В российский прокат вышло «Кредо убийцы» — первый фильм по популярной серии видеоигр Assassin's Creed, который держится не только на экшене, но и актерских талантах своей главной звезды Майкла Фассбендера. «Лента.ру» узнала у артиста, известного своими самоотверженными перформансами в таких фильмах, как «Стыд», «Голод» и «Прометей», что привлекло его в этот проект.
«Лента.ру»: Чем вас привлек этот проект?
Майкл Фассбендер: Все началось со встречи с людьми из Ubisoft. Честно говоря, в тот момент я не знал об Assassin’s Creed ничего. Точнее, я знал, что есть такая серия игр — но не более. Поэтому парням пришлось объяснять мне, как устроена вселенная этой франшизы, весь мир игры. Первое, что меня зацепило, — концепция генетической памяти или памяти ДНК, идея, что в нашем ДНК содержатся воспоминания, знания, опыт наших предков. Кто-то, наверное, назвал бы это шестым чувством или инстинктом. Мне это показалось вполне достоверной, правдоподобной научной теорией. А затем мне рассказали о тамплиерах — этой тайной элите общества, тех, кто на самом деле правит миром, верит в порядок и науку и в то, что эволюция человечества держится на этих двух столпах. Но они также верят и в то, что некоторые люди важнее и ценнее других — а все остальные должны быть порабощены. С другой же стороны, есть Братство убийц, всеми силами стремящееся защитить свободную волю — со времен Адама и Евы, с момента изгнания из рая, от первых свободных людей, сорвавших райское яблоко. Я подумал: «Вау, это такой богатый и интересный мир, и он может быть очень интересно показан средствами кино». Меня заинтересовала и идея с машиной, которая во вселенной игры называется Анимус и позволяет включать генетическую память, то есть, в сущности, путешествовать во времени с помощью генетики. А значит, можно задействовать разные исторические события, разные времена. В общем, хватило той самой первой встречи, чтобы я согласился участвовать в проекте.
Вы сыграли немало травмированных, мучающихся персонажей. Что особенного в Каллуме Линче из «Кредо убийцы»?
В каком-то смысле он был рожден заново, создан с нуля. Когда мы задумывали фильм, то хотели ввести в мир Assassin’s Creed новых персонажей и новую точку отсчета — и здесь важно понимать, что у Каллума Линча в фильме также есть предок, действующий в сюжете параллельно. Идея заключалась в том, что главный герой должен был быть неверующим, недоверчивым к людям, даже эгоистичным. Он остался без родителей в очень юном возрасте — и был вынужден полагаться только на себя. Раз за разом попадать за решетку. Такой волк-одиночка — нигде не чувствует себя своим, не готов на самопожертвование. Когда же с помощью Анимуса ему удается посмотреть на мир глазами своего предка, испанца XV века по имени Агилар, пережить его путь, то Каллум начинает осознавать, что он не сам по себе, что даже для него есть что-то большее, чем он сам. Что он лидер — хотя и невольный, даже непредсказуемый. Это проактивный персонаж, предпочитающий действовать, а не реагировать на действия других. Мне нравится в нем и то, что его не назовешь классическим героем или злодеем, он принадлежит к тому сложному, мутному, морально неоднозначному типу персонажей, которых обычно очень интересно играть.
Кадр: фильм «Кредо убийцы»
Кадр: фильм «Кредо убийцы»
Кадр: фильм «Кредо убийцы»
Кадр: фильм «Кредо убийцы»
Кадр: фильм «Кредо убийцы»
В этом смысле он вполне современен.
Да. И потом, такие герои редко попадаются в жанровом кино, где чаще всего границы между хорошими и плохими парнями очевидны. Нам хотелось немного поиграть с этой его неоднозначностью — тем более что она заложена и во вселенную самой игры.
Были ли у Каллума какие-то прототипы — исторические, литературные или киноперсонажи? Кто-то, кем вы вдохновлялись?
Мы часто вспоминали фильм «Хладнокровный Люк» с Полом Ньюманом и какие-то элементы персонажа почерпнули в нем. Еще назвал бы «Пролетая над гнездом кукушки». Понятно, что наш герой совсем не похож на героя этой книги и ее экранизации, но тюрьма, в которой держит Линча и других ассасинов корпорация Abstergo, во многом была вдохновлена ими.
В подобных больших, даже глобальных проектах всегда есть риск скатиться в чрезмерный символизм, излишнюю доходчивость — когда персонажи кажутся плакатными. Как вы этого избегали?
Честно говоря, даже не знаю. Мы старались избегать клише, которыми так часто выглядят подобные персонажи. С уважением относились к истории персонажа, его персональному опыту — тому, что и привело его к ситуации, провоцирующей события фильма. Мы хотели показать, как инцидент, пережитый им в восьмилетнем возрасте, сформировал его. Но вообще — и это касается абсолютно всех персонажей, которых я играю, — я всегда стремлюсь сделать героя более человечным, не позволить ему скатиться в клише или карикатуру. Ясно, что исторические сцены очень стилизованы — от их визуального решения до поз, которые принимает Агилар и которые я позаимствовал у самой игры Assassin’s Creed. Поэтому современные эпизоды должны были быть глубже, сложнее с психологической точки зрения. Вот этот контраст между сценами, разворачивающимися в 2016-м и 1492-м, с самого начала работы над фильмом очень меня интриговал. Даже с визуальной точки зрения — в здании Abstergo преобладают серый, белый, приглушенные цвета, а в XV веке — красный, золотой, желтый, вся эта религиозная пышность. То же самое и с персонажами: один стилизован, условен, другой же натуралистичен.
Признайтесь, поиграть в Assassin’s Creed вас все-таки заставили?
(смеется) Никто не заставлял, я решился на это сам! Во-первых, было элементарное любопытство, а во-вторых, уважение к ребятам из Ubisoft — они так красочно и интересно описывали мир Assassin’s Creed, что я не мог не попробовать в него окунуться. И скажу так: меня потрясли изощренность деталей, а также мастерство и точность, с которым в игре воссозданы все эти города и исторические эпохи. Далеко пройти у меня не получилось, но это был полезный опыт: как я уже говорил, именно из игры я взял позы Агилара — как он готовится к прыжку, как убивает. Но я, конечно, тот еще геймер — для меня все кончается тем, что я снова и снова пытаюсь пройти ту или иную сцену, и каждый раз меня убивают на одном и том же месте.
У вас за последние десять лет сформировалась очень убедительная, впечатляющая фильмография. Есть ли что-то, чего вы еще не пробовали, но мечтаете сыграть?
Я бы очень хотел снять кино как режиссер, и честно говоря, мечтаю об этом уже давно. Надеюсь, через год-два такая возможность представится. Пока понятия не имею, какая это будет история или какой жанр. Точно знаю, что смогу работать с актерами, но все еще разбираюсь в тонкостях сотрудничества с оператором. Учусь понимать, где ставить камеру, как должен падать свет, какой ракурс или линзы выбрать. Так что сначала нужно сделать что-то небольшое, поэкспериментировать — а уже потом задумываться об истории и сценарии.
«Кредо убийцы» — ваш второй фильм с режиссером Джастином Курцелем после «Макбета». Это совсем разные по ритму и настрою картины. Чувствовался ли на площадке другой подход к материалу?
Да, конечно. Это действительно очень разные проекты. «Макбет» был исключительно напряженным, интенсивным опытом — и того требовал материал. Но это были очень короткие съемки из-за ограниченного бюджета и ресурса. «Кредо убийцы» снимался четыре месяца, это куда более масштабная история с иным ритмом. Но методы работы Джастина с актерами те же — и надо сказать, в этом он очень хорош. Он не только человек с выраженным стилем, но и настоящий лидер, его уважают все на площадке. А главное, что Курцель ухитряется сохранять контроль надо всем, что происходит, но оставляет каждому, кто с ним работает, простор для самовыражения в своем деле. Это не так уж часто у режиссеров встречается. После «Макбета» я был уверен, что для него не будет проблемой поработать с большим бюджетом — и оказался прав. Это прекрасно видно в экшен-сценах, например.
Кто из режиссеров, с которыми вы работали, повлиял на вас больше всего?
Стив Маккуин. Без всяких сомнений. Он изменил мою жизнь, позвав на главную роль в «Голоде», а затем, на съемках «Стыда» и «12 лет рабства» у нас образовалась прочная, настоящая связь. И все это произошло ровно в тот момент, когда я нуждался в подобном прорыве. Я так многому научился, работая с ним! Научился доверять своим инстинктам, не сомневаться в своих идеях и импульсах. Это действительно важно в нашей профессии — и я теперь говорю об этом всем молодым актерам, с которыми работаю. Для артиста нет неправильного шага или сцены — по крайней мере, решать об этом должен режиссер. Так что если тебе в голову пришла какая-то мысль, не рефлексируй, воплощай ее на площадке, и будь что будет. Меня этому научил именно Стив. Он убедил меня, что все необходимое для достижения цели уже заложено во мне. Нужно только открыться.
Фильм «Кредо убийцы» вышел в российский прокат 5 января