После закрытия авиасообщения с Египтом в ноябре прошлого года в СМИ часто появляются новости о плачевном состоянии туриндустрии страны. К декабрю в одном только Шарм-эль-Шейхе закрылись 50 из 230 отелей. При этом в четверг, 7 апреля, замглавы Ростуризма Роман Скорый заявил, что открытия Египта не стоит ожидать ранее 2017 года. Корреспондент «Ленты.ру» Василий Трунов отправился в Египет и узнал, как сегодня живет самый русский город страны — Хургада.
Торговый кризис
До курортов Шарм-эль-Шейха и Хургады по-прежнему можно добраться регулярными рейсами через Стамбул. Однако представители египетского турбизнеса говорят о снижении туристического потока на 65 процентов. Это почти привело к катастрофе: остающиеся на плаву отели с трудом заполняются на треть, закрываются магазины и дайвинг-центры.
На некогда популярнейшую у россиян улицу Шери туристы заглядывают все реже. Муххамед Хамис показывает свою вещевую лавку: ее стены завешены ширпотребом из Каира — халатами с фараонами, пирамидами и сфинксами, не самыми качественными, зато и не самыми дорогими.
«Перед началом сезона я закупился на 40 тысяч фунтов (около 300 тысяч рублей), а теперь товар лежит мертвым грузом, — жалуется Муххамед. — Из сотни европейцев один что-нибудь у меня покупает, у них нет традиции привозить домой сувениры. Формула простая: нет русских — нет денег».
До закрытия авиасообщения Муххамед зарабатывал около восьми тысяч фунтов (60 тысяч рублей) в месяц. Весьма приличные деньги для Хургады, где средняя ежемесячная зарплата не превышает две тысячи фунтов.
Сейчас прибыль Муххамеда упала до рекордно низких 500 фунтов — при аренде за магазин в полторы тысячи. Уже несколько месяцев он работает в убыток и выживает лишь за счет накоплений.
В лавках Муххамеда теперь бывает очень мало туристов
Фото: Дмитрий Балакирев
«Осенью у меня было два магазина. Один уже закрыт, второй, если ничего не изменится, я закрою максимум через квартал, — рассуждает Муххамед. — Лавки кормили меня, жену и шестерых детей. Теперь нас ждут тяжелые времена, иншалла. Но я лучше разорюсь, чем перевезу семью в Каир. Здесь наш дом, к тому же в столице мои халаты никому не нужны — там этого добра навалом».
Человек, ожидающий ветер
В Хургаде есть несколько люксовых отелей, однако в основном это бюджетный курорт, место зимовки для мидл-класса. Египетские миллионеры предпочитают Александрию или Эль-Гуну — оазис в песках с хорошими гостиницами и полями для гольфа в 22 километрах от Международного аэропорта Хургады.
Неподалеку от Эль-Гуны базируется российская станция для экстремалов PlayKite. Ее владелец, 37-летний кайтер Александр Вашляев везет нас мимо ветряных мельниц, добывающих электроэнергию, и недостроенных жилищных комплексов.
«Египтяне обожают откладывать на потом, у них это называется "букра иншалла", что значит "завтра, если на то будет воля Аллаха". Из-за этого замораживаются многие проекты, — объясняет он по дороге. — Схема такая: какой-нибудь египтянин затевает стройку, распродает несуществующие квартиры иностранцам, а потом исчезает. Договор зачастую составлен так, что предъявить ему ничего нельзя».
Квартира Александра, купленная за 50 тысяч долларов, тоже осталась лишь яркой картинкой в рекламном буклете, но соглашение было составлено юридически грамотно, поэтому россиянин имеет шанс вернуть деньги через суд.
Александр приехал в Хургаду 13 лет назад, работать на известного в кайтерских кругах Олега «Монстра» Острикова, и неожиданно для себя остался.
«Собеседование было веселым, — вспоминает Александр. — Мы сидели на холме, смотрели на закат, молчали. А потом Монстр сказал: "Ты принят, потому что умеешь ждать ветер"».
Фото: Дмитрий Балакирев
Фото: Дмитрий Балакирев
С тех пор уроженец Югорска дорос от инструктора до владельца кайт-станции, а еще встретил на пляже будущую жену, тоже россиянку, которая родила ему четверых детей. Старшие ходят в русскую школу, младшие — во французский садик. Их образование ежемесячно обходится ему в 40 тысяч рублей.
К обеду на станции PlayKite собирается несколько человек: программисты-фрилансеры, работающие на компанию из Калифорнии, и экстремал из Перми. В нормальные времена в лагуне Александра могли одновременно «покорять море» 50 гостей.
«Мы зависим от ветра и обстоятельств, — говорит Александр. — Зарплата инструкторов упала в пять-семь раз — до 200-300 долларов. Хватает лишь на аренду жилья. Если небо откроют до осени — мы продержимся, если не откроют никогда — придется начинать заново в другой стране. Мы перевели сайт на французский и немецкий, пытаемся переориентироваться на европейцев, но пока не выходит».
Фото: Дмитрий Балакирев
Рискованный бизнес мадам Шазли
До закрытия авиасообщения и падения курса рубля в Хургаде одновременно жили 20 тысяч россиян. Многие — на деньги, вырученные за сдачу в аренду российской квартиры.
Большинство приезжих обосновались в элитном районе Эль Каусер, где в квартирах есть ванны (а не душевые кабинки), в домах — бассейны. В шаговой доступности — школы и садики.
Некоторые из российских резидентов скрываются от московской зимы, другие переехали навсегда. Блогер Ангелина — Мадам Шазли — живет в Хургаде несколько лет. У нее египетский муж, от которого она родила сына. В своем блоге Мадам Шазли не идеализирует брак с арабским мужчиной и честно описывает все риски.
Фото: Дмитрий Балакирев
«Некоторые хургадинские дамочки божатся, что бытового сексизма в Египте нет, но разве хоть одна из них загорает в бикини? Да кто ей разрешит! — улыбаясь, рассказывает Ангелина. — Местные мужчины относятся к женам как к пятилетним девочкам. Большинство против, чтобы женщина работала: ну как может ребенок работать? Плюс насилие в семье — это часть египетской нормы. Я лично видела, как одну русскую тетеньку муж отколошматил башмаком на глазах у детей за то, что она ему ужин вовремя не приготовила. Не все египтяне такие, но от этого никто не застрахован».
31 октября семья Шазли уволилась из туристической компании и зарегистрировала собственную фирму: у супругов была неплохая клиентская база, они планировали самостоятельно устраивать экскурсии для туристов из России. Через час СМИ сообщили о падении российского самолета, и бизнес закончился, так и не успев начаться.
Ангелина не считает Египет террористической Меккой. По ее словам, Хургада — безопасный курорт. Да, периодически здесь появляются молодежные банды, «дергающие» сумки, но местные кланы с ними быстро разделываются. Недавно двух воришек увезли в пустыню и проучили. Один, говорит мадам Шазли, не выжил.
«Город окружен военными базами, и никакие террористы сюда приплыть не могут, — уверяет она. — Взять, например, январское якобы нападение джихадистов на отель «Белла Виста» — именно так это освещала российская пресса. На самом деле двое местных подрались на ножах у отеля, а когда приехала полиция, драчуны попытались взять в заложники европейских туристов. Копы застрелили преступников на месте. Тут с этим строго. А потом аниматоры отеля шутки ради притащили из гримерки флаг ИГИЛ (организация запрещена в России — прим. «Ленты.ру»). Это рассказали инсайдеры в полиции, точно такую же версию выдал министр внутренних дел Египта. Но все российские газеты написали, что приплыли террористы по Красному морю и взяли в заложники иностранных туристов».
Однако по официальным данным застрелен был лишь один из нападавших, второго полицейские ранили. Позже он признался, что атака была связана с военной операцией России в Сирии.
В Хургаде за последние полгода закрылись десятки отелей
Фото: Дмитрий Балакирев
Хургада действительно хорошо охраняется: на улицах встречаются блокпосты с автоматчиками, за отелями следит частная охрана, в гостиницах установлены камеры видеонаблюдения и рамки металлоискателей.
«С экскурсиями все тоже стало жестче. Взять морские прогулки: в порту секьюрити пересчитают всех по головам. И если в документах сказано, что на яхте должно отправиться 15 человек, то 16-го на борт не допустят», — говорит Ангелина.
Новые правила добавили гидам хлопот. На экскурсиях в Каир и Люксор путешественнику нужно иметь при себе копии загранпаспорта и регистрации в отеле, в противном случае его остановят на блокпосту и не выпустят за границу курортной зоны.
«Если, не дай Бог, турист потеряется и не вернется в отель, гида могут и в тюрьму посадить, — уверяет мадам Шазли. — На экскурсиях в толпе людей обязательно присутствует секретная полиция в штатском. Если преступник захочет напасть на туристов, с ним церемониться не будут».
Козья улица
Муж Ангелины Шазли вырос в одном из беднейших районов города
Фото: Дмитрий Балакирев
Бизнес мадам Шазли закончилась, так и не успев начаться
Фото: Дмитрий Балакирев
Козья улица — одно из мест, где никогда не бывает туристов
Фото: Дмитрий Балакирев
Самая дорогая улица Хургады — Марина-стрит — расположена на первой береговой линии. Двухкомнатные квартиры стоимостью в 500 тысяч долларов покупают богатые европейцы, чьи яхты пришвартованы в сотне метров от дома. Если перелезть через забор элитного комплекса, попадешь в самую бедную часть района, которую в народе называют «козьей улицей».
Муж Ангелины Эль Шазли Саид Тауфик — Санька, как она его называет, устраивает экскурсию по трущобам: здесь дети играют в куче мусора, а барашки перебегают через дорогу; гашиш здесь пробуют в восемь лет, а до богатства рукой подать, но эти десять метров до Марины-стрит большинству местных не удастся пройти за всю жизнь. Санька вырос на этих улицах, они его закалили и сделали невосприимчивым к трудностям.
«Я застал времена, когда Хургада была обычной рыбацкой деревушкой. Мой дед ловил рыбу в 80-х. А потом город за считаные годы стал одним из мировых курортов. Египтяне — скромные люди, у нас нет понятия "американской мечты". Идеальный мир — когда у тебя есть жена, дети и место, где вы можете жить», — говорит Саид.
Саид рассказывает, что раньше его друзья жаловались на русских: они жадные, и у них мало денег. «Теперь торговцы молятся, чтобы россияне быстрее вернулись, — иронизирует он. — Знаете, даже если этого не произойдет, коренные жители все равно останутся в Хургаде, потому что это наш дом. Когда станет совсем плохо — мы сядем в лодки и будем ловить рыбу. Хургада будет жить».
Надежды
Фото: Дмитрий Балакирев
Потеря российского рынка заставила правительство Египта ужесточить службу контроля и в аэропортах. Воздушная гавань в Хургаде напоминает военную базу: перед въездом расположены два КПП, на одном из которых проверяют багажники. «Раньше такого не было, но история с российским самолетом сделала всех немного параноиками», — признается везущий меня в аэропорт таксист.
Внутрь пускают лишь после предъявления электронного билета, причем секьюрити так долго буравит взглядом пассажиров, как будто подозревает в каждом потенциального террориста.
Внутри пассажиры несколько раз подвергаются полному досмотру. Он сопровождается обыском с почти эротической тщательностью (девушкам, например, заглядывают в лифчик). Подозрительные чемоданы охрана снимает с ленты на входе и просит владельцев их открыть.
Встреча главы МИДа Сергея Лаврова с египетским коллегой Самехом Шукри дает шанс на скорое открытие авиасообщения. Самые позитивные прогнозы обещают, что россияне вернутся в Хургаду и Шарм-эль-Шейх уже в мае. Усиление мер безопасности — единственный способ для египтян спасти туризм, ведь если история с рейсом A321 повторится — небо закроют уже навсегда. И в Каире это понимают.