Прошедшая в Сингапуре сессия форума «Диалог Шангри-Ла» (азиатский аналог Мюнхенской конференции по безопасности) показала, что конфликты из-за спорных островов в Южно-Китайском море (ЮКМ) приобретают глобальное измерение. Это уже не только вопрос взаимоотношений Китая и его соседей, а проблема, привлекающая внимание тяжеловесов международной политики, в первую очередь США. Между тем в России нарастающей в ЮКМ напряженности почти не уделяют внимания. О том, почему это так и что на самом деле стоит за интересом региональных и глобальных игроков к крошечным и необитаемым островкам, читайте в материале, подготовленном Российским советом по международным делам (РСМД).
Очередная ежегодная конференция «Диалог Шангри-Ла», организованная институтом IISS в Сингапуре 29-31 мая 2015 года, продемонстрировала, что проблема Южно-Китайского моря, относительно малоизвестная в России и воспринимаемая как далекая и экзотическая, выходит на первый план не только региональной, но и мировой политики. Фактически Южно-Китайское море становится одной из важнейших глобальных точек напряжения, потенциально сравнимой с Персидским заливом.
Ситуация в данном районе занимала важное место в выступлениях министра обороны США Эштона Картера и главы китайской делегации, заместителя начальника Генштаба Народно-освободительной армии Китая (НОАК) адмирала Сунь Цзянго. О ней традиционно много говорилось в выступлениях представителей стран Юго-Восточной Азии, и на готовность принять участие в ее разрешении намекнула выступавшая на конференции руководитель европейской дипломатии Федерика Могерини.
На конференции традиционно затрагиваются не только региональные, но и глобальные проблемы безопасности. Одной из них, экспансии «Исламского государства» (ИГ), было уделено значительное место в дискуссиях. Что касается другой проблемы — украинской (понимаемой как «агрессия России против Украины»), еще недавно называвшейся американскими политиками в одном ряду с ИГ и эпидемией Эболы, то по итогам конференции можно было сделать вывод об ее уходе из глобальной повестки дня.
Ей не было уделено внимания в выступлении Эштона Картера, который сосредоточился на возвращении США в Азию, роли Соединенных Штатов как гаранта международного мира и стабильности и критике шагов Китая по созданию искусственных островов в районе архипелага Спратли. Об Украине не упоминалось и в выступлениях высокопоставленных представителей азиатских стран.
На украинской проблеме остановился в своем выступлении лишь министр обороны Великобритании Майкл Фэллон, пытавшийся на примере участия страны в изоляции России показать ее значимость в мировых делах. В силу минимальной роли Великобритании в проблематике безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе сделать это другими способами ему, видимо, было сложно.
Китайские действия в Южно-Китайском море занимали центральное место и в кулуарных разговорах форума.
Почему проблема Южно-Китайского моря и борьба вокруг крошечных необитаемых островов выходит на первый план? Из-за того, что Россия избегает вовлеченности в эту проблему (и совершенно правильно), в Москве до сих пор не очень ясно понимают причины ожесточенной борьбы за скопления крошечных, необитаемых и бесплодных островов. Между тем, даже если Россия и дальше, как можно надеяться, будет избегать участия в этой проблеме, ее ясное понимание необходимо.
Территориальные проблемы Южно-Китайского моря лишь в небольшой степени связаны с расположенными в его акватории нефтегазовыми резервами. Вопреки распространенным мифам, спорные районы моря не особенно богаты извлекаемыми ресурсами. Основные запасы полезных ископаемых расположены в Южно-Китайском море вблизи берегов омываемых им стран и вдали от спорных островов. Парасельские острова не имеют полезных ресурсов, в районе островов Спратли их мало.
Другая лежащая на поверхности причина — национализм и оскорбленное национальное самолюбие — также не вполне объясняет происходящее. Правительства стран Восточной Азии в целом прагматично подходят к территориальным вопросам. Тот же Китай в ряде случаев шел на компромиссное решение пограничных споров (в том числе с Россией).
Истинное значение Южно-Китайского моря связано с его ролью главной артерии мировой торговли, через которую проходит основной объем импорта энергоносителей азиатских экономик и большая часть их экспортного грузопотока в торговле с Европой. Акватория Южно-Китайского моря имеет также ключевое значение для быстрого перемещения военных флотов между Индийским и Тихим океанами. Таким образом, военное преобладание в этом регионе любой державы будет иметь глобальные последствия.
В своей борьбе за острова Китай и претендующие на них страны Юго-Восточной Азии во главе с Вьетнамом и Филиппинами стремятся, во-первых, занять удобные точки для потенциального развертывания объектов инфраструктуры, во-вторых — получить право на окружающие их 12-мильные территориальные воды и на 200-мильную исключительную экономическую зону.
При этом китайская трактовка Конвенции ООН по морскому праву исходит из того, что хотя судоходство в 200-мильной зоне не ограничивается, военная активность в ней иностранных держав недопустима без согласования с собственником зоны. Такая точка зрения, которой придерживается и ряд других стран, например Бразилия, встречает яростное сопротивление Соединенных Штатов, усматривающих в этом нарушение свободы судоходства. Теоретически реализация китайских притязаний может закрыть акваторию моря для флота США, лишив его возможности маневра между двумя основными районами приложения сил — Ближним Востоком и Западной частью Тихого океана. Если это произойдет, то изменения в балансе сил в регионе окажутся огромными и необратимыми — в пользу КНР.
Экономическая ценность островов в Южно-Китайском море ничтожна и могла бы быть предметом относительно быстрого урегулирования. Их стратегическая ценность огромна и исход борьбы за них будет иметь глобальные последствия. Глобальные политические и экономические последствия будет иметь и любой военный кризис в этом регионе. Речь пойдет о нарушении гигантских международных грузопотоков, в том числе трафика энергоносителей. По своим последствиям такая ситуация может оказаться сопоставимой с нарушением судоходства в Персидском заливе и Красном море.
Последние изменения в расстановке сил в этом районе связаны с проводившейся Китаем на протяжении примерно полутора лет активной работой по расширению принадлежавших ему здесь островков и отмелей. В результате у Китая в архипелаге Спратли появились искусственные острова площадью свыше четырех квадратных километров, впервые позволяющие разместить здесь аэродромы и полноценную инфраструктуру для базирования флота. При этом, согласно международному морскому праву, искусственные острова, расположенные на отмелях, не создают вокруг себя территориальных вод и исключительной экономической зоны. Китай, однако, утверждает, что провел вполне законные работы по расширению принадлежащих ему естественных островов. Демонстративные пролеты американских самолетов и проходы американских кораблей призваны продемонстрировать непризнание китайских притязаний.
В то же время, на настоящий момент стороны, видимо, не настроены на дальнейшую эскалацию конфликта. Несмотря на взаимные упреки, участники «Диалога Шангри-Ла» избегали конфронтационной риторики. В сентябре 2015 года предстоит визит председателя КНР Си Цзиньпина в США, в ходе которого будет обсуждаться крайне широкий круг глобальных экономических и политических проблем. Визит едва ли сможет ослабить принципиальные разногласия и противоречия между Пекином и Вашингтоном, но послужит временным стабилизирующим фактором в их отношениях.