В российском прокате по-прежнему можно посмотреть фильм ведущего немецкого режиссера Фатиха Акина «На пределе» — леденящую кровь историю об устроенном неонацистами теракте и мести женщины (Диана Крюгер), потерявшей при этом взрыве семью. «Лента.ру» публикует интервью с Акином, взятое Мариной Торопыгиной на Каннском фестивале, где Крюгер получила приз за лучшую женскую роль (впоследствии «На пределе» также удостоился премии «Золотой глобус»).
«Лента.ру»: Давайте начнем с конца «На пределе». Рассматривали ли вы другие варианты финала? Может быть, стоило остановиться в тот момент, когда героиня заходит в трейлер?
Фатих Акин: В фильме есть своя логика. Я не могу заниматься такой радикальной темой и позволить себе сделать вялый, неопределенный финал. Решение принимает моя героиня, и я следую за ней до конца.
Но как лично вы относитесь к ее решению?
Когда пишешь сценарий, тобой движет инстинкт, и ты знаешь, что то, о чем ты пишешь, — это столкновение, драма. Не знаю, как поступил бы я сам. Даже если представить себе ту ситуацию, в которой оказалась героиня, можно пережить кошмар. И фильм для меня — это возможность диалога с собственными кошмарами. Я могу понять мою героиню, но зрители должны решить сами, принимают они ее решение или нет. Я знаю много женщин, матерей, вполне политкорректных по своим убеждениям. Они смотрели фильм, и им понравился финал. Вопрос, права моя героиня или нет, я готов обсуждать с моими детьми, но зрители увидят такой финал, который есть.
Насколько серьезна сейчас, по-вашему, угроза неонацизма в Германии?
Это серьезнее, чем многие думают. И это проблема, о которой, с моей точки зрения, говорят недостаточно часто. Мы знаем, что людей убивают, но нам не всегда сообщают настоящее число жертв и причины их гибели. Десять лет немецкая полиция считала, что убийства турок и курдов — это их собственные разборки, что они торгуют наркотиками, занимаются нелегальным бизнесом. Настоящий скандал в том, что в эти истории втянуты и немецкие спецслужбы.
Вы ведь тоже в черном списке у неонацистов?
Да, и, честно говоря, мне нужно гордиться этим: значит, я смог их разозлить. Если я мешаю этим людям — значит, я сделал что-то правильное.
Когда у вас появилась идея снять «На пределе»?
Идея заняться темой неонацизма появилась у меня еще в 90-е годы, но тогда я не знал, какая это будет история. Я не стал бы снимать просто кино на политически актуальную тему — политический фильм никто не станет смотреть. Мне нужна была история. Когда история появилась, все пошло очень быстро. Это, наверное, фильм, который я сделал быстрее всех остальных своих картин.
Кадр: фильм «На пределе»
Кадр: фильм «На пределе»
Кадр: фильм «На пределе»
И финансирование нашли быстро?
Да, хотя некоторые инвесторы отказались участвовать — вероятно, по тем же причинам, по которым не все согласны с финалом фильма.
Расскажите, как вы работали над сценарием.
Я собирался сделать фильм о неонацизме, но в конце концов получился фильм о матери, о ее чувствах. Ведь обычно говорят о террористах, их мотивах и причинах, а о жертвах сообщают только цифры. И мне важно было показать именно то, что происходит с жертвами терроризма, с их семьями. Можно сказать, это семейный фильм.
Это политический фильм, «семейный», как вы говорите, фильм, но еще отчасти и триллер о мести: на пресс-конференции во время Каннского фестиваля вы сказали, что просили композитора фильма сделать музыку «как у Хичкока», особенно в сцене автомобильной погони.
Когда мы говорим о фильмах, где героем движет чувство мести, я сразу вспоминаю корейское жанровое кино. Там мотивация мести возникает в один момент, по одному щелчку. Мне же было важно показать настоящие эмоции, показать развитие характера. Это драма, которая движется персонажем, это история любви — матери, у которой все отняли.
Как получилось, что вы пригласили на главную роль Диану Крюгер?
Я познакомился с ней в Каннах в 2012 году, когда был здесь с короткометражным фильмом Polluting Paradise, мы случайно встретились на вечеринке. Я отметил тогда, что она по-прежнему хорошо говорит по-немецки, без акцента. И когда я решил, что главным героем в моем фильме будет не мужчина, а женщина, я вспомнил про нее. Мне нужен был такой немецкий арийский тип — блондинка с голубыми глазами.
Кадр: фильм «На пределе»
Кадр: фильм «На пределе»
Кадр: фильм «На пределе»
Кадр: фильм «На пределе»
Она ведь уже участвовала в борьбе с нацистами — у Тарантино.
Да, и теперь продолжает сражаться — но уже с неонацистами.
Легко ли вам работалось с голливудской звездой?
Я всегда стараюсь создать своим актерам пространство, в котором им будет комфортно, и всегда открыт к их предложениям. Диана — очень умная актриса, она умная эмоционально и в то же время рационально, умна как математик. Мне было очень интересно с ней работать, и я всегда прислушивался к ее советам. И следовал им — в девяти случаев из десяти.
Можете привести конкретный пример, что в фильм привнесла именно она?
Скорее, было много сцен, которые я выкинул, потому что она сказала, что они не нужны. Сейчас я понимаю, что был прав, послушав ее. Я вообще хороший слушатель.
А зритель?
Тоже. Я смотрю очень много фильмов, по крайней мере по одному в день. Все подряд — поэтому не могу сказать, что на меня повлиял кто-то конкретно. Это такой объем визуальной информации, c которым я работаю как диджей, смешивая жанры.
Пересматриваете ли вы свои фильмы?
Очень редко, но когда случается вдруг пересмотреть — всегда переживаю, хочется что-то изменить, понимаю, что теперь сделал бы по-другому. Возможно, поэтому последний фильм для меня — самый лучший и любимый.
Почему вы, занимаясь проблемой неонацизма в этом фильме, показываете не немецких, а именно греческих неонацистов — партию «Золотая заря»?
Мне вообще близка Греция, мои бабушка и дедушка родом с Крита, мои ближайшие друзья — греки. И когда я начал изучать материалы, в том числе и по неонацистам, в блогах вроде NSU Watch, я обратил внимание на людей с логотипами этой организации.
Может быть, дело еще и в том, что вам нужно было перенести действие в третьей части из холодной Германии и зала суда в теплую страну на море? Какую роль играет море в вашем фильме?
Мой отец — рыбак, однажды я оказался вместе с ним в небольшой рыбацкой деревне и понял, что значит море для этих людей, для женщин и детей, который ждут на берегу своих мужей. Неслучайно море — такой важный мотив в литературе и живописи. Для меня это поэтическая, несущая с собой утешение метафора смерти.
Существует ли, на ваш взгляд, возможность решения проблем глобализации и культурных различий?
Хотя мой фильм довольно злой, я оптимист. Мы живем во времена глобализации, и я тоже дитя глобализации. Моя жена наполовину мексиканка, наполовину немка. Мы все так или иначе сталкиваемся с проблемами культурных различий. В конце концов, я думаю, мы придем к возможности жить вместе в мире, но пока идет довольно болезненный процесс. Все происходит не так быстро, как хотелось бы.
«На пределе» идет в российском прокате