В прокате — недавно удостоившаяся десяти номинаций на «Оскар» костюмная драма Йоргоса Лантимоса «Фаворитка», в которой страсти королевского двора получают на редкость откровенное и язвительное воплощение. Кроме того: один из самых дерзких российских фильмов прошлого года и аргентинский портрет социопата с лицом ангела.
«Фаворитка» (The Favourite)
Режиссер — Йоргос Лантимос
Англия, начало XVIII века. Королева Анна (Оливия Колман) сильно болеет ногами и еще сильнее — душой (в ее опочивальне обитает семнадцать кроликов, по числу умерших в утробе детей) — так что все управление государственными делами, от войны с Францией до закупок овощей, лежит на ее фаворитке Саре, герцогине Мальборо (Рэйчел Вайс). Учитывая, что рулит Сара также и в постели монархини (а армию возглавляет ее супруг —жалкий, как и все мужчины в «Фаворитке»), ее власть над королевским двором можно смело считать безграничной. Но вот на пороге появляется ее нищая обесчещенная кузина Эбигейл (Эмма Стоун), которая выглядит и ведет себя как наивная дурочка, и хоть оказывается сослана в поломойки, стремительно начинает подниматься в дворцовой иерархии. Сначала — с помощью целебных трав, облегчающих подагру Анны, а затем — и благодаря королевскому, во всех смыслах слова, куннилингусу. Уязвленная Сара, конечно, не оставит без внимания возросшую активность родственницы.
В своем третьем англоязычном фильме — и, судя по десятку оскаровских номинаций, самом доходчивом — грек Йоргос Лантимос впервые в карьере работает с чужим сценарием и продолжает развенчивать роли, которые возлагает на людей общество спектакля (естественно, во все времена, а не только при дворе королевы Анны). Но если в «Убийстве священного оленя» эта деконструкция утомительно приобретала характер трагедии, почти древнегреческой по своей неотвратимости, то «Фаворитка» уже оперирует на территории тотального фарса, усугубленного тем, что разворачивается он в коридорах власти: английское дворянство здесь с упоением пускается в такие занятия, как, например, утиные гонки и метание гнилых фруктов в прислугу. Не говоря уже о бесконечных, сопровождаемых образцовыми по язвительности, вульгарности, цинизму диалогами придворных интригах, накал которых героини Вайс и Стоун повышают с каждой минутой экранного времени. Пока их противостояние во второй половине фильма не обретает совсем уж мультяшный, уровня «Луни Тьюнз», характер — с поправкой на блестящее владение языком, демонстрируемое обеими фаворитками Анны (опять же — во всех смыслах слова).
Мизантропия Лантимоса — не новость, и, строго говоря, в ней как таковой вовсе нет беды: напротив, в безжалостности, с которой грек иллюстрирует вечную низменность человеческих нравов и желаний, есть что-то подкупающе и обезоруживающе человечное. Проблема «Фаворитки» — как, кстати, было и с «Лобстером» и «Убийством священного оленя», — в строгости драматургических структур, которыми пользуется Лантимос и которые подавляют даже тот изобретательный, небанальный визуальный стиль фильма. Да, режиссер здесь устраивает показательную порку идеи абсолютной власти как таковой, и даже тот факт, что за статус здесь борются не мужчины, а женщины, более благообразной эту борьбу не делает — не замечая, что та нарративная модель, которой придерживается «Фаворитка», и является детищем этой власти. Поэтому неудивительно, что все относительные (если помнить о таких шедеврах исторической киносатиры, как «Барри Линдон» Стэнли Кубрика и «Том Джонс» Тони Ричардсона) новшества картины Лантимоса во второй ее половине оказываются не в состоянии предотвратить чудовищную, угнетающую предсказуемость.
Купить билеты на фильм «Фаворитка» на «Афише»
«Ангел» (El angel)
Режиссер — Луис Ортега
Одиннадцать убийств, семнадцать ограблений, пара похищений, пара изнасилований, пара краж, миллионы присвоенных песо — и все это более-менее за год. Когда в 1972 году Карлос Робледо Пуч (Лоренцо Ферро), совершивший все эти преступления, все-таки был арестован, аргентинскую общественность потрясла не столько неутомимость задержанного, сколько его внешний вид: 20-летний юноша из приличной, не нуждавшейся в деньгах семьи оказался преступно красив и немедленно заслужил в прессе прозвище «Ангел смерти». Что ж, в пересказывающем историю криминального пути этого херувима фильме Луиса Ортеги «Ангел» Карлитос выглядит, пожалуй, даже более привлекательным, чем в жизни, — спасибо пухлым женственным губам актера Ферро и его возмутительно белокурым кудрям. Под стать своему герою отказывается уходить в логичный мрак и это кино, с такой-то тематикой и таким-то послужным списком Пуча. Напротив, услащает слух бодрым семидесятническим латино-роком, застилает глаза подчеркнуто красочной, цветастой палитрой и броскими ретро-фетишами и, наконец, напрочь отказывается выводить из интересной биографии протагониста хоть какую-то мораль.
Это отсутствие четко проговоренной авторской позиции по отношению к собственному герою (Ортега не дает разрешения даже постепенно вызревающему здесь мотиву гомосексуального влечения Карлитоса к своему другу и подельнику Рамону) может и дезориентировать привыкшую к ясности дихотомии «преступление — наказание» аудиторию. Другое дело, что такое молчание Ортеги вообще-то способно сообщить куда больше, чем любое ниспровержение его благообразного злодея-протагониста. Знакомый с аргентинской историей зритель, например, легко вспомнит, что в годы преступлений Пуча куда больше крови, причем с таким же презрением к букве закона, пролила местная власть. Заслуживает ли в таком контексте проклятий молодой человек, своей лихой криминальной судьбой отразивший преисполненный насилия и несправедливости дух конкретных времени и места? Ортега, опять же, не берется давать на этот вопрос ответ, предпочитая через обаятельный, ритмичный стиль своего фильма прославлять парадоксальность, противоречивость человеческой жизни как таковой. Даже когда противоречат друг другу в этой жизни ангельская красота и демоническое нутро, под ней скрывающееся.
Купить билеты на фильм «Ангел» на «Афише»
«Русский бес»
Режиссер — Георгий Константинопольский
«У меня нет денег, зато есть богатое воображение», — провозглашает в начале «Русского беса» его главный герой, 27-летний дизайнер Марк (Иван Макаревич). Деньги парню при этом нужны: он собрался жениться на миловидной дочке банкира Асе (Любовь Аксенова), и классовый разрыв между парой необходимо как-то преодолевать, для чего выпускник Строгановки собрался открыть ресторан с названием «Русский бес», взяв кредит у будущего тестя. Тот неожиданно, пусть и после довольно унизительного для Марка монолога, деньги выдает, и начинается стройка с ремонтом. Вот только богатое воображение покоя молодому человеку тоже не дает, а тот факт, что Ася настойчиво отказывается «давать жениху» до свадьбы, сознание Марка только воспаляет. И вот в своих фантазиях он уже душит пришедшую за взяткой чиновницу (Юлия Ауг) и расстреливает пару громил-костоломов, овладевает будущей тещей (Виктория Исакова), трахает сразу нескольких посетительниц парка «Музеон» — и так далее. Вот только действительно ли речь об игре воображения?
В сюжете «Русского беса» нетрудно рассмотреть влияние «Американского психопата», но Григорий Константинопольский этого и не скрывает: открывающий его фильм титр с названием сопровождается и вольным переводом на английский: «Russian Psycho». Константинопольский переосмысляет ключевое для девяностых произведение Брэта Истона Эллиса с нескрываемым, характерным для себя сатирическим возбуждением. Вот эллисовскую гламораму-брендоманию заменяет православно-официозная риторика современной России с обязательным поминанием духовных скреп и врагов отечества, вот сюжет наполняют дорогие сердцу Константинопольского со времен «8 1/2 долларов» банкиры и бандосы, проститутки и приживалки, а вот уже он и сам влетает в пространство собственного фильма чертом из табакерки, поначалу обозначенным как «Неизвестный» и выполняющим функцию резонера, а затем и вовсе оказывающимся куда более важным фигурантом всей этой коллизии.
Что Константинопольский под этой не столько веселой, сколько веселящей без всякой нужды зрителя смехопанорамой подразумевает, становится совсем уж ясно в третьем акте (хотя намек он дает и раньше, в первом своем появлении в кадре впираясь черными очками прямо в камеру и произнося монолог о том, что современные молодые должны понимать — они тут не первые, его поколение делало то же самое, и ничего за последние пару десятилетий не изменилось). В нем режиссер окончательно выпихивает Марка-протагониста из кадра, чтобы выйти на первый план самому — вот-вот и в его адрес прозвучит сакраментальное «Дорогой, ты застрял в 1990-х». При этом интонационный регистр так же резко меняется с комедийного на серьезный, даже исповедальный. Русский бес, в процессе изгоняемый Константинопольским, очевидно, оказывается духом 1990-х, в которых, по его представлению, застрял не только он, но и вся страна. Тот факт, что себя он от родины не отделяет, сигнализирует о редкой в его работах рефлексии, вот только проблема «Русского беса» заключается в том, что режиссерский экзорцизм, довольно беззастенчиво реализуемый им в финале фильма на уровне содержания, никак не затрагивает форму и стиль его картины. «Бес» по-прежнему снят в той манере, в которой Константинопольский работает всегда, включая даже клипы и рекламу из 90-х (ориентация на «Американского психопата» — из той же степи). Режиссер, может быть, и отрекается от беспокойного, мутного прошлого, своего и общественного, но так и не решается посмотреть на собственное кино хоть через какую-то призму, кроме как выработанную двадцать с лишним лет назад на базе Тарантино, Бойла и компании. А значит, бесы никуда не деваются — всего лишь меняют пристанище.
Купить билеты на фильм «Русский бес» на «Афише»