В конце июня российских военных «попросили на выход» из Приднестровья. Генассамблея ООН приняла резолюцию с призывом вывести российские войска с этой территории. Для руководства, как и для населения Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), это стало плохой новостью. Непризнанное государство, осколок Советского Союза, уже четверть века выживает в состоянии экономической блокады и политической обструкции недружественных соседей, а российские войска здесь воспринимают как единственную гарантию безопасности. «Лента.ру» попросила своего корреспондента в Тирасполе рассказать, как живет непризнанное государство под сенью дружеских штыков, чего ждут и чего боятся его граждане.
Евреев собирались топить в Днестре
Четверть века Россия проводит миротворческую миссию в Приднестровье — республике, борющейся за свою независимость. Российский солдат уже давно стал для местных жителей своим — он олицетворяет мир и покой на этой южной исконно русской земле.
Нашу любовь ко всему русскому в соседней Молдове не разделяют. Там уже давно у власти западники и румынисты, готовые хоть завтра променять свою государственную идентичность на «унию» с Румынией и «светлое» будущее в составе Евросоюза. А российское присутствие в регионе (Молдова считает Приднестровье своей территорией) уж очень мешает этим планам.
Со своей антироссийской политикой Кишинев дошел до ООН, вынеся на рассмотрение проект резолюции «Полный и безоговорочный вывод иностранных вооруженных сил с территории Республики Молдова». Война российскому солдату была объявлена 22 июня на площадке Генеральной Ассамблеи. Союзниками Молдовы в этом деле стали 64 страны — почти вся Европа, США, Канада, Великобритания, страны Прибалтики, Азербайджан, Румыния, Грузия и Украина.
И хотя против резолюции выступили 15 стран, а в лагерь воздержавшихся и вовсе ушла половина голосовавших — 83 государства, документ был одобрен. И хотя это лишь выражение мнения, а не призыв к действию, такие решения всегда вызывают тревогу.
Чтобы понять, какие чувства испытывают приднестровцы, когда кто-то начинает решать за них их судьбу, стоит совершить небольшой исторический экскурс. Начало 90-х годов для миллионов советских граждан стало маленьким концом света. Общий дом был разрушен, и 15 союзных республик из родственников превратились в соседей. Начала самостоятельную жизнь и Молдавская ССР, которая была искусственно слеплена в 1940 году из двух самостоятельных субъектов — Бессарабии (Молдовы) и Приднестровья (Молдавская АССР).
Не дожидаясь юридического распада СССР, молдавские власти заявили о желании интегрироваться в пространство Румынии. Без всяких консультаций с народом был принят закон, запрещающий публичное использование любых языков, кроме молдавского (румынского), была назначена государственная символика, похожая на румынскую. Русские, как, впрочем, и другие представители нетитульной нации, вмиг стали на своей родине чужими. Молдаване-румынисты называли русскоговорящих оккупантами и грозились отправить с вещами в Россию, а евреев, по старой традиции, собирались топить в Днестре.
1 / 4
Фото: Антон Волошин
2 / 4
Фото: Антон Волошин
3 / 4
Фото: Антон Волошин
4 / 4
Фото: Антон Волошин
Тирасполь никогда не был молдавским, здесь еще со времен Великой Отечественной помнили зверства румын, воевавших на стороне Гитлера. Повторения тех событий никто не хотел, поэтому власти решили, что единственным способом сохранить и обеспечить права всех граждан, вне зависимости от национальности, будет создание своего государства. Местные жители поддержали это решение на референдуме.
Новое государство появилось 2 сентября 1990 года. От Советского Союза республике достались десятки фабрик и заводов — на территории ПМР размещалось 40 процентов всего промышленного потенциала советской Молдавии. Кишиневу происходящее решительно не нравилось, но мирный путь возвращения Приднестровья был невозможен — в тех условиях молодое государство не согласилось бы на присоединение.
Первые попытки подчинить Приднестровье вооруженным путем были предприняты молдавскими националистами осенью 1990 года со стороны Дубоссар, а в июне 1992 года, когда в городах ПМР проходили выпускные балы, соседи напали на приграничный город Бендеры. Защитники Приднестровья дали достойный отпор. Каждый день война уносила десятки жизней, десятки тысяч приднестровцев стали беженцами.
Остановить войну оказалось под силу только российским миротворцам. Первым в этой роли выступил горячо любимый в Приднестровье генерал Александр Лебедь, который начал переговоры о прекращении огня. 29 июля 1992 года на Тираспольском аэродроме высадились первые российские миротворческие силы — десантники Псковской и Тульской дивизий. В этот же день миротворцы прибыли в Дубоссары, а на следующий день вошли в Бендеры.
Очевидцы тех событий утверждают, что день, когда российские миротворцы пришли на приднестровскую землю, они не забудут никогда. Их встречали букетами цветов — подобно тому, как полвека назад встречали бойцов Красной армии.
Живем скромно, но достойно
Миротворцы остановили боевые действия, но конфликт между Приднестровьем и Молдовой не исчерпан по сей день. Уже долгое время он остается «замороженным», а основная форма общения руководства Тирасполя и Кишинева — переговоры на уровне формата «1+1» и «5+2» (Молдова и Приднестровье — стороны конфликта; Россия, Украина, ОБСЕ — посредники; плюс Евросоюз и США — наблюдатели).
Садясь за стол переговоров, Молдова продолжает верить в то, что ей удастся сначала присоединить ПМР, а затем построить общее государство с Румынией. В этом Кишинев поддерживают и Вашингтон, и Бухарест.
Но за 27 лет молодая республика только окрепла: у нее есть все атрибуты государственности, свой парламент, правительство, бюджет и валюта. Кстати, Приднестровье стало первой страной, запустившей в обращение композитные монеты. Их обладателями теперь стремятся стать тысячи зарубежных нумизматов, выискивая предложения в интернет-магазинах. Стоят они там совсем недешево и, наверное, если бы государство напрямую занялось их продажей, республика стала бы богаче на пару миллионов долларов. Денег никогда не бывает много, особенно для непризнанной республики.
1 / 4
Фото: Антон Волошин
2 / 4
Фото: Антон Волошин
3 / 4
Фото: Антон Волошин
4 / 4
Фото: Антон Волошин
Живет сегодня Приднестровье скромно, но достойно. Чистые цветущие улицы, асфальтированные дороги, пусть местами и разбитые. В крупных городах практически на каждом шагу открыты аптеки и обменники. Продуктовых магазинчиков тоже немало, но местные жители чаще посещают супермаркеты местного монополиста «Шериф» — только в Тирасполе их не меньше десятка.
Цены в наших магазинах многие называют «московскими», хотя зарплаты в разы ниже. Зато радуют цены на товары местного производства: каждое утро на прилавках качественная молочная продукция, свежайшие мясо и колбасы, горячий хлеб. Качественный текстиль, ароматные вина и коньяки бренда «Квинт» давно стали визитной карточкой Тирасполя, а обилие недорогих сезонных овощей, фруктов и ягод, которыми переполнены рынки, и вовсе вводит в эйфорию гостей республики. Приднестровские яблоки и виноград в свое время отправляли по всему Союзу.
Сельское хозяйство сегодня развивается очень активно. На расширение производства собственники агрофирм могут взять кредит под низкий процент. Есть господдержка и промышленным предприятиям, в основном в виде снижения налоговых ставок или тарифов на энергоносители. При этом с работой в Приднестровье сегодня нелегко — многие жители вынуждены выезжать на заработки. Большая часть наших соотечественников трудится в России (более 200 тысяч граждан Приднестровья имеют и гражданство РФ).
Из-за невысоких шансов получить достойную работу на родине самые успешные выпускники приднестровских школ уезжают в российские вузы. Для них ежегодно выделяются квоты. Влиться в студенческую среду нашим ребятам несложно, так как в ПМР обучение ведется по российским образовательным стандартам.
С последующим присоединением
Россия плотно вошла в жизнь приднестровцев, и не только в сфере образования. Законы в ПМР адаптированы под российские, на административных зданиях наравне с приднестровским флагом развевается и российский. В 2006 году в Приднестровье даже проводился референдум, на котором народ практически единогласно высказался за независимость ПМР с последующим свободным присоединением к Российской Федерации. С тех пор стратегический курс развития республики не изменился — так сказать, и душой, и «телом» Приднестровье тянется к Великой России.
1 / 4
Фото: Антон Волошин
2 / 4
Фото: Антон Волошин
3 / 4
Фото: Антон Волошин
4 / 4
Фото: Антон Волошин
Политическая жизнь в республике идет стабильно и размеренно и закипает только в период выборов. В отличие от соседних Молдовы и Украины, в ПМР практически нет оппозиционных сил. Да и те, что есть, себя основательно дискредитировали: руководство выступавшей в этой роли Коммунистической партии Приднестровья стало бегать на поклон к президенту Молдовы. В народе это называют предательством.
А вот внешняя политика бурлит по всем фронтам: то Украина устроит экономическую и транспортную блокаду, то Молдова введет ограничения и заставит приднестровских предпринимателей в обязательном порядке регистрироваться в Кишиневе и платить налоги в молдавский бюджет. Стараются не проехать мимо и европейские послы, по привычке проводя двойную дипломатию. На встречах с политиками Молдовы критикуют Тирасполь и обещают поддержку Кишиневу, а в Тирасполе заявляют диаметрально противоположное.
1 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
2 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
3 / 34
Палатка с сувенирной продукцией и символикой Приднестровья
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Полную галерею можно посмотреть в отдельном репортаже
Сергей Червоненко, 20 лет, рядовой танкового батальона
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я гражданин Приднестровья, но хочу быть частью России. Если нас присоединят, станет намного лучше, все изменится. А пока собираюсь оформить российское гражданство и уехать туда, потому что здесь нет работы, моя сестра уже уехала на заработки.
5 / 34
Альберт Михайлович Шубин, пенсионер, в прошлом инженер-строитель
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Родом я из Орехово-Зуево, Московская область. После строительного техникума приехал в Тирасполь, работал по специальности, в Министерстве монтажных и специальных строительных работ СССР. Управление было в Кишиневе, а работа по всему Советскому Союзу: Армения, Азербайджан, Грузия. Строили сооружения для радиолокационных станций. В Тирасполе тоже было много объектов, в том числе металлургический завод и мемориальный комплекс в центре города. Поскольку я живу в Приднестровье, считаю себя гражданином этой республики и, безусловно, России — там моя родина, в русской земле похоронены мои предки. Если сравнивать ситуацию 25 лет назад и сейчас, то в плане ощущения родства и взаимоотношений между людьми разных национальностей — все по-прежнему как в Советском Союзе, даже туристы, когда приезжают, говорят, что возвращаются в прошлое. Сейчас в республике материальные трудности большие, но все это преодолимо. Признание для нас было бы выходом, никто бы не притеснял ни слева, ни справа. Я себе представить даже не могу, что мы стали бы частью Молдавии. Мы никогда не были Молдавией — это Бессарабия, которая когда-то принадлежала Румынии, потом Советский Союз ее освободил. Существовать можно было бы и отдельно от России. Но тогда нужно международное признание. Если молодежь воспитать в правильном ключе, я вижу Приднестровье еще через 25 лет социалистической республикой. Хочется верить, что, даже несмотря на территориальные трудности, Приднестровье все-таки будет в составе России.
6 / 34
Ольга Вовченко, 22 года, работник бюджетной сферы.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я, конечно, понимаю, что у нас с Россией нет общих границ, но у нас есть общая история. Думаю, даже если мы так и будем никем не признаны, это единственный наш шанс существовать. По крайней мере, Россия нам помогает — хоть какая-то финансовая поддержка и стабильность. Уезжать никуда не собираюсь, я люблю свой город и верю в будущее Приднестровья. Уверена, что как бюджетник я еще внесу свой вклад в развитие республики.
7 / 34
Владимир Григорьевич Кучерявцев, пенсионер, 88 лет.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я родился в Тирасполе. Помню, как все было и 70 лет назад, когда уничтожали врагов на таких вот «Т-34», и 25 лет назад. Когда война здесь началась, семью на фазенду отправил, а сам оставался здесь. Стариков не трогали. Смирнов раньше был моим хорошим приятелем. Тот самый, который потом президентом стал. Его многие уважали — таких людей мало. С ним хорошо было: к пенсии прибавили за заслуги, а когда появился другой президент — распустились. Чувствую себя гражданином России, конечно. Матушка-Россия нас спасла. Куда мы без нее?
8 / 34
Ольга Степановна Коротенко, 85 лет, пенсионерка.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я живу в раю на земле. Тот, кто не имеет, с чем сравнить, ищет недостатки. А на самом деле ничего, кроме мира, больше и не нужно. По национальности я украинка, но гражданство России, и очень довольна российской пенсией. Я труженик тыла, инвалид Великой Отечественной войны — работала в госпитале с 14 лет. В Молдавии живу с 1946 года, знаю все три языка — русский, молдавский, украинский. Во время зарождения нашей республики было очень страшно и неспокойно. Мой муж — первый министр юстиции Приднестровья, он переводил под юрисдикцию республики все организации. Каждый раз, когда он уезжал на очередной объект, кровь в жилах застывала. Спасибо Лебедю, он нас спас. Будущее, конечно, только вместе с Россией.
9 / 34
Александр Юрьевич Николаевский, прапорщик, Черноморское казачье войско
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
У меня вообще четверо детей, мальчики со мной на параде, а девочки дома остались. Праздник очень хороший, с утра я еще маршировал. Устал, но нужно проявлять выносливость, так и детей своих воспитываю. Я сам с Ульяновска. Мне было восемь лет, когда мы с матерью сюда переехали. А когда началась война в 92-м, мне было 22 года. Когда я узнал, что в Бендерах творится, что стреляют, не мог оставаться дома. Моя жена родом из Оргеева, это на правом берегу Днестра. Она нас с сыном бросила, уехала в Молдавию. А я посчитал нужным идти добровольно воевать, потому что позади меня были старики, женщины и дети. Ради них пошел. До сих пор обида есть на Молдавию, и на жену мою. Много чего изменилось с тех пор. Правда, не все в лучшую сторону. Город красивый стал, развивается, а финансово — трудно. Не знаю, что будет еще через 25 лет. Хотелось бы, чтобы работа была — это самое главное. Чтобы дети мои жили в достатке, не попрошайничали, и никуда не уезжали. И все равно мы скоро присоединимся к России, я уверен в этом.
10 / 34
Паром через Днестр. Николай Липадат, 54 года.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Всю жизнь проработал за рулем, из Приднестровья никуда не уезжал. А теперь вот получил инвалидность, выплачивают небольшое пособие. У меня уже трое внуков, нужно стараться для них, пока есть силы. По национальности я молдаванин, но родился, можно сказать, интернационалистом. Тогда все были равны, это сейчас стали делить на белых и черных. Я имею дело только с Россией. Признание для меня очень важно, ведь без России мы пропадем.
11 / 34
Владимир Дмитриевич Милев, пенсионер.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я участник Великой Отечественной войны, и хотя давно на пенсии, веду активную общественную жизнь, состою в трех организациях: в коммунистической партии Приднестровья, в обществе бывших несовершеннолетних узников (я в пятилетнем возрасте оказался в концлагере), и в Ассоциации жертв незаконных репрессий. Во мне течет несколько кровей, но в паспорте указано «русский», так себя и ощущаю. В нашем краю вообще 17 национальностей насчитывалось. В советское время, когда начали строить промышленные объекты, была нехватка специалистов. Вызывали ребят из разных уголков союзных стран, но в основном из России. Они здесь получили квартиры, многие создали семьи и остались на всю жизнь. Я сам специализировался на электромонтажных работах. Все, что вы видите, — троллейбусные линии, жилые дома, заводы — сделано с моим участием. Кстати, в Тирасполе есть улица Милева, названная в честь моего отца. Он был председателем союза писателей Приднестровья. 25–35 лет назад мы жили фактически при коммунизме, молодые люди получали профессию и тут же находили работу. А сейчас молодежи деться совсем некуда, они вынуждены уезжать. Что касается Приднестровья, очень тяжело приходится: кризис, мы заблокированы со всех сторон, с экспортом проблемы, а производим мы много качественной продукции. Но тем не менее, коммунальные услуги у нас дешевле, чем в Молдавии и на Украине, и пенсии выше. В 2006 году прошел референдум о независимости ПМР с последующим ее вхождением в состав России, 97 процентов проголосовали «за». Так что мы давно готовы.
12 / 34
Иван Ильич Шерстнев, 88 лет, пенсионер.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
В Тирасполе я живу с 57-го года. Тогда, в советское время, я был защищен законом, а сейчас брошен на произвол судьбы. Люди выживают, кто как может, сами по себе. Пути Господни неисповедимы — может, и признает нас Россия. Зажали — просто невозможно уже. Молдавское руководство строит всякие козни против Приднестровья, и что они с этого имеют? Себе же хуже делают. Неужели они не понимают, что любой президент не сможет ни при каком желании присоединить Приднестровье к Молдавии. Не позволят это сделать те люди, у которых погибли на войне сыновья и мужья. Они не простят.
13 / 34
Юрий Кирошка, 20 лет, выпускник политехнического техникума
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я родился и вырос в селе Хрустовая, на севере Приднестровья. В будущем хотел бы перебраться в Тирасполь, завести семью и найти стабильную работу, чтобы мои дети ни в чем не нуждались. Уезжать за пределы республики, если честно, не хотел бы. Мне здесь нравится, природа красивая, правда, я и мира толком не видел. Я бы хотел заниматься ремонтом компьютеров, также мне интересно военное дело. Возможно, пойду служить в миротворческие силы.
14 / 34
Ксения Вовченко, медсестра.
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Я была с новорожденной дочерью на руках, когда начался вооруженный конфликт. Муж принимал участие в военных действиях. Сейчас и вспоминать страшно то время, когда ты не знаешь, что тебя ждет завтра. Этот день для нас действительно значимый, ведь мы живем в мире, так, как сами выбрали 25 лет назад. Одно плохо — работы нет, все мои знакомые давно уехали за границу. По национальности я украинка, гражданство российское. Вряд ли мы смогли бы просуществовать без помощи России, но и ее понять можно — сколько она может нам помогать? Хочется уже просто какой-то определенности.
15 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
2 сентября в Тирасполе прошел военный парад, посвященный Дню республики. В этом году в нем приняли участие более двух тысяч человек и 123 единицы боевой техники.
16 / 34
Во время парада на центральной улице города
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
17 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
18 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
19 / 34
Река Днестр
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
20 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
21 / 34
Выставка военной техники в одном из скверов города
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
22 / 34
Центральный пляж
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
23 / 34
День республики праздновали по всему городу
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
24 / 34
Центральная площадь
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
25 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
26 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
27 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
28 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
29 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Праздник завершился выступлением российской певицы Полины Гагариной на центральной площади города.
30 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
31 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
32 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
33 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
34 / 34
Фото: Антон Поляков и Анна Галатонова
Оно и понятно: политическое руководство Молдовы давно работает в связке с Румынией и США, которые всячески поддерживают его в территориальных притязаниях на Приднестровье. Вот и на днях спикер молдавского парламента улетел в Вашингтон, а там взял да и ляпнул, что, мол, хотим побыстрее решить вопрос с Тирасполем, но российские военнослужащие мешают это реализовать.
Российские миротворцы стали частью жизни приднестровцев, их гарантией завтрашнего дня и неповторения кровавых событий 1992 года. Просто так их отсюда не отпустят. Если понадобится, население проведет очередной референдум (26 марта 1995 года почти 91 процент проголосовавших высказались против вывода 14-й армии из ПМР). Остается надеяться, что и в Москве не пойдут на вывод российских войск из ПМР. В Кремле понимают, что таким шагом Россия не только подвергнет опасности десятки тысяч своих соотечественников, но и потеряет влияние во всем регионе. России же не нужен такой прецедент?