С 27 марта Россия приостановила международное авиасообщение из-за пандемии коронавируса, оставив только рейсы, организованные для возвращения граждан из-за границы, и отдельные полеты по поручению правительства. Вместе с тем на фоне снижения спроса у крупных авиакомпаний резко сократилось и количество внутренних рейсов; некоторые временно прекратили все полеты. Тысячи сотрудников российской авиации оказались в подвешенном состоянии, фактически без средств к существованию. Бортпроводники разных авиакомпаний рассказали «Ленте.ру» о работе в самых горячих условиях за всю свою карьеру, о поведении пассажиров, вывозных рейсах, мерах безопасности на борту и собственных страхах.
Имена членов экипажей изменены по их просьбе
«Количество рейсов сократилось десятикратно»
Андрей, бортпроводник
Я работаю старшим бортпроводником в крупной авиакомпании, которая выполняет международные и внутренние рейсы. Ситуация с ограничением перевозок привела сначала к закрытию первых, а затем — к снижению общего количества вторых. Пассажиропоток тоже упал, мы летаем в полупустых самолетах, что однозначно невыгодно авиакомпании.
Ситуация в первую очередь бьет по тем компаниям, которые специализируются на международных туристических перелетах, — они испытывают колоссальные проблемы, потому что рейсов нет, деньги не зарабатываются, а самолеты нужно обслуживать, платить за аренду, за стоянку в аэропорту. Понятно, что у всех есть финансовая подушка, но как только она растает, авиакомпании начнут разоряться — возможно, это случится уже к началу лета.
Наша компания пока летает из базового города в разные направления, но количество рейсов снижено десятикратно. Если раньше мы выполняли 250 рейсов в день, половина из которых — международные, то сейчас — около 25. Один рейс в день против десяти прежних.
Зарплата у нас полностью зависит от налета — времени, которое бортпроводник работает непосредственно в воздухе. Оно ограничивается санитарными нормами — 80 часов в месяц, примерно столько мы и делаем. Но сегодня ряд авиакомпаний не летает вообще, а те, которые продолжают, дают на одного человека 15-20 часов налета. Соответственно, люди и получают четвертую-пятую часть зарплаты. Все понимают, что если в мае нам выплатят хотя бы 15 тысяч, это будет еще хорошо.
«Я видел на борту парня в противогазе»
Сейчас количество пассажиров значительно уменьшилось, но в марте их было много, особенно в «выходную» неделю. Люди отправились из Москвы в регионы: многие остались без работы, кому-то стало дорого снимать квартиру, кто-то просто решил изолироваться подальше от мегаполиса.
Некоторые направления остаются популярными и сейчас: у нас это Пермь, Уфа, Екатеринбург, Краснодар и Минеральные Воды. В курортный город до сих пор летают самолеты, полные людей.
Если в марте все летали без масок, сейчас примерно 80 процентов стараются их надевать, на прошлой неделе я даже видел мужчину в противогазе. На борту чувствуется небольшое напряжение: не дай бог кто-то кашлянет — остальные просят пересадить их подальше.
По возможности мы рассаживаем людей для соблюдения социальной дистанции. Если у кого-то из пассажиров есть признаки инфекционного заболевания, действуем по регламенту, согласно которому мы обязаны ограничить потенциального инфицированного от других, с ним будет работать один выделенный бортпроводник, который не контактирует с другими пассажирами и членами экипажа; при необходимости выделяется отдельная туалетная комната. Для таких случаев на борту есть все средства защиты, специальный костюм и даже устройство для проведения бесконтактной легочной реанимации, хотя я не помню, чтобы им когда-то пользовались.
Во время пандемии весь экипаж обеспечили перчатками и масками, правда, в недостаточном количестве — по одной каждому на рейс. Мыло в туалетах заменили на антибактериальное. На этом, наверное, все.
.note-info {<br /> position: relative;<br /> width: 100%;<br /> max-width: 620px;<br /> margin: 30px auto 30px 0;<br /> padding: 0 60px 0 100px;<br /> font-family: 'PT Sans', 'Helvetica Neue', Helvetica, Arial, sans-serif;<br /> font-weight: normal;<br /> font-size: 18px;<br /> line-height: 24px;<br /> color: #303030;<br /> box-sizing: border-box;<br />}<br />.note-info:before {<br /> position: absolute;<br /> display: block;<br /> content: "";<br /> left: 35px;<br /> top: 7px;<br /> bottom: 7px;<br /> width: 4px;<br /> background-color: #444;<br />}<br />.premial-body .note-info {<br /> max-width: 720px;<br /> margin: 30px auto;<br /> padding: 0 60px 0 140px;<br /> font-family: 'Ubuntu', 'PT Sans', 'Helvetica Neue', Helvetica, Arial, sans-serif;<br /> font-weight: normal;<br /> font-size: 18px;<br /> line-height: 27px;<br /> color: #151515;<br />}<br />.premial-body .note-info:before {<br /> left: 60px;<br /> background-color: #444;<br />}<br />@media screen and (max-width: 768px) {<br /> .note-info {<br /> position: relative;<br /> margin: 20px auto;<br /> padding: 0 15px 0 40px;<br /> font-family: 'Helvetica Neue', Helvetica, Arial, sans-serif;<br /> font-weight: bold;<br /> font-size: 16px;<br /> line-height: 24px;<br /> color: #292929;<br /> box-sizing: border-box;<br /> }<br /> .note-info:before {<br /> left: 20px;<br /> top: 6px;<br /> bottom: 7px;<br /> width: 4px;<br /> background-color: #292929;<br /> }<br />}<br />
Поэтому мы продолжаем работать, принимая современные реалии: мытье рук, смену перчаток, поддержание чистоты на рабочих поверхностях, чтобы свести к минимуму любые риски заражения.
Члены экипажа в зоне прибытия аэропорта Домодедово
Фото: Станислав Красильников / ТАСС
«Все помнят, что было, когда разорилась "Трансаэро"»
То, чего действительно боится проводник во время пандемии, — закрытия своей авиакомпании и потери работы. Все помнят, что было, когда обанкротилась «Трансаэро», а вслед за ней ВИМ-Авиа: на рынок выбросили огромное количество людей, которым было очень трудно найти работу.
Конкретно у нас многих попросили уйти в оплачиваемые отпуска, и многие так и сделали, потому что отдыхать выгоднее, чем работать в нынешних условиях.
Многие другие авиакомпании отпустили людей в отпуск за свой счет, кто-то просто оставил на небольшом окладе. Люди вынуждены искать подработки (неофициальные, так как совмещать работу нам запрещено), кто-то ушел в таксисты, кто-то — в курьеры. Проблема в том, что денег все равно не хватает, потому что у нас семьи, дети, кредиты, ипотеки. Я, например, вынужден ежемесячно отдавать банку более 50 тысяч рублей, а некоторые коллеги платят по 60-70. Никакая работа курьером не позволит тебе зарабатывать столько, даже если ты будешь круглосуточно бегать по карантинному городу с оранжевой сумкой.
Мы очень надеемся, что правительство окажет необходимую помощь авиаотрасли. Чтобы в то время, когда все закончится, люди могли спокойно летать по стране и миру, а мы — как обычно, встречать их на борту.
«Люди возмущались, что им сократили дни отдыха»
Алина, бортпроводница
Я работала на вывозных рейсах, когда эвакуировали граждан из стран, закрывающих границы из-за пандемии коронавируса. Туда мы летели пустыми, а возвращались с сотнями туристов. Среди них были те, кто скупал горящие путевки, чтобы успеть отдохнуть семьями, с детьми и даже с пожилыми родителями.
Некоторые вылетали туда в 20-х числах марта, когда туры, например, в Дубай стоили по 30 тысяч рублей. Всех предупреждали, что страна может закрыться, что перестанут работать отели, но тогда это никого не волновало.
«Люди выламывали двери и убегали, не дождавшись постановления о самоизоляции»
По прилете у нас была сложная процедура выхода из самолета. Нужно было заполнить большое количество документов: постановление о самоизоляции, анкета прибывающего из-за границы, паспорт здоровья, карточка на сдачу анализов, а затем пассажиров выпускали партиями в автобусы, перед этим обработав специальным раствором.
Все это занимало три-четыре часа, люди были уставшие и нервные после долгих перелетов, приходилось объяснять каждому, как заполнять документы, и просить войти в положение и потерпеть неудобства.
Поэтому многие аэропорты вводили очень жесткие требования, не давая вывезенным из-за границы выходить из самолета, пока они не сдадут все необходимые анализы.
Последние рейсы уже относились к ситуации с пониманием. Вокруг самолета было большое количество полиции, таможенников, поэтому люди сидели спокойно и выполняли все требования.
Бортпроводник в медицинской маске раздает анкеты пассажирам, прибывающим в Россию через аэропорт Шереметьево из стран с неблагополучной эпидемической обстановкой
Фото: Сергей Пивоваров / РИА Новоости
«Мы понимаем, что находимся в группе максимального риска»
По прилете у пассажиров обязательно брали анализы на коронавирус. Спустя три дня в авиакомпанию звонили и сообщали, летели ли с нами зараженные. Пока таких случаев не было.
Бортпроводников обследовали за полтора часа до каждого вылета: мерили давление, пульс, температуру, только потом врач давал разрешение. Мы понимаем, что находимся в группе максимального риска: с нами контактирует по 300 человек в замкнутом пространстве, потому необходимо следить за здоровьем.
Меры безопасности в аэропортах отличались. В большинстве регионов вещи пассажиров тщательно обрабатывали, в Москве — почти нигде, иногда людям даже не выдавали постановление о самоизоляции. Был случай, когда рейс из Токио прилетел не в терминал F, а в терминал D, где нет стерильной зоны и врачей, и все 300 пассажиров спокойно поехали домой. В других городах, по моим наблюдениям, было жестче и дисциплинированнее.
Сейчас я и мои коллеги, как и тысячи других проводников, находятся в подвешенном состоянии: мы не знаем, что будет дальше. Мы даже не знаем, что нам предложат в мае — оклад (от 12 до 20 тысяч рублей), две трети оклада, МРОТ (минимальный размер оплаты труда) или ничего.
«Я начал заниматься ремонтом машин»
Александр, бортпроводник
Мы ощутили ситуацию с коронавирусом в марте, когда стало меняться количество рейсов. Причем это происходило каждый день в оперативном режиме: к утру рейсы были, к обеду их отменяли. Можно было приехать на работу, услышать, что какой-то аэропорт закрыл посадку, вылета не будет — и вернуться домой.
Количество рейсов сокращалось с каждым днем. Если раньше в день было около 60, то сейчас максимум 10. При том числе людей, которые работают, большинство просто сидит дома и ждет работы. У меня по плану в апреле был всего один рейс вместо обычных 12-15.
Поэтому я просто ушел в неоплачиваемый отпуск и улетел с женой и ребенком к родственникам. Мы живем в идеальной самоизоляции: в загородном доме со своим участком, выходим на прогулки, кормим уток в озере и радуемся, что проводим время вместе.
Я начал заниматься ремонтом машин — превратил хобби в источник пусть небольшого, но дохода. Многие коллеги, которых тоже отправили в отпуска без содержания, поступили так же: кто-то стал заниматься SMM, кто-то преподает английский язык, одна девушка решила стать агрономом и выращивает растения. Чтобы прокормить семью, сейчас каждый делает то, что умеет. Как говорится, держимся.
Мы следим за ситуацией в авиаотрасли по новостям и группам в социальных сетях. У большинства бортпроводников оптимистичный настрой, все ждут возвращения на работу, хоть пока непонятно, когда стабилизируется ситуация.
Скучаю ли я по небу? У меня подрастает ребенок, и нет времени скучать. Некогда даже думать о каком-то коронавирусе. Во время эпидемии я наконец-то нашел время просто побыть с семьей.
Стюардессы после рейса в аэропорту Шереметьево
Фото: Григорий Сысоев / РИА Новости
«Это не первая эпидемия, которую пережили бортпроводники»
Анна, бортпроводница
Рейсы в «опасные» страны (страны с неблагополучной ситуацией по коронавирусу) отменили еще в марте по указанию руководства страны. Но до последнего загрузки самолетов были полные.
Еще нам постоянно задавали вопросы: не болеет ли кто-то из членов экипажа, не рискуют ли они заразиться. И мы каждый раз объясняли, что проходим медицинский контроль перед вылетом и измеряем температуру.
На последних рейсах встречались пассажиры, среди которых можно было провести соревнования на лучшие средства защиты. Кто-то приходил на борт в плавательных очках, кто-то в горнолыжных масках, кто-то в строительных респираторах — каждый защищал себя, как мог.
Нам же на период пандемии увеличили количество перчаток, чтобы мы могли постоянно менять их, и выдали многоразовые маски со сменными фильтрами — наверное, для единства внешнего вида.
Это не первая эпидемия, которую пережили бортпроводники. До этого была Эбола, свиной грипп — правда, таких мер, как сейчас, никогда еще не принималось. Но я все же думаю, что у нас уже выработался сильный иммунитет, потому что мы всегда работаем с большим количеством людей и находимся в определенной группе риска.
«Я переболел коронавирусом и решил стать донором»
Роман, бортпроводник
Я не работал в разгар пандемии, поскольку находился в отпуске в Южной Азии, а затем в Европе — он у нас больше, чем положенные по трудовому кодексу 28 дней. А когда вернулся, у меня обнаружили коронавирусную инфекцию.
В последний день моей положенной самоизоляции заболела соседка по квартире и вызвала на дом врача. У нее были признаки ангины, но медработник все равно спросила, контактировала ли она с кем-то, кто прилетел из-за границы. Так мазок взяли и у меня, и результат оказался положительным (у девушки, кстати, был отрицательным). До сих пор не знаю, был ли я действительно болен, все проходило бессимптомно.
Слышал о том, что кто-то из коллег тоже переболел коронавирусом, но официальной информации не было, начальство ничего не комментировало. Знаю только, что на наших рейсах были зараженные пассажиры, и всех членов экипажа, контактировавших с ними, отправляли на двухнедельный карантин. У них брали тесты, но все оказались отрицательными.
В авиакомпании сейчас мало работы, остался только один регулярный рейс три раза в неделю, и то ходят слухи, что его скоро закроют. На каждом рейсе работают два пилота и 11-12 бортпроводников.
Большинство сотрудников ушли в отпуска, на больничные, ежегодные переподготовки, а кто-то сидит на окладе в 11 200 рублей и ждет «волшебного» рейса, надеясь уже хоть куда-нибудь слетать.
«Мои авиационные друзья начали продавать имущество»
Антон, бывший бортпроводник
Я проработал бортпроводником 11 лет и уволился в прошлом году. Но моя жена стюардесса, я слежу за новостями друзей и знакомых, поэтому знаю, что происходит в авиации.
В связи с ситуацией, возникшей из-за коронавируса, некоторые авиакомпании полностью приостановили рейсы, оставив сотрудников на окладе — а он, как правило, даже ниже прожиточного минимума, от 2900 до 12 тысяч рублей. Кто смог, ушел в оплачиваемый отпуск, но только до 30 апреля, а дальше придется идти уже в отпуск без содержания. Кого-то сразу отпустили без содержания, и люди были вынуждены искать подработку.
Кто-то из ребят стал заниматься частным извозом, кто-то ушел в компанию по доставке товаров, но даже там уже прекратился набор сотрудников. Для того чтобы устроиться, приходилось стоять в огромных очередях из оставшихся без работы бывших таксистов.
Некоторые авиационные друзья уже распродают имущество — машины и мотоциклы. Двое продали автомобили и живут на эти деньги со своими семьями.
Многие ребята, приехавшие из регионов, написали заявления по собственному желанию, потому что у них нет денег оплачивать съемное жилье. И непонятно, когда возобновится авиасообщение и что будет дальше.
Надо сказать, не все авиакомпании принимали меры, чтобы защитить своих сотрудников во время пандемии коронавируса: в одной бортпроводникам не разрешали носить маски до официального распоряжения и начали снабжать ими только недавно, в другой сотрудникам и вовсе разослали сообщения о том, что оказавшимся на карантине сотрудникам не будут оплачивать больничные.
Во время пандемии коронавируса бортпроводники работали в непростых условиях, вывозили людей из стран с неблагополучной обстановкой, подвергая риску свое здоровье и здоровье своих семей. А сейчас эти люди по сути остались без поддержки и рискуют лишиться работы.
Зачем это нужно? Это позволит предотвратить распространение вирусов и других болезнетворных микроорганизмов. Если при кашле или чихании прикрывать нос и рот рукой, микробы могут попасть на ваши руки, а затем на предметы или людей, к которым вы прикасаетесь.
— информация о коронавирусе на сайте Роспотребнадзора здесь;
— ответы Роспотребнадзора на самые популярные вопросы о коронавирусе здесь;
— подробный раздел на сайте Минздрава здесь;
— телефон скорой помощи: 03, 103 (для звонка с мобильного телефона);
— горячая линия Роспотребнадзора: 8-800-555-49-43;
— горячая линия Роструда: 8-800-707-88-41;
— горячая линия Департамента здравоохранения Москвы: +7 (495) 870-45-09.
Источник: Всемирная организация здравоохранения