В начале декабря в Москве и Ярославле задержали подростков, готовивших теракты в учебных заведениях: первого сдали столичным полицейским его одноклассники, второго вычислили и задержали сотрудники Федеральной службы безопасности (ФСБ) России. В уходящем году молодые радикалы стали одной из главных забот российских спецслужб наряду с нелегальными торговцами оружием и продавцами государственных секретов. О том, откуда у России столько внутренних врагов и почему в наступающем году их едва ли станет меньше, «Ленте.ру» рассказал генерал-майор ФСБ России в запасе Александр Михайлов.
«Лента.ру»: За два года пандемии COVID-19 наш мир заметно изменился. Появились новые проблемы и новые угрозы. Как они изменили работу российских спецслужб?
Александр Михайлов: В первую очередь увеличилось число преступлений, связанных с цифровыми технологиями и кибермошенничеством, — это ключевая проблема последнего времени. Она осложняется тем, что в правоохранительных органах пока мало квалифицированных сотрудников, которые могут успешно ее решать.
Мы вошли в эру цифровых технологий с огромным дефицитом кадров. По сути, правоохранительные органы не могут оказать адекватного противодействия такого рода мошенникам и искусственному интеллекту на их службе. Это серьезная угроза, учитывая, что цифровые технологии пронизывают практически все сферы жизни общества и государства.
Сейчас в авангарде борьбы с кибермошенничеством стоят ведущие российские банки. Они заинтересованные структуры, которые теряют деньги в этой борьбе, а потому постоянно совершенствуют меры противодействия цифровым преступлениям.
Второй вызов, с которым мы столкнулись, — это большое количество преступлений с участием различных этнических групп.
Сегодня важно выстроить правоохранительную систему так, чтобы наказание для всех преступников было неотвратимым. Закон должен работать и защищать всех людей, а преступников наказывать независимо от национальности.
Между тем новая проблема — это неуправляемая турбулентность среди мигрантов из стран ближнего зарубежья, которые на некоторых территориях устанавливают свои порядки и делают это весьма агрессивно. Любые межнациональные конфликты всегда вызывают повышенную возбудимость и возмущение в обществе, а это серьезная проблема для безопасности страны.
Поэтому как только иностранный гражданин нарушил закон в России, его необходимо выдворить из страны вне зависимости от интересов бизнес-структур, на которые он работает. Проблема в том, что порой представители диаспор просто платят за совершившего преступление и он выходит на свободу, продолжая нарушать закон. У таких людей появляется ощущение вседозволенности, что очень опасно.
В уходящем году спецслужбы задержали рекордное число подпольных торговцев оружием. Означает ли это, что в стране вырос спрос на нелегальное оружие?
В обществе, где увеличивается число преступлений насильственного характера, растет и спрос на оружие. Конечно, всегда есть криминалитет, который покупает оружие для совершения преступлений. Но многие покупают стволы для защиты себя и близких — люди утрачивают чувство защищенности.
Мне приходилось слышать: «Я лучше отсижу за нелегальный ствол, но защищу свою семью — она будет в безопасности». Кроме того, спрос на нелегальное оружие порождается бездумным ужесточением оружейного законодательства. Сейчас все направлено не на улучшение контроля и профилактику, а на нелепые ограничения. Так что активизация работы ФСБ в этом направлении вполне объяснима.
В 2021 году произошли массовые расстрелы — в казанской гимназии № 175 и в Пермском госуниверситете. В чем причина этих трагедий? Ведь стрелки использовали вполне легальное оружие...
Причины две — это общая напряженность общества и пропаганда этих явлений. Обратите внимание: как только начинается обсуждение массовых убийств, у таких стрелков появляются последователи. Вина в этом лежит не только на тех СМИ, которые смакуют подробности таких трагедий.
В соцсетях есть множество групп, объединяющих тех, кого интересуют массовые убийства. Именно там молодые люди, имеющие определенные проблемы и желающие выплеснуть накопившееся напряжение, узнают, как они могут реализовать свои нездоровые идеи. Хорошо, что многих из них удается остановить.
Но в целом массовые расстрелы — это элемент психологического состояния нашего сегодняшнего общества. Общества, недовольство и раздражение в котором рано или поздно может выплеснуться на улицы.
Поможет ли ужесточение оружейного законодательства в борьбе с массовыми убийствами?
Нет, это проблему точно не решит: всегда найдется новый способ для массовых убийств. Печально известный советский маньяк Мосгаз убил пятерых человек при помощи топора — и что, мы теперь запретим топоры? Увы, законодатели ищут простые решения сложных вопросов и борются с последствиями, а не с первопричинами.
В результате ужесточение оружейного законодательства стало проблемой лишь для законопослушных владельцев гражданского оружия. Нужно прорабатывать методы контроля, но не ограничивать в правах на оружие адекватных и законопослушных граждан из-за какого-нибудь слетевшего с катушек психопата.
В 2021 году ФСБ провела ряд спецопераций против молодежных праворадикальных группировок — зачастую суть их преступлений сводилась к обмену радикальными идеями в соцсетях. Получается, у российской молодежи сегодня растут такие крайние настроения и идеи?
Молодежь в целом склонна к максимализму и, как следствие, к радикальным проявлениям. К тому же в стране просто нет внятной молодежной политики — как и структур, способных ее проводить. При этом молодые россияне благодаря цифровизации и интернету развиваются и взрослеют куда быстрее, чем даже в 90-х годах.
Неудивительно, что там они высказывают куда более радикальные мысли, чем те, что решились бы озвучить в реальной жизни. У них много нерешенных социально-экономических проблем, не все четко видят свое будущее. Отсюда радикальные и протестные настроения. Эти настроения — как пороховая бочка: главное, чтобы никто не поднес к ней спичку.
За минувшие 12 месяцев о предотвращенных ФСБ терактах в России сообщалось меньше, чем годом ранее. В то же время много задержанных пособников террористов — пропагандистов, вербовщиков и финансистов. О чем это говорит?
Для осуществления террористической деятельности необходима идеологическая база, которую обеспечивают проповедники и вербовщики, приехавшие на территорию России. Поэтому усилия спецслужб сегодня направлены на борьбу с ними. Но проблема в том, что наши идеологические противники, если радикальных исламистов можно так назвать, имеют неограниченный человеческий ресурс.
И чем сложнее международная обстановка, тем выше риск террористической угрозы. Стоит мировой напряженности снизиться — страны совместно начинают решать проблему с террористами. Но пока перспектив на улучшение ситуации в этом направлении не наблюдается.
Как повлияет на безопасность нашей страны приход к власти в Афганистане «Талибана» — запрещенной в России международной террористической организации?
Все зависит от дальнейшего развития событий. Дело в том, что сегодня в Афганистане талибы борются с «Исламским государством» (ИГ, запрещенная в России международная террористическая организация). И, несмотря на статус «Талибана» в России, мы понимаем, что с этой организацией, по всей видимости, нам придется иметь дело: она хоть как-то похожа на легитимную афганскую власть и заинтересована в своей социализации в мировом сообществе.
Впрочем, про террористический статус «Талибана» забывать тоже не стоит. Плюс к тому, приход этой организации к власти в Афганистане несет для России еще одну очень серьезную опасность, имя которой — героин.
Вы считаете, что подпольные поставки этого наркотика в Россию могут возрасти?
После прихода талибов к власти в Афганистане тысячи беженцев оттуда потянулись в страны бывшего СССР. Среди них немало крестьян, которые несколько поколений занимались исключительно наркобизнесом. Эти люди попросту не умеют ничего, кроме как выращивать мак для изготовления героина.
Поэтому люди, связанные с героином, сбежали от талибов в Таджикистан и Узбекистан. И есть риск, что здесь, вблизи границ России, они попытаются заняться привычным наркотическим ремеслом.
По-хорошему, остановить их могут только спецслужбы наших стран-партнеров: как это будет происходить, пока неясно. Но в целом ситуация тревожная, особенно с учетом того, что выходцы из стран Средней Азии всегда активно участвовали в наркоторговле на территории России.
Почему в России продолжается рост числа дел о госизмене?
Причина в том, что иностранные разведки не дремлют, да и экономическая ситуация не лучшая. К тому же иногда находятся носители секретов, которые бравируют своим статусом и выдают тайны просто в полемическом запале. Но большая часть сегодняшних изменников родины — это люди, которым просто нужны деньги.
Ради них они готовы делать все, что попросят, не задумываясь о последствиях. Проблема в том, что информация, передача которой приводит к возбуждению дел о госизмене, порой находится в так называемой пограничной зоне.
Отсюда возникает ситуация, когда секретоноситель разболтал информацию постороннему. Тот думает, что раз ему это рассказали — информация открытая. Но на деле она относится к той самой пограничной зоне, и новый обладатель этой информации, используя ее не по назначению, в конце концов становится преступником.
Сегодня забыта профилактика подобных явлений. Когда я служил в КГБ, мы ею активно занимались — приезжали в научные и трудовые коллективы, где выступали с лекциями о возможных последствиях тех или иных действий. Сейчас, к сожалению, ничего подобного не ведется.
За минувшие 12 месяцев в России возросло число задержанных украинских шпионов и людей, так или иначе сотрудничающих с СБУ. С чем связана эта тенденция?
Усиление работы СБУ в плане России происходит в рамках доктрин, выдвинутых украинским руководством против нашей страны. Агрессия Украины по указанию ее западных кураторов перешла в открытую форму. СБУ не скрывает, что занимается подготовкой террористических и диверсионных групп для работы в России.
При этом вести против нас враждебную деятельность украинским спецслужбам несложно в силу наличия в обеих странах русскоязычного населения. На территории России много людей имеют украинских родственников, некоторые украинцы принимают российское гражданство — им всем мы вынуждены доверять. Но это потенциальная зона риска.
Почему, на ваш взгляд, в уходящем году в России произошло сразу несколько громких задержаний иностранных дипломатов, оказавшихся разведчиками?
В данном случаем мы находимся в роли стороны, отвечающей на чужие агрессивные действия. Российские спецслужбы хорошо знают, за какое направление работы отвечает любой сотрудник иностранного дипведомства. Знают и о том, кто из дипломатов является кадровым разведчиком и кто связан со спецслужбами.
В другой ситуации их бы и не трогали — работают, и ладно, их держат под контролем и знают, что они делают. Но если с нашими дипломатами (как правило, по надуманным предлогам) так поступают, то мы отправляем на родину людей, близких к спецслужбам.
Вообще же Запад очень интересует состояние российского общества, оно влияет на дальнейшую историю страны. Кроме того, иностранные спецслужбы интересует, насколько серьезными могут быть действия России в случае эскалации конфликта с западными странами.
В чем вы видите главную угрозу безопасности России в 2022 году?
Самая главная опасность для страны — это экономические проблемы. Именно от экономики зависит все остальное. Если цены будут расти, общество окажется в состоянии постоянного напряжения.
Мне кажется, именно об этом необходимо задуматься руководству нашей страны. Причем в такой ситуации ужесточения и ограничения ничего не решают: они лишь создают проблемы, которые обязательно аукнутся чуть позже. Чтобы понять настроения в стране, достаточно просто выйти в сеть — там все в открытом доступе.
И из этой цифровой картины легко можно понять, что главные проблемы наших граждан — социально-экономического характера. Именно из них вытекают радикальные и протестные настроения в обществе. И именно проблемы в экономике множат число предателей и шпионов.