1 февраля в Мьянме произошел государственный переворот. Военные захватили власть и заключили под стражу фактического лидера страны, госсоветника Аун Сан Су Чжи. 75-летняя политик посвятила годы борьбе с хунтой, стала символом демократии, а потом фактически оправдала геноцид мусульман и впала в немилость международного сообщества. «Лента.ру» разобралась, как Аун Сан Су Чжи превратилась из главной поборницы прав человека в пособницу тех, кто устраивает этнические чистки, и почему военные ее все равно свергли.
Государственный переворот в Мьянме произошел совершенно неожиданно. 1 февраля военные отстранили от должности и задержали все руководство страны: президента Вин Мьина, госсоветника и главу МИД Аун Сан Су Чжи, а также распустили правительство. С должностей были смещены 24 министра, новых глав назначили в министерствах финансов, здравоохранения, информации, иностранных и внутренних дел и пограничной безопасности. Временным президентом стал вице-президент Мьинт Све, при этом вся власть передана главнокомандующему Мин Аунг Хлайну.
Через телеканал, принадлежащий военным, было объявлено о введении чрезвычайного положения в стране на год. По его окончании армия пообещала организовать новые выборы, после которых власть передадут новому правительству. Помимо этого военные пообещали разобраться с фальсификациями на последних парламентских выборах — они прошли осенью 2020-го.
Кроме того, был введен запрет на внешние, внутренние и служебные авиаперелеты в стране до 31 мая текущего года. В то же время сообщалось, что иностранные посольства в стране получили другую информацию: они передали сотрудникам, что полеты будут запрещены до конца апреля.
После переворота в крупнейшем городе и бывшей столице Мьянмы Янгоне, как и в других населенных пунктах, наблюдаются перебои телефонной и мобильной связи. Сообщается, что жители выстраиваются в очереди к банкоматам и магазинам. Казалось бы, сложно представить произошедшее в уже 10 лет как демократической Мьянме. Однако на самом деле это напрямую связано с фактическим лидером страны Аун Сан Су Чжи.
Происхождение Аун Сан Су Чжи само по себе стало задатком для большого будущего в политике. Ее отец Аун Сан был лидером национально-освободительного движения и возглавлял Коммунистическую партию Бирмы (так Мьянма называлась до 1980 года). Когда началась Вторая мировая война, он — как, впрочем, и представители ряда других стран-колоний — решил, что коллаборация со странами-агрессорами поможет избавиться от колониального гнета. С финансовой поддержкой Японии он преобразовал национальное ополчение в полноценные вооруженные силы, которые начали воевать против Великобритании. Результатом должна была стать независимость страны.
Вскоре бирманский революционер осознал, что дарованная Японией свобода оказалась фикцией. Тогда Аун Сан вновь переметнулся к британцам, вместе с которыми принялся воевать теперь уже против японцев. После окончания войны он принимал активное участие в переговорах с британским правительством о независимости Бирмы, но был убит в 1947 году, когда его дочери было всего два года. В 1948 году дело Аун Сана было завершено, Бирма обрела долгожданную свободу.
Мать Аун Сан Су Чжи, Хин Чжи, в свою очередь построила успешную политическую карьеру и стала послом в Индии. Там будущий лидер Мьянмы провела свое детство. Окончив Делийский университет, она переехала в Великобританию и продолжила обучение в Оксфорде. Там она познакомилась с будущим мужем, известным тибетологом Майклом Эйрисом. Су Чжи проработала три года в ООН, переехала в Бутан, вышла замуж за Майкла. У пары родились двое сыновей.
Она жила тихой семейной жизнью и строила академическую карьеру в Лондонском университете, когда в 1988 году поехала на родину навестить умирающую мать.
В августе 1988-го в Мьянме произошло так называемое восстание 8888, основные события которого, как можно догадаться, пришлись на восьмое число. Восстание было подавлено, порядка пяти тысяч протестующих оказались убиты, а хунта ввела еще более жесткие распорядки.
Аун Сан Су Чжи принимала активное участие в событиях того времени и продолжила борьбу с хунтой, невзирая на репрессии. Во время второй волны протестов она обратилась к многотысячной толпе протестующих — пламенная речь моментально превратила ее в символ народного сопротивления. В народе ее прозвали До, что с бирманского языка переводится как «тетушка» или «леди». Именно второй вариант перевода закрепился за пределами Мьянмы.
После военного путча в сентябре 1988 года Су Чжи основала собственную партию, «Национальную лигу за демократию» (НЛД), которая стала главной оппозиционной силой в стране.
В 1990 году в Мьянме прошли всеобщие выборы. Су Чжи, как и других противников власти, задержали еще до голосования и не позволили выдвинуть свои кандидатуры на места в парламенте. Однако, несмотря на все старания властей, НЛД сумела заполучить больше 80 процентов голосов. Хунта отказалась признавать итоги выборов и не стала передавать власть, а также продолжила удерживать Аун Сан Су Чжи под стражей — ее то освобождали, то вновь предъявляли очередные обвинения и арестовывали.
Доходило даже до абсурдного. В 2009-м американец, у которого случилось «видение» о якобы планируемом покушении на Су Чжи, отправился в Янгон и добрался вплавь до дома на озере, где политик отбывала домашний арест. Незваного гостя гнать не стали и даже разрешили остаться на пару дней, чтобы он набрался сил после изнурительного заплыва. На обратном пути мужчину поймали. Военные уцепились за произошедшее и предъявили Су Чжи очередное обвинение — нарушение условий содержания. Сначала активистку приговорили к трем годам тюрьмы, но под давлением мирового сообщества срок сократили до 18 месяцев домашнего ареста.
Образ хрупкой женщины, объединившей вокруг себя народ и мужественно сражающейся с остервеневшим режимом, не мог не подкупить международную общественность. В 1990 году Аун Сан Су Чжи присудили премию имени Андрея Сахарова, следом, в 1991 году, — Нобелевскую премию мира.
Политическая борьба фактически вытеснила все остальное из жизни Су Чжи: из-за бесконечных арестов она годами не виделась с родными. С мужем Майклом она встретилась в последний раз в 1995 году. Спустя два года у него диагностировали рак простаты в терминальной стадии. Несмотря на мольбы со стороны ведущих мировых политиков и даже папы римского, хунта категорически отказывалась пускать его в Мьянму, чтобы повидаться с женой в последний раз. Вместо этого генералы предложили Аун Сан Су Чжи самой отправиться в Великобританию, но та отказалась. Она понимала: если согласится, то назад в страну ее просто не пустят. В 1999 году Майкл Эйрис скончался, так и не увидевшись с супругой.
В 2010 году в Мьянме прошли первые за 20 лет всеобщие выборы. Накануне голосования хунта внесла изменения в избирательное законодательство. Согласно новым законам, отбывавшие в тот момент срок граждане — то есть порядка двух тысяч политических заключенных, включая Аун Сан Су Чжи, — не могли принять участие в выборах, а потому НЛД решила их бойкотировать. Победу одержала Партия солидарности и развития Союза, которую поддерживали военные.
Вскоре после освобождения Аун Сан Су Чжи позвонил президент США Барак Обама. Ее также навестила госсекретарь Хиллари Клинтон, следом — премьер-министр Таиланда, министры иностранных дел Великобритании и Франции. А в 2011 году даже вышел фильм «Леди» Люка Бессона, в основу которого легли наиболее драматичные моменты ее биографии.
На промежуточных выборах в апреле 2012 года НЛД выиграла 43 из 45 переизбираемых мест, став крупнейшей оппозиционной партией в парламенте. Аун Сан Су Чжи как ее глава официально стала и лидером мьянманской оппозиции. После этого она отправилась в турне по Европе, во время которого произнесла Нобелевскую речь — спустя 20 лет после получения премии. В этот момент Аун Сан Су Чжи была настоящим кумиром мировой общественности, иконой демократии и символом победы либеральных ценностей.
В 2015 году в Мьянме прошли парламентские выборы, на которых ее партия одержала сокрушительную победу. «Леди» стала полноценным лидером страны, хоть и не смогла занять должность президента из-за иностранного гражданства детей. Вместо этого она получила портфель министра иностранных дел и титул государственного советника — своего рода аналог премьер-министра.
В преимущественно буддистской Мьянме мусульмане-рохинджа не только этническое, но и религиозное меньшинство. Ситуацию усугубляет то, что рохинджа проживают в Ракхайне — самом бедном штате одного из самых бедных государств мира. Такое положение дел определенно не устраивало народ — между его представителями и властями страны то и дело возникали стычки и конфликты.
Стоит отметить, что гонения против рохинджа начались задолго до прихода к власти Аун Сан Су Чжи — еще в годы правления военной хунты это меньшинство лишили гражданства. Однако в «новой демократической» Мьянме людям этой народности жить легче не стало. Их до сих пор не включают в перепись населения, им запрещено свободно передвигаться по стране и приобретать собственность, они лишены доступа к базовым государственным услугам, включая медицину и образование.
Новый виток эскалации в штате наступил 25 августа 2017 года, когда экстремистские боевики, называющие себя «Армия спасения рохинджа Аракана», совершили нападение на блокпосты сил безопасности Мьянмы. Силы безопасности нанесли ответный удар, убив с дюжину мусульман. После этого в штате Ракхайн начались ожесточенные боевые действия, которые ООН охарактеризовал как «классические этнические чистки».
На спутниковых снимках видно, что военные сжигали целые деревни. Спасшиеся рассказывали о массовых убийствах, пытках и изнасилованиях мирных жителей. Религиозный лидер Мьянмы — последователь, казалось бы, самой мирной религии в мире — практически прямолинейно призывал буддистов к расправе над мусульманами, называя последних «бешеными псами». По данным «Врачей без границ», лишь в первый месяц боевых действий погибло свыше 6,7 тысячи рохинджа, включая 730 детей в возрасте до пяти лет.
Насилие привело к массовому бегству рохинджа в соседние страны, где им тоже оказались не рады. По данным ООН, более 742 тысяч человек бежали из-за гонений из Мьянмы в Бангладеш. Из-за этого на границе двух стран возник крупнейший лагерь беженцев в мире — в палаточном городке общей площадью 13 квадратных километров проживает целых 600 тысяч человек. При этом, по данным правозащитной организации Human Rights Watch, порядка 130 тысяч рохинджа, оставшихся в Мьянме, содержатся в лагерях с нечеловеческими условиями, которые можно описать как «тюрьмы под открытым небом».
Происходящее в Мьянме вызвало широкое международное осуждение. А страстная поборница прав человека Аун Сан Су Чжи при этом не стала осуждать действия военных. Более того, на слушаниях в Международном суде в Гааге, где рассматривается иск о геноциде мусульман-рохинджа, она назвала само обвинение «не отражающим полноту картины и вводящим в заблуждение».
К тому же до этого Аун Сан Су Чжи оправдала арест и тюремное заключение журналистов агентства Reuters. Их приговорили к семи годам за то, что они во время журналистского расследования, происходящего в Ракхайне, смогли заполучить секретные документы вооруженных сил Мьянмы.
Таким образом, лидер Мьянмы фактически оказалась по одну сторону баррикад с генералами, против которых еще совсем недавно боролась. После выступления в Гааге Аун Сан Су Чжи окончательно утратила репутацию «святой». Ее лишили премии Сахарова и почетного гражданства Канады.
Фил Робертсон, заместитель главы азиатского отдела Human Rights Watch, отмечает, что большая часть демократических реформ была проведена еще до прихода Аун Сан Су Чжи к власти. «Хотя она освободила политических заключенных и изменила несколько наихудших законов, многие вещи остались прежними — а в некоторых случаях даже стали хуже», — рассказал «Ленте.ру» правозащитник. В частности, был принят закон о телекоммуникациях, криминализировавший контент, критикующий власть.
На всеобщих выборах в ноябре 2020 года НЛД в очередной раз одержала сокрушительную победу. Но военные и подвластная им Партия солидарности и развития Союза отказались принимать итоги выборов. В итоге в понедельник, 1 февраля, когда должно было состояться заседание парламента нового созыва, они арестовали членов правительства и ввели чрезвычайное положение.
В Human Rights Watch опасаются, что военные устроят репрессии против гражданского общества, независимых СМИ, невоенных политических партий и любого, кто решится на критику новой власти. По словам Робертсона, много активистов уже ушли в подполье, чтобы избежать ареста.
В августе 2018 года Аун Сан Су Чжи спрашивали, не опасается ли она еще одного военного переворота. По ее словам, тогда у нее были неплохие отношения с военными, а генералов в своем кабмине она называла «довольно милыми». Сейчас, два с половиной года спустя, она свое мнение, вероятно, изменила.
На первый взгляд, не очень понятно, зачем военным именно сейчас понадобился госпереворот. Нужно отметить, что пять лет под руководством Аун Сан Су Чжи мало что изменили в положении военных. За ними осталась закреплена четверть мест в парламенте, что делает невозможным принятие каких-либо государственных решений без их одобрения. Кроме того, они сохранили финансовую независимость и право назначать руководителей ключевых силовых ведомств. И это все при формальном лидерстве НЛД.
Профессор Института исследований мира в Осло (PRIO) Стейн Тоннесен рассказал «Ленте.ру», что, несмотря на такие привилегии, отношения между главнокомандующим Мин Аун Хлайном и Аун Сан Су Чжи оставались прохладными. Кроме того, подходил к концу второй пятилетний срок генерала в качестве главнокомандующего, и, глядя на сокрушительную победу НЛД, он понимал: шансов занять пост президента у него не будет.
«Он опасался, что его преемник не сможет выдержать давления со стороны нового правительства под руководством НЛД, которая стала обладать еще большей народной легитимностью, чем прежде», — отмечает Тоннесен. После выборов у военных в парламенте осталось бы лишь право вето, ведь поддерживающая их Партия солидарности и развития Союза получила всего 33 места. Для главнокомандующего такой расклад оказался неприемлемым, считает эксперт.
Тоннесен предположил, что Мин Аун Хлайн теперь может попытаться перекроить избирательную систему таким образом, чтобы у НЛД не было возможности заполучить большинство в парламенте, — или же вовсе распустить партию. «Он может рассчитывать, что после изменения избирательной системы получится провести новые выборы и получить управляемый парламент. Тот назначил бы на пост президента доверенного военного офицера, возможно, самого Мин Аун Хлайна. Однако я сомневаюсь, что у него это выйдет», — сказал эксперт.
Ли Джонс, лектор Лондонского университета королевы Марии, заявил «Ленте.ру», что прямое правление военных продлится год-два, после чего с ограничениями, но возобновятся выборы. Бывший посол Австралии в Мьянме Кристофер Лэмб также усомнился в том, что у военных получится свести на нет все демократические преобразования в стране. Дипломат отметил, что Мьянма сейчас гораздо сильнее интегрирована в региональную экономику, чем до 2010 года. В этой связи репрессии нанесут большой ущерб международному статусу страны и ее экономике, отметил он.
При этом вновь плененная Аун Сан Су Чжи так и останется главной иконой демократии в нации. «Парадокс в том, что хотя международная репутация Аун Сан Су Чжи действительно сильно пострадала, сейчас она внезапно реабилитировалась в качестве символа стремления к свободе от диктата военных», — рассказал Лэмб. Тоннесен также отметил, что политик в Мьянме сродни монаршей особе и народные симпатии лишь будут расти, пока она находится под стражей.
Пока неизвестно, как точно будет развиваться ситуация в стране. На улицах Янгона уже заметно народное недовольство — пока в виде сигналящих автомобилистов и стука в кастрюли. Не исключено, что оно перерастет в полноценные протесты, как призывала сама Аун Сан Су Чжи.
Не останется в стороне и международное сообщество. Несмотря на определенное разочарование в фигуре «Леди», ее арест широко осудили. Президент США Джо Байден уже пригрозил новыми санкциями, примеру Вашингтона могут последовать и другие западные страны. Не исключено, что введение ограничений против мьянманских военных может оказаться в повестке ООН.
Однако Ли Джонс полагает, что мировое сообщество само осознает, что не в силах повлиять на события в Мьянме. «Если они все-таки вернутся к старой политике изоляции и санкций, то это не поможет — так же, как это не помогло в 1988-2010 годах», — уверен эксперт.