В минувшие выходные на Боровицкой площади приступили к монтажу памятника князю Владимиру. Сам проект, как и место его установки, стал поводом для споров и бурных дискуссий. Недовольные появлением в столице 25-метрового монумента выходили на пикеты и собирали петиции. В итоге размер памятника уменьшился почти вдвое. Изменили и место установки — с Воробьевых гор на Боровицкую площадь. Это уже третья работа Салавата Щербакова, установленная в непосредственной близости от Кремля (в Александровском саду стоят памятники патриарху Гермогену и императору Александру I). За последние несколько лет Щербаков создал целый ряд работ с патриотическим уклоном, в том числе памятник «Вежливым людям» в Симферополе. В беседе с «Лентой.ру» скульптор рассказал о том, насколько важен размер в монументальном искусстве и о том, насколько уместно появление великого киевского князя в самом центре Москвы.
«Лента.ру»: Почему он у вас такой большой? В монументальном искусстве размер имеет ключевое значение?
Щербаков: Во-первых, наши памятники бывают разных размеров. Классическая фигура — четыре-пять метров. В основном у нас такие: это и патриарх Гермоген, и Александр I. Когда архитектор рассматривает городской ландшафт, то пытается встроить памятник так, чтобы он был ясен и понятен. Архитектурная среда требует своих решений. Например, в памятнике МЧСовцам фигура чуть больше натуры, как и в памятнике создателям российских железных дорог, справа от Казанского вокзала — то есть в целом небольшие. В Баден-Бадене я делал скульптуру жены Александра I Елизаветы — она получилась в рост. Для разных задач — разные размеры. В случае с памятниками Гермогену и Александру мы искали оптимальный размер, чтобы он не был мал или не был велик. Но бывает какая-то личность нарочито скромная, такого интимного содержания, тогда и памятники маленькие. Тут нет такого штампа.
Размер памятника князю Владимиру волнует горожан едва ли не больше, чем то, кому он поставлен. Вы уменьшили высоту. Почему? Ведь в случае с личностью такого масштаба — чем больше, тем лучше?
Есть несколько аспектов. Первый чисто архитектурный: здесь на этой площади вопросы возникли не из-за того, что памятник велик, а скорее в связи с тем, что он может накладываться на историческую перспективу этого места. Поэтому если говорить о чисто архитектурном решении, то, например, памятник Ленину на Октябрьской площади суммарно выше. Еще есть такой момент: в архитектуре, как и в хирургии, все себя считают специалистами. Здесь масса нюансов, и в подобных дискуссиях участвуют профессионалы. Со временем все увидят, что памятник маловат. Сейчас его никто не видит, люди очень путаются и не осознают размеров. А что касается претензий по историческому окружению, то тут проблема, которую нужно было внимательно и тонко решать. В этом обсуждении участвовали и городские службы, и представители ЮНЕСКО. Эти проблемы тоже решались.
Настолько уместно появление князя Владимира именно на Боровицкой площади?
Эта площадь в простонародье называется Никсоновский газончик. Здесь был снесен квартал, который полностью загораживал дом Пашкова. Он даже виден не был, если идти параллельно Александровскому саду. После сноса открылись боковые торцы и дворы, что для центра не совсем правильно. Если здесь ставить памятник — то кому? Едва ли вы назовете писателя, или врача, или капитана дальнего плавания, который имел бы к нему отношение. Здесь должен стоять основатель нашей страны, основатель ее духовности, креститель Руси. Никаких дополнительных подтекстов тут нет. В каждой стране есть фигуры абсолютные: Линкольн, Черчилль, Гомер. И, конечно, князь Владимир — такая фигура для нашей страны.
Не смущает вас, что на Украине Владимира считают своим национальным символом?
Мне кажется, что это замечательно. Еще со школы мы знаем, что живем в стране, которая когда-то была Киевской Русью. Все земли объединялись вокруг этого города. Потом в силу исторических событий эта территория была отторгнута и раздроблена, а затем вернулась. Но страна не прекращалась, и мы живем в ней же, но в других границах. Столицей этой страны были и Киев, и Москва, Владимир и Санкт-Петербург. Тот царь, который сидел в Петербурге, правил той же страной, которой правил князь Владимир. А в 90-е страна была разрушена, и ее органичная часть сейчас существует отдельно. Я думаю, что она, скорее всего, вернется. Когда мы будем побогаче и посильнее, может, в Киев столицу перенесем. А может, и не перенесем. Конечно, князь Владимир — основа нашей духовности. У нас не было бы ни Пушкина, ни Чайковского, ни Достоевского, если бы не история, связанная с православием и всеми трудностями, которые прошла страна: ордой, Наполеоном и Гитлером. Мы с вами те же, и у нас есть свое самоощущение. Князь Владимир — это фигура позитивная, и по ней споров не идет.
В отличие от памятника Ивану Грозному в Орле или Сталину в Сургуте, которые вызывают противоречивые чувства. Должны ли скульпторы прислушиваться к мнению общественности?
Скульптор — просто профессионал, это не всегда его творческая идея, но она ему близка. Все идеи и направления рождаются в обществе. Классический взгляд русской интеллигенции на Ивана Грозного — негативный. И даже Русская православная церковь относится к этой фигуре отрицательно. Это наш уютный интеллигентский взгляд. Я думаю, среди тех, кто поддерживает памятники Ивану Грозному, существует два варианта. Либо они считают, что он был убийцей и при этом большим молодцом, но таких меньшинство. Либо же уверены, что он был оклеветан, и был похож на своих современников, и даже уступал им по числу жертв. Даже те, кто поддерживает Сталина, восхваляют не то, что он массово убивал людей. Тут тонкости психологии и вопрос культуры людей. Но это уже совсем другая дискуссия.
Вы бы отказались Ивану Грозному делать памятник?
Я простой рядовой человек и слушаюсь тех, кто по иерархии умнее. Если патриарх выступает против такого памятника, и моя бабушка, которая была дочерью священника, тоже была против, то буду прислушиваться к этому мнению. Но мнения могут быть разные.
Откуда вы черпаете идеи для памятников? Это чья-то инициатива извне, заказ или вы предлагаете свои идеи?
Скульптурная деятельность несколько отличается от живописи: художник может прийти в мастерскую со своей идеей и писать то, что ему вздумается. Когда же задумывается некий архитектурный объект, то первым делом возникают задание и конкурс. А скульптор уже должен участвовать в том, что ему симпатично.
В нашей стране памятники уходят вместе с эпохой: пришли большевики — снесли памятники царям, Хрущев снес монументы Сталина, а в 90-е повсюду начали валить статуи других советских деятелей. А в Европе последние несколько столетий ничего не сносят. В том же Лондоне Кромвель стоит себе спокойно. Какой подход вам кажется более правильным?
У нас есть свои болезни. То, что вообще пришли большевики, — это болезнь? Трудно сказать. Бердяев говорил, что народ был в грехе, когда ломал храмы. Все-таки это не инопланетяне делали. Россия — это не островок добра, а модель мира. В ней есть многое: и пугачевщина, и Малюта Скуратов, и Александр Невский, и Дмитрий Донской. Поэтому борьба добра со злом происходит не в последнюю очередь именно тут. А в уютной Европе тоже столько ломалось и сносилось, такие были Варфоломеевские ночи, что целые кварталы были стерты с лица Земли.
Вы считаете, момент, когда стране нужен памятник Владимиру, настал именно сейчас?
Я знаю очень много людей, которые думают по-другому. Которым совершенно не хочется, чтобы появлялся такой памятник. Но ведь и на земном шаре нет единодушия, а борются некие большие силы. Россия — одна из сторон этого противостояния. Есть и те, у кого другие взгляды и верования. Но у нас демократия, и все могут высказывать свое мнение. Иногда совершенно оголтело.
Есть мнение, что монументальное искусство нужно для воспитания патриотических чувств. А как насчет эстетических?
У монументального искусства есть своя функция — она от слова «память». Это некое обозначение культурного массива, к которому человек может прикоснуться. Противопоставление патриотических и эстетических чувств в данном случае мне кажется искусственным. Нельзя пренебрегать эстетической составляющей и заменять ее патриотической. Эстетическое — это вопрос тоньше, глубже, и стоит всегда обращать на него внимание. Я часто слышу слово «патриотический» применительно к искусству, но покажите мне того,эстета, который этим пренебрегает. Обычно называют скульпторов и художников с Винзавода. Я вспоминаю эти экспозиции и говорю: «А теперь давайте вместе посмеемся».
Но есть и другое мнение на этот счет.
Москва — очень большой город, и в ней много разных мыслей. Но есть консолидированное сообщество, которое обменивается разными мнениями. Я слышал, как люди ругались из-за того, что в Москву привезли пояс Богородицы. А вот Pussy Riot, наоборот, их нисколько не возмущают, они их всячески поддерживают. Можно представить целый пакет мнений и определить, если человек выскажется в определенном тоне по какому-то вопросу, например о присоединении Крыма, то он выскажется в известной манере по ряду других вопросов. Есть некие группки активные и заостренные, и они не скрывают своего недовольства по поводу памятника князю Владимиру, но есть мнение более массовое и тихое. Причина таких высказываний простая — политическая. Сейчас, в эту минуту, мы устанавливаем крест на памятнике. Пока мы с вами говорили, как раз его поднимали. И это мне кажется символичным.