Франсуа Олланд и окно возможностей Как французский президент вернул себе популярность

Те же люди, которые еще вчера называли его слабаком и сравнивали с дрожащим на тарелке желе, теперь во всем с ним согласны. Бывший «дедуля», как насмешливо окрестила его пресса, внезапно преобразился в национального лидера. История взлета, падения и нового взлета Франсуа Олланда — удивительный пример того, как самые страшные трагедии опытный политик может обернуть в свою пользу.

Политический труп

Всего месяц назад казалось, что Франсуа Олланд — политический труп. Он умудрился настроить против себя почти все общество. Правые критиковали его за однополые браки, левые — за экономические инициативы. На многотысячных маршах протеста плечом к плечу шли представители «молчаливого большинства» Франции — приверженцы консервативных ценностей, требовавшие сохранить традиционную семью, и рабочие, недовольные сокращением государственных расходов и ростом налогов. Правительство сотрясали коррупционные скандалы. Один из них смел с поста министра бюджета Жерома Каюзака.

За три с лишним года президентства Олланд разочаровал избирателей. Он не выполнил своих предвыборных обещаний, рассорился с Россией, втянул страну в миграционный кризис, разозлил рабочих и бизнесменов, левых и правых. Но что хуже всего — показал себя очень слабым политиком. Олланд заслужил издевательское прозвище «Фланби» в честь популярной марки крема-карамели — известного французского желеобразного десерта, а также «Пепе» — «дедуля», с намеком на политическую немощь. Франсуа Олланд — самый непопулярный глава государства за всю историю Пятой республики.

Его дальнейшая политическая карьера казалась очевидной: выборы 2017 года он проигрывал с треском, и к власти приходили правоцентристы. Однако теракты в Париже неожиданно дали президенту второй шанс.

Железный Франсуа

Когда столица Франции погрузилась в хаос и ужас, желеобразный президент преобразился. В Париже еще гремели выстрелы, а Олланд уже был на телеэкранах. Он говорил твердо, вселяя уверенность в сограждан. Мобилизация всех сил, армейские подразделения переброшены в Париж, чрезвычайное положение по всей стране, закрытие границ. «Мы должны быть едины и спокойны, — чеканил Олланд. — Столкнувшись с террором, Франция останется сильной. Франция должна быть великой, а ее власти — тверды в решениях. И мы проявим твердость… Перед лицом ужаса возникнет нация, которая знает, как защитить себя, как мобилизовать силы и снова победить террористов. Граждане Франции, я прошу вас сохранять доверие к действиям правительства и спецслужб, которые сейчас ликвидируют опасность. Да здравствует Республика и слава Франции!»

Это было именно то, чего французы не ожидали, но хотели услышать от своего президента. «Дедуля» внезапно показал, что он не растерялся, что президент и правительство на посту, а ситуация под контролем.

После парижских терактов рейтинг Олланда моментально взлетел на 15 пунктов: политический труп внезапно ожил и стремительно набирал очки. Когда речь идет о выживании нации, об экономических проблемах мало кто вспоминает. По сути, в глазах своего народа и международного сообщества Олланд получил моральный мандат на жесткие действия.

Олланд-воитель

Оправившись от первого шока, Франция требовала возмездия для террористов. Французский президент решил ковать железо, пока горячо.

«Франция всегда обретает величие перед лицом угрозы, — объяснил «Ленте.ру» Жан-Феликс де ля Виль Божэ, генеральный директор франкоязычной газеты Le Courrier de Russie. — Благодаря сирийской операции французы поверят в величие своей страны. Есть, например, данные, что после терактов французская армия получала до 1500 запросов в день от желающих пополнить ее ряды, хотя родину защищать — не самая комфортная работа».

И Олланд оправдал ожидания. Он пообещал удары возмездия по исламистам, анонсировал усиление воздушной кампании против «Исламского государства», направил к сирийским берегам авианосец «Шарль де Голль» и предложил изменить конституцию, чтобы эффективнее бороться против террора. Кроме того, французский президент развил небывалую дипломатическую активность, стремясь сколотить так называемую «широкую коалицию» против исламистов с участием России, США, Великобритании, Турции, Германии, Италии и других стран, в которой Франции была бы отведена если не ведущая, то одна из главных ролей.

23 ноября Олланд встретился в Париже с Дэвидом Кэмероном, затем слетал в Америку к Обаме, вернулся в Европу и пообщался с Меркель. 26-го его уже принимал Владимир Путин в Москве. На следующий день французский президент посетил саммит Содружества на Мальте, а воскресным вечером поговорил с новоизбранным канадским лидером Джастином Трюдо и председателем КНР Си Цзиньпином.

В понедельник, 30 ноября, в Париже открылась статусная конференция ООН по проблемам изменения климата, собравшая небывалый кворум — около 150 глав государств и правительств. Как объяснил генеральный секретарь конференции Пьер-Анри Гиняр, террористы оказали французам нежданную услугу: даже те мировые лидеры, которые не собирались лететь в Париж, сочли, что их отсутствие на фоне волны солидарности с Францией будет выглядеть вызывающе. «Мы такого даже не предполагали, когда собирали конференцию», — заявил Гиняр.

Однако «широкая коалиция» по французскому проекту может так и остаться красивой мечтой: к давним разногласиям между Москвой и Западом насчет судьбы Башара Асада прибавился конфликт между Москвой и Анкарой.

Миротворец

Эта ссора стала для французского президента неприятным сюрпризом: очевидно, что без России и Турции ни о какой «широкой коалиции» не может быть и речи. На встрече с Путиным в Москве Олланд пытался прощупать почву и подвигнуть Москву на мировую с Анкарой. Особых успехов французский президент тут не добился.

В Москве Олланд получил от Владимира Путина обещание о том, что российские ВКС обменяются с французами разведывательной информацией, согласуют список целей и сосредоточатся на борьбе с ИГ (по крайней мере, так заявил глава МИД Франции Лоран Фабиус). Вряд ли это можно расценивать как дипломатический прорыв: Москва и так твердит, что российская авиация бьет только по исламистам.

Определенные дивиденды московский вояж может принести Олланду на внутреннем фронте. Президента давно критикуют за то, что, введя антироссийские санкции, он предпочел эфемерное европейское единство традиционному франко-русскому партнерству, а заодно нанес удар по карману французских фермеров. «Можем ли мы биться плечом к плечу с русскими, если мы соблюдаем политику европейских санкций? — риторически вопрошает в парламенте бывший премьер, а теперь депутат от партии республиканцев Франсуа Фийон. — Мой ответ — нет!» С умеренно правыми солидарны и крайне правые из «Национального фронта», именующие санкции «дипломатической ошибкой» и «экономической катастрофой». Демонстрируя готовность к диалогу с Россией, Олланд пытается максимально ослабить огонь критики — по крайней мере, до 31 января 2016 года, когда срок действия санкций истечет, и необходимо будет принимать решение об их продлении.

Олланд сейчас зарабатывает очки не только себе, но и своей партии. В ближайшее воскресенье во Франции пройдет первый тур региональных выборов, и в поражении социалистов мало кто сомневается: против них выступили не только набирающие силу правые, но и бывшие союзники, «зеленые». Хотя на фоне терактов рейтинг социалистов как правящей партии также вырос, французские эксперты полагают это временным явлением, не способным повлиять на голосование. «Глобально ничего не поменяется, — считает де ля Виль Божэ. — Не стоит забывать, что речь идет о региональных выборах, французам предстоит определиться с представителями власти, в чью компетенцию не входит решение вопросов, связанных с безопасностью, их повестка дня сугубо социальная — школы, дороги, образование».

Окно возможностей, открывшееся для Олланда, скоро захлопнется: страна не может постоянно находиться в состоянии мобилизации. Французский президент как опытный политик это отлично понимает и в ближайшие месяцы, очевидно, попытается извлечь из ситуации максимум возможного, отобрав электорат у оппонентов. Непонятно, однако, хватит ли ему накопленного политического капитала, чтобы достойно выступить на следующих президентских выборах, до которых год с лишним. К тому же политическая конъюнктура сейчас подталкивает Олланда вправо. Не забредет ли он слишком далеко в чужое электоральное поле, лишившись поддержки своего?