Узкий круг Кто создает нишевые часы и как на них разбогатеть в кризис

Во вторник, 15 сентября, Москву посетил Кристоф Кларе, швейцарский часовщик и основатель собственного бренда, выпускающего малыми сериями механические часы с оригинальными усложнениями. «Лента.ру» побеседовала с мэтром и часовыми экспертами, чтобы разобраться в феномене «нишевых часов».

Крупные часовые бренды, будь то производитель широкодоступного часового «фастфуда» Swatch или создатель очень дорогих часов с классическими усложнениями Breguet, объединяет их массовость. В случае со Swatch это массовость продукции, выпускаемой миллионными тиражами, в случае с Breguet — повсеместная, без преувеличения хрестоматийная известность, которой он обязан не в последнюю очередь великим русским поэтам Пушкину («пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед») и Бродскому («дальше жить суждено по брегетам чужим»). Кстати, у упомянутых двух марок есть и еще один общий признак — обе входят в корпорацию Swatch Group.

Тот, кто не хочет подражать Стиву Джобсу, который (не без демонстративности) всю жизнь обходился «свотчами» и не желал иметь часы «как у всех» (пусть даже как у всех миллионеров), выбирает так называемую niche, или «нишу». Это модели, разработанные небольшими творческими ателье и независимыми часовщиками, работающими, подобно Кристофу Кларе, под брендом имени себя.

Зачастую нишевые часы не совсем (или совсем не) похожи на часы, а похожи на робота или паука, как Melchior или Arachnophobia ателье MB&F. У независимых часовщиков порой революционно все — от механизма до дизайна циферблата, который иногда лишен не только цифр, но и стрелок. Зачастую для того, чтобы воспользоваться какими-то экзотическими возможностями этих механизмов, нужно сначала досконально разобраться в принципе их действия. Школьного курса физики может и не хватить.

«То, что о часах "нишевиков" в большинстве случаев ничего не известно, вовсе не означает, что часы плохи или прекрасны, — комментирует часовой эксперт Алексей Кутковой. — В целом они такие же, как и те, что производятся массовыми "засвеченными" марками: скучные и яркие, практичные и несуразные, вторичные и новаторские. "Нишевые" — значит "маленькие", следовательно, цена риска неудачи у них меньше. Конечно же, относительно размеров бизнеса. Если завалится маленькая фирма, никто того не заметит, а если захиреет Rolex или Patek Philippe — шум будет вселенский. Это означает, что цена эксперимента, расплата за риск у "нишевиков" тоже ниже. Потому некоторые из них (лишь некоторые!) временами пускаются в творчество, изобретая часы наподобие облачных фигур — которые живут только сейчас, чтобы потом навсегда исчезнуть с небосклона. Или не навсегда? Но это уже как кому повезет».

Поэтический образ облачных фигур все же слишком поэтический: многие «нишевики» обладают не только творческой и инженерной, но и деловой, и маркетинговой хваткой. «Разница между ArtyA и Itay Noy — с одной стороны и условным ролексом — с другой очень понятна. Деньги. Просто стопка купюр. Цена — весьма убедительный фактор», — комментирует коллекционер Михаил Гончаров, поклонник нишевых брендов. Не отказываясь от своей независимости и не «продаваясь корпорациям», независимые мастера с помощью своих преданных клиентов, а в последние годы — краудфандинга и социальных сетей делают себе рекламу если не большую, чем у тяжеловесов рынка, то, по крайней мере, сопоставимую по эффективности в той узкой аудитории ценителей, на которую рассчитаны их модели с шариками вместо стрелок и ацтекскими цифрами на циферблате.

Кстати, шарики и ацтекские цифры — это не шутка. В модели Christophe Claret X-TREM-1, разработанной в 2012 году, часы и минуты демонстрируются посредством полых стальных шариков, двигающихся вдоль боковых сторон корпуса часов внутри прозрачных трубок сапфирового стекла. За положение шаров отвечают магниты, которые, в свою очередь, передвигаются по принципу привода тонкими шелковыми нитями. Магнитные поля сфокусированы так точно, что не влияют на работу часового механизма — только на шарики-индикаторы. А как, собственно, узнать время? Просто: часовая шкала нанесена на левой части часов, минутная — на правой, где встал шарик — такой и час.

1 / 3

Часы Aventicvm, Christophe Claret

Фото: Christophe Claret

2 / 3

Часы X-Trem-1, Christophe Claret

Фото: Christophe Claret

3 / 3

Часы Marguerite, Christophe Claret

Фото: Christophe Claret

На закономерный для любого носителя пластиковых Swatch вопрос «Зачем?!» Кристоф Кларе отвечает: «Затем, что в кризис нет смысла копить деньги, они легко обесцениваются. Великую депрессию лучше всех пережили те, кто покупал не акции-облигации, а вкладывался в Patek Philippe и Rolls-Royce. Нашим клиентам хочется чего-то, чего нет больше ни у кого».

Часов с шариками, новых часов Aventicvm с голографической проекцией золотого бюста императора Марка Аврелия или часов Marguerite с гадальной ромашкой (во французском оригинале — маргариткой) на циферблате, которые одним нажатием кнопки на корпусе признаются владелице в страстной любви, открывая доселе скрытую надпись соответствующего содержания, и показывают часы и минуты с помощью золотых бабочек.

Впрочем, для бабочек необязательно быть нишевым брендом: еще в 80-е годы советская марка «Заря» выпускала (гигантским тиражом, на весь СССР и соцстраны) детские часы с львенком из мультфильма, где бабочка заменяла секундную стрелку. Правда, стоили они существенно меньше, чем почти 70 тысяч франков (цена Marguerite).

1 / 3

Модель Son of Earth Butterfly, ArtyA

Фото: ArtyA

2 / 3

Модель Son of Earth Butterfly, ArtyA

Фото: ArtyA

3 / 3

Модель Son of Earth Butterfly, ArtyA

Фото: ArtyA

К бабочкам, похоже, неравнодушны многие «нишевики». Например, самая, пожалуй, известная среди ценителей модель уже упомянутой ArtyA — Son of Earth Butterfly. Правда, брутальный Иван Арпа, создатель марки, не стал восхищенно созерцать бабочку, а поломал ей крылышки и кусочками выстлал циферблат в грубо обработанном корпусе. «Марка эта была задумана как галерея современного искусства, реализованная в коллекции наручных часов, — комментирует Алексей Кутковой. — У нее был перформанс, были инсталляции, были концептуальные произведения. Раздражавший поначалу цилиндрический стальной корпус нарочито грубого исполнения, плюс к тому же располосованный шлифмашиной и измученный плазмой высоковольтного разряда, теперь уже воспринимается как всамделишная ArtyA, а более позднее у Арпы — как попытка выйти в категорию "нормальных" часов».

Михаил Гончаров, напротив, восхищается любой «ненормальностью» часовщиков: «В середине 2000-х годов возник некий застой в швейцарской часовой промышленности. Все техническое, что можно было изобрести, уже было умело внедрено, тиражи достигли миллионов штук. Новые часовщики из Юго-Восточной Азии дышали швейцарцам в спину. Намечалась финальность покупательского спроса, предложение насытило рынок. У увлеченных коллекционеров (не рядовых покупателей «зашел-в-магазин-купил-забыл»), возникла потребность в чем-то новом. Вместо обычных часов нужно было авторское произведение, с историей, внутренним драматизмом и тайной, приковывающее взгляд и мысли. Такой продукт выдал Иван Арпа в модели Titanic для бренда Romain Jerome. Он использовал материал, которого больше нигде нельзя найти, — металл с «Титаника». В следующей серии в ход пошли лунная пыль и элементы космических скафандров. А потом Арпа основал собственный бренд и стал делать творческие часы, в большинстве своем — в единственном экземпляре». Арпа не остался единственным в своем роде, появляются и новые независимые часовщики. Одна беда — в производителях недостатка нет, но цена их часов, как правило, с пятью-шестью нулями (притом что у Арпы она довольно демократичная — от 3400 швейцарских франков в ритейле), а клиентов-ценителей с тугими кошельками не так уж много.

Кстати, пока Иван пытается смирить свое творческое буйство, один из самых «нормальных» в мире люкса домов — Dior — выпускает часы с циферблатами, декорированными надкрыльями экзотических жуков. Противопоставление «нишевых» и «корпоративных» условно и не помеха для взаимных инспираций. Часовые гиганты прилагают все усилия, чтобы заполнить сегмент, рассчитанный на утонченных ценителей, и за большие гонорары приглашают независимых часовщиков создать для них механизм-другой под знаменитой маркой. Так в ассортименте знаменитого в XX веке бриллиантовыми колье, а отнюдь не часами ювелирного дома Harry Winston, например, появился Opus 6 — модель с хитроумными усложнениями, созданная совместно с «нишевиками» Greubel Forsey, большими знатоками высокой механики.

И с ацтеками тоже все честно. Модель DB25 Quetzalcoatl с золотым циферблатом-барельефом, где цифры скопированы с барельефов в ацтекском святилище пернатого бога-змея Кетцалькоатля, выпустил в этом году нишевый бренд De Bethune. Стрелки заменяет сам змей по рисунку одного из основателей бренда Дэвида Занетты — но, к счастью, змей стилизован так, что указывает на ацтекские цифры вполне определенно, не то что магнитные шарики Кларе. Впрочем, у Занетты и его делового партнера Дени Флажоле есть и более хитроумные истории — например, Dream Watch DW5 c механизмом калибра DB 2144 с ручным подзаводом и сферическим указателем фаз Луны. Корпус модели из полированного титана Grade 5, кстати, тоже способен вызвать ностальгические воспоминания у тех, кто в детстве носил «Зарю» со львенком: он здорово похож на космический корабль из американского детского фильма «Полет навигатора».

«Наши часы создаются для того, чтобы вызывать эмоции, воспоминания, — поясняет Кристоф Кларе. — Взять наши новые женские Margot. У них скрупулезно продуманный и филигранно сделанный механизм, это, можно сказать, революционное усложнение, наши инженеры работали над ним много месяцев, часы стоят около 300 тысяч франков. А в чем суть усложнения? В том, что одним нажатием кнопки на корпусе часов женщина, какой бы успешной и уверенной в себе она ни была, превращается в юную романтическую девушку времен своей первой любви, которая торопливо обрывает лепестки маргаритки: "Любит, не любит..." У вас в России девушки играли в такую игру?»

Играли, конечно же. Правда, ромашки были не такими дорогими.