Интернет-пользователи из Китая годами не могли пользоваться интернет-сервисами, без которых остальной мир уже давно не представляет своей жизни. Система фильтрации и блокировок под названием «Великий китайский файрвол» оградила их от Google, Facebook, YouTube и многих других зарубежных площадок. Китайские разработчики старались заполнить национальную сеть собственными аналогичными продуктами, однако их соотечественники были готовы залезть во «внешний» интернет любыми способами, несмотря на запреты и даже угрозу тюремного заключения. Осенью 2020-го у них появился шанс сделать это, не нарушая закон: в КНР абсолютно легально стал доступен браузер Tuber, позволяющий заглянуть за виртуальную «стену». Однако радость от обретенной свободы была недолгой: сначала программа перестала работать, а вскоре и вовсе бесследно исчезла из магазина приложений. Что дал Tuber миллионам пользователей, почему пропал и кому это было нужно — разбиралась «Лента.ру».
20 лет назад президент США Билл Клинтон в одном из публичных выступлений заявил, что интернет способен полностью изменить целую страну. По его словам, американский опыт доказывает, что именно Всемирная сеть сделала американское общество открытым. «Джинн свободы не вернется в бутылку. Как однажды сказал судья Эрл Уоррен, свобода — самая заразная сила в мире. В новом веке свобода будет распространяться с помощью сотового телефона и кабельного модема», — заключил он. Тогда Клинтон выразил надежду, что именно развитие интернета в Китае полностью изменит эту страну и ее жителей, и задержать эту трансформацию вряд ли удастся: «Представьте, как сильно это может изменить Китай. Теперь нет никаких сомнений в том, что Китай пытается подавить интернет. Удачи вам! Это все равно что пытаться прибить желе к стене».
Однако опыт показал, что американский президент недооценил китайское правительство: местная правящая партия хотела не только ограничить виртуальное пространство, но и самостоятельно взрастить лояльное интернет-сообщество, управляя мнениями в сети. В этом им помогла обширная система контроля, называемая «Золотым щитом» или «Великим файрволом». В этих несвободных, но фактически тепличных условиях выросло огромное количество собственных сервисов и приложений (таких как WeChat, Weibo, QQ и другие), с функционала которых потом брали пример крупные международные IT-гиганты. Но в какой-то момент эксперименты властей с интернетом зашли дальше обычного.
В начале октября 2020 года пользователям из Китая стало доступно приложение Tuber, позволяющее просматривать контент на ресурсах, находящихся за «веб-стеной» и неподконтрольных китайскому правительству. Среди них — Google, Facebook, Instagram, Twitter, YouTube и Netflix. Программа была доступна пользователям Android, однако сообщалось, что скоро появится версия и для iOS. На странице браузера было указано, что он прошел проверку соответствующих компетентных органов и даже получил лицензию. Запуск его был встречен китайскими пользователями с небывалым энтузиазмом, его обсуждали в местных социальных сетях и чатах. Пытавшиеся получить доступ к Google, по-видимому, перенаправлялись на гонконгскую страницу — эту тактику американский гигант внедрил, когда вывел сервис с материка в 2010 году. Компания даже некоторое время работала над проектом «отфильтрованной» специальной версии для китайских пользователей, так как не хотела терять огромный рынок потребителей из этой страны, однако позднее отказалась от этой идеи, что эксперты связывают с внутренней политикой Google.
Пользователи отмечали, что, несмотря на полученный доступ к иностранным сайтам, их возможности все еще ограничены: к примеру, они не могли вводить на сайтах «запрещенные» ключевые слова, заблокированные в китайском сегменте сети (власти КНР запрещают вводить и публиковать некоторые сочетания слов, которые относятся к нарушению нацбезопасности и законов, блокировка таких слов в местных сервисах работает автоматически). Китайские юзеры жаловались, что почувствовали себя обманутыми, и назвали Tuber «кастрированной версией» инструмента для обхода цензуры: сайт предоставлял некоторый доступ к безобидному зарубежному контенту — например, к развлекательным новостям, — блокируя все материалы, которые цензура сочла бы неподходящими.
Немало сомнений вызвал у пользователей и способ получения доступа к сайтам: каждому из них следовало зарегистрироваться под личным мобильным номером, который привязан к реальным документам, в первую очередь — к идентификационному номеру, который каждый житель КНР получает при рождении. Этот номер не меняется на протяжении всей жизни и содержит важную информацию — пол человека, возраст, точное место рождения и другие данные. Это позволяет полностью отслеживать личную историю посещений сайтов.
Судя по всему, Tuber изначально был вписан в контролирующую систему. Помимо обязательной авторизации, в пользовательском соглашении оговаривается, что все попытки распространить или даже ознакомиться с контентом, нарушающим законодательство, будут регистрироваться, и отчеты о них будут направлены в компетентные органы. Tuber сразу предупреждал пользователей, что они не должны нарушать «семь базовых принципов» китайского правительства — так называют правила самоцензуры, касающиеся «социалистической политической системы, интересов государства, законных прав граждан, общественного порядка, морали, фактов и точности». В предупреждении также описывались нарушения, которых юзеры должны избегать при использовании американских платформ: «нанесение ущерба национальной репутации и интересам» и «распространение слухов, нарушение общественного порядка и нарушение социальной стабильности».
Законы, регулирующие китайское киберпространство, могут трактоваться довольно широко: например, несколько лет назад местные власти запретили ASMR-видео (ролики с тихими разговорами, шепотом или шелестящими звуками, известны в сети из-за успокаивающего эффекта), так как сочли такой контент «вульгарным» и «порнографическим»; пункты о нанесении ущерба национальной репутации и безопасности, как и о подрыве власти, не раз использовались в качестве инструмента цензуры. Местные активисты, сторонники свободы интернета сразу окрестили Tuber «приманкой», управляемой Коммунистической партией Китая.
Обязательная авторизация и открытость информации для компетентных органов, по-видимому, позволили Tuber в принципе выйти на рынок. Тестирующие приложение пользователи отмечали, что оно использует по меньшей мере два уровня фильтрации контента: классический для китайских площадок вариант ограничения «ключевых слов» и цензура видеороликов. Несмотря на это многие называли доступ к Tuber гигантским шагом вперед для китайских пользователей. «Потрясающая новость! Китай запустил новый веб-браузер Tuber, который может подключаться к Facebook, Twitter, Google и так далее без использования VPN! Он все еще подвергает цензуре фейковые новости или пропаганду, вроде Epoch Times, но я думаю, что это хорошо для стабильности Китая, это отличный шаг для открытия Китая!» — ликовала журналистка газеты Global Times Рита Бай Юньи. За первые сутки Tuber в магазине приложений Huawei скачали около пяти миллионов пользователей, большинство из них — молодые люди.
Однако эксперимент продлился недолго: через сутки после запуска Tuber исчез из магазинов приложений, а официальный сайт tuber.cn стал недоступен. 12 октября репортер Bloomberg во время пресс-конференции официального спикера министерства иностранных дел КНР Чжао Лицзяня попытался выяснить, почему это произошло, однако ответа не получил. «Это не дипломатический вопрос, и я не знаю, о какой ситуации вы говорите. Китай всегда управлял интернетом в соответствии с законами и постановлениями. Рекомендую узнать подробности в компетентных органах», — отрезал Чжао Лицзянь. Генеральный директор AppInChina Рич Бишоп предположил, что именно правительство потребовало ограничить доступ к Tuber, ведь даже от пекинской компании ByteDance, владеющей популярным сервисом TikTok, требуют соблюдения внутренней цензуры и фильтрации контента, содержащего критику правительства или политики КНР.
Внезапное появление и удивительно скорое исчезновение Tuber оставило массу вопросов. В первую очередь потому, что программа была выпущена при поддержке крупного китайского IT-гиганта, связанного с властями. Разработчиком браузера числится Shanghai Fengxuan Information Technology Co., 70 процентами которой владеет крупнейшая компания Китая в области кибербезопасности Qihoo 360 Technology. Ее основатель и генеральный директор Чжоу Хунги — член Народного политического консультативного совета Китая, совещательного органа при руководстве КНР, то есть один из ключевых политических консультантов, имеющих реальную власть. Хунги неоднократно выступал за контроль информации в интернете: например, в 2014 году он прославился призывами к государственным и партийным СМИ усилить свое влияние в сети. Полгода назад на одном из официальных мероприятий Хунги буквально требовал инвестиций в кибербезопасность, намекая на неблагоприятную обстановку в мире и ускорение цифровизации. Он утверждал, что она влияет уже не только на виртуальное пространство, но и распространяется на реальный мир, оказывая серьезное влияние на национальную, социальную и личную безопасность. Маловероятно, что детище компании, которой владеет такой человек, не было одобрено на высшем уровне. Зачем же китайским властям передавать такой инструмент пользователям, которых десятилетиями защищали от «внешнего» интернета?
В течение 2020-го года китайское правительство постоянно обсуждало концепцию «новой инфраструктуры», предполагающей обширное использование цифровых технологий в экономике, однако ни о каких изменениях в интернет-цензуре речи не шло. Дополнительной загадкой стал недавний запуск браузера Weixing: в рекламных публикациях утверждалось, что с его помощью можно зайти на YouTube, Steam, Twitter, Instagram и другие площадки. Сообщалось, что он поможет китайским пользователям «открыть глаза» на мир. Похоже, что все эти релизы — попытки китайских властей изменить тактику обращения с интернетом. В стране, где, несмотря на законодательный запрет обхода блокировок, многие используют специальные программы и все-таки выходят в глобальную сеть, видимо, решили создать комфортные условия для обхода виртуальных границ. Однако от идеи контролировать граждан и потребляемый ими контент явно не отказались.
Недолгая жизнь Tuber, скорее всего, стала экспериментом правительства: смогут ли они следить за пользователями в новой реальности? К тому же появление подобных приложений — большое подспорье для властей в диалоге с зарубежными коллегами. Свободный браузер — неплохой козырь, ведь КНР постоянно обвиняют в «диджитал-авторитаризме» и называют врагом интернета. Долгие годы в США обсуждались и потери для экономики Китая: из-за протекционистской внутренней киберполитики крупные IT-гиганты не могли выйти на огромный международный рынок и терпели многомиллиардные убытки. При наличии условного Tuber можно говорить о том, что внутренняя цензура лишь защищает граждан, а не направлена против всех некитайских компаний. При этом алгоритм отслеживания через приложение более совершенен, чем тотальные блокировки Google или американских новостных сайтов. Президент аналитического центра Centre for China and Globalization Ван Хуяо уже выразил уверенность в том, что китайские власти в конечном итоге откроют киберпространство в определенной степени: «Министерство иностранных дел Китая недавно выступило с инициативой по продвижению трансграничных потоков данных. Есть смысл для Пекина снять ограничения с некоторых избранных сайтов, чтобы послать позитивный сигнал международному сообществу».
Короткая жизнь одного небольшого Tuber натолкнула многих пользователей и в «большом» интернете, и в его китайском сегменте на мысли о замене «Великого файрвола» новой, не менее «великой» системой фильтрации и слежки, идентичной той, которая функционирует на улицах китайских городов. Однако если она по крайней мере исключит блокировки, ставшие нормой для целого поколения жителей страны, китайский интернет сделает большой шаг навстречу глобальной сети и международному сотрудничеству. Каков истинный план правящей партии Китая и что ждет внутренний интернет КНР в будущем — покажет время.