Дно Псковской области второй год подряд признали самым матерящимся городом России. Дно — это маленький городок в 113 километрах от Пскова, место пересечения двух важных железных дорог и дом для семи тысяч человек. Кроме странного названия, он мало чем отличается от сотен других крохотных провинциальных городков. Но, как и каждый крохотный городок, Дно обладает своей собственной красотой. В июне 2019 года в этом убедился петербургский фотограф Сергей Строителев. «Лента.ру» снова публикует его репортаж.
Я мчусь на маршрутке по пыльной дороге от Пскова до Дно. Да-да, местные жители совсем не любят склонять название своего города, однако шутливо называют его Днищем, «нашим Днищем». В маршрутке играет поочередно «Колян танцует лучше всех, Коляна ждет большой успех» и «Я порешаю грозы».
На главной площади в городе маются таксисты. За рулем одной машины сидит зрелый мужчина в синем костюме Adidas.
«Как, как меня зовут?! — Толян! Вон же, за лобовым стеклом тачки табличка с именем, что спрашиваешь? Таксую по городу и области, и мне нормально. Слава богу, детей отправил отсюда, вот жду, когда встанут на ноги, начнут помогать.
Он довольно приветливый и разговорчивый. Я прошу его снять портрет, и он соглашается. Но улыбаться категорически отказывается — говорит, «мы люди серьезные и заняты тут делом, а не всякой ерундой». Хотя Дно — не лучшее место, чтобы таксовать. Поездки могут себе позволить далеко не все жители города, признается он.
Толян: «На самом деле, тут бесперспективняк полный. Вот ты снимаешь, а ко мне завтра никто не постучится в дверь? А ты тут как оказался?»
Алексей: «Работы мало для местного таксиста. Люди экономят на всем сейчас. Сидим целый день, семечки лузгаем — они классные».
Меня всюду провожают взгляды — тут все друг друга знают — и левый чувак с бородой, видимо, провоцирует недоверие. В городе сложно заблудиться — тут только несколько пересекающихся между собой улиц. Город разделен на две части железной дорогой. Одна, грубо говоря, административная, другая — жилая.
Разместившись в четырехэтажном доме, я сразу схватил камеру и блокнот и пошел бродить по городку, было дико интересно, что тут происходит. Но, к несчастью, жизнь в городе после четырех часов дня практически прекращается. По улочкам передвигаются пенсионеры на великах с продуктовыми пакетами, из окон орет какой-то рэп, дети играют на футбольной площадке.
Школьник: «После школы гоняем в футбол целыми днями. Есть еще стадион, но там играют взрослые, и квадрат, где можно купаться, да и все в принципе. Вот так и ходим туда-сюда».
Редкие прохожие объясняют — идет большой отток людей из города, особенно молодых. А местные кладбища все разрастаются — уходит старое поколение...
На следующий день все закрутилось как надо. Удалось побывать на выпускном, проходящем перед школой, — 18 мальчиков и девочек заканчивают 11-й класс, остальной выпуск — это 9-й, будущий техникум, и их абсолютное большинство. Будущие повара, сварщики.
Весь день я топтал местные улочки, общаясь с местными жителями. Они недоумевали, но соглашались на съемку, после чего долго смотрели вслед, не понимая, что я здесь забыл.
Николай: «Ремонтирую тут всякое, люблю шарахаться по району, выпью немного, все хорошо, главное, чтобы драться никто не лез, как сегодня. А так-то Днище и есть Днище. Кто-то все время так и норовит двинуть, не знаешь, с какой стороны прилететь может».
Прямо внутри автостанции на главной площади расположен военно-исторический музей. Этот край земли имеет богатую военную историю — город был в оккупации во время Второй мировой войны, здесь был глубокий немецкий тыл. Тут осталось огромное количество монет, пуль, оружия, которые местные мальчишки находят с помощью металлоискателей. Во времена СССР в Дно был большой железнодорожный узел, соединяющий Псков с Москвой и Санкт-Петербург с Витебском. В те времена — довольно престижное место работы для железнодорожника.
Вечером в пятницу, как и положено, я пошел искать досуг. По моему опыту: в российской провинции главные чудеса происходят ночью. Сначала я направился в магазин, где можно выпить прямо внутри, за столиками. Там мне шутливо обещали «******» (люлей) и сказали, что «лучше не надо». Некоторые мужчины были уже в хорошей кондиции, я им поверил на слово и решил передислоцироваться в соседний кабак «У Ангела», где пьют ту же водку, но чуть подороже, под хиты русских исполнителей.
Я вошел в маленький зал, где за столиками сидели человек 15. Все уставились на меня — я был с камерой на шее. Глаза слепило от светомузыки, звучало «Женщина, я не танцую». Пара мужчин подошли к бару. Они настоятельно рекомендовали мне выпить, потому что выглядел я, по их мнению, слишком напряжно. В баре я сказал, что в магазе мне хотели отвесить люлей, и мне ответили, что у них здесь тоже есть свои люли. Потом, правда, посмеялись: шутка.
Людям стало нравиться, что я снимаю, они отрывались с пущей удалью, мужчины выделывали неведомые па с элементами карате и брызгали алкоголем, свистели мне.
Они обещали тусовку после часа ночи, однако народ все не приходил. Я покрутился еще немного по заведению и решил уйти. Мне сказали подтягиваться завтра и обещали «мегатусэ», однако на следующий день народу было еще меньше.
Около моего временного дома меня ждали двое на машине и в гражданской одежде. Они представились уголовным розыском и попросили проследовать в участок «в связи с совершенным преступлением». По приезде в участок сказали, что бабушку на улице Космонавтов ударил по голове какой-то пьяный 50-летний мужчина, похожий на тридцатитрехлетнего меня. Начали спрашивать, зачем я фотографирую детей, играющих в футбол на площадке, и как же местные еще меня не проучили за такую дерзость. Попросили вынуть из кармана мои успокоительные, которые прописал врач, сказали, что безумные приезжают из больших городов снимать маленьких девочек и бить бабушек. Через несколько часов отпустили, но впечатление оставили мощное.
На следующий день приехали другие, сказали, что по вызову соседки, у которой, наверное, случился приступ, после того как я спросил дорогу на кладбище. Эти уже сами постучались в дверь, вошли без предоставления документов, обозвали голодранцем, натоптали на кухне.
Тогда я и понял, почему местные жители такие понурые и подозрительные. Какая власть — такие и мы.
Немного грустные, но не потерявшие оптимизма, люди продолжают жить, работать, где придется, мастерить что-то, временами пить. И все тут как и в других городках — те же три улочки, тот же Ленин, те же пьянки по выходным в кабаках, та же пыль, те же перспективы. Подумалось, что этот городок легко мог бы стать лицом нашей провинциальной России. Все это наше, родное.
Я бродил на местном рынке. В главном здании продавали два товара — конфеты и куриные головы с лапами (на корм собакам). Внутри тишина, которую изредка нарушают голоса продавцов. За куриными головами сидел унылый юноша и тыкал в телефон. Я попросил разрешения сфотографировать его товар. Почему-то мне показалось, что это будет отличной иллюстрацией царившего в тот момент настроения. Он с радостью согласился и как-то даже приободрился, вскочил на ноги. Сказал, что головы очень хорошие, вкусные, посоветовал взять.
В палатках около главного здания рынка пожилые женщины и бабушки продают рассаду и искусственные цветы, которые, к моему удивлению, оказались самым ходовым товаром. Раза два-три за сутки за такими цветами приходят, покупают их кому-то на день рождения или еще какой-нибудь праздник. Торговать такими цветами очень просто — они не портятся. На это пластиковое царство гордо смотрит лев с огромного полотна шириной как минимум два метра. «Кто-нибудь интересовался?» — спрашиваю я бабушку, которая продает шедевр в своей палатке прямо рядом со входом. Отвечает, что нет, мол, это слишком шикарный товар.
Основные продавцы тут — бабушки на пенсии. Я спрашиваю, как живется в Дне, снимаю их товары, они наперебой жалуются, что пенсии маленькие, время тяжелое, приходится сидеть тут полдня, но особо никто не ходит. Бабульки с удовольствием показывают свою продукцию, цветы. Человек с камерой — хоть какая-то движуха.
Творение рук одного из жителей города. На самом деле, эта скульптура — чучело, чтобы отпугивать наглых ворон от огорода на территории участка. За все мои поездки по России я понял, что чем хуже выглядит фасад городка (а в Дно хватает ветхих и заброшенных зданий), тем веселее жители относятся к обустройству своего окружения. Тут и там красуются знаменитые лебеди из шин, покрашенные в белый цвет. На следующем перекрестке виднеется красная будка, напоминающая светофор, в которой сидит безразмерный белый кот, недалеко — пес в будке с надписью «Генерал». Выходишь на главную площадь, а там — сидящий Ленин, как властелин всего этого царства. Все вокруг умиляет своей наивностью и совсем не вредит городу.
Николай: «Так, так, так. Даже не знаю что сказать. Вроде вполне себя неплохо ощущаю в этом месте. Чувствую безопасность, не то, что во Пскове — там и потеряться можно, и дорогу до дома не найти. Как они там живут? А в Москве в этой — вообще не представляю».
В какой-то момент всегда сворачиваешь с натоптанных маршрутов и там находишь самый колорит. Это гаражи и наскальная живопись в двориках городка Дно. Если отойти немного от центра, то можно заблудиться в сарайчиках и гаражах, которые обросли зеленью и рисунками. Чего там только не найдешь — политические лозунги, фаллосы, номера телефонов, объявления. Такое ощущение, что люди общаются друг с другом таким замысловатым образом.
Когда я гулял около футбольной площадки, местные сказали мне о существовании какого-то «квадрата», где все купаются. Я представил себе огромную площадку, возможно, на берегу речки, и решил направиться туда. Найти его оказалось не так-то просто. Я блуждал по дороге, пока не встретил троих парней, которые сказали мне, что как раз направляются на квадрат. Я начал рассказывать им о моих ночных приключениях в городке. Один из парней ухмыльнулся и сказал — ты на квадрат иди, но нас не снимай, мы тоже можем люлей навешать.
Минут через 10 мы были на месте. Квадрат — это реально квадратный пруд 50 на 50 метров. Парни оставили велики и пошли куда-то в кусты. Потом прибежали какие-то мальчишки, начали прыгать в воду и показывать трюки.
Интерьер одного из магазинов. Такое ощущение, что городок застрял далеко, но не в прошлом, а в каком-то непонятном времени. Наверное, это из-за того, что пережитки прошлого, при этом совсем недавнего, врастают в город. Происходит своего рода эклектика времен. Тут и совок, и наша современная Раша, и какое-то безвременье. Здесь свое понимание того, как должно быть, и свое течение времени.
На каждой улице городка торчат обугленные здания, заброшенные, сгоревшие, зияющие как черные дыры. Иногда они соседствуют с довольно крупными четырехэтажками. Снимая очередное пепелище, я поймал себя на мысли, что зрелище воспринимается довольно умиротворенно. В этом тлене есть своя атмосфера спокойствия и забвения.
Некоторые люди просто уезжают, бросая свои дома. Те, кто помоложе и с деньгами, — переезжают во Псков и в Питер. Сначала планируют вернуться или хотя бы возвращаться несколько раз в год, но городская жизнь поглощает. Почему-то, проходя мимо таких зданий, всегда хочется постучаться в дверь, даже зная, что никто тебе не откроет.
Маленькие деревянные постройки на фоне многоэтажек. Всего таких «высоток» четыре штуки на все Дно. Это жилой район городка.
Когда едешь в небольшой городок, всегда надеешься, что хоть это место развенчает стереотипы упаднической провинции. Но этого никогда не происходит.
Следы от детских ладошек на фасаде одного из домов в жилой части города. Блуждал я между домов довольно долго, искал героев и какие-то сюжеты. И наконец, заметил девочек, игравших на гигантских трубах теплотрассы. Два пьяненьких мужичка попытались донести до юного поколения, что это опасно. Девочки разревелись, начали звонить кому-то. Минуты через три подъехала черная машина, из которой вылезли два парня. Сильным ударом в грудь повалили одного из мужчин. Без каких-либо предисловий. Ударили — прыгнули в машину — уехали. Вот так и решаются проблемы, подумал я и побрел дальше.
По пути к железной дороге находятся спортзал городка и баня. Занятия сейчас проходят редко — никто не помогает залу финансово.
Внутри долбит жесткий хаус. Три женщины активно занимаются с палкой: гребут, нагибаются, тянутся, — все четко, все в ритм. Раз, два, три.
Местные назвали кладбище «небольшим городом». По меркам маленького Дна, оно и вправду довольно большое. И сильно запущенное. Шел дождь, с надгробий на меня смотрели полуразмытые лица с полуразмытыми именами. Некоторые кресты утопали в кустах.
Я вернулся в квартиру спустя три часа, а минут через 20 в дверь снова позвонила полиция. Документы опять не предъявили и сказали, что по вызову соседки — какой-то подозрительный бородатый мужчина ищет кладбище в 7 часов вечера.
Знаменитый «сидящий» Ленин в центральном парке городка Дно. По словам местных, редкие иностранные туристы, посещающие город, приезжают исключительно для того, чтобы сделать снимки вождя. Я снимал памятник поздно вечером. Проходящие мимо меня местные гордо поднимали голову. Кажется, они впервые четко понимали, чем я занимаюсь и зачем я приехал в их городок.
Сергей Строителев