Остров раздора. Как конфликт США и Китая из-за Тайваня рискует лишить весь мир привычных товаров?

Одной из главных тем лета в международных политике и экономике стала эскалация напряженности вокруг Тайваня — острова в 180 километрах от Китая, который Пекин считает своей территорией (а местные власти с этим не согласны). В начале августа Тайвань с официальным визитом посетила спикер Палаты представителей — нижней палаты Конгресса — США Нэнси Пелоси. Реакция Китая последовала сразу и заставила переживать многие страны — не только из-за возможного вооруженного конфликта с участием Вашингтона, но и из-за роли острова в глобальной экономике. Если ситуация будет развиваться по худшему сценарию, мир может столкнуться с нехваткой множества товаров, в первую очередь электроники, без которой сложно представить повседневную жизнь. Полет над бездной — в материале «Ленты.ру».

Возбудились

Визит Пелоси на Тайвань вызвал протесты Пекина еще на стадии планирования. Отдельные китайские чиновники использовали особенно воинственную риторику, а пропагандист местного телевидения Ху Сицзинь призвал (через заблокированный в Китае Twitter) вооруженные силы сбить самолет спикера Палаты представителей на подлете к острову. Председатель КНР Си Цзиньпин, в свою очередь, предостерег американского президента Джо Байдена от «игры с огнем». Однако поездка все равно состоялась и не привела к немедленной военной эскалации. Китайская армия провела масштабные учения у берегов Тайваня, не пересекая разделительную линию воздушного и водного пространства.

При этом Пекин уже принял несколько экономических мер в отношении бунтующего региона. Первым делом, еще до приезда Пелоси, были запрещены ввоз и продажа в материковой части страны продуктов питания 100 тайваньских брендов, в том числе цитрусовых, чая, меда и некоторых видов рыбы — всего около трех тысяч категорий. В обратном направлении временно запретили поставлять китайский песок. Кроме того, Китай ввел санкции по западному образцу в отношении двух тайваньских некоммерческих фондов, которые правительство КНР считает причастными к финансированию сепаратизма, и сотрудничающих с ними организаций.

Представитель китайских властей по вопросам Тайваня Ма Сяогуан заявил, что реакция Пекина приведет к краху правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП) Тайваня, «ускорит коллапс нынешнего руководства острова, а также ввергнет данный регион в состояние большой катастрофы». Но в случае введения по-настоящему серьезных ограничений последствия ощутят не только Тайвань и его соседи, но и остальной мир, включая Китай.

Врозь

Экономика Тайваня начала формироваться после того, как в 1895 году остров по условиям мирного договора с китайской империей Цин (ею управляла одноименная маньчжурская династия) оккупировала Япония. Вскоре Токио начал активно инвестировать в развитие новой территории: строились железные дороги, фабрики, заводы, оборонные предприятия. Так была заложена индустриальная база, которой Тайвань пользуется до сих пор.

После поражения Японии во Второй мировой войне остров ненадолго вернулся в состав Китайской республики, как тогда назывался материковый Китай. Однако в стране шла гражданская война между коммунистами и националистами, сплотившимися вокруг партии Гоминьдан и ее лидера Чан Кайши. Последние в итоге проиграли, и Чан Кайши с соратниками перебрались именно на Тайвань. При этом они называли свой новый дом «Китайская республика» и заявляли о притязаниях на всю территорию Китая. Официальный Тайбэй не отказался от этой риторики вплоть до наших дней (Пекин, в свою очередь, регулярно заявляет о намерениях воссоединиться с бунтующим островом). До 1971 года Тайвань занимал место в Совете Безопасности ООН. Материковый Китай после окончания гражданской войны стал называться Китайской народной республикой (КНР).

С 1950-х Тайбэй упорно противопоставляет себя старшему соседу, утверждая, что является «настоящим» и «нормальным» Китаем, живущим по законам демократии и рыночной экономики. «Демократия — это свобода, свобода, которая не посягает ни на свободу, ни на права других. Свобода, которая поддерживает строгую дисциплину и делает закон своей гарантией и основой ее осуществления. Только это и есть настоящая свобода, только это может произвести настоящую демократию», — говорил Чан Кайши. Одновременно он осуждал коммунизм: «Коммунистическая партия Китая — не природное китайское явление. Она — порождение Советского Союза. Будучи по своей природе несовместимым с достойным человека образом жизни и, в частности, с китайским укладом, коммунизм в Китае как отпрыск советского коммунизма был вынужден в ранней стадии своего развития паразитировать на теле Гоминьдана для (...) развязывания классовой борьбы».

В действительности же власти долгое время подавляли инакомыслие и оппозицию, применяли строгую цензуру и не спешили бороться с коррупцией. Политический строй того времени можно охарактеризовать как военную диктатуру: на протяжении 38 лет на острове действовало введенное в 1949-м военное положение (самое долгое в истории). Ситуация не сильно отличалась от происходившего на материке, где правил предводитель победившей в гражданской войне Коммунистической партии Мао Цзэдун. Еще большее сходство с происходящим в КНР придавали плановый характер тайваньской экономики в 1950-х годах (при всем внешнем неприятии коммунизма Чан Кайши) и упор на сельское хозяйство.

По-своему

Тем не менее в отличие от Китая, где инициированная Мао политика «большого скачка» вместо роста привела к упадку и массовому голоду, островным властям удалось построить систему, поспособствовавшую тому, что экономисты впоследствии назвали «тайваньским чудом». В 1953-м правительство провело сразу две масштабные реформы: ввело четырехлетки (по аналогии с советскими и китайскими пятилетками), а также выкупило значительную часть сельскохозяйственных земель у крупных аграриев и передало в собственность крестьянам под девизом «Каждому пахарю — свое поле». Благодаря этим изменениям на Тайване сформировался класс фермеров.

Изменчивая политика США стала для Чан Кайши дополнительным стимулом построить устойчивую и не зависящую от внешней помощи экономику. Вашингтон пристально следил за развитием советско-китайских отношений, и когда в начале 1960-х в них наметился раскол, поспешил воспользоваться этим для ослабления Москвы. Прежде признававший существование только одного «настоящего» Китая, Белый дом начал налаживать отношения, в том числе торговые, и с Пекином.

Вслед за сельским хозяйством Тайвань начал развивать легкую промышленность, воспользовавшись сохранившейся со времен японского правления инфраструктурой. С самого начала производство было ориентировано на экспорт, а главными рынками сбыта стали США и Япония. Правительство запустило масштабную программу обучения специалистов за рубежом, а также занялось привлечением иностранных инвестиций, в первую очередь американских. За 15 лет с 1951 по 1965 год их общий объем составил 3,5 миллиарда долларов, включая военную помощь.

Прорвались

Еще одним шагом стало учреждение «Корпорации развития Китая», через которую направлялись субсидии малому и среднему бизнесу. В общей сложности за несколько лет они составили 1,8 миллиарда долларов, что по тем временам было существенной суммой. В конце 1950-х зарубежным банкам разрешили открывать филиалы на Тайване, что также поспособствовало финансированию частных коммерческих инициатив: благодаря конкуренции в банковском секторе ставки для заемщиков снижались.

Результатом изменений стало радикальное увеличение числа частных предпринимателей в различных сферах экономики. За те же самые 15 лет, с 1951-го по 1965-й, их количество в промышленности, сельском хозяйстве и сфере услуг выросло более чем втрое — с 68 до 228 тысяч. Власти были нацелены на последовательное решение двух главных задач: сначала импортозамещение и обеспечение внутреннего спроса собственной продукцией, затем — развитие экспорта. Авторитарная политическая модель, предусматривавшая широкое вмешательство государства в экономику, позволяла концентрировать скудные — особенно природные — ресурсы в отраслях, развитие которых правительство считало приоритетным.

На руку тайваньским производителям, поставлявшей продукцию за рубеж, играла дешевизна местной рабочей силы. В начале 1970-х средняя зарплата рабочего составляла 1,62 доллара в день, что обеспечивало низкую себестоимость производства и повышало конкурентоспособность продукции на внешних рынках. В 1960-1980-х объемы тайваньского экспорта росли в среднем на 20 процентов в год. Лидирующими секторами промышленности стали текстиль, продукты питания, судостроение, машиностроение, металлургия и химическая индустрия. К концу 1960-х промышленный сектор обогнал по вкладу в ВВП сельское хозяйство. Показатель ВВП на душу населения также планомерно рос — со 137 долларов в 1951 году до 466 в 1973-м.

В ногу со временем

К 1992 году он достиг 10 тысяч долларов, что позволило Тайваню войти в число развитых стран. В то же самое время на материковом Китае ВВП на душу населения равнялся 366 долларам. Кроме того, общее повышение уровня жизни тайваньцев привело к созданию полноценного среднего класса и сгладило социальное расслоение. Параллельно на острове начало развиваться производство микроэлектроники. Власти стимулировали перепрофилирование традиционных промышленных предприятий под нужды инновационного производства. Результатом стало появление крупных разработчиков и производителей микросхем: Taiwan Semiconductors Manufacturing Company (TSMC), MediaTek, United Microelectronic Corporation (UMC), Foxconn. Все они принадлежат к числу OEM-компаний, выпускающих продукцию на заказ для использования под другими торговыми марками, — за исключением UMC, не имеющей собственных производственных мощностей.

Также на острове базируются производители готовых компьютеров и периферии Pegatron, Quanta Computer, Compal Electronics, Wistron. Они работают по схеме ODM, предполагающей не только выпуск, но и разработку для стороннего заказчика. В нефтегазовом секторе выделяются CPC Corporation (добыча, торговля, переработка нефти и газа) и Formosa Petrochemical (переработка нефти и розничная продажа нефтепродуктов), в финансовом — Fubon Financial Holding, специализирующийся на банковском, страховом, инвестиционном и брокерском бизнесе, а также владеющий крупнейшим мобильным оператором Тайваня Taiwan Mobile.

О роли местных компаний в глобальной экономике можно судить по доле, которую они занимают на своих рынках. На TSMC в 2022 году приходится 52 процента всех выпускаемых в мире микросхем. Среди ее клиентов — Apple, Nvidia, AMD, Sony, Intel. MediaTek с 32 процентами лидирует по объемам производства чипов для смартфонов. UMC занимает третье место на глобальном рынке полупроводниковых схем. Foxconn имеет миллионный штат сотрудников, что делает ее крупнейшим предприятием Тайваня и одним из крупнейших в Азии. Автомобильные шины компании Maxxis уже много лет закупают Toyota, Volkswagen и Ford.

Правда, доминирующее положение тайваньских компаний не всегда достигалось по правилам и в условиях честной конкуренции. По утверждению бывшего топ-менеджера TSMC Чан Шан И, корпорация в свое время приложила значительные усилия, чтобы убедить главных конкурентов, в том числе южнокорейский Samsung и американский Intel, не переходить на новейшую технологию сборки чипов на 450-миллиметровых (18-дюймовых) пластинах, а вместо этого оставить 300-миллиметровые (12-дюймовые).

Примечательно, что именно TSMC одной из первых разработала пластины нового поколения. В 2008 году она объединила усилия с Intel и Samsung для изучения и разработки новых пластин. В 2012-м компания собиралась строить фабрику по производству 450-миллиметровых агрегатов и даже убедила последовать своему примеру Intel. Однако затем руководство тайваньской компании испугалось, что переход на прорывные технологии позволит ей выйти на новый уровень, из-за чего соперничать придется не с китайскими конкурентами, а с мировыми лидерами. В то время топ-менеджеры TSMC не могли предвидеть будущих успехов и положения компании на международном рынке. Таким образом, утверждает Чан Шан И, корпорация фактически загубила ноу-хау, которое могло бы изменить отрасль и сделать производство чипов гораздо дешевле.

В любых условиях

По мере развития инновационных производств и повышения уровня жизни менялась и политическая система Тайваня. В 1986 году на острове появилась легальная оппозиция Гоминьдану — Демократическая прогрессивная партия (ДПП), выступающая против любых переговоров с Китаем о статусе острова и за полную международно признанную независимость. С 2000 года она четырежды побеждала на выборах и в настоящий момент контролирует парламент. В 1987-м было отменено военное положение, с 1991-го в частично признанной республике проводятся свободные выборы.

При этом Тайбэй старался поддерживать экономические связи с Пекином: с 1991 по 2021 год объем тайваньских инвестиций в китайские компании составил 193,5 миллиарда долларов. Расчет был прост: чем сильнее связи между материковым Китаем и мятежным островом, тем меньше будет желания у первого нападать и пытаться «вернуть» Тайвань военным путем.

С начала 2000-х Тайвань наряду с Гонконгом, Сингапуром и Южной Кореей входит в число «восточноазиатских тигров» — неформальный клуб наиболее динамично развивающихся экономик региона. По итогам 2021 года островная экономика заняла 21-е место в мире — при населении 23,5 миллиона человек. Более того, ВВП острова рос даже тогда, когда остальной мир переживал кризис из-за пандемии коронавируса: уже в третьем квартале 2020-го он превысил аналогичный показатель предыдущего года на 3,3 процента.

В немалой степени этому способствовала успешная борьба тайваньцев с вирусом. Уже с лета первого года пандемии не фиксировалось новых случаев передачи болезни внутри острова. По итогам 2021-го, когда соседи только оправлялись от последствий катастрофы, а на материковом Китае по-прежнему вводили локдауны, экономика Тайваня выросла на рекордные за 10 лет 6,45 процента. ВВП на душу населения достиг 33 тысяч долларов.

Знают себе цену

На протяжении последних десятилетий Тайвань оставался в тени материкового Китая — как в политическом, так и в экономическом плане. Весь мир обсуждал, способен ли Пекин догнать Вашингтон и стать первой экономикой планеты. Согласно расхожему стереотипу, Китай по-прежнему остается главной «мировой фабрикой», несмотря на то, что производство многих потребительских товаров давно перенесены в другие страны региона — Камбоджу, Тайвань, Бангладеш. Однако с началом пандемии коронавируса фокус всеобщего внимания немного сместился, и Тайвань продемонстрировал свою значимость. Быстрое распространение заболевания спровоцировало повышенный спрос на вычислительную технику, бытовую электронику и медицинское оборудование, для производства которых необходимы микросхемы из полупроводников, главным центром разработки из изготовления которых является Тайвань.

Весной 2021-го ситуация усугубилась из-за сильной засухи на острове, отчего местные фабрики остались без стабильного водоснабжения. Следствием совокупности этих причин стали глобальная нехватка микросхем (или чипов) и их резкое подорожание, которое отразилось на ценах конечной продукции. В прошлом году глобальный рынок микросхем в стоимостном выражении вырос на 26,2 процента — до 555,9 миллиарда долларов. Из-за повсеместного использования микрочипов пострадавшими оказались многие отрасли — от электроники и бытовой техники до автомобилестроения. Крупнейшие автоконцерны вынуждены были останавливать заводы из-за недостатка компонентов. Дополнительные сложности создал логистический кризис, возникший в условиях нарушения привычных цепочек поставок.

После начала российской спецоперации на Украине Тайбэй отказался поставлять Москве и Минску микросхемы с тактовой частотой более 25 мегагерц, что сделало невозможным сотрудничество по совместным проектам. На тайваньских заводах производились чипы для микропроцессоров «Эльбрус» и «Байкал», разработанных МЦСТ и «Байкал Электроникс» соответственно. МЦСТ рассматривает вариант с переносом производства в Россию, однако специалисты считают, что в ближайшем будущем реализовать его будет трудно.

Незаменимые

Нынешнее обострение в связи с визитом Нэнси Пелоси грозит еще большими трудностями уже в глобальном масштабе. Производственными мощностями за пределами Тайваня обладают лишь южнокорейский Samsung, японская Toshiba, американский Intel и китайская SMIC. Причем их возможностей явно недостаточно, чтобы заменить TSMC и MediaTek. Остальные представители отрасли сосредоточены либо на разработке микросхем, либо на сборке конечных устройств с их использованием. Возможный конфликт между Китаем и Тайванем поставит мировую промышленность в условия очередного дефицита, тем более SMIC едва ли будет разрешено поставлять продукцию идеологическим врагам на Западе. Усугубляет положение и то обстоятельство, что часть мощностей тайваньских компаний расположена в материковом Китае, где сосредоточены более дешевая рабочая сила и необходимые ресурсы.

Одним из таких ресурсов является неон — газ, используемый в процессе ультрафиолетовой фотолитографии при изготовлении интегральных микросхем. Его крупнейшие поставщики — Китай, Россия и Украина. Последняя полностью остановила производство неона с началом российской спецоперации. Уже в следующие несколько дней цены в Китае выросли почти в девять раз. В случае начала полномасштабных боевых действий возникнет та же проблема: китайские производители наверняка откажутся (или будут вынуждены отказаться) от поставок даже на те тайваньские предприятия, что расположены на материке.

Уже введенные Пекином из-за приезда Пелоси санкции едва ли окажут сильное влияние на тайваньскую экономику: пищевая промышленность, как и сельское хозяйство, уже давно не играют в ней ключевой роли. И даже временный запрет на поставку на остров используемого в производстве микросхем песка не так страшен: Тайвань уже успел переориентировать закупки, главным образом за счет Австралии. Более существенными кажутся сообщения о том, что визит спикера Палаты представителей может обернуться задержкой выхода нового iPhone. По данным СМИ, власти Китая запретили упоминание Тайваня и Китайской республики в любых отгрузочных документах, в том числе сопровождающих поставки микрочипов с острова на материк, где расположено производство Apple. Такая практика может привести к тому, что партии с грузом будут отправлять обратно на Тайвань.

Проверка терпеливости

В таких условиях на Западе активизировалась работа по развитию собственного производства микросхем. США и Евросоюз уже несколько лет говорят о необходимости обеспечить технологическую независимость от стран Азии в этой области. В начале августа президент США Джо Байден подписал закон о выделении национальной полупроводниковой отрасли поддержки в размере 280 миллиардов долларов. Документ предусматривает создание в стране новых технологических центров и уже вызвал резкую критику в Пекине. Официальный представитель Министерства иностранных дел КНР Ван Вэньбинь заявил о риске нарушения глобальных цепочек поставок: «Некоторые его [закона] положения ограничивают нормальную инвестиционную и торгово-экономическую деятельность соответствующих предприятий в Китае, а также нормальное научно-техническое сотрудничество между КНР и США».

У Китая есть рычаги давления не только на отказывающийся присоединяться к нему мирным путем Тайвань, но и на всю мировую экономику. Любые ограничения в производстве и поставках готовых микросхем или сырья для их изготовления отразятся на десятках отраслей и поставят под удар сотни миллионов потребителей в разных странах. При этом проблем не избежать и самому Китаю. Помимо общих санкций, о которых уже говорят западные политики и которые по своим масштабам могут сравниться с антироссийскими, негативное воздействие ощутит на себе местный бизнес, завязанный на импорт сырья и экспорт готовой продукции по всему миру. Зарубежные компании, до сих пор сохраняющие производство в стране, наверняка перенесут его в другие государства региона или вовсе на свою территорию. Пострадают и обычные китайцы, привыкшие к бытовому комфорту и потребительскому разнообразию.

Заодно сократится предложение на рынке нефтепродуктов, автомобильных шин, продуктов питания и в других отраслях, на которых специализируется Тайвань. Аналитики и политологи сходятся в том, что китайское руководство осознает риски обострения и не будет предпринимать резких шагов — как минимум в обозримом будущем. Если полномасштабного кризиса удастся избежать, это может стать редким примером того, как экономика, ее реалии и потребности вынуждают мировых лидеров умерить геополитические амбиции.