60 лет назад, 11 октября 1961 года, на Семипалатинском полигоне впервые в СССР провели ядерные испытания методом подземного взрыва. А всего за время работы полигона таких было более 300. Перенос испытаний под землю считался проявлением гуманизма к местному населению, страдавшему из-за наземных и атмосферных взрывов. Однако и через 30 с лишним лет после закрытия полигона жители постсоветского пространства испытывают последствия заражения радиацией. Накануне годовщины первого подземного взрыва «Лента.ру» изучила историю Семипалатинского полигона и поговорила с теми, чью жизнь изменил советский атомный проект.
11 октября 1961 года на первой штольне, оборудованной в низкогорном массиве Дегелен на самом северо-востоке Казахстана, прогремел страшный взрыв. Подземные толчки ощущались в десятках километров от эпицентра. В испуге разлетались птицы и разбегались животные. Не посвященные в тайну советского атомного проекта редкие жители этого уголка Сибири застывали в недоумении: неужели землетрясение? Поверхность горы поднялась на четыре метра. Над ней образовалось огромное облако пыли. Но радиоактивные продукты и огненный шар не вышли наружу из-под земли.
После взрыва в штольню вошли дозиметристы. Они увидели, что приборные боксы целы. Не зафиксировали спецы и радиоактивного заражения. Испытание прошло удачно, подвигнув ученых на продолжение подземных ядерных взрывов. Казалось, выход из ситуации — как продолжать эксперименты и при этом не подвергать риску жизни людей — наконец-то найден. Мощность первого в истории СССР подземного взрыва ядерного заряда составила 20 килотонн.
Известие с Семипалатинского испытательного полигона (СИЯП) весьма обрадовало первого секретаря ЦК КПСС Никиту Хрущева, который стремился перегнать Америку на всех фронтах. Тем более американцы первыми в истории провели подземные ядерные взрывы еще в 1957 году.
Вообще-то, советское правительство в 1958-м объявило об одностороннем прекращении всех испытаний и намеревалось придерживаться выбранной линии до тех пор, пока это будут делать США и Великобритания. Однако в сентябре 1961 года, в самый разгар Берлинского кризиса, СССР первым нарушил добровольный мораторий. Одновременно в стране завершалось создание самой мощной в мире термоядерной бомбы. Сброшенная с самолета над Новой Землей 30 октября 1961 года, она получила название «Царь-бомба». А за рубежом ее с подачи Хрущева прозвали «Кузькиной матерью».
60 лет назад Советский Союз одерживал победу за победой в ядерной гонке. И вместе с тем росло число пострадавших от радиации людей. Многие из них узнали о том, что обречены, лишь годы спустя.
Хрущев лишь пожинал плоды работы лучших советских ученых во главе с Игорем Курчатовым, умело конвертируя их в политические очки. Основу же атомного проекта СССР закладывал его главный оппонент Лаврентий Берия. Его роль в появлении у Союза ядерного оружия емко описал как раз Курчатов: «Если бы не он, то бомбы не было бы».
В центре Семея (бывший Семипалатинск) и сейчас стоит трехэтажная «сталинка», в которой во время своих визитов на полигон останавливался серый кардинал Кремля. В подъезде даже сохранился карабин, к которому привязывали сторожевого пса. А рядом располагалась будка для охраны.
Чем ближе был день первого испытания, тем чаще приезжал в Семипалатинск куратор из Москвы — «весь замученный, не выспавшийся, с мешками под глазами, в задрипанном плаще». Поговаривали, что из-за сильной занятости и усталости он — что было для него редкостью — не обращал внимания на местных девушек.
Руководство СССР озаботилось вопросом ликвидации американской монополии на ядерное оружие после того, как в августе 1945 года США сбросили две бомбы на японские города. Пока лучшие умы страны бились над созданием первого атомного заряда в специально организованном для этого ядерном центре, в 170 километрах западнее Семипалатинска готовили испытательный полигон (УП-2). Место подбирали по нескольким критериям: требовался обширный по площади и практически безлюдный район, не имеющий сельскохозяйственных угодий. По первоначальным расчетам, диаметр необходимой территории должен был составлять не менее 200 километров и иметь поблизости хоть какие-то дороги, а также возможность обустройства взлетно-посадочной полосы для транспортных самолетов.
Наиболее подходящей площадкой для ядерного полигона оказалась прииртышская безводная степь с редкими заброшенными и пересохшими колодцами. На юго-западе находились невысокие горы, в восточной части — долина реки Чаган и пересыхающие летом соленые мелководные озера, которые когда-то были дном древнего моря.
На этой равнине в 1947 году Советский Союз начал одну из самых грандиозных строек в своей истории. В первую же зиму к работам были привлечены около девяти тысяч военных строителей. Почти два года солдаты и офицеры жили в палатках и землянках и получали обморожения, что приводило к ампутациям пальцев на руках и ногах. Одновременно в 60 километрах от полигона началось возведение жилого и административного центра — сегодня это город Курчатов в Восточно-Казахстанской области Казахстана. Там разместился Центральный штаб Семипалатинского полигона.
Подготовка к проведению испытаний началась задолго до завершения разработки первого ядерного заряда и велась с особой тщательностью, поскольку нужно было получить максимальный объем информации о процессах, протекающих при взрыве снаряда, и о возникающих при этом поражающих факторах. Кроме того, необходимо было исключить какие-либо срывы и ошибки в регистрации параметров взрыва.
Всего при подготовке первого испытания в 14 секторах Опытного поля на различных расстояниях от ядерного заряда были установлены 53 различных самолета, 32 единицы бронетехники, а также размещено различное «имущество» разных видов и родов войск — ВМФ, связи, химических, инженерных, тыловых и так далее. Для проведения медико-биологических исследований было выставлено 1538 животных, в том числе 417 кроликов, более 170 овец и коз, 64 поросенка, 129 собак, 375 морских свинок, 380 белых мышей и крыс.
Опытное поле охранял специальный батальон в составе четырех рот. Вокруг поля по периметру располагались 12 застав, около каждой из них стоял постоянный пост. В дневное время охрана осуществлялась с двух наблюдательных вышек, куда была протянута телефонная связь и установлены полевые телефоны. В ночное время по обе стороны от заставы выходили парные патрули, которые обязаны были, внимательно наблюдая за проволочным ограждением, пройти до границы с соседней заставой и обменяться там жетонами с другим патрулем. Около застав имелась круговая оборона с вырытыми в полный рост траншеями.
Первый советский ядерный взрыв был произведен в 7:00 утра 29 августа 1949 года. Мощность бомбы составила более 20 килотонн. Ослепительно яркая вспышка озарила сонную, почти уже осеннюю степь. Через 30 секунд ударная волна подошла к командному пункту.
Сразу после взрыва погибли 368 животных, оставшиеся в живых в тот же день были вывезены в виварий для наблюдения за их состоянием. Боевая техника в радиусе 500-550 метров была искорежена и перевернута. Танки лежали на боку с сорванными башнями. Правда, Т-34 в 500 метрах от места взрыва получил только легкие повреждения. Устояло и железобетонное здание с мостовым краном для сборки заряда. Под радиоактивный след от взрыва попали 11 административных районов Алтайского края.
Испытания под Семипалатинском держались в строжайшей тайне, однако уже 3 сентября американцы получили сведения об успешном взрыве. Анализ проб воздуха в районе Камчатки, взятых с помощью самолета метеорологической разведывательной службы США, показал наличие изотопов, указывавших на произведенный ядерный взрыв. 23 сентября о произошедшем в казахстанской степи объявил президент Гарри Трумэн. Американцы были уверены, что СССР разработает атомную бомбу не ранее 1952 года, но никак не в 1949-м. Поэтому испытания на Семипалатинском полигоне застали американцев врасплох — теперь СССР уравнивался с США в военной мощи.
«Результаты испытания первой атомной бомбы РДС-1 (Россия Делает Сама), созданной в СССР, имели особое значение, — отмечается в монографии «Семипалатинский полигон» под редакцией знаменитого ученого-радиохимика Вадима Логачева, выпущенной Федеральным управлением медико-биологических и экстремальных проблем при Минздраве России в 1997 году. (Россия Делает Сама — шуточная расшифровка названия бомбы, популярная у советских ученых. — «Лента.ру»). — Во-первых, только они могли дать окончательный ответ на вопрос о правильности подходов к разработке снаряда, ставшего первым отечественным образцом нового вида оружия, основанного на использовании цепной реакции деления в определенной массе ядерного взрывчатого вещества — плутония-239. Во-вторых, сам факт проведения такого испытания имел большое политическое и военно-стратегическое значение, заключающееся в прекращении американской монополии на владение ядерным оружием и появлении возможности обеспечить в будущем военно-оборонный паритет двух ведущих государств мира — СССР и США».
В ходе испытания произошел курьезный случай. Ударная волна разрушила металлические клетки, выпустив на волю белых мышей. Те разбежались по Опытному полю. Ядерщикам пришлось бросить все дела, отлавливать грызунов и снова сажать их в клетки. Облегчало поиски то, что на фоне обгоревшей травы белые мыши были хорошо заметны.
Проблем хватало и в остальном. Так, физик Евгений Сбитнев называл условия в Семипалатинске фантастически плохими:
Более того, при осуществлении первого экспериментального взрыва решили не обращать внимания на неблагоприятные метеорологические условия и провести испытание в дождливую погоду с резкими порывами ветра. Как следствие, радиоактивному загрязнению подверглись территории далеко за пределами полигона. А максимальная доза, зафиксированная вблизи села Долонь, превышала 200 рентген.
В ранний период испытаний (1949-1951 годы) безопасность населения особенно никого не интересовала.
18 октября 1951 года в Семипалатинске прогремел первый воздушный ядерный взрыв: впервые в СССР ядерную авиабомбу сбросили с самолета. А в 1953-м состоялся самый мощный наземный взрыв. В целях безопасности власти эвакуировали население с территории сектора радиусом 120 километров — выселили 2250 человек и вывезли свыше 44 тысяч голов скота. Военные увозили их на грузовиках. После взрыва решили эвакуировать жителей поселка Абай, попавшего в зону радиоактивного загрязнения. Из 1620 человек не успели вывезти 191. Они получили облучение. Отсутствие опыта при проведении первых ядерных испытаний привело к тому, что были утрачены некоторые сведения о поражающих факторах ядерных взрывов.
За пределами Опытного поля из-за воздействия светового излучения ядерного взрыва люди теряли зрение — ожоговые травмы сетчатки или временное ослепление. Иногда это приводило и к полной слепоте.
В 1950-1960-е считалось, что существующих мер безопасности достаточно, поэтому жителей прилегающих к полигону районов заранее о времени испытаний не предупреждали. Так в людях зрело недоверие, из-за чего возникло антиядерное движение.
В 1950-е и начале 1960-х годов мир сотрясли сотни мощнейших ядерных и термоядерных взрывов — от единиц килотонн до десятков мегатонн. Это поставило планету на грань катастрофы. Меньшими из зол в сложившейся ситуации признали взрывы под землей. 17 марта 1960 года ЦК КПСС и Совет министров СССР постановили провести на Семипалатинском полигоне специальные горные работы для подземных испытаний. Уже в августе в обстановке строжайшей секретности и вдали от баз снабжения в горах Дегелен началась проходка специальных штолен.
Всего через год, 11 октября 1961-го, прошло подземное испытание. Участник первых взрывов Виталий Бахардин вспоминал, что атомные заряды закладывались не глубоко под землю, а внутрь горы. Для этого в ее основании прокладывалась горизонтальная, очень прямая штольня, которая заканчивалась под вершиной. Пробивали ее шахтеры из числа вольнонаемного персонала, прошедшие тщательную проверку КГБ. Они сверлили глубокие шурфы в скалистой породе, закладывали в них взрывчатку и подрывали. Неровности правили отбойными молотками. Таким способом в горе делалась «нора» длиной до километра, шириной и высотой в пределах трех метров.
Удалось установить, что ядерный взрыв по своим последствиям существенно отличается от экспериментального тротилового: не оказалось таких заметных трещин, через которые выходили бы большие объемы газов. В штольне также не было необходимости использовать изолирующий противогаз. Через три-четыре часа после взрыва в его эпицентре начиналось исчезновение радиоактивных инертных газов.
Второй подземный ядерный взрыв провели 2 февраля 1962 года с теми же характеристиками, что и американский взрыв «Бланка». Однако участники испытаний увидели существенные различия: не было выхода радиоактивных газов в атмосферу и образования провальной воронки. Стало понятно, что последствия подземного ядерного взрыва в основном зависят от характеристик горной породы и главным образом от ее влажности и газовости.
Вот как выглядел взрыв глазами военнослужащего Бахардина: «Как бы вздохнув, гора слегка раздулась и тут же осела. Лежавший на ее боках снег посыпался вниз, но не весь. Раскаленные газы из толщи горы вырвались почему-то только через ее вершину, лежавшая на ней снежная шапка мгновенно превратилась в пар. «Пых!» — и от макушки в небо ринулось белое паровое облако, а сама она вдруг сразу стала белесой. Именно белесой, потому что все лежавшие на ней камни от высокой температуры и паров воды сразу приняли такой же цвет, как камни в парной русской бане. Но на этом последствия взрыва не закончились. Прошло секунд десять, а может, больше, и все обитатели пункта "Г" ощутили довольно сильное колебание земли — искусственное землетрясение».
Вскоре ушла в прошлое эра воздушных испытаний. Хрущев и президент США Джон Кеннеди договорились, что возможны лишь подземные испытания не более 10 мегатонн. 10 октября 1963 года вступил в силу Московский договор «О запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой». Одно из его требований заключалось в том, чтобы после ядерного взрыва в недрах земли не происходило выпадения радиоактивных осадков за пределами государства, осуществлявшего испытания.
По какой-то причине в экземплярах на двух языках возникли расхождения. Так, вариант на русском запрещал подземные ядерные взрывы, ведущие к появлению «радиоактивных выпадений», в то время как в английском тексте запрещались подземные ядерные взрывы, ведущие к появлению «осколков». Оба текста имели одинаковую юридическую силу. Возникли две трактовки договора, и американцы иногда пытались предъявить Советскому Союзу претензии в нарушении договора, используя английский текст. СССР эти претензии, понятно, отвергал.
Для подземных ядерных взрывов расширили границы отчужденной зоны полигона. На этой территории позже в результате подземного ядерного взрыва на месте слияния рек Чаган и Ащи-Су (Ащысу) появился искусственный водоем — озеро Чаган, или, как его прозвали казахи, Атом-Коль (Атомное озеро). Первым в нем искупался министр среднего машиностроения и один из инициаторов проекта «Чаган» Ефим Славский. Примеру его, правда, почти никто не последовал. И по сей день местные жители опасаются ловить там рыбу, а чабаны гоняют отары на водопой в одно конкретное место. Рыбаки рассказывают байки о монстрах длиной более двух метров и рыбинах со светящимися головами.
Подобно освоению космоса, успех первых испытаний сменился неудачами последующих. Седьмой взрыв сверхмалой мощности 28 августа 1964 года закончился аварией. Очевидцы запомнили удручающую картину: газовый поток выбросил на площадку штольни рельсы, балки, вентиляционное оборудование и прочие обломки конструкций. Сразу после взрыва на технологической площадке штольни появилась радиация высокого уровня. На испытаниях 30 сентября того же года все повторилось.
«Мой папа работал в этой сфере и регулярно ездил в Семипалатинск на испытания, — рассказал «Ленте.ру» москвич Геннадий Москалев. — Занимался двигателями для ракет, был начальником экспедиции на стендовом комплексе "Байкал-1". На своей одежде он привозил радиационную пыль. Ею дышали я, сестра и мама. Папа в итоге прожил всего 62 года, хотя его родители — больше 80. Сам я учился на факультете двигателей летательных аппаратов МАИ. Служить срочную службу меня отправили как раз в район Семипалатинского испытательного ядерного полигона. Это были 1985-1987 годы. Наша часть стояла в степи. Мы ели, пили и дышали радиацией».
Через 13 лет, когда Москалев уже работал генеральным директором риелторской компании, у него начались проблемы со здоровьем. Симптомы совпадали с теми, от которых страдают облученные люди. Например, началось нарушение вегетативной нервной системы. Он говорит, что в его организме — не смертельная доза, но она в семь раз выше максимально допустимой. В 59 лет мужчина был уже инвалидом третьей группы. По его словам, пострадавшим от испытаний очень сложно получить льготы от государства.
Москалев считает, что подземные испытания не менее опасны, чем атмосферные, и сопоставимы с землетрясением магнитудой 6.
В 1988 году в Казахскую ССР прибыла правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета министров СССР по оборонным вопросам Игорем Белоусовым. Ее целью было оценить обстановку вокруг Семипалатинского полигона и выяснить настроение населения. На встрече с местным руководством председатель Совмина Казахской ССР Нурсултан Назарбаев подчеркнул, что в период испытаний, особенно в начале 1950-х, население ряда сел вблизи границ полигона получило существенную дозу облучения. Перед возвращением в Москву члены комиссии посетили районную больницу в одном из поселков. Им показали десятки тяжелобольных детей.
Израэль сравнивал ситуацию с США, где власти не пожалели средств на создание приличных условий в населенных пунктах вблизи Невадского ядерного полигона — и местное население в итоге относительно лояльно относилось к испытаниям. В 1989 году жителей окрестностей двух полигонов объединила советско-американская неправительственная организация «Невада — Семипалатинск».
Семипалатинский полигон закрыли в 1991 году. Уже 29 августа, всего через несколько дней после провала путча в Москве, Назарбаев в статусе президента Казахской ССР подписал указ об этом. В документе подчеркивалось, что с 1949 года на СИЯП было произведено около 500 ядерных взрывов, которые «нанесли урон здоровью и жизни тысяч людей».
«Из-за ядерных испытаний ряд регионов Казахстана и России подвергся мощному радиационному загрязнению, что негативно сказалось на здоровье первого, второго, третьего и последующих поколений жителей, а также нанесло экологический ущерб, — говорит «Ленте.ру» Якубовская. — Причем суммарное радиоактивное загрязнение на территории бывшего СССР составило 50 Чернобылей. В отношении населения "семипалатинского ГУЛАГа" имело место грубейшее нарушение прав человека. В Сибири шла ядерная война».