«Жить былой репутацией нельзя» Что ждут в РГГУ от выборов нового ректора

В конце прошлого года стало известно о том, что ректор Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Ефим Пивовар покидает свой пост. Пока официально зарегистрирован всего один его возможный преемник — бывший сенатор, член высшего совета «Единой России» Андрей Хазин. Однако у него уже появились конкуренты из профессорско-преподавательского состава. Отбирать кандидатов будет ученый совет РГГУ, но решающее слово — за Министерством образования. Как изменится жизнь главного гуманитарного вуза страны с приходом нового ректора? Поможет ли смена руководства справиться с финансовыми проблемами в университете и поднять его престиж? «Лента.ру» поговорила с кандидатами в ректоры, а также поинтересовалась у преподавательского состава, что они ждут от нового руководства.

Максим Кронгауз, лингвист, профессор РГГУ

В РГГУ уже давно назрели изменения. Уход нынешнего ректора Пивовара вполне понятен — возраст. Насчет выборов ситуация не вполне ясна. Пока зарегистрирован только один кандидат — Андрей Хазин, но срок подачи заявок еще не завершен. Его программа, опубликованная на сайте вуза, вполне разумна. Сейчас важнее всего переломить ситуацию, потому что РГГУ в течение последних нескольких лет находится в кризисе. В первую очередь речь о финансах. Вопрос лишь в том, сумеет ли новый ректор, кем бы он в итоге ни оказался, что-то поменять. Но изменения необходимы.

Для меня не секрет, что Хазин — член «Единой России». Однако, я не думаю, что его приход в РГГУ — это поворот в каком-то политическом смысле. Само членство в ЕР не означает, что РГГУ станет кузницей кадров для партии. Конечно, если выйдет так, то это печально. Но это не более чем слухи, которые могут быть проверены только временем.

Мне кажется РГГУ, опираясь на свою репутацию, мог бы стать элитарным институтом, готовящим гуманитариев высокого уровня. Опираясь на репутацию и свои научные силы, РГГУ мог бы стать одним из лучших вузов в области лингвистики, социологии, психологии. Но современная ситуация в образовании тому вовсе не способствует: вузы вынуждены участвовать в соревновании по зарабатыванию денег. В таких условиях не до разговоров о высоком. Нам до сих пор не выплатили всю зарплату за декабрь, обещали заплатить из бюджета следующего года. Это все, естественно, сказалось и на научной жизни: уменьшилось число конференций.

Одна из основных задач нового ректора — облегчить, если не радикально улучшить, финансовую ситуацию. Если новый ректор сможет принести в вуз какие-то новые деньги, то это, безусловно, будет улучшением. Другое дело, что сами по себе деньги ситуацию не изменят — нужно понимать, на что их тратить и как. Но без них любые изменения вообще вряд ли возможны.

У РГГУ очень бурная и интересная судьба. В 1990-е университет, безусловно, был лидером российского образования, а последнее время находится в перманентном кризисе. Что дальше? Жить былой репутацией нельзя. Все наше образование находится в сложном положении, поэтому ожидать возвращения статуса 1990-х просто не приходится — это невозможно в современных условиях. Я смотрю на настроения моих коллег и замечаю уныние, связанное не только с отсутствием денег, но и отчасти с человеческими причинами. Вернуться к расцвету, только поменяв ректора, невозможно, но изменения в ту или иную сторону, безусловно, произойдут. Остается только надеяться, что в лучшую.

Григорий Ланской, декан факультета документоведения и технотронных архивов ИАИ РГГУ

В настоящий момент я готовлю документы для участия в конкурсе. Суть моей программы в том, чтобы совершенствовать различные направления деятельности университета. Там пошагово указано, что именно нужно сделать в управлении и международной деятельности по принципу дорожных карт. Есть мероприятия сугубо технические, как, например, возвращение к традиционным методам контроля знаний. Есть и более глобальные вещи, связанные с модернизацией университетских структур.

Мне думается, что в первую очередь нужно провести оценку всего того, что мы имеем в университете, в том числе имущества. После анализа ситуации можно будет понять, какие направления нуждаются в финансовом обеспечении. Потому что просто так разбазаривать деньги и инвестировать без предварительного анализа нельзя.

Прежде всего нужно вкладывать средства в более конкурентоспособные отрасли университета. К таким, например, относится история, документоведение, зарубежное регионоведение. В менее сильных областях необходимо целевое финансирование конкретных проектов, доказавших свою перспективность.

Что касается выборов, речь идет о нормальной конкуренции. Мне кажется, что программа Хазина вполне достойная, но, с другой стороны, важно, чтобы она была дополнена какими-то конкретными диспозициями. На данный момент она интересна с точки зрения глобальных стратегических решений. Мне представляется, что специфика работы вуза по разным направлениям не вполне учтена. Возможно, дело в том, что программа поступает как бы извне. Я не говорю, что его программа плоха, но ее механизмы нуждаются в пояснении.

В том, что он политическая фигура с определенным влиянием, на мой взгляд, нет ничего дурного. Другое дело, что согласно уставу вуза, у нас деятельность любых политических партий не предусмотрена. Здесь самое главное — деловые качества и соответствующий опыт.

Андрей Хазин, профессор МГУ, член Высшего совета партии «Единая Россия»

Многие люди, которые берутся судить обо мне, не зная меня, часто путают меня с другим человеком. Это неудивительно, потому что с братом мы похожи до степени смешения. Но в действительности у нас противоположные взгляды по очень многим вопросам. Кроме того, многие предполагают, что, являясь членом партии «Единая Россия», я не могу быть человеком либеральных взглядов. Еще в бытность сенатором я делал много публичных заявлений либерального толка и никогда от них не отказывался. Другое дело, что для меня важно понимание того, что есть свобода, а есть национальные интересы. Когда нация забывает о них, то распадается культурное пространство, в котором мы живем. Когда я сам был студентом, омерзительная пропаганда лилась из каждого утюга и воспринималась с какой-то брезгливостью. Сейчас я понимаю, многие из этих вещей глупо и неправильно подавались. Там тоже были какие-то зерна.

Для меня РГГУ — очень личное место, я жил и живу рядом. В соседнем здании института прикладной математики РАН всю жизнь проработал мой отец. А в Историко-архивном институте (ИАИ) я впервые оказался в четыре года. Едва ли я буду единственным кандидатом. Регистрация была объявлена 22 декабря, но так получилось, что я быстрее других сдал документы.

К сожалению, сейчас именно финансовые, а вовсе не содержательные вопросы являются главными для сотрудников и студентов университета. Отпускные были заплачены в конце октября, декабрьская зарплата до сих пор не выплачена. Это одна из наиболее злободневных тем. Новое оборудование не закупается, само здание в катастрофическом состоянии. Когда знамя университета месяцами валяется по полу — это символ. После встречи в РГГУ я пошел вместе с участниками, поднял его так, чтобы оно смотрелось достойно.

Неприятно говорить об этом, но при входе в университет не должно пахнуть туалетом. Запахи кошмарные там. В случае моего избрания в первую очередь мы проведем субботник. И мы все — студенты и преподаватели с тряпками в руках будем отмывать стены. Конечно, потом позовем клининговую компанию. Но субботник нужен для того, чтобы совместный труд сплотил нас. Кроме того, я планирую как минимум два раза в неделю обедать в студенческой столовой. Буду лично оценивать качество еды. Ситуация, когда студенты травятся в столовой, совершенно недопустима. В своем кабинете я не стану делать ремонт до тех пор, пока бюджет вуза хотя бы не удвоится. Я не отделяю себя от коллектива и хочу, чтобы ко мне можно было подойти, чтобы меня можно было найти. Ректор, как и любой руководитель, должен быть доступен.

Очевидно, что не должно быть задержек с зарплатой. Проблему с финансами нужно решать. Есть несколько путей. Например, создание новых учебных программ, которые будут пользоваться оплаченным спросом. В сотрудничестве с Музеем московского Кремля и Пушкинским музеем можно было бы запустить обучение современным методам реставрации и экспертизы, организации музейного дела. Понятно, что на это направление будет поступать не так много людей. Но это будут люди, которые знают, что им нужно, и готовые платить за это деньги.

Второй момент — осуществление экспертизы. Сейчас есть лидеры — НИУ ВШЭ, РАНХиГС. Это тяжелая конкурентная среда, но это важный способ привлечения финансирования для университета. Тем более что есть люди, способные делать экспертизу на исключительно высоком уровне. Важно развивать международные программы. У меня есть опыт привлечения финансирования, негосударственного в том числе. Сейчас университет зарабатывает около 70 процентов своих денег учебными программами. Это очень хорошо, но, к сожалению, другие способы не используются вообще.

Скажем, есть факультет защиты информации. Понятно, что там должно быть современное оборудование, и оно должно чуть ли не каждый год обновляться. А ему 15 лет. На таких компьютерах невозможно научить студента современным методам. Это нонсенс. Это не вина научных сотрудников, а свидетельство того, что менеджмент не соответствует уровню университета.

Вместе с тем я не собираюсь отказываться от работы преподавателя. Как правило, один день в неделю у меня выделен для этого. Это самореализация, попытка зажечь в ком-то интерес. Когда-то во мне самом зажгли интерес в фалеристике, который не угас до сих пор. Показать молодым людям возможность, заинтересованность в каком-то важном деле — это и есть основная задача преподавателя.