские мужчины в ожидании денежной помощи для перемещенных лиц в Кабуле, 28 июля 2022 года
Фото: Ali Khara / Reuters
Сегодня Афганистан не узнать: все, чего удалось достичь за 20 лет (войска США находились в стране с 2001 года — прим. «Ленты.ру»), было утрачено: развалились государственные и общественные институты, инфраструктура. Произошла невероятная утечка мозгов — все ключевые сотрудники прежнего правительства покинули страну, руководит страной не пойми кто, действуют непонятно какие законы. Рухнуло образование — фундамент любого общества. Есть религиозное образование, но разве оно заменит науку и технологии, которые так нужны в XXI веке? Рухнула и экономика: люди нищенствуют и вынуждены покупать заплесневелый хлеб, потому что большего себе позволить не могут. Границы закрыты, нет ни импорта, ни экспорта. Талибы охотятся за головами бывших силовиков и чиновников, а все СМИ подконтрольны оккупантам.
Поэтому 15 августа — это годовщина, которую ни один нормальный афганец отмечать не будет. Для нас это траурная дата, в которую трудно сдержать слезы. Мы потеряли нашу родину, нам некуда возвращаться. Талибы — это не афганцы, они не мои братья и сестры, они дикари. Кажется, это все надолго.