«У человека без вкуса очень низкий моральный порог» Александр Шумский — о модных хиджабах, гламурных жабах и Третьей мировой войне

Ежегодно осенью и весной в Москве проходит неделя моды Mercedes-Benz Fashion Week Russia. Ее президент Александр Шумский рассказал «Ленте.ру» о том, почему сложно инвестировать в российскую моду, о влиянии на модный процесс великого переселения народов XXI века, о критике и троллях из соцсетей.

О поводах одеться к случаю и к Третьей мировой

Повод одеться есть всегда. Но не всякая одежда может быть поводом. Например, сейчас милитари стало трендом — даже ведущие дома моды «вышли на тропу войны». Люди одеваются исходя из внутреннего состояния и отношений с окружающим миром. Милитари-тренд, очевидно, реакция на общую тревогу. Главное, чтобы милитари так и осталось поводом для показа, а не стало необходимостью в жизни. Хотя, я думаю, разговоры о Третьей мировой — не более чем придумки средств массовой информации. Мне трудно представить сильных мира сего, готовых остаток жизни провести в бункере под землей, питаясь консервами. Поэтому есть надежда, что общество будет двигаться к светлому, а не ядерному будущему. Иначе из всей одежды останется только костюм химзащиты. А у кого он сейчас висит в гардеробе? Ни у кого, поэтому давайте думать позитивно.

О системной помощи дизайнерам

Mercedes-Benz Fashion Week Russia — пожалуй, единственное мероприятие, которое пытается помочь дизайнерам системно, на разных уровнях. Можем поставить на любой подиум мира — хоть в Нью-Йорке, хоть в Милане (и делали так уже), можем посодействовать в организации производства — есть партнеры как в России, так и в Италии, Португалии, Китае. В этом сезоне премиальная итальянская фабрика объявит в России конкурс дизайнеров для выпуска коллекции в Европе. Вся информация, включая форму для подачи заявки на конкурс, появится на сайте недели моды через пару недель. Если коротко — итальянцы хотят вложиться в российского дизайнера, они высоко оценивают наш творческий потенциал, пару раз прилетали в Москву. С российскими инвесторами сложнее, хотя до 2008-го мы курировали несколько небольших сделок. Сейчас настоящие инвестиции в российский дом моды маловероятны: нельзя вложить в предприятие с оборотом 20 миллионов рублей, скажем, миллиард рублей. Это рискованно, да и сам бренд не «переварит» такие деньги.

О создании имен и модных космополитах

Спрашивают, можем ли мы создать или уничтожить дизайнера. Мы, можно сказать, создали с нуля десятка два дизайнеров, чьи имена на слуху. Они «раскрутились» благодаря ресурсам, которые предоставили им мы. Раскрутились, но не монетизировались. А уничтожать мы никого не собирались и не собираемся, уничтожение — это деструктивная позиция. У нас никогда не было такой задачи. Мода прекрасна тем, что дизайнеры существуют в неком рыночном пространстве. Это не искусство в чистом виде, как бы грустно это ни звучало для некоторых модельеров. Одежду надо продавать. Трудно продать то, что никому не нравится, но можно, главное — найти своего покупателя. Например, один московский дизайнер, не буду называть имя, который сейчас на пике моды, три года назад считался апологетом безвкусицы. Над ним смеялись, его вторичность бросалась в глаза. Но несколько богатых клиенток его поддержали. И в какой-то момент что-то поменялось. Раз — и он попал в струю, изменилась одежда, он пришел к интересным решениям, появились клиентки с признанным вкусом, и модельер стал остромодным.

Неделя моды федерального значения — Mercedes-Benz Fashion Week Russia не должна соответствовать моим вкусам, вкусу главного редактора глянцевого журнала или предпочтениям какой-то субкультурной прослойки. Она должна показывать все самое лучшее и прогрессивное, что есть сейчас. Кто-то из дизайнеров вообще в России не показывается, считает себя «человеком мира» и пытается завоевать его. Мы это только приветствуем. Дизайнеры вообще народ «мигрирующий» — участвуют в нашей Неделе, потом уходят куда-то, где им кажется лучше, путают выставки и показы, тратят на шоу больше денег, чем зарабатывают, потом живут в долг. Маленькие трагедии сплошь и рядом, но мы не оставляем надежды на лучшее, поэтому каждые полгода поддерживаем новые таланты.

О стартапах в моде

Скажу одну вещь. У нас вся мода (именно мода, а не индустрия легкой промышленности) находится в состоянии стартапа. С точки зрения бизнеса большинство брендов даже не стартапы, а до-стартапы. Они еще не родились. Уже лет десять как должны разродиться, но пока никак. «Суперуспешный» дизайнер в Москве гордится тем, что продает тысячу единиц товара в год. Это прекрасно. Но в деньгах тысяча единиц в год, по, скажем, 15 тысяч рублей за единицу (а это в России большие деньги!) — это оборот 15 миллионов рублей в год. Примерно 200 тысяч евро. Для человека много — для бренда мало. По европейским меркам это даже не стартап — это хобби. Ни один приличный шоу-рум с ним работать не будет, если не увидит потенциала утроения этой цифры в первый год. Шоу-рум работает с брендом, если продает на 400-600 тысяч евро в год. Но это даже по нашим законам — микропредприятие. Те же итальянцы, которые ищут молодой талант в России, рассчитывают через два года продавать его на 1 миллион евро в год. То есть доведут его до состояния малого предприятия: в России у малого предприятия оборот должен быть от 60 до 400 миллионов рублей в год. Почему никто не вырос — вопрос сложный. Проблема в образовании, в перегруженности мира моды ложными ценностями, в менталитете творческих людей. Рынок открыт, огромен и не освоен. Странно, что по-настоящему никто и не пытается — осваивают вечеринки и Инстаграм вместо рынка.

О критике и черном пиаре

Критика — то, что мы на Mercedes-Benz Fashion Week Russia слушаем и на что всегда реагируем. Но стоит ли считать критикой заявления типа: «Была у вас, но не очень, мне нравится что-нибудь покупать на таких мероприятиях, а у вас никакие мелочи не продавали, ушла с пустыми руками», — так однажды сказала мне одна небедная дама. На каких таких мероприятиях она раньше покупала — в Милане или Париже — уточнять не стал. Как и не стал портить неделю моды в «Манеже» ярмаркой-продажей мелочей, чтобы создать привычную атмосферу для таких вот почитателей моды. Люди вообще не склонны уделять должное внимание деталям. Например, название. Недавно пришлось просить пару СМИ убрать из заголовков репортажей название нашей недели моды — у нас мероприятие даже еще не началось. Забавно, конечно, что любой приличный fashion-показ в Москве сейчас ассоциируют с нами — так было и с Russian Fashion Week, но мы не претендуем. Каждый сезон у нас за пять дней показывается около ста дизайнеров (это показы и стендовые презентации). Многие дизайнеры вызывают неподдельный интерес, поэтому к нам стремится иностранная пресса. Никто не рассчитывает, что все эти дизайнеры могут и должны понравиться какому-то досужему «критику» из соцсетей. Сетевых троллей мы не воспринимаем, тут даже обсуждать нечего, хотя картинку они могут испортить. В нашей части мира развита вербальная культура — люди легко верят тому, что им красочно расписывают. А особенность менталитета в том, что когда реальность не бьется с обещаниями, некоторые все равно продолжают стоять на своем, как будто они ничего не видели и не слышали. Это повальное явление, мода — лишь малая часть такого тренда, но в ней тоже такое затмение имеет место быть.

О вкусе, совести и гопниках

Объективное понятие вкуса существует, как и понимание того, что такое хорошо и что такое плохо. Я согласен с изречением «у кого нет вкуса, у того нет совести». Это правило постоянно подтверждается. Безвкусица проявляется не только в одежде, но и в поведении, в распространении идей. Как правило, у человека без вкуса очень низкий моральный порог. Я всегда и со всеми пытаюсь вести диалог, но в нашем довольно агрессивном обществе люди часто воспринимают попытку диалога как слабость. Это ментальность гопника, который понимает только грубую силу. Гопота в моем понимании — это не только явление с рабочих окраин. В Столешниковом переулке гопники тоже встречаются, только дресс-код у них другой. Это проблема нашего общества: мы говорим на «фене», люди стреляют друг в друга потому, что один не уступает другому дорогу, уровень агрессии очень высок. Но, к счастью, все постепенно меняется: например, водители стали останавливаться перед «зеброй», а пять лет назад нужно было ждать на переходе, пока пройдет весь поток. Платные парковки научили людей платить за удобство. Это же вопрос мироощущения: если ты купил машину — это не значит, что государство, город или район тебе что-то должны. Ты обязан сам ее обслуживать. Платить за бензин, за ТО, за страховку, за парковку, за зимнюю резину. В Чикаго в даунтауне есть парковки по 18 долларов за полчаса. Это очень дорого даже для США, но подписи под петициями никто не собирает. Модное сообщество такое же слоеное, как и вся страна. И гопники в нем присутствуют. Не стоит думать, что если девушка работает в глянцевом журнале, например, или попала на страницы этого журнала, то она превратилась из лягушки в принцессу. Ничего подобного: как была жабой, так и осталась, и туфли Prada или разворотная публикация этого изменить не могут.

О ментальной любви к отечественному

Сегодня люди хотят покупать свое. Англичане — британское, китайцы — китайское. Cейчас в Китае настоящий бум местных брендов — отголосок этого будет в первый день MBFW Russia: в Москве пройдет показ NE TIGER, китайского лидера вечерней моды. Наш потребитель реально хочет покупать то, что производится в России. Об этом говорят исследования на всех уровнях — от премиального сегмента до масс-маркета. В Россию даже стали завозить одежду из Китая с лейблами Made in Russia. В этих условиях у российских брендов наконец-то появляется шанс серьезно вырасти, но этот процесс не будет взрывным. Правда, есть экспортные перспективы, а мода — это идеальный продукт для экспорта, поскольку не требует перевода или специальных условий хранения. Мода впитывает инновации, но не настолько, чтобы говорить о каком-то отставании России. Наоборот, у нас сейчас много ярких интересных дизайнеров, которые могли бы продаваться и в Сиднее, и в Стамбуле.

Об исламской моде

Это тренд во всем мире: мы наблюдаем очередное великое переселение народов, и спрос на одежду, в том числе люксовую, сделанную в исламских традициях, растет везде. Если вы зайдете в магазины известных брендов в дубайских моллах, вы обнаружите там необычные вещи, которые не появляются в российских или японских бутиках этих марок. Специально сделанные коллекции. Это произошло буквально в последние годы. Неделя пакистанской моды проходит в Лондоне — спрос настолько велик, что у мусульманских дизайнеров в Британии появляется своя инфраструктура, а неделя моды — именно инфраструктурный проект. Мы учитываем эту тенденцию: на MBFW Russia в этом сезоне будет несколько дизайнеров из регионов, где ислам является преобладающей религией. Одежда очень интересная, кстати.

О ботоксе и красоте

Женщины в России одеваются и ухаживают за собой не просто хорошо, а иногда слишком хорошо. Перебарщивают. Это от отсутствия опыта, в том числе у пластических хирургов. Любое вмешательство, даже ботокс — это риск, и если женщина на это решается, нужно выбрать самого лучшего специалиста и не экономить. Есть случаи, когда пластическая хирургия решает тяжелые психологические проблемы — скажем, у девочки некрасивый нос и над ней в школе дети смеются. Психологические проблемы — это основание. Но надо учитывать, что в какой-то момент, с возрастом, последствия операций, особенно неудачных, скажутся на лице. Переделанный нос себя проявит. Красота требует жертв, но не таких. Мое мнение в данном случае — обывательское, но плох тот мужчина, который заставляет свою женщину идти на такие жертвы. Это не значит, что любить надо душой, а не глазами — далее по тексту женского романа. Я не понимаю, как можно любить человека, если он моет голову раз в неделю — при наличии воды, естественно. Красота души плохую гигиену не компенсирует, остальное на любителя.

О мужском груминге и собственном выборе

Когда меня как человека с бородой спрашивают, какие тенденции я отмечаю в мужском груминге, меня это смущает, если честно. Чувствую себя собачкой — не болонкой, конечно, но каким-то алабаем. Я на самом деле люблю меняться, мне это прикольно. Давно хотел отпустить настоящую бороду, отрастил ее за лето, приехал в Москву — и меня не узнали знакомые в кафе. Надоест — сбрею ее. Я с детства делал только то, что считал нужным, но то, что мне не подойдет, я не сделаю. Скажем, не смогу побриться наголо — мне не идет, хотя в этом есть определенный брутальный шик. Но в моем случае куда уж больше.