Хуссар Ирыстон Рассказ этнографа о посещении Южной Осетии

Южная Осетия далека от привычных туристических маршрутов. Тем интереснее узнать об этом месте от соотечественников, там побывавших. О короткой поездке «за Хребет» рассказал «Ленте.ру» Андрей Родимцев. Свои путевые заметки он прислал на «Конкурс», который мы проводим при поддержке «Рамблер.Путешествия».

В последние два года, в связи с частыми археолого-этнографическими экспедициями, я почти не вылезал с Кавказа. За это время посетил и глухие ущелья, и самые молодые недавно отстроенные города региона. Хочу рассказать о небольшом путешествии по Южной Осетии, состоявшемся в апреле 2014 года.

— Сейчас перевал закрыт, туда еще не скоро отправимся, — так обычно отвечал Гиви в течение всей зимы на наш вопрос о поездке за Хребет. А съездить страсть как хотелось. Одно дело смотреть на все это по каналам СМИ (пусть уже и шесть лет прошло), слушать рассказы беженцев, и совсем другое — увидеть собственными глазами, пройти по этим местам, почувствовать их...
Мы — Андрей и Галя — историки, работающие по специальности (большая удача в наше время!) в экспедициях на Кавказе. С 2013 года и по сей день мы живем и работаем в Северной Осетии. А Гиви — местный: родился в Южной Осетии, а в северную переехал в начале 1990-х, когда в Цхинвале началась межэтническая напряженность. Что за хребет, думаю, вы уже догадались.

Тоннель под горой

Мартовское утро встретило бодрящими плюс шесть и пустыми улицами станицы Змейской, которая была нашим домом последние девять месяцев. Но федералка М-29 даже в семь утра выглядела оживленной. С первым подвозившим нас водителем доехали до Алагира — города, известного в советские годы своими заводами точного приборостроения и рудоперерабатывающими предприятиями.

Чем ближе мы подъезжали к границе с ЮО, тем больше закручивалась в серпантинах дорога. Проект трассы существовал еще в 1930-е годы, но к реализации приступили лишь в 1970-х. В конце 1980-х дорогу достроили, и от Алагира до Гори можно было доехать за четыре часа. В десяти километрах от пункта таможни перед нами открылась панорама Зарамагского водохранилища.

С крещенских морозов и до конца марта оно покрыто бирюзовой коркой льда. Если бы чемпионат мира по фигурному катанию проводили на природной площадке — это место стало бы первой ареной в очереди.

Таможенники проявляют ко всем, впервые проходящим через их пост, пристальное внимание. Если бы не снующая вокруг симпатичная лайка Берт, то и дело обнюхивающая наши пятки и лижущая ладони, бесконечные вопросы о целях визита и перепроверки знания нами собственных паспортных данных могли бы изрядно утомить. Но вот паспорта возвращены, и мы въезжаем в Рокский тоннель. Четыре километра под горой — и мы на южной стороне хребта. Здесь, на высоте 2200 метров, снег лежит даже в мае.

Дорога в Цхинвал

Югоосетинская таможня достойна отдельного рассказа. Несколько крепких мужчин с АК наперевес здороваются и пропускают без остановки машины со знакомыми водителями. Тех же, кого они успели позабыть или видят впервые, провожают до будки из фанеры, где все данные человека и его автомобиль записывают в тетрадку!

Ни в одном другом месте мира я не видел такого контраста между дорогущими машинами и ужаснейшими дорогами, по которым они ездят. Брабусы, кадиллаки, бентли попадались нам регулярно. И это на фоне «убитых» дорог, бедной одежды большинства жителей и ужасного состояния большинства жилых домов. Огромный провал между богатыми и бедными чувствуется здесь как нигде.

В магазинах цены несколько выше, чем в Северной Осетии. Почти все продукты идут из России.

По дороге до Цхинвала нам встречались развалины нескольких крепостей и сохранившийся храм. До 2008 года эти исторические памятники считались грузинскими, сейчас же доказывается их аланский корень. Как всегда, политика использует историю в своих целях.

Самое сильное впечатление на трассе оставляют опустевшие грузинские села. На протяжении шести километров перед въездом в Цхинвал непрерывной чередой тянутся брошенные дома, пустые школы, спиленные в садах фруктовые деревья.

В этих селах жили в основном грузины. После августа 2008 года большинство из них бежали в Грузию. Тем, кто бежать отказывался, «убедительно советовали» это сделать.

Следы войны

Картины брошенных сел можно встретить и в России, но здесь совсем другая атмосфера — видно, что дома оставили относительно недавно и в большой спешке. Кажется, что все люди вдруг разом исчезли, как в «Лангорьерах» Стивена Кинга.

Гамлет, довезший нас до Цхинвала, рассказал, что в нулевые, в его селе, что расположено рядом с бывшим грузинским, каждую ночь слышались выстрелы. Если выстрелов не было слышно — значит, что-то случилось и лучше в такую ночь не спать.

Сам Цхинвал очень компактен. А его историческая часть и вовсе уместится в квадрат площадью 150 на 150 метров. Недалеко от здания правительства и авиакасс (большой вопрос — кому, что и зачем здесь продают, ведь в ЮО гражданских аэропортов нет) находится армянская церковь начала XVIII века. От нее начинается так называемый Еврейский квартал. Так называемый, потому что еще в 1990-е почти 90 процентов евреев уехали либо в более спокойную Грузию, либо в Россию, либо на Землю обетованную. А ведь в начале XX века евреи составляли почти треть населения города. Синагога сейчас закрыта. Службы проводить некому и не для кого. Именно в историческом квартале особенно чувствуется послевоенная разруха.

И тем невероятнее выглядит Кватская церковь IX века, которая, несмотря на войну и одиннадцать прошедших веков, выглядит привлекательнее, чем брежневская пятиэтажка по соседству.

С моста через реку видно, что война изуродовала не только исторический квартал — дыра на месте средних этажей многоэтажки — результат выкуривания грузинского снайпера российским танком.

Однако не весь Цхинвал одно сплошное поле после битвы. За два года были построены два новых микрорайона: Солнечный и Московский, в которых сейчас проживают семьи военных. В районе автовокзала можно увидеть оригинальный памятник — башня грузинского танка, вмонтированная в крыльцо министерства юстиции. По легенде, первый министр обороны Осетии лично подбил этот танк из гранатомета, причем попал так удачно, что башня отлетела от корпуса.

Ленингор

На следующее утро мы отправились в самый отдаленный и не осетинский уголок ЮО — Ленингорский район и город Ленингор. Грузины называют этот город Ахалгори. Вообще в ЮО многие названия претерпели «грузинизацию» в начале 1990-х и «осетинизацию» в последние пять лет. Ахалгори стал Ленингором, шахтерский поселок Кваиси превратился в Квайса, Цхинвали в Цхинвал. По дороге в Ленингор мы видели таблички названий деревень с затертыми грузинскими окончаниями «и».

Дорога от Цхинвала до Ленингора проложена недавно. До 2008 года Ленингорский район был административно подчинен другому мхаре (краю) Грузии, поэтому особой надобности в транспортной связи между городами не было. При необходимости ехали через Гори. За шесть лет 80-километровую серпантинную грунтовку закатали в асфальт. В 30 километрах от Ленингора мы видим покинутые полуразрушенные дома, но это не следы войны — дома пострадали еще в 1991 году от землетрясения. В этом районе боевых действий не было, российские войска заняли Ленингор без боя.

И вот мы в Ленингоре, на главной улице, которая еще недавно носила имя грузинского поэта Акакия Церетели, а ныне прославляет местного вольного борца — Бесика Кудухова. Наш водитель Денис работает связистом. Ему нужно в местную администрацию, а наша главная цель находилась совсем рядом от нее — это дворец Ксанских эриставов, который был построен в начале XVII века.

На главной площади города стоит памятник трем эриставам. После военных походов в Среднюю Азию персы предлагали им высокие воинские звания, титулы и возможность стать ханами. Но было одно условие — эриставы должны были принять ислам. Ни один из них на это не согласился, и все были замучены. С XVII века эриставы почитаются как местные святые. Первый этаж дворца занимает археологическая и этнографическая экспозиции, на третьем этаже находится картинная галерея. Стоимость экскурсии зависит от ваших финансовых возможностей.

Наш экскурсовод рассказал, что около 90 процентов населения города — грузины. Оставшиеся десять процентов — российские военные и осетинская администрация. Для жителей района действует местный пограничный переход в Грузию, причем без всякого загранпаспорта. Многие ездят к родным на выходные, благо до границы с Грузией всего восемь километров — в 10 раз ближе, чем до Цхинвала! Близость Грузии и отдаленность России объясняют множество грузинских товаров на прилавках магазинов, а расплачиваясь рублями, сдачу вы можете получить в грузинских лари.

Чем ближе было время обеда, тем чаще я вспоминаю названия замечательных блюд грузинской кухни — лобиани, ачарули, хинкали… и все это под молодое киндзмараули. Мозг бессовестно дразнит желудок, напоминая о прошлогоднем путешествии по Сакартвело. На счастье, находится вполне приличное кафе с хорошей грузинской кухней.

Некоторые мысли о дружбе народов

На обратном пути водитель Руслан рассказывает, что за брошенными грузинскими фруктовыми садами осетины не ухаживают, а деревья вырубают на дрова. На вопрос, почему бы самим не использовать эти сады, Руслан отвечает — «это проклятые деревья, от грузин нам ничего не надо». Эти слова лишний раз иллюстрируют отношения между двумя народами, сложившиеся после развала СССР. Хотя, на мой посторонний взгляд, дело здесь не столько в ненависти, сколько в банальной лени.

Под моросящим дождем, в пикапе в компании шести ягнят, мы добираемся до Цхинвала, где на память о ЮО хотим взять местного домашнего вина. Продавщица в магазине, у которой мы осведомились об интересующей нас теме, спрашивает, много ли нам надо. Узнав, что нам «просто попробовать», звонит дочке, которая приносит не только 2,5 литра белого вина, но еще и банку варенья из белой черешни и инжира.

А пока дочка несла гостинцы, мы разговорились и узнали, что женщина —грузинка, а осталась в Цхинвале потому, что ее муж осетин. И таких смешанных браков в самом Цхинвале и в соседнем грузинском Гори, по ее словам, немало. Подобные истории наводят на мысль, а может, вся эта «многовековая вражда» двух народов всего лишь очередной политический миф для создания образа врага и консолидации этносов вокруг определенных политических сил? Ведь логично, что соседние народы на протяжении истории заключают смешанные браки. Логично и то, что у всякого народа найдутся те, кто захочет представить обычный криминал в виде борьбы за национальные интересы.

Югоосетинскую таможню в этот раз проехали, просто сказав «Дэ заер хорс» («добрый вечер»). На российской таможне задали всего один вопрос:
— Какова была цель вашего визита в Южную Осетию?
— Культурно-познавательная. Знакомство со столицей.
— ???!

О подробностях меня не расспрашивали, а докучать служивым людям рассказами я не стал.

Итог голосования: «+» 187, «-» 30