16 января от коронавируса умер американский продюсер Фил Спектор, прослывший легендой в мире музыки. Он скончался в тюрьме, где отбывал срок за убийство актрисы Ланы Кларксон. Имя Фила Спектора прочно связано с историей попсы 60-х и рок-н-ролла; помимо продюсирования групп The Crystals, Bob B. Soxx & the Blue Jeans и The Ronettes он также сотрудничал с такими легендами, как The Righteous Brothers, The Ramones, The Beatles (благодаря ему вышел альбом Let It Be), отдельно работал с Джорджем Харрисоном, Джоном Ленноном, Йоко Оно, Леонардом Коэном, а также с Айком и Тиной Тернер. Его техника записи «стена звука» вошла в анналы музыкальной индустрии как революционная, однако в памяти собственных подчиненных Спектор остался как нестабильный, непредсказуемый и манипулятивный тиран-параноик. О том, что артисты, коллеги и близкие говорили о Спекторе, как он заработал звание легендарного продюсера и почему оказался за решеткой, — в материале «Ленты.ру».
«Моя сестра в психушке. Она в семье самая адекватная»
Харви Филлип Спектор родился в Нью-Йорке в 1939-м в семье Бена и Берты Спектор, еврейских иммигрантов первого поколения, чьи родители являлись выходцами из Российской империи. В возрасте девяти лет Фил потерял отца, — тот совершил суицид после продолжительной борьбы с депрессией. Через несколько лет после этого семья Спектора переехала в Лос-Анджелес, где в будущем продюсер начнет строить свою музыкальную империю. Спектор, по словам современников, нелестно отзывался о своей семье. Сотрудничавший с продюсером поэт-исполнитель Джин Питни вспоминал одну из бесед с продюсером, которую впоследствии посчитал пророческой: «Он сказал мне, что его сестра в психушке, и при этом она якобы самая адекватная в семье. Я тогда подумал: "Ого, к чему он это вообще?"»
В подростковом возрасте Спектор вместе с тремя школьными друзьями основал группу The Teddy Bears. В 1958-м начинающие музыканты внезапно попали в чарты с написанной Филом песней To Know Him Is to Love Him (при ее создании будущий продюсер вдохновился эпитафией на могиле отца). Спустя несколько лет Спектор основал собственный звукозаписывающий лейбл Philles Records. Попутно работая на другие компании, он занялся раскруткой герл-бендов Crystals и Ronettes. Эксперименты со звучанием в релизах этих групп принесли продюсеру известность и вес в музыкальной индустрии — Спектора окрестили создателем «стены звука».
Сам термин появился с легкой руки британского продюсера Эндрю Олдема, открывшего миру The Rolling Stones (с ним Спектор задружился в 1960-х во время поездки в Лондон, парочка, по словам очевидцев, проводила почти все время под разнообразными наркотиками). Фраза «Стена звука Фила Спектора» оказалась настолько притягательной, что музыкальные критики все последующие десятилетия описывали ею чуть ли не все работы Спектора, она стала обозначением его вклада в музыкальную индустрию (весьма несправедливо обделяя вниманием звукорежиссеров, в том числе впервые достигшего этого звучания на студии Gold Star Studios Ларри Левина, и огромное количество приложивших к этому руку музыкантов, в том числе сессионных). Продюсер, осознавая силу этих слов, не преминул зарегистрировать их как торговую марку.
«Стена звука» как техника звукозаписи представляла собой дублирование инструментальных партий и их многослойную запись, в результате чего композиции больше напоминали какофонию, а вычленить из нее тот или иной инструмент становилось крайне трудно (все это, конечно же, в сравнении с другими песнями того времени). Несмотря на то что Спектор, по сути, брал существовавшие тренды, смешивая поп-музыку с уже набравшим достаточно мейнстримной популярности среди юного поколения рок-н-роллом, он без тени самоиронии называл свою технику «вагнерианским подходом к рок-н-роллу, созданием маленьких симфоний для детей». Дети ответили продюсеру признанием: за четыре года с 1961-го по 1965-й его композиции попадали в музыкальные чарты 27 раз, из них 17 — в топ-40. Американский писатель и журналист Том Вулф-младший в 1965-м даже окрестил Фила «первым магнатом подростков». Каждый хит, выходивший из студии Спектора, принадлежал Спектору — именно с ним в музыкальной индустрии на долгое время укоренилась идея о том, что продюсер является конечным создателем композиции.
Вот как, по воспоминаниям команды, шла работа над записью первого для лейбла Philles Records трека The Ronettes (герлз-бенд, состоявший из сестер Ронни и Эстелль Беннетт, а также их двоюродной сестры Недры Тэлли) Be My Baby в 1963 году: репетиция длилась четыре часа, промокшие от пота музыканты уже не понимали, что от них хочет продюсер; приглашенный пианист и его давний друг Майкл Спенсер сидел за инструментом в практически коматозном состоянии; Спектор был все еще недоволен звучанием песни. «Нам потребовалось 42 прогона, чтобы сделать все так, как он хотел, — вспоминал Спенсер. — Я это запомнил, потому что испортил 41-й, продолжив играть во время барабанного соло. Настолько я был не в себе на тот момент». Выстраданная композиция взлетела в чартах и уже полвека превозносится музыкальными критиками в разнообразных рейтингах как одна из величайших песен всех времен, а также считается самым ярким примером использования новаторской техники Спектора.
«Я знала, что если не уйду, то там и погибну»
В этот период Спектор, будучи женатым на молодой певице Аннетте Мерар, закрутил роман с солисткой The Ronettes Ронни Беннет. После скандала с первой женой продюсер развелся, и в 1968-м женился на Ронни. История их отношений, как артистка впоследствии описала в автобиографии Be My Baby («Будь моей деткой»), была наполнена насилием, угрозами и манипуляциями со стороны продюсера. Они жили в особняке, окруженном забором с колючей проволокой и охраняемом сторожевыми псами; в случае попыток бросить его, Фил угрожал убить Ронни (собственноручно или же при помощи нанятого киллера) и положить ее труп в стеклянный гроб, который якобы хранился у него в доме.
Я была очень наивной, молодой и влюбленной. Он был моим продюсером, он сделал меня звездой. Но как только я вышла за него замуж, я исчезла со сцены на семь лет
Не видела Ронни не только сцены, но даже солнечного света. Она оказалась заперта в особняке Спектора: «Сколько бы усилий я ни прилагала, я не могла выбраться. Не могла передвигаться, даже выйти наружу к фонтану не могла. Моя мама говорила ему: “Почему ты не пустишь ее на солнышко? Она такая бледная!” После этого он впервые выпустил меня. За семь лет я ни разу не сходила в кино, не посещала рестораны».
Ронни Спектор (Беннетт) и Фил Спектор
Фото: Michael Ochs Archives / Getty Images
В попытке привязать молодую супругу к себе Спектор «одаривал» Ронни детьми. Первого, Донте Филлипа Спектора, они усыновили через год после свадьбы; а еще год спустя он без согласия супруги усыновил сразу двоих — близнецов Гэри и Луиса. «Мы ехали на машине, и, когда остановились у особняка, я увидела близнецов, резвящихся у фонтана. Я спрашиваю: “Что это?” А он отвечает: “С Рождеством!”» — вспоминала ужаснувший ее случай Ронни.
Артистка сбежала из особняка Спектора в 1972 году. На побеге настояла ее мать; Ронни покинула жилище через окно босиком, потому что муж не давал ей носить в доме обувь, надеясь, что это удержит ее от побега. Два года спустя певица развелась со Спектором, оставив ему опеку над детьми. «Могу только сказать, что тогда, в 70-е, я знала, что если немедленно не уйду, то там и погибну», — писала исполнительница в автобиографии. Книга эта, к слову, была выпущена за 13 лет до того, как в доме продюсера обнаружили труп актрисы Ланы Кларксон.
«Он всегда хотел иметь тотальный контроль»
Насилие, угрозы и манипуляции Спектора не кончались за границами его особняка; другими его жертвами стали его подчиненные, артисты и сотрудники Philles Records. В индустрии продюсер прослыл гением-перфекционистом и требовательным деспотом, который относился к музыкантам, как к собственным музыкальным инструментам.
Одним из ранних, но весьма показательных случаев таких манипуляций стала история рождения главного хита The Crystals (квинтет, в который на тот момент входили Барбара Олстон, Мэри Томас, Диди Кеннибрю, Мирна Жиро и Пэтси Райт) композиции He's a Rebel — она буквально появилась у коллектива без ведома его участников. Песня музыканта-исполнителя Джина Питни должна была в 1962 году стать дебютом певицы Викки Карр, записывавшейся на лейбле Liberty Records. Спектор, в то время искавший для этого лейбла новых артистов, захотел выпустить свою версию He's a Rebel раньше Карр. Он договорился о записи с лос-анджелесской группой The Blossoms, предупредив, что исполнителями трека будут значиться The Crystals, на тот момент находившиеся в туре. Своих музыкантов он при этом предупредить не удосужился: они узнали о «своем новом хите» по радио. Коллективу пришлось добавить песню в свой репертуар, хотя у вокалистки Барбары Олстон возникли проблемы с тем, чтобы звучать как солистка The Blossoms Дарлин Лав. Спектр решил проблему, попросту добавив в группу еще одну исполнительницу, 15-летнюю Долорес Брукс. Личность исполнителей для продюсера была вторична звучанию; он мог тасовать артистов, как ему вздумается, — и учитывая, что Спектор контролировал все финансовые потоки лейбла, диктовать музыкантам условия ему не составляло проблем.
Десятилетие спустя уже прославившийся Спектор обращался с именитыми артистами куда бесцеремоннее — жизнь продюсера полнится живописными историями о том, как он, к примеру, выстрелил в потолок студии, работая с Джоном Ленноном, наставил пистолет на Леонарда Коэна в период сотрудничества над Death of a Ladies' Man и якобы удерживал группу The Ramones в заложниках, угрожая оружием, во время записи альбома End of the Century. Такое отношение сходило ему с рук, пока студия Спектора выпускала хиты; однако со временем его подчиненные покинули его. Что, впрочем, не мешало продюсеру почивать на лаврах революционера в музыкальной индустрии; в 1989-м он был, к примеру, включен в Зал славы рок-н-ролла, в 1997-м — в Зал славы авторов песен.
Он всегда хотел иметь тотальный контроль над всем, с чем был связан
Фил Спектор крайне ценил сформировавшуюся вокруг него ауру властного творца и крайне болезненно переживал все, что могло ей навредить. В 60-е одним из главных таких раздражающих факторов стала мать продюсера Берта Спектор, часто посещавшая студию и наблюдавшая за работой сына. Фил вступал с ней в горячие споры, терял самоконтроль, срывал записи; все это происходило на глазах у его музыкантов и звукорежиссеров. В результате разошедшихся слухов вся музыкальная индустрия Лос-Анджелеса была убеждена, будто Спектор, несмотря на всю власть и славу, до сих пор находится под контролем матери. Правда же заключалась в том, что Спектор зачастую с трудом контролировал себя сам: продюсер мог с легкостью впасть в ярость, а также регулярно переживал эпизоды величия и полного самоуничижения, и у его приближенных эта радикальная полярность в поведении вызывала явное беспокойство. «Реальность давалась Филу с огромным трудом. Он приходил [в студию] в очень депрессивном состоянии, и нам приходилось ждать, пока он часами говорил со своим психиатром из Нью-Йорка в соседней комнате. Это помогало ему, он на время чувствовал себя лучше», — вспоминал работавший на Спектора Сонни Боно (автор-исполнитель, впоследствии муж певицы Шер).
Такие перепады в настроении музыкального магната влияли не только на рабочий процесс, но и на их итог: Спектор мог без объяснения каких-либо причин отказаться выпускать ту или иную композицию. Для звукорежиссера Ларри Левина это стало настоящим суеверием: он поверил, что продюсер, спрашивавший его мнения о каждой записанной песне, ждет от подчиненного обязательной похвалы; в противном случае трек не увидел бы свет. Левин старался хвалить каждую: «Он был очень не уверен в себе и в творчестве. Каждая новая запись должна была быть записью Фила Спектора».
Тина Тернер и Фил Спектор
Фото: Alan Davidson / Shutterstock / REX
«На кого ты, *****, уставился, говноед?»
Одной из самых показательных таких «записей» стал рождественский альбом Спектора 1963 года. Пластинка представляла собой традиционные праздничные песни в новой аранжировке со всеми подписантами Philles Records. Он получил название «Рождественский подарок вам от Фила Спектора». В финальной композиции альбома Спектор решил обратиться к слушателям со словами благодарности под мелодию христианского рождественского гимна «Тихая ночь». В изначальной версии, однако, это был мегаломанский монолог о его заслугах и величии как продюсера и творца.
Услышавший эту версию Ларри Левин вспоминал: «Он начал с речи о том, “как ему повезло сделать это в 23 года…”, и далее он превозносил свои достоинства, разглагольствовал о том, насколько он велик, с “Тихой ночью” на фоне. Мне жаль, что я не сохранил это для истории, но все же заставил его обрезать трек, потому что это было просто невообразимо. Сначала это было забавно, но после пяти минут подобного мне стало уже совершенно не смешно». Альбом, создававшийся в течение шести недель, стал настоящей пыткой для Левина, после окончания работы над ним он решил расстаться с продюсером и ушел из Philles Records.
Мне было слишком тяжело. Когда ты работаешь звукорежиссером на Фила, ты работаешь без остановки, и это физически изнурительно
Именитый продюсер чувствовал себя крайне уязвимым перед мнимыми опасностями мира за пределами звукозаписывающей студии. Со временем он стал пользоваться услугами телохранителей (а также окружать себя людьми, способными в случае чего постоять за него), увлекся восточными единоборствами и огнестрельным оружием. Не то чтобы паранойя продюсера была совсем не оправдана: защита в общественных местах ему действительно была необходима, но лишь потому, что он любил вести себя на публике как настоящий засранец. Современники продюсера помнят немало случаев, когда он конфликтовал со случайными людьми в Лос-Анджелесе, после чего пускал в ход телохранителей, которые избивали самых ретивых.
Поэты-песенники Винни Понсия и Петер Андреоли, крупные итальянские парни, пришедшие в Philles Records на смену рассорившимся с продюсером авторам песни Be My Baby Элли Гринвич и Джеффу Барри, были уверены, что Фил держал их при себе в том числе для защиты. «Мы с Петером выполняли функцию его телохранителей, потому что он постоянно конфликтовал с людьми. Он мог сказать кому-нибудь за соседним столиком в ресторане: “На кого ты, *****, уставился, говноед?” Он обучался карате и мнил себя крутым парнем», — рассказывал Понсия.
В работе с новыми песенниками (они, к примеру, принесли Спектору вошедшую в репертуар Ronettes песню The Best Part of Breaking Up) Спектора волновали только два элемента новых композиций — начало и первый куплет. «Это было честным разделением труда. Кому вообще нужен второй куплет? Фил не хотел тратить на него время», — вспоминал Понсия.
Если на 1960-е и 1970-е пришлось «золотое время» Спектора, то в последующие десятилетия продюсер, затянутый в пучину алкогольной и наркотической зависимостей, практически отошел от дел
«Я кого-то убил»
В 1998 году Спектор приобрел «Пиренейский замок», названный в честь картины Рене Магритта уединенный особняк под Лос-Анджелесом. Пять лет спустя в этом доме произошла трагедия: утром 3 февраля 2003-го в нем нашли мертвой 40-летнюю актрису Лану Кларксон. С артисткой продюсер познакомился за считаные часы до ее смерти в одном из клубов Лос-Анджелеса. Водитель Спектора отвез их на лимузине к нему домой; через час из особняка раздался выстрел, после чего Фил вышел к водителю, заявив, что «кого-то убил». Позже Спектор отрицал причастность к смерти Кларксон, утверждая, будто она сама случайно застрелилась. Судебный процесс по делу начался спустя четыре года и затянулся на три; все это время продюсер, внесший за себя залог в миллион долларов, находился на свободе.
Лана Кларксон
Фото: Albert L. Ortega / WireImage / Getty Images
На суде четыре женщины свидетельствовали о том, что продюсер угрожал им огнестрельным оружием. Свидетельства сходились на том, что Спектор переживал неожиданные перепады настроения, ухудшавшиеся злоупотреблением алкоголем; в такие моменты он был похож на сумасшедшего. В некоторых случаях жертвы продюсера заявляли об избиении и сексуальном насилии. Громкий судебный процесс даже был экранизирован в фильме телеканала HBO в 2013 году; роль Фила Спектора в нем исполнил Аль Пачино. Картина подверглась резкой критике за весьма однобокое изображение позиции обвинения — из сюжета становилось скорее очевидным, что продюсер никого не убивал, а инцидент якобы оказался самоубийством Кларксон.
В мае 2009-го продюсера приговорили к тюремному сроку от 19 лет до пожизненного заключения. Последующие годы защита Спектора подала немало прошений об апелляции, однако все они были отклонены. Заключенный так и не признал своей вины.