«У меня нет противников» Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов — о Годе садоводства и других посадках

За несколько недель до празднования 2000-летия Дербента Рамазан Абдулатипов приехал в Москву на встречу с президентом России. После аудиенции в Ново-Огарево глава Дагестана рассказал «Ленте.ру» о нынешней ситуации в республике — изменившейся после серии следственных действий против влиятельных региональных чиновников.

Аресты руководителей Кизлярского, Буйнакского, Кизилюртовского и других районов Дагестана — с набором обвинений от превышения полномочий до организации заказных убийств. Объявление в розыск главы республиканского отделения Пенсионного фонда РФ Сагида Муртазалиева. Смена руководства в Дербенте незадолго до празднования 2000-летия города. Все эти события не могли не стать поводом для большого разговора с руководителем Дагестана Рамазаном Абдулатиповым.

На встрече с Владимиром Путиным вы упомянули о том, что в 2014 году не произошло ни одного крупного теракта. На днях в Унцукульском районе был ликвидирован лидер так называемого «Имарата Кавказ»…

Рамазан Абдулатипов: Бандит Магомед Сулейманов — главарь банды, а никакого не «имарата». Нужно называть вещи своими именами. На самом деле определенная угроза сохраняется. Но хотел бы напомнить, что, к примеру, в прошлом году преступлений террористической направленности в республике было значительно меньше, чем в предыдущие годы. Это не означает, что можно сидеть сложа руки. Хорошо, если этот бандит — последний и нам удалось очистить республику. Но отслеживать надо каждодневно.

В том числе чтобы уменьшить отток жителей в боевики «Исламского государства»?

Опять же — не государство и не исламское. Есть террористическое объединение, так его и надо называть. К тому же терроризм его — антиисламский по сути. США разворачивают войну в Афганистане и порождают бен Ладенов. Переходят в Ирак — остаются террористы. В Сирию — гражданская война. Это работа по недопущению усиления исламского фактора в современном мире. Делается все, чтобы преподнести миру эту религию как террористическую и агрессивную. Хотя все религии — откровения от Бога. Россия неоднократно заявляла: нам нужно объединить усилия всех стран, чтобы справиться с опасностью.

Что изменилось в Махачкале к лучшему за последнее время, после отстранения Саида Амирова?

Мы восстановили элементарный порядок и чистоту — элементарный, подчеркну: может быть, не до всего дошли. Мы обеспечили нормальную подачу воды — вытащили из водоканала 23 тысячи тонн грязи, в том числе трупы животных. Много черновой работы сделали по улицам. К сожалению, нам не удалось пока наладить работу самой мэрии. За два года двоих мэров сменили, сейчас на должности очень активный и.о. Есть большие надежды на то, что он сможет организовать нормальную работу городского хозяйства в сотрудничестве с жителями Махачкалы. Мэру надо обустроить прежде всего гражданское общество города, организовать людей.

Какие процессы развития республики иллюстрируют нынешние следственные действия в отношении некоторых глав районов и муниципальных образований Дагестана?

Я считаю, что все идет в русле той работы, которую руководство республики проводит в соответствии с установками президента страны: очищение, обновление Дагестана. Во всех сферах. Никто не должен оставаться вне контроля. Такие действия полностью поддерживаются. Вместе с тем в конечном итоге все покажет суд — кто прав, кто неправ, чьи действия были правильными и привели к хорошему результату, а чьи — несправедливыми, незаконными, возможно, сделанными по заказу.

Владимир Путин интересовался обстановкой, сложившейся в Дагестане после арестов и увольнений?

Владимир Владимирович интересуется всеми вопросами. Абсолютно. Мы встретились в час пятнадцать ночи, а ушел я от него в два ноль три. Это означает, что Владимир Владимирович работает двадцать пять часов в сутки, поэтому нам надо работать хотя бы по четырнадцать — тогда будет результат. Хочу напомнить, что 90 процентов подследственных чиновников проходят по экономическим делам, которые были еще до моего прихода в республику. Одно дело — преступления террористической направленности, к которым должны быть применены суровые меры, а другое — экономические преступления. По отношению к ним нужны все же иные меры пресечения. Думаю, суд и правоохранительные органы это учитывают.

Но многие аресты проходят без участия дагестанских правоохранителей: кавалькада спецназа федеральных сил, вертолеты, забирающие подозреваемых. Нет ли здесь недоверия к республиканским силовикам?

Всем надо набраться терпения, чтобы дать возможность следствию и суду разобраться и поставить все точки над i. И правоохранительным органам — чтобы не обвинять человека сразу.

Есть еще одно громкое дело, хоть и без арестов: вы уволили мэра Дербента Имама Яралиева — за несколько недель до празднования 2000-летия Дербента. Зачем надо было менять коня на переправе, извините за банальность?

Это как раз правильная банальность. Люди, которых я меняю, уволены как раз потому, что они оказались не «конями». Многие годы они не «везли», но у них был знакомый, который их крышевал, покрывал. Сегодня такого знакомого у них нет. У меня вообще нет противников. Если человек профессионал и хорошо работает — пусть будет моим оппонентом, но я дам ему возможность работать. А если он — пусть даже мой брат, но не работает… Мы не можем делать целый город заложником каких-то игр. Я считаю, что смена мэра Дербента — долгожданный процесс. Город катастрофически запущен, с людьми никто не работал.

Что же мешало работе, к примеру, два последних года?

То, что всегда мешает плохому танцору.

Дербент в результате готов к юбилею?

На данном этапе готов. В то же время с согласия президента России мы продлеваем мероприятия по благоустройству Дербента на 2016 и 2017 годы. Пройдет юбилей, но работа не прекратится.

Где расположена ваша кадровая скамейка, способная заполнить освободившиеся вакансии? В республике или среди дагестанцев, живущих в России, в Москве?

Скамейка у меня такая же, как и во всей России — кадровый голод. Я обнаружил в республике 62 филиала вузов Москвы и Петербурга, которые продавали дипломы круглые сутки. Мы с прокурором Дагестана Рамазаном Шахнавазовым провели огромную работу, вместе с Рособрнадзором закрываем 42 филиала — впервые в России в таких масштабах. Уровень подготовки в школах и вузах не отвечает задачам развития страны, поставленным Владимиром Владимировичем. Мы говорим о 25 миллионах высокотехнологичных рабочих мест, которые следует создать. А сколько надо подготовить высокотехнологичных инженеров, если в городе Кизляре только один человек в этом году ЕГЭ по физике? В то время как там есть потребность в специалистах прежде всего для работы в концерне КЭМЗ.

Мы увлеклись перепроизводством ненужных юристов, историков, экономистов. Вот сейчас у Владимира Владимировича я поставил вопрос о создании в Дагестане нового федерального вуза — Каспийского федерального университета. С самыми лучшими преподавателями и так далее. Хотим заложить студенческий городок, чтобы готовить кадры не только для себя, но и для всех прикаспийских государств.

Не один лидер Дагестана обещал обеспечить остальную Россию фруктами и мясом. Где это все, и что нужно для того, чтобы сейчас программы импортозамещения дали быстрый результат?

Тут надо учесть, что после распада СССР падение сельскохозяйственного производства в Дагестане составляло около 70 процентов. За последние два с половиной года мы посадили по современной технологии более 4 тысяч гектаров виноградников. Параллельно идет возрождение садоводства. 2015 год мы объявили Годом садоводства, где-то 1000 гектаров садов посадили, осенью продолжим эту работу — будет 1700 гектаров.

Все вместе — сколько рабочих мест?

По виноградникам и садам — 20 000 сезонных.

И где можно попробовать результаты?

Президент России поддержал идею создания в Москве логистических центров по реализации нашей продукции. Дмитрию Анатольевичу Медведеву и Сергею Семеновичу Собянину даны поручения оказать содействие в осуществлении этих идей. Мы этим занимаемся. У меня знакомый работает в одном из московских торговых центров. Я у него спрашиваю: «К вам поступают дагестанские помидоры?» Он говорит: «Поступают». Я: «И как, покупают их люди?» А он говорит: «Нет, люди не покупают. Работники магазина покупают, до людей не доходит». Потому что качество и цена хорошие.

Вы хотите быстрых результатов? Быстрые возможны только тогда, когда мы все займемся этой проблемой. Одно дело — говорить об импортозамещении, и совсем другое дело — обеспечить капиталозамещение. Нет отечественного капитала в аграрном секторе — частного, государственного. В отечественном агробизнесе должны быть отечественные деньги, из этого и надо исходить.

И где искать отечественные инвестиции — особенно в нынешний кризис и с грузом ошибок прошлого?

Конечно, в основном в Дагестан будут вкладываться выходцы из республики. По крайней мере, в ближайшее время.

А банки?

Они пока работают на территории Дагестана довольно вяло. Впрочем, средства Россельхозбанка, пусть и недостаточно эффективно, но привлекаются на развитие сельского хозяйства Дагестана. Активно работаем со Сбербанком — к нам приезжал заместитель Германа Оскаровича Грефа, договорились о разработке совместной программы. Не о раздаче отдельных инвестиций — о четкой программе. В целом по уровню инвестиций Дагестан не уступает другим регионам. Мы берем на себя обязательства по созданию инфраструктуры, у нас есть индустриальные парки, мы можем предоставлять льготы в области регионального налогообложения. А президент России дал мне возможность ежегодно давать банковские гарантии на 20 миллиардов рублей. Возможность на пять лет — итого 100 миллиардов. Кроме того, есть механизм приоритетных проектов, автоматически подключающихся к правительственной поддержке. За каждым проектом закреплен министр либо вице-премьер, чтобы наблюдать и докладывать мне, как идут дела.

С учетом депутатов — механизм тройного контроля?

Не контроля — поддержки. Контролирующих хватает, мало поддерживающих.

Вы ощущаете давление среды?

Трудности есть. Но мне не так трудно, как многим нашим людям, страдающим от неорганизованности, распущенности, коррупции и невнимательности. Это первое. Второе: мне не тяжелее, чем отцу, который защищал Севастополь. Чем матери, которая с малолетними детьми на руках шла выполнять колхозные планы, чтобы обеспечивать фронт, а потом — восстановление хозяйства в мирное время. Жаловаться ни в коем случае нельзя, надо дерзать — и закрывать свой участок. Не получается — отойди и не обманывай людей и государство. Работать надо! Я, например, в отпуске десять дней в Сочи был и больше не собираюсь. И своих тоже не очень-то отпускаю. Отдохнем, когда в Дагестане будет нормальная экономика, нормальная культура, нормальная жизнь. Вассалам-вакалам, что по-восточному означает «большой привет, конец словам».