Километры нехоженых таежных лесов и топких болот, богатые нефтяные и газовые месторождения, тысяча озер, петляющие полноводные реки, богатые северной рыбой, — из таких пейзажей и складывается лицо и облик Западной Сибири. Ее сердце — это энергия динамично развивающихся моногородов и «новых» молодых столиц, а душой являются открытые и гостеприимные жители края, радушно принимающие в свой дом туристов. Корреспондентка «Ленты.ру» совместно с проектом «Медиаразведка», организованным сервисом поездок и путешествий «Туту.ру» и VisitUgra, отправилась в Югру и рассказала, чем удивила ее земля ханты и манси.
«Это была единственная секунда страха»
«Ты как?» — доносится сквозь гул двигателя. Жизнеутверждающий ответ моему инструктору приходится кричать несмотря на то, что он сидит в полуметре от меня. Места тут ровно для троих пассажиров, и то, если поджать ноги в коленях. Еще раз подтверждаю свой настрой кивком и пальцем, поднятым вверх. Бегло окидываю взглядом приборную панель самолета и откидываюсь назад. Выход только один — расслабиться. Скоро американский моноплан приподнимет от проблем и городской суеты на две тысячи метров. Жизнь, конечно, продолжает идти как ни в чем не бывало, но вот моя должна была совсем скоро неузнаваемо измениться, разделиться на «до» и «после» прыжка.
Мы быстро набрали высоту — мгновения, полные радостного и нетерпеливого предвкушения. И вместе с тем не до конца ушедшее смутное чувство тревоги. Ускользнуть еще выше от земных хлопот не удавалось из-за опустившихся над Сургутом облаков, к тому же какое-то время приходилось продолжать наматывать круги по небу — в аэропорт заходил пассажирский лайнер. Так протекали минуты, полные восхищения красотой вечернего города. Ослепительный диск солнца отчаянно пытался прорваться сквозь влажное покрывало облаков — где-то вдалеке оно было пугающе серым, у нас же, по мере приближения светила к горизонту, появлялись ярко-оранжевые, как мандариновая корочка, краски.
Очерченные дорогами ровные квадратики жилых кварталов, проспекты и дороги, сузившиеся до тонких серых линий, белоснежные новостройки на отшибе — геометрия города постепенно размывалась. Прямо под нами была великая Обь, несущая свои протоки далеко на север. Огромное, голубовато-зеленое пространство тайги растянулось до горизонта, с редкими пятнами пригородных поселков и микрорайонов
Открывается дверь самолета, а за ней висит плотная завеса тумана. Это и была единственная секунда страха — не так сложно выйти, как понять, что сейчас будешь прыгать в неизвестность, не видя внизу земли. Падение было внезапным и абсолютно неуклюжим, все тело сжалось, потоки встречного воздуха, казалось, разрывали мне ноздри. Несусь с огромной скоростью, в ушах оглушающе ревет ветер. Резкий рывок за плечи… И такая же резкая остановка в воздухе! И вот подо мной снова широкая пойма Оби, ее разветвленные протоки разрезают зеленую ширь на сотни маленьких лоскутков. Потянулись нитки дорог, появились крошечные многоэтажки. Мы парили над землей и очень медленно приближались к ней.
Аэродром Боровая, Сургут
Фото: Сергей Шандин
Пилот Елена Диколенко
Фото: Сергей Шандин
Фото: Сергей Шандин
Фото: Сергей Шандин
Фото: Сергей Шандин
Аэродром Боровая находится на юге Сургута, на Заячьем острове — маленькая плоская площадка посреди разлившейся Оби. Пунктиром тянутся незатопленные полоски суши, как папиллярные линии, закругляясь в хаотичном порядке. Кучка энтузиастов и единомышленников на собственные деньги продолжает развивать в Югре малую авиацию, построив для этого взлетную полосу и ангары, добывая исторические и уникальные самолеты. Для влюбленных в небо здесь проведут экскурсию по Якам, Анам и прочим уникальным «экcпонатам» авиаколлекции, а тех, кому только предстоит влюбиться, первая в России женская пилотажная группа «Барсы» устроит головокружительный полет.
Регион бескрайних болот и озер
Незнакомые уху названия всегда будоражат воображение. Нумто, Лянтор, реки Пим и Тромъеган, озеро Энтль-Нерым-Тор и еще десятки тысяч таких же с окончанием «тор», «лор», «то». Сколько неизвестного и таинственного они скрывают? Непременно даешь себе обещание — в этих неизведанных местах нужно побывать еще раз, сюда стоит вернуться, надо узнать, доехать, расспросить… Но быстрый ход жизни уже давно обогнал эти планы. И если на карте местность выглядит как огромные территории болотистой и действительно безлюдной таежной равнины, испещренной большими и малыми крапинками озер-лужиц, то на деле оказывается, что все давно исследовано человеком.
В краю болот совсем немного дорог, но их хорошее состояние приятно удивляет. Кто был на Севере, тот знает, что с двухполосной транспортной артерии чуть ли не каждые 500 метров идет отсыпной отворот вправо или влево на площадки газо- и нефтедобычи. Вот так и получается, что забавные хантыйские слова, подаренные бесчисленным югорским озерам, перемешаны с огромным количеством номеров кустов скважин и лицензионных участков. Стойбище Кантеровых как раз и располагается на вотчине крупнейшей нефтяной компании страны.
Фото: Сергей Шандин
Хантыйская ловушка для рыбы, или морда
Фото: Сергей Шандин
Фото: Дарья Рыбак
Валерий Кантеров и Галина Лаптева
Фото: Сергей Шандин
И все-таки нет лучшей дороги, чем нехоженые тропы и неглубокие колеи от колес машин в ягеле. Забрав нас от КПП, старенькая черная «Нива» уверенно держит темп по таежному шоссе, подгазовывает на песчаных участках и лихо вписывается в повороты, уворачиваясь от сосен на развилках. За рулем наш проводник и один из хозяев стойбища — хант Валерий Яковлевич. Дороги вгрызаются все дальше и дальше в лес. Раскатанные до песка, они усеяны миллиардами сосновых иголок и целой россыпью мелких шишек. Они всегда несут в тайгу новости из больших городов, продукты и новую жизнь — молодежь приезжает сюда на выходные из школ и институтов в городах, чтобы навестить родных.
Впутанный в мягкий ковер ягеля кустарник цепляет за ноги. Здесь много солнца — сосны и лиственницы не привыкли жаться друг к другу, наоборот, их стройные стволы растянулись на всю ширь леса, наполняя тайгу терпким ароматом смолы и свободы. Мы идем с Валерием смотреть на заброшенное стойбище Кантеровых, где жили его родственники.
Пимский охотник невысок и широкоплеч. У него круглое загорелое лицо и чуть раскосые глаза с добрым прищуром. Наш проводник одет в светло-бирюзовую короткую рубаху с капюшоном, отороченную по рукавам и вороту красной каймой и традиционным узором, на ногах — штаны хаки и резиновые сапоги
Сдержанность и застенчивость Валерия уравновешивает звонкая и веселая хантыйка Галина. Раскидывая руки и громко заливаясь смехом, дочь и хозяйка тайги неустанно продолжает рассказывать об обычаях своего родного края, прерываясь на песню или стихи, — от ее теплых и добрых слов открывается удивительная история Югры. Энергии Галины хватает на преподавание хантыйского языка детям, сочинительство собственных рассказов, и даже на учебу в магистратуре. По ее словам, решила поступить в институт во время пандемии, «чтобы не скучать». И все-таки признается, что горячая кровь и детская непосредственность достались ей от матери-ненки.
Добро пожаловать в Когалым
Первая ассоциация с Ханты-Мансийским автономным округом? Конечно же, нефть. Об ископаемых сокровищах Западной Сибири заговорили еще в 1930-е годы, однако первые нефтеразведочные экспедиции были организованы уже в послевоенное время. Земля не сразу захотела отдавать свои богатства. На пути первопроходцев стояли топкие болота, непроходимые завалы тайги и полное бездорожье. Воля советского человека упорно продавливала вековой уклад законов природы. Работать приходилось на износ сил и техники, вдали от цивилизации. Зимой людей встречали жестокие морозы, летом нещадно ела мошка. Первое месторождение нефти было открыто в начале 1960-х годов, вблизи села Шаим, Кондинского района. С этого момента и началась великая эпоха геологоразведочных работ Тюменской области.
Скульптурная композиция «Капля жизни», Когалым
Фото: Сергей Шандин
Стелла «Пламя», Когалым
Фото: Сергей Шандин
Филиал Малого театра в Когалыме
Фото: Сергей Шандин
Люди побеждали там, где по всем законам логики победить было невозможно. Из палаточных городков буровиков стали вырастать маленькие поселки, позже через них прокладывались станции железной дороги. Маленькие населенные пункты стали обрастать жилыми домами, школами, общежитиями, улицами. Так, например, в 1971 году появился Когалым. В переводе с хантыйского название означает «топь» или «гиблое место», другая версия — «озеро, где погиб мужчина». Но негативный оттенок топонима сегодня не имеет ничего общего с реальностью.
«Гиблое место» сумело удивить. Начиная с неполной тысячи, сегодня население Когалыма составляет более 68 тысяч человек и продолжает расти. Власти развивают территорию при поддержке нефтяников. Еще каких-то 40 лет назад на эту болотистую тайгу надвигались мощные тракторы, урчали тягачи, затаскивая в непроходимые чащи бурильные установки, сегодня же — тут можно найти огромный океанариум с тропическими рыбами, оранжерею и несколько крупных спортивных комплексов.
Ловись, большая и маленькая
«На счет раз… Два… Три!» — отсчитываю я про себя и с разбегу окунаюсь с головой в обжигающе-холодные воды Оби, точнее, в один из ее притоков. От переизбытка эмоций кружится голова. Теплый ветер, вольготно гулящий по пойме реки, напоен запахом трав. Казалось, вода и небо давно слились друг с другом. Голубой простор, открывающийся глазу, ограничивается на горизонте тонкой полоской берега, покрытой лесом. Сиреневые облака упали в реку, их отражения качаются на водной глади, переливаясь серебром. Если бы можно было передать красоту этого уголка России!
Рыбаки
Фото: Сергей Шандин
Протока Горная, деревня Шапша
Фото: Сергей Шандин
Фото: Сергей Шандин
Василий Тимофеев
Фото: Сергей Шандин
Сплав на плоту
Фото: Сергей Шандин
Для согревания организма хлебосольные хозяева ставят на стол пятилитровую банку темно-бурой жидкости — настойки на рябине. Стол буквально ломится от изобилия рыбы. Возвышаются горки запеченного окуня, лоснятся масляные спинки стерляди, на закуску порезаны маленькими кусочками маринованный муксун и нельма. Но вначале угощают горячей наваристой ухой, ее приготовили прямо на берегу перед нашим приездом. Рыбаки-манси с удовольствием расскажут о премудростях ловли рыбы и проведут на самые жирные берега.
За родными местами приглядывает Василий. Вместе со своей женой они уже не первый год занимаются возрождением традиций своих предков и туризма в селе Зенково, которое вместе с деревней Ярки объединилось в поселение Шапша. Например, порыбачить, а заодно пройти по петляющему протоку Оби от Зенково до Шапши и обратно можно на его самодельном изобретении — небольшом плоту с мотором и беседкой, на котором разместятся до 10 человек. Путь в одну сторону займет около пяти часов. Под навесом снова накрыт стол. Суетясь, Василий угощает нас хлебом, испеченным в собственной печи, солеными огурцами и, конечно же, рыбой. После громких тостов пьем за здоровье нашего капитана.
Отдельная гордость Василия — рыбный пряник по старинному рецепту его бабушки, которым он угощался еще в детстве. Для этого берется любая местная рыба, режется на небольшие куски и обильно натирается специями. После этого в течение нескольких часов она высушивается при определенной температуре в русской печи — кости и хрящи становятся ломкими и съедобными. Такой вот «сухарик» является отличным перекусом и лакомством одновременно
Рожденные в лесах
Современная стоянка хантов представляет собой большой деревянный дом на несколько семей, пару сараев, баню, лабаз (крошечный сруб на сваях для хранения продуктов) и большой кораль, или загон для оленей. Последних, кстати, немного, так как держать большое стадо в лесотундре сложно. Оленей держат ровно столько, сколько хватает на жизнь семье, плюс небольшой излишек на продажу. Впрочем, точное число голов вам и не скажут — плохая примета. Не обремененные кочевничеством, ханты всегда вели более оседлый образ жизни, перемещаясь за год всего лишь между двумя постоянными стойбищами — летним и зимним.
Гость — главный человек в доме хантов. Прежде чем познакомиться с родственниками Валерия, надо пройти обряд очищения. Для этого поджигают чагу — березовые наросты и ветки багульника, и окуривают каждого человека, отгоняя от него неприятные и плохие мысли
Лучшим напитком здесь считается клюквенный морс, сытной едой — болтушка из оленины и муки. Конечно же, к ней предложат свой хлеб — ароматную мякоть с твердой корочкой прямиком из настоящей северной печи. После похлебки на столе появляется жареная рыба, или подовушка, обычный рацион хантов. Мать Валерия ловко разделывает свежевыловленные в Пиме щучки, отрезая от спинок хребет и насаживая плоские куски на заостренные палки — их втыкают под углом вокруг костра.
Конечно, XXI век здесь выдает мобильная связь, «Нивы» и «Бураны», заменившие оленьи нарты, теплые дома с печкой, вытеснившие чумы и землянки. Новый век распахивает перед угорскими народами двери в завтра, а нам дает возможность увидеть и узнать за несколько дней то, на что раньше ушли бы годы. И все-таки коренные ханты не спешат насовсем уходить в города.
Стойбище Кантеровых
Фото: Сергей Шандин
Внутри избы хантов
Фото: Сергей Шандин
Болтушка на мясном бульоне
Фото: Сергей Шандин
Демонстрация шкур оленей из лабаза
Фото: Сергей Шандин
Ханты
Фото: Сергей Шандин
Рожденный в лесах народ с особой любовью и трепетом оберегает свои традиции и язык. Ведь так оно и есть. Вы можете остановить первого встречного жителя Югры, и он с радостью расскажет вам об истории своей семьи, где и чем жили его предки. Любой хант или манси проедет с вами вглубь самой тайги, вылезет из машины, окинет взглядом свое стойбище, примнет ногой ягель и скажет с особой гордостью: «Вот моя земля».
Галина провожает нас в путь, читая напоследок свои стихи — последняя их строчка заканчивается звонкой песней. И она уже не просто проводник для меня, она друг, по которому скучаешь и в чей дом хочется снова вернуться гостем.