Ленин еще жив Как совет по науке в Кремле перешел в дискуссию о вожде пролетариата

В четверг, 21 января, в Кремле состоялось очередное заседание Совета по науке и образованию. В условиях стремительно дешевеющей нефти и пикирующего курса рубля ученые должны были найти «точки несырьевого роста» страны. Но вместо мозгового штурма заседание превратилось в дискуссию о наиболее достойных финансирования вузах и, как ни странно, о роли Владимира Ленина в российской истории. В итоге громче всего прозвучал вопрос: а не намерен ли президент России Владимир Путин предать земле тело вождя?

Совет начал свою работу размеренно и спокойно. Казалось, собравшиеся никуда не торопятся и готовы зачитывать доклады долгими часами. Но на втором часу обстановка оживилась. И даже накалилась.

Когда академики, ученые и министры собирались в прошлый раз, было принято решение о разработке стратегии научно-технологического развития России на долгосрочный период. К осени текущего года документ должен быть готов. Это принципиальный вопрос, подчеркнул Путин. Наличие собственных передовых технологий он назвал ключевым фактором суверенитета и безопасности государства. И даже уравнял вырабатываемый документ со Стратегией национальной безопасности.

По его данным, заметный вклад в мировую и отечественную науку сегодня вносят лишь 150 институтов. То есть 10 процентов государственных образовательных и научных организаций. «Конечно, возникает вопрос: а где остальные-то, как там обстоят дела, как они работают?» — выразил удивление Путин. И добавил, что деньги, которые выделяются на науку, должны получать только сильные исследовательские коллективы. Замечание многих задело.

В дискуссию с президентом вступил глава Российской академии наук Владимир Фортов. Он убеждал собравшихся в том, что неверно ориентироваться только на ведущие вузы. Потому что и в средних институтах есть успешные отделы. Именно там делается наука. Именно из такого отдела вышел знаменитый российский математик, доказавший гипотезу Пуанкаре, Григорий Перельман.

Идею долговременных стратегий Фортов также не одобрил. «Сколько этих стратегий было разработано? Да десятки! И ни одна из них до конца не выполнена», — напомнил он.

Академик продолжал озвучивать неприятные факты: «Во всем мире наблюдается взрывной рост в научной сфере, за которым мы явно не успеваем. Рост наших публикаций (в мировых научных журналах — прим. «Ленты.ру») составил всего 90 процентов против десятикратного в Китае и трехкратного в Индии. По количеству статей Китай нас обогнал в 1997 году, Индия в 2005-м. Нам уже в спину дышит Иран».

Но обратился к президенту с другой просьбой — продлить мораторий на распоряжение имуществом институтов, ранее входивших в систему РАН. Фортов заявил, что введенный в 2013 году запрет «действительно спас наши институты от растаскивания теми, кто хочет поживиться академической собственностью, а главное — поднять свой заслуженно низкий научный рейтинг».

С продлением моратория еще на год Путин согласился, но уточнил: «Его вводили для того, чтобы у науки ничего не растащили, а не для того, чтобы ничего не делали». А от намерения поддерживать только успешные научные центры не отступил — иначе «жалко просто денег». Президент уверен, что бесперспективные центры поддерживать нельзя: «Это все равно, что в экономике вечно субсидировать предприятия, которые обречены на то, чтобы быть закрытыми».

Что касается зарубежных рейтингов и цитируемости российских ученых — пусть академики разработают собственный рейтинг и собственные критерии оценки лучших вузов. «Ну так вы их и доработайте тогда! Где они?» — предложил глава государства. Он ответил на все претензии Фортова, но с академиком хотели поспорить и коллеги.

«Володь, ты сказал про Перельмана и Эйнштейна, — обратился к Фортову глава Курчатовского института Михаил Ковальчук. — Вопросов нет! Но ни Перельман, ни Эйнштейн не просили миллиардных денег. Один тихо сидел в патентном бюро, а второй в квартире с авоськой, молоком и батоном».

Ковальчук считает, что сегодня, когда наука в конвульсиях выходит из периода развала, ученые «делят не спецпаек, а спецответственность». Нужны люди, способные управлять течением мысли. Для обоснования своих слов, Ковальчук неожиданно продекламировал строфу из поэмы Бориса Пастернака «Высокая болезнь»: «Тогда, его увидев в яви, я думал, думал без конца об авторстве его и праве дерзать от первого лица. Ответ такой: он управлял теченьем мысли и только потому — страной».

Поскольку поэма была написана в 1920-е годы и трактовала роль Ленина в истории, Путин отметил, что течением мысли нужно управлять правильно, а «не как у Владимира Ильича». По словам президента, в результате «эта мысль привела к развалу Советского Союза». «Заложили атомную бомбу под здание, которое называется Россией, она и рванула потом», — отвлекся от темы заседания президент.

Пара брошенных вскользь реплик — и никто уже не вспоминал, зачем собрался совет. После заседания журналисты спрашивали пресс-секретаря президента России о причине резких высказываний Путина о Ленине. «Каждый, в том числе и президент, вправе иметь свое отношение к той или иной личности в истории. Вряд ли это может быть поводом для возмущения», — разводил руками Дмитрий Песков. Откуда-то всплыла уже подзабытая мысль о захоронении тела вождя. И снова пресс-секретарю пришлось уточнять, что такой вопрос «вообще в повестке дня не стоит».

Тем не менее дискуссия президента и академиков (уже, конечно, не о роли Ленина) может продолжиться на следующий день. Путин планирует обсудить с главой РАН реформу академии при личной встрече в Кремле.