Руслан Соколовский, 23-летний видеоблогер с несколькими сотнями тысяч подписчиков, приобрел еще большую — и куда более печальную — популярность после того, как стал подсудимым по трем статьям УК РФ, включая 282-ю — за «разжигание розни». Неприятности Руслана начались с видео, запечатлевшего ловлю покемонов в одном из храмов Екатеринбурга. В приговор, однако, вошли более полутора десятков эпизодов по девяти видеороликам Соколовского: их содержание было охарактеризовано в процессе как экстремистское. Корреспондент «Ленты.ру» находился в зале суда и лично наблюдал, как дело, шедшее к реальному сроку, закончилось условным наказанием.
— Вернуть пластиковый пакет, в котором находится джемпер, на котором имеется надпись «Мразь», — говорит судья Верх-Исетского районного суда Екатерина Шопоняк.
Чтение приговора по делу Руслана Соколовского подходит к концу. Основное уже прозвучало: «виновен» — по всем эпизодам, которые обвинение выявило в девяти видеороликах, созданных и опубликованных в интернете Русланом. Три с половиной года — как просила прокурор Екатерина Калинина. Но по решению судьи Шопоняк условно.
Блогер Руслан Соколовский с мамой
Фото: Павел Лисицын / РИА Новости
Прокурор Екатерина Калинина
Фото: Юрий Васильев
Нервов не осталось ни у кого, включая подсудимого. Шум — секунды три, до окрика судебного пристава: «Так, соблюдаем, это что такое?»
Ни Руслан, ни его мать Елена, все это время стоявшая рядом с ним у скамьи подсудимых, кажется, еще не поняли, что произошло, до распоряжений Екатерины Шопоняк о вещественных доказательствах по делу, в том числе и о пакете с джемпером. А произошло вот что: после подробного многочасового описания многочисленных деяний Соколовского тональность приговора резко сменилась. Отягчающих обстоятельств нет. Преступления малой и средней тяжести. Смягчающих обстоятельств несколько: 23-летний Соколовский содержит больную мать, характеризован ею положительно, судим впервые, в последнем слове раскаялся. Итого — осужден, но не посажен.
— Вы все классные, — обращается Руслан Соколовский к трем десяткам видеокамер. — Спасибо вам.
Перед приговором
Десять утра, до оглашения приговора Руслану Соколовскому еще около часа. На входе — очередь, тщательно проверяют документы и видеоаппаратуру. При всем этом в Верх-Исетском райсуде — обычный рабочий день. Кроме приговора Руслану, для которого отвели зал №1 на первом этаже, — еще два слушания по другим делам.
На втором этаже — под экраном, на который чуть позже выведут прямую трансляцию по делу видеоблогера, — небольшая группа. Человек средних лет с полиэтиленовой сумкой — тапочки, куртка, вода. Двое пожилых и тихо плачущая женщина. Семья М. тоже пришла на приговор — «на свой, не к молодому»: человека с сумкой, скорее всего, ожидает заключение. Статью не называют, «ни к чему».
Руслан Соколовский проходит к экрану мимо семьи М.. Он с мамой («Меня зовут Елена, пожалуйста, отпустите его», — повторяет она) и группой поддержки — столь же молодые люди, как и он. Без вещей. «Меня напрягает, что около суда уже стоит автозак», — делится видеоблогер. «Если попаду на общий режим, то либо объявлю голодовку, либо добьюсь, чтобы провести все это время в карцере». За три с половиной месяца в СИЗО Руслан успел побывать в изоляторе между двумя домашними арестами — по словам подсудимого, к нему неоднократно «приходили записочки от чеченцев и прочих лиц нерусской национальности». В своих роликах, как выяснил суд, Соколовский, помимо прочего, успел оскорбить и мусульман вообще, и главу Чечни Рамзана Кадырова в частности.
Одиннадцать часов. Объявляют начало слушаний. В зал по большей части пускают только камеры, остальным приходится довольствоваться видеотрансляцией. На iPhone у кого-то из молодых людей — ролик Соколовского. Тот самый, с которого в прошлом году все началось. «Кого может оскорбить то, что ты походил со смартфоном по церкви. Какого хера за это могут посадить? — рассуждает видеоблогер. — Для меня это реально странно, поэтому я решил просто взять и половить в церкви покемонов. Потому что — почему бы и нет? Я считаю, что это безопасно и законом не запрещено...»
Приговор
— Соколовского судят за ловлю покемонов в Храме-на-Крови, — такова обобщенная позиция защиты и сторонников видеоблогера.
«Это неверно», — говорится в приговоре судьи Шопоняк. Помимо описания собственно преступлений, приговор, как и положено, полнится выдержками из обвинительного заключения и различных экспертиз, представленных суду. Фразы вроде «При помощи неуместной метафоры "зомби"... наделил Иисуса качествами ожившего мертвеца», «Использование стилистически сниженных метафорических образов, связанных с испражнениями», «Покемон не только как персонаж игры и мультипликационного сериала, но и представитель бестиария в японской мифологии...» за прошедшие сутки успели разойтись по сети куда больше, чем ролики самого Соколовского за последние месяцы.
Руслан Соколовский подписывает документы об обязательствах поведения на условной свободе
Фото: Донат Сорокин / ТАСС
Правда, как, собственно, преступления, в приговоре оценено совсем иное. Например, исполненная на церковный распев фраза «** твою мать, красотища какая», ставшая фоном для видео Руслана Соколовского, ловящего покемонов в храме. Фраза оскорбляющая мусульман из другого ролика. Третий целиком посвящен главе РПЦ. «Патриарх Кирилл осуждается не только как физическое лицо, но и как предстоятель Русской православной церкви, как центральный представитель группы священнослужителей», — оценивает приговор содержание ролика. В четвертом, по мнению суда, разжигается рознь по отношению к женщинам — «негативные оценки, высказывание об их функциональной неэффективности»; а если по федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности», то «пропаганда… неполноценности человека по принципу его принадлежности» к той или иной группе либо религии. И так далее.
Итого: девять эпизодов по статье 282, семь — по статье 148 («нарушение права на свободу совести и вероисповеданий»). Плюс незаконное спецсредство — ручка с видеокамерой, тоже уголовная статья.
Справедливость или милосердие?
— Цель его — унизить, оскорбить, — говорит корреспонденту «Ленты.ру» Екатерина Калинина, поддерживавшая на процессе гособвинение. — Или породить какой-то конфликт, чреватый тем, что люди будут биться друг с другом».
Маленькая искорка, полагает Калинина, может породить большую рознь. «В том числе даже среди православных, — уверяет прокурор. — Одни думают, что Соколовский их оскорбил. Другие — что оскорбления не было».
— Милосердие выше справедливости, — заявляет до начала оглашения приговора протодиакон Сергий (Смирнов) — заштатный клирик Нижнетагильской епархии РПЦ, выступивший на стороне защиты. Протодиакон Сергий «в сане 20 лет, не баран чихнул», имеет диплом бакалавра теологии. Из служения как такового Смирнов ушел, сейчас он индивидуальный предприниматель.
— Я не пожалел времени и средств, чтобы принять участие в деле Руслана, — заявляет протодиакон.
Доказательства вины Соколовского он не оспаривает, подчеркивая лишь гуманитарный аспект.
— Со стороны свидетелей обвинения было бы не лишним вспомнить о милосердии. И есть же чисто человеческое: мать Руслана тяжело больна. А если правда не соотносится с любовью, то это ложь, — пересказывает клирик Новый Завет.
— Из бравого персонажа, работающего на свою аудиторию, на подростков, он превратился в другого человека, — отмечает прокурор Калинина, поддерживающая гособвинение уже 15 лет. — Очень сильно напуганного. Он один, советчиков у него нет. Мама далеко, а защитники не научили его даже тому, как правильно вести себя в суде.
Екатерина рассказала, например, как подсудимый произносил последнее слово:
— В какой-то момент он стал обращаться к камерам, к публике — повернувшись к судье, извините, задом.
Ни это, ни нарушения режима домашнего ареста, отмеченные обвинением, ни общее количество эпизодов на приговор не повлияло. Верующих оскорбил, ненависть возбудил, осужден — но не посажен. Суровый приговор, мягкое наказание; все вместе — баланс.
Руслан Соколовский и протодиакон Сергий (Смирнов) — заштатный клирик Нижнетагильской епархии РПЦ
Фото: Павел Лисицын / РИА Новости
Селфи с блогером
Фото: Донат Сорокин / ТАСС
После приговора
Почти два часа дня. Судья Екатерина Шопоняк покидает зал. Руслану Соколовскому приносят обязательства насчет поведения на условной свободе, их нужно прочесть и подписать.
— Будешь играть в покемонов? — слышится вопрос со стороны видеокамер.
— Кажется, эта игра уже вышла из моды, — отвечает Руслан, отрываясь от бумаг. — Мне надо другую онлайн-игру до конца пройти — я этого не мог сделать в последние месяцы, это правила домашнего ареста.
— Что тебе предложил Ройзман? — следует очередной вопрос. Мэр Екатеринбурга вступился за Соколовского с самого начала, не одобрил, как выяснилось позже, и обвинительный приговор: «Создан опасный прецедент».
— Евгений Ройзман предложил крутой социальный проект, на пользу всем жителям города, — говорит Соколовский.
Раскрывать детали видеоблогер отказывается. Ясно, однако, что это будет нечто не столь публичное: участие в митингах и уличных акциях Руслану запрещено приговором, не считая иных ограничений. Ролики, упомянутые судьей и обвинением, также придется удалить.
— Попрошу всех уважаемых, — слышен голос судебного пристава, —очистить зал суда. Слушания окончены, а у нас время обеда.
За дверью суда — фотосессия: один из соратников Соколовского, одетый в костюм покемона Пикачу, обнимает за плечи мать Руслана, Елену.
— Как там ставочки? — громко спрашивает кто-то из местных пишущих, усевшийся прямо у стены суда с компьютером. Коллеги объясняют ему, что в импровизированном журналистском тотализаторе победитель не выявлен. Реальный срок по запросу гособвинения, половина от требуемых Екатериной Калининой трех лет и шести месяцев, пять лет условно, колония-поселение — все, что угодно. Однако на нынешний исход из прессы не поставил никто. Как, впрочем, и на возможное оправдание.
Ставили, как выяснилось, по тысяче. Все остались при своих.
Екатерина Калинина, кажется не расстроена тем, что реальный срок заменили на условный.
— Статьи, по которым осужден Соколовский, можно, пожалуй, назвать новинкой для нашего права — когда речь идет о деятельности в интернете, — объясняет она. — Чтобы они заработали, нужна некая практика. А любая практика, особенно правоприменительная, сразу не создается.
Впрочем, уже в деле Соколовского, по мнению прокурора Калининой, «можно увидеть, как упомянутые статьи Уголовного кодекса РФ должны работать на реальное правосудие. И даже уже работают, действенно и полноценно».
— Вы довольны приговором? — уже в который раз атакуют вопросом мать Руслана.
—Да! — говорит Елена. И добавляет чисто уральское: — Так-то да.
Екатеринбург — Москва