«Не буди лихо, пока оно тихо» Экологические налоги и меры по улучшению климата вызывают протест во всем мире

В то время как администрация французского президента Эммануэля Макрона пытается кнутом и пряником остановить в стране волну гражданских протестов, рискующих перерасти в настоящее восстание, российское правительство вновь начало обсуждать законопроект о регулировании выбросов парниковых газов. А ведь именно повышение акцизов на топливо в видах заботы о чистоте планеты, развития зеленой энергетики и с целью «отучить Францию от ископаемого топлива» стало той каплей, которая переполнила терпение французов. О сути экологических налогов — в материале «Ленты.ру».

Ответ Трампу

«Очень грустные день и ночь в Париже. Может, пришло время покончить с нелепым и чрезвычайно дорогим Парижским соглашением и вернуть деньги людям в виде более низких налогов?» — написал Дональд Трамп в своем Twitter, комментируя «восстание желтых жилетов» во Франции. И добавил, что «США сделали это и стали единственной крупной страной, в которой выбросы в окружающую среду значительно сократились». Как известно, Соединенные Штаты еще в августе 2017 года заявили о прекращении своего участия в Парижском соглашении по климату. Оно было заключено в 2015 году и предусматривает выделение 100 миллиардов долларов развивающимся странам для решения климатических проблем. Соглашение пришло на смену Киотскому протоколу, принятому в 1997 году.

Однако в эти дни протесты против вроде бы рациональных и необходимых мер с целью радикально улучшить экологическую ситуацию в мире, проходят не только во Франции. Около 20 тысяч шахтеров прошли через немецкий Бергхайм, требуя защитить свои рабочие места, в то время как правительственная Комиссия по подготовке выхода страны из угольной энергетики собралась, чтобы разработать план по поэтапному отказу от сжигания этого вида топлива. «В Германии около 100 тысяч рабочих мест зависят от выработки электроэнергии на угольном топливе», — подчеркнул глава профсоюза IG BCE Михаэль Василиадис в интервью Deutsche Welle.

В эти же дни по центральным бульварам Софии прошел масштабный митинг-шествие шахтеров и энергетиков из профсоюза КТ «Подкрепа», которые настаивают на сохранении добычи угля в Маришском угледобывающем бассейне и на продолжении деятельности теплоэлектростанций, работающих на угле. Участники протеста требуют, чтобы правительство ясно заявило свою позицию по сохранению угледобывающей промышленности, тесно связанной с энергетической независимостью страны. Болгарское правительство, видимо, наученное горьким опытом французских и немецких коллег, долго не думало — министр энергетики страны Теменужка Петкова незамедлительно спустилась к протестующим шахтерам и энергетикам, когда они дошли до вверенного ей ведомства, и поспешила заявить: «Правительство твердо поддерживает болгарских шахтеров».

Во Франции же в ответ на поучение американского лидера глава МИДа страны Жан-Ив Ле Дриан призвал Дональда Трампа не вмешиваться во внутренние дела республики. «Мы не участвуем во внутренней американской политике и хотим, чтобы к нам относились взаимно. Я говорю это Дональду Трампу, и президент Франции говорит тоже: оставь нашу нацию», — с истинно галльской гордостью отрезал министр. А уже через день президент Макрон признал, что гнев французов был справедливым, и отменил повышение налогов на топливо — правда, пока только на 2019 год.

Однако время было упущено, и протесты продолжаются, причем именно о повышении налогов на топливо, послужившим началом очередного французского сопротивления, никто особенно не вспоминает — на повестке дня куда более серьезные требования. Уже сделанные Макроном уступки обойдутся государственному бюджету в 8-10 миллиардов евро. А результат? Несмотря на то что большая часть французов удовлетворена обещанием президента республики, движение «желтых жилетов» сейчас все еще поддерживает 66 процентов граждан.

Российский расклад

В то время как в Париже жгли машины и обкрадывали магазины, Минэкономики России разослало на согласование в ведомства новую версию законопроекта о регулировании выбросов парниковых газов. Документ, по сведениям «Коммерсанта», предлагает широкий набор мер — от налоговой поддержки компаний, сокращающих выбросы, до введения платежей за превышение лимитов и запуска в РФ торговли единицами сокращений. Через год, по плану подготовки ратификации Парижского соглашения, должен быть готов окончательный проект закона.

Председатель правления «Центра климатических проектов совместного осуществления» Росгидромета Виктор Потапов на страницах портала «Экономика сегодня» обращает внимание на то, что концепция регулирования выбросов не проходила через процедуру общественного обсуждения, «и не был допущен к ее разработке и бизнес, то есть согласование, надо полагать, проходило в закрытом режиме». Во-вторых, по мнению эксперта, исполнительная власть поступает вразрез с национальными интересами по экологическим проблемам. Если говорить прямо, участие России в климатическом договоре, похоже, направлено на ограничение нашего экономического и социального развития. И этот тезис разделяют слишком многие эксперты.

Еще в июне 2016 года Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) принял резолюцию и направил письмо президенту Владимиру Путину. В нем подчеркивается, что «обязательство к 2030 году сократить выбросы в атмосферу до 70-75 процентов от уровня 1990 года Россия уже перевыполнила, достигнув уровня 58 процентов». Учитывая это, «реализация положений Парижского соглашения будет оказывать негативное влияние на темпы социально-экономического развития РФ и создавать риски для состояния и конкурентоспособности большинства базовых отраслей российской экономики». При этом «не должны реализовываться модели углеродного регулирования, связанные с дополнительной финансовой нагрузкой на базовые отрасли экономики».

Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) в октябре опубликовала доклад, в котором ужесточила целевой потолок температурной аномалии с двух до полутора градусов. Академик РАН и директор Института народнохозяйственного прогнозирования Борис Порфирьев, комментируя это решение на страницах журнала «Эксперт», утверждает: «Непревышение полутораградусного уровня глобального потепления до конца текущего столетия задает весьма жесткие параметры развития мировой экономики. Прежде всего, ее энергетического сектора, включая электроэнергетику, в структуре которой к 2050 г. предусматривается увеличить долю возобновляемых источников до 70 процентов, снизить удельный вес природного газа до 11, а угля — до 1,5 процента. Согласно расчетам, выполненным сотрудниками нашего института, при реализации такого сценария в России в период 2017-2050 годов по сравнению с базовым сценарием экономического развития среднегодовые темы прироста ВВП снижаются на 0,4 процентных пункта, так что к середине столетия наша страна недосчитывается 8 процентов ВВП».

Вот почему, по мнению академика, многие люди на Земле считают, что климатической проблемой надо заниматься, «но как только мы переходим к вопросу готовности платить, озабоченность климатическими делами сразу куда-то исчезает. Даже среди зеленых этот процент не столь велик». Ученый обращает внимание на то, что навязывание ускоренного внедрения именно низкоуглеродных, а не медико-экологических стандартов происходило и происходит сейчас без учета реальной ситуации. Кроме того, речь идет о разном бремени для разных экономик.

Так, в рамках Киотского протокола по ограничению выбросов парниковых газов самое большое бремя легло на Соединенные Штаты, в то время как тогдашние главные «эмитенты» CO2 Китай и Индия были вообще освобождены от каких-либо обязательств. США справедливо посчитали ситуацию несправедливой, и в 2001 году Джордж Буш-младший вышел из Киотского протокола. Объяснения были почти теми же, которые позже использовал Дональд Трамп, выходя из Парижского соглашения по климату: несоизмеримая нагрузка на американскую экономику, потеря рабочих мест, снижение конкурентоспособности. Проще говоря, данное решение глобальной проблемы не соответствует национальным интересам США.

«Крайне высоки риски повторения ситуации, когда Россия делает все возможное для сохранения климата на планете, пусть даже в ущерб своим экономическим интересам, а наши партнеры либо вообще не приступают к работе, как это было, например, с США во времена действия Киотского протокола, либо без каких-либо последствий для себя, репутационных или экономических, "сходят с дистанции" в удобное для них время, — говорил еще в прошлом году глава Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) Юрий Саакян. — Нам необходимо четко обозначить свою позицию по данному вопросу, оценить последствия всех возможных вариантов реализации Парижского соглашения в России с учетом наших экономических интересов, наших экономических возможностей, не подрывая нашу конкурентоспособность».

Согласно выводам ИПЕМ, Парижское соглашение преследует выгоды именно развитых стран. Так, Япония и Австралия имеют низкие показатели поглощения углекислого газа из-за небольшой площади лесов на их территории. Но у них же и низкая стоимость капитала. Поэтому им выгодны капиталоемкие решения, такие как зеленая энергетика. А в России или Бразилии коэффициент поглощения большой (в РФ леса занимают примерно 81 процент территории), но в этих странах высока и стоимость капитала. Поэтому для них выгоднее наименее капиталоемкие решения. Кстати, только что стало известно, что новый президент Бразилии Жаир Болсонару решил отозвать заявку о проведении в следующем году крупной конференции ООН по изменению климата в этой стране.

Рост цен и напряжения

Возвращаясь к российскому законопроекту о регулировании выбросов парниковых газов, Виктор Потапов напоминает о том, что сейчас Минфин инициирует введение «экологического налога» вместо существующей платы за вредные выбросы (не налогового сбора). Минэкономики, в свою очередь, предусматривает введение аналогичной платы (не налогового сбора) за превышение норм выбросов теперь уже парниковых газов. При этом ведомство «морочит голову, заявляя о якобы отсутствии намерений ввести "цену на углерод". А на деле все именно к этому и идет. Поэтому возникает естественный вопрос: каков будет размер поборов с бизнеса и в целом промышленности за превышение норм выбросов парниковых газов? Ответа на этот вопрос нет, как и на другие».

По мнению эксперта, чиновники Минэкономики «не могут объяснить хотя бы содержание термина "цена на углерод"».

«Это стоимость права (квоты) выбрасывать парниковые газы? Или все-таки себестоимость затрат на сокращение выбросов? А может, размер штрафа за превышение установленных норм на выбросы парниковых газов? — задается вопросами Потапов. — Когда их спрашивают, уходят от ответа, что позволяет подозревать самое худшее».

Кроме того, в России до сих пор ни в законодательстве, ни в подзаконных нормативных документах не существует такого понятия, как «единица сокращений». Как в том анекдоте: явление есть, а слова такого — нет. Что измеряет эта единица? Величину прав (квот) на выбросы парниковых газов? Размер сокращения выбросов? Или объемы фактических выбросов конкретного субъекта хозяйственно-экономической деятельности? Словом, одни вопросы — без каких-либо ответов.

Результат же всей этой политики очевиден даже для неспециалиста: рост цен буквально на все, включая бензин. В дополнение к повышению акцизов и НДС в будущем году стоимость топлива может преодолеть психологический барьер, после которого социальные последствия заботы о климате могут обернуться неизвестно чем. Россия, по мнению Потапова, идя на поводу у защитников «глобального климата», плывет по течению: «И за 20 лет, которые минули с ратификации рамочной конвенции по климату, усилиями правительственных чиновников и их зарубежных "партнеров" так и не выработала собственной "климатической" стратегии. Ни на внутреннем, ни на внешнем рынке».

«А было ли потепление»?

Остается добавить, что, несмотря на колоссальную пропаганду катастрофического антропогенного влияния на глобальное потепление, это утверждение вовсе не является надежно доказанным наукой. Углекислый газ, как известно всякому школьнику, является пищей для всех растений. Исследования спутниковых зондирований показывают, что за последние 30 лет площадь поверхности Земли, занятой растительностью, стала больше, что объясняется как раз увеличением CO2 в земной атмосфере.

Широко известно и то, что большая часть выбросов углекислого газа совсем не связана с деятельностью человека. Естественным образом, посредством деятельности вулканов, океана, животного мира в атмосферу попадает 770 миллиардов тонн в год. В то время как человеческий вклад в «парниковый эффект» всего 35,7 миллиарда тонн, то есть всего лишь 4,5 процента от общего объема поступающих в атмосферу парниковых газов. Как сказал в интервью «Эксперту» российский океанолог, академик РАН Александр Лисицын, «человек пока еще слишком слаб для того, чтобы оказывать серьезное влияние на климат нашей планеты». А академик Порфирьев добавляет: «Разговоры о том, что человек — основной виновник потепления, что в процессе своей хозяйственной деятельности он породил все эти ураганы и тайфуны, — мягко говоря, сильное преувеличение. В действительности мы имеем дело с многофакторным явлением, где природная изменчивость играет по-прежнему значительную роль».

«Действительная проблема заключается в том, что нынешний климатический мейнстрим предельно огрубляет и выхолащивает проблему, утверждая, что единственный эффективный способ торможения климатических изменений, удержания их в некатастрофических рамках — это низкоуглеродный путь развития», — утверждает Борис Порфирьев.

Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц предлагает ввести к 2030 году по всей планете плату за углекислый газ в размере 50-100 долларов за тонну. Это дало бы «борцам за климат» в мире до 4 триллионов долларов в год. Так что, как говорится, ищите тех, кому выгодно. Кому непосредственно выгодно усиление налоговой нагрузки в России в далеко не очевидных целях, которые могут спровоцировать увеличение социальной напряженности — исследуют историки будущего. Пока же можно сказать одно: простой народ во всем мире стал относиться намного серьезнее ко всякого рода экологическим затеям, требуя неопровержимых доказательств их целесообразности и сохранения существующего образа жизни.