В конце июля профессор турецкого университета Малтепе (Стамбул) Хасан Унал наделал шума и в российских, и в турецких СМИ. В интервью «Ленте.ру» он говорил о том, что у Турции нет стремления построить тюркский мир, конкурирующий с Россией, и даже допустил сделку между Анкарой и Москвой по Крыму. В Анкаре поспешили опровергнуть только смелое предположение насчет сделки, но не миролюбивые настроения по отношению к России. Меж тем уже долгие годы Турция не жалеет денег на культурные проекты, которые продвигают идеи единства мусульман и тюрков в возрожденной Османской империи. И особенно — в странах бывшего СССР. Как «мягкая сила» Турции меняет политический климат возле российских границ и собирается ли Москва что-то противопоставить культурной экспансии союзника — в материале «Ленты.ру».
Сразу после распада СССР Турция одной из первых признала независимость молодых национальных республик — Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Туркмении и Узбекистана. Анкара быстро поняла, что события 1991 года — ее шанс на укрепление влияния в регионах, населенных тюрками. И действовать решено было при помощи «мягкой силы».
Для этих целей создали одну из главных культурно-образовательных организаций Турции — «Агентство сотрудничества и развития тюрок» (TIKA). Согласно сайту TIKA, в ее задачи входит «формирование структуры, идентичности и инфраструктуры тюркских республик, а также совместное возрождение и развитие культуры и искусства тюркских народов». Аналогичной работой занимаются Международная организация изучения тюркской культуры (ТЮРКСОЙ) и центры культуры Института имени Юнуса Эмре.
В начале 1990-х эти организации активно вкладывались в гуманитарные проекты, которые укрепляли бы культурную связь с Турцией: в бывших республиках строили школы, детские сады, мечети, культурные центры, дома престарелых. Страны активно предоставляли эти возможности: за несколько лет только TIKA открыло дюжину центров в странах бывшего СССР — на сайте агентства их называют «исконными землями Турции».
Кроме того, в бывших союзных республиках появлялось все больше протурецких религиозных организаций, многие из которых занимались благотворительностью. Анкара также запустила программы по обмену студентов и начала предоставлять гранты на обучение, вести открытую пропаганду тюркского национализма, обращения к исламским ценностям и объединения. Однако постепенно Турции пришлось снизить обороты.
Дело в том, что столь дерзкая политика постоянно вызывала недовольство официальной Москвы, контролировавшей происходящее в бывших республиках. И это было нежелательно для Анкары, которая совершенно не собиралась бросать Москве этот вызов, указал в разговоре с «Лентой.ру» сотрудник Фонда МПК Меркатор Центра прикладных исследований Турции при Немецком институте международных отношений и безопасности (SWP-Берлин), эксперт клуба «Валдай» Гюней Йылдыз.
«Но вот тут возникает проблема: на помощь альянса в данном вопросе Турции не приходится рассчитывать», — рассказал эксперт. Йылдыз пояснил, что НАТО и Турция не могут действовать сообща, потому что у них разная культурная и гуманитарная политика. Например, обращение к исламской идентичности — это особенность турецкой политики «мягкой силы», не характерная для других стран НАТО.
По мнению старшего научного сотрудника Института всеобщей истории РАН Алексея Муравьева, у Анкары свой подход к внешней политике, который отличается от подхода западных стран. Турция действует сразу на трех направлениях: в странах с мусульманским населением, в странах, бывших частью Османской империи, и в странах с тюркоязычным населением. Такой подход Муравьев называет «политическим конструктором», который предполагает сочетание разных элементов военной, политической и культурной экспансии.
Профессор Унал, автор громкого заявления о «сделке» России и Турции по Крыму, также говорил о том, что Москве не стоит переживать по поводу торговли оружием между Анкарой и Киевом и других тесных контактов двух стран. Однако в Москве все же переживают, и небезосновательно.
Хотя взаимодействие стран активизировалось еще после распада СССР, оно стало особенно продуктивным после 2014 года — Анкара и Киев нашли неожиданно много общего после присоединения Крыма к России. Крымские татары, живущие на территории Турции, устраивали протесты против «оккупантов» полуострова еще при украинских властях. Теперь же Турция и Украина собираются активно работать ради «защиты прав крымчан и деоккупации полуострова»: Эрдоган поддержал инициативу Киева по созданию «Крымской платформы».
Площадка заявлена как просветительская, но ее задачей, вероятно, станет формирование коалиции стран, готовых проводить антироссийскую политику по крымскому вопросу. В этом плане Турция будет лучшим союзником: она сможет активно продвигать свои культурные и экономические проекты — причем так, чтобы не испортить отношения с Россией. Одним из таких проектов может стать, например, строительство жилья для крымских татар на Украине, об этих планах говорят с 2015 года.
Анкара и сама уже давно и продуктивно работает с населением Крыма, в первую очередь татарами. Еще в 1992-м на полуострове запустили сразу несколько культурно-образовательных проектов, в том числе TIKA, Фонд культуры и взаимопомощи крымских татар, Фонд развития Крыма и «Меджлис крымско-татарского народа» (запрещен в России).
Действует турецкая «мягкая сила» и на территории Украины: TIKA восстанавливает дома престарелых и обучает военных корреспондентов, а центры культуры Института имени Юнуса Эмре ведут активную работу с иностранными студентами, предоставляя им государственные стипендии на обучение в турецких вузах и организуя «Летние школы турецкого языка». Открыто данные о стоимости этих проектов не публикуются, масштабы финансовой поддержки косвенно можно оценить по экономическим показателям. Агентство Anadolu писало, что в 2020 году Анкара стала лидером по объему инвестиций на Украину — они составили порядка трех миллиардов долларов.
Впрочем, Гюней Йылдыз считает, что культурная экспансия — далеко не главная задача Турции на Украине. Прежде всего Анкара использует Киев для усиления давления на другие страны и работы с собственными внутренними проблемами. Разговоры о возрождении Османской империи актуальны для самих турок, а не для крымских татар.
Так, очередное заявление Турции об отказе признать полуостров российским совпало с голосованием по конституционным поправкам 2017 года, которые расширили бы полномочия Эрдогана. Тогда жесткое заявление по российскому региону позволило объединить сторонников политики президента, и поправки одобрили.
Возможно, поэтому российские власти не опасаются турецкой экспансии в Крыму и закрывают глаза на ее инициативы в регионе. Российский президент Владимир Путин заявил, что разные позиции о принадлежности полуострова — не более чем личные убеждения, не играющие роли в отношениях России и Турции. А также напомнил, что экономическое сотрудничество двух стран успешно развивается, и Анкара в этом реально заинтересована.
Однако есть другие регионы на пространстве бывшего СССР, где разговоры о тюркском мире и возрождении османского величия действительно находят живой отклик, — и Турция умело этим пользуется, создавая абсолютно преданных себе национальных лидеров.
В Азербайджане охотно возрождают идеи пантюркизма, исламизма и национализма. Анкара же предстает «прозападным и прогрессивным» старшим братом Баку, а потому ее проекты привлекательны и для азербайджанской молодежи.
Исследователи указывают: после распада СССР Турция фактически «подобрала» Азербайджан, оказавшийся на периферии внимания России. Тогда в страну пришли TIKA, ТЮРКСОЙ и центры Юнуса Эмре, занялись выдачей стипендий и восстановлением памятников. Гуманитарные проекты стали эффективным инструментом насаждения протурецкой политики, как можно было заметить во время последней карабахской войны 2020 года.
Именно Турция оказывала активную поддержку Баку в военно-технической сфере и вела пропаганду «возвращения и возрождения азербайджанских территорий». Результат налицо: 91 процент населения Азербайджана (по данным на 2013 год) считали Турцию своим главным союзником, и только один процент говорил то же о России. При этом Москва, а не Анкара является непосредственным участником переговоров по Карабаху с 1996 года, и именно в Москве при ее прямом посредничестве было подписано соглашение о прекращении огня.
Азербайджан играет ключевую роль для Турции, так как становится «мостом» для расширения турецкой экспансии сразу в два региона — в Среднюю Азию и на Кавказ. С азиатскими республиками Анкара не рискует проводить политику по модели «одна нация — два государства»: в прошлом они отнеслись к идеям пантюркизма прохладно. Нур-Султан до сих пор предпочитает прагматичный подход: в перечне его основных внешнеполитических приоритетов вовсе не «братские народы», а наиболее выгодные партнеры — Китай, США, Европейский союз. Турции в этом перечне нет.
Тем не менее в Казахстане давно работают все те же TIKA и другие гуманитарные организации, а Турция уже поднялась на пятое место в списке экономических партнеров страны. Кроме того, Анкара включила Казахстан и Киргизию в Совет по сотрудничеству тюркоязычных стран, в планах которого — активная интеграция в сферах политики, экономики, культуры, образования, туризма в рамках Тюркской стратегии на 2020-й — 2025 годы и Тюркского видения на 2020-й — 2040 годы.
Более приветливо к Турции настроены на Кавказе, где давно реализуются крупные инфраструктурные проекты. Еще в 1993 году Анкара инициировала строительство железной дороги Баку — Тбилиси — Карс в обход путей, проложенных в СССР. В 2013 году проект стал частью китайской инициативы «Один пояс, один путь», который предполагает соединение КНР с Европой через Казахстан, акваторию Каспийского моря, Азербайджан и Грузию. Турецкие власти не раз признавались, что считают Грузию ключом регионального сотрудничества. Протурецкие организации занимаются восстановлением мечетей в стране, выдают гранты на обучение и участвуют в научных и гуманитарных проектах.
Кроме того, еще в 2008 году Эрдоган предлагал создать кавказскую платформу мира и стабильности для урегулирования конфликта между Грузией и Южной Осетией. Этот формат должен был охватить Турцию, Россию, Азербайджан, Армению и Грузию, однако Москва не хотела уступать Анкаре первенство в урегулировании региональных конфликтов. Сейчас главный интерес Анкары на грузинском направлении представляет регион Аджария, где живет значительная доля мусульман, часто — выходцев из Турции. И Тбилиси явно проигрывает борьбу за симпатии местного населения.
Еще одна страна, где экспансия Турции заметна невооруженным глазом, — это Молдавия. На деньги турок строят детские сады, школы, а также реконструируют единственный молдавский порт на Черном море — Джурджулешты. Анкара также предоставила 35 миллионов долларов на строительство дорог.
Особенно активно Анкара реализует свои проекты «мягкой силы» в Гагаузии — территориальном образовании в составе Молдавии, уникальном для постсоветского пространства регионе, тюркоязычном и православном одновременно. Сейчас там за 10 миллионов евро строят стадион, на открытие которого уже пригласили высокопоставленных турецких политиков, в том числе Эрдогана. В 2020 году в Гагаузию ввезли турецкой продукции на 39,2 миллиона долларов.
Культурные проекты лишь кажутся далекими от политики. Анкаре важно не только продвигать свои интересы в разных странах, но и растить поколение, которое будет считаться с ее мнением добровольно, а не по указке и принуждению. Это поколение скоро вырастет, и некоторые получат гранты на обучение от ТЮРКСОЙ. Фактически этой мягкой экспансии ничто не мешает. На турецкие деньги уже живет не только Азербайджан, который всегда относился к Анкаре как к «старшему брату», но и страны, традиционно находившиеся в орбите российского влияния: Украина, Казахстан и Молдавия.
Российские власти сравнивают TIKA и ТЮРКСОЙ с центрами «Русский мир». Однако в действительности инициатив, сопоставимых по влиятельности с турецкими, у России пока нет. Пока тюркоязычные националисты с безупречным образованием внедряются в высшие эшелоны власти стран бывшего СССР и готовят антироссийские инициативы, представители «Русского мира» гордо рассказывают о том, как «турецкие друзья» ценят творчество Владимира Высоцкого и посвящают ему свои встречи. Если Москва не расширит «интеграционные сети» и не изменит свою политику на постсоветском пространстве, она из выгодного союзника постепенно превратится в нежелательного соседа, партнерство с которым не приносит никакой пользы.