Сингапур и Габороне: из бедности в прогресс Книга экономиста Эдварда Глейзера «Триумф города. Как наше величайшее изобретение делает нас богаче, умнее и счастливее»

Экономист из Гарварда Эдвард Глейзер разрушает стереотипный образ города как грязной, нездоровой среды. Например, городские жители потребляют в среднем на 40 процентов меньше энергии, чем жители пригородов, а люди, проживающие в худших городах, — таких, как Киншаса, Калькутта, Лагос, — более здоровы и обеспеченны, чем жители окружающих деревень.

С разрешения Издательства Института Гайдара «Лента.ру» публикует отрывок из книги Эдварда Глейзера «Триумф города. Как наше величайшее изобретение делает нас богаче, умнее, экологичнее, здоровее и счастливее», посвященный опыту градостроительной политики Сингапура и Габороне.

Большая часть населения мира страдают от ужасных правительств, поэтому города с хорошим управлением получают определенное преимущество. В качестве весьма заметных примеров этой закономерности можно представить бывшие форпосты британской Ост-Индской компании: Гонконг и Сингапур. И если Токио сильно вырос потому, что был центром растущей страны, Гонконг и Сингапур добились успеха, поскольку являлись особыми территориями, политически дистанцированными от крупных стран, соседствующих с ними. Они преуспели, предложив бизнесу более качественное управление, чем в соседних государствах, то есть справедливые правила, способствовавшие инвестициям. Их политические институты привлекли человеческий капитал, который и привел эти города к успеху.

Успех британской Ост-Индской компании также был в значительной степени обусловлен ее способностью привлекать и продвигать талантливых людей, включая Томаса Стэмфорда Раффлза. Он был сыном работорговца. Родился на корабле неподалеку от берега Ямайки. Его отец умер, разорившись, когда Раффлзу было 14 лет, и тогда он пошел работать в Ост-Индскую компанию в качестве клерка. Через десять лет отправился в Малайзию в качестве секретаря-ассистента местного губернатора компании и вскоре с головой ушел в малайские дела. Оказав британцам помощь в завоевании Явы во время наполеоновских войн, Раффлз получил власть в Индонезии, где он правил, демонстрируя странное, хотя и глубоко английское сочетание впечатляющей, но любительской учености, нравственной миссии и авантюрных амбиций.

«История Явы», написанная Раффлзом в 1817 году, и сейчас прекрасно читается. Он увлекался флорой и фауной, держал в качестве домашнего питомца малайского медведя. Позднее стал первым председателем Лондонского зоопарка. Вопреки занятиям своего отца Раффлз запретил торговлю опиумом и рабами. Но самое важное: он заключил договор, предоставивший императору право построить торговый порт на острове, называвшемся «Сингапур», или «Город львов», и находившемся чуть дальше самой крайней точки Малайского полуострова.

В следующие 140 лет, если не брать период японской оккупации во время Второй мировой войны, Сингапур был сверкающим сапфиром короны Британской империи. Месторасположение острова — в проливе между Малайзией и Суматрой — превратило его в идеальный порт, стоящий на перекрестье азиатских морских путей. Порт и правопорядок, укрепляемый Англией, привлекли торговцев из китайской диаспоры, которые бежали от хаоса своей собственной страны.

В 1850 году в китайской провинции Гуандун вспыхнуло восстание, а в последовавших за ним кровавых столкновениях погибли около 25 миллионов человек. Через 20 лет, когда война все еще продолжалась, Ли Бок Бун уехал из Гуандуна, надеясь найти безопасное пристанище в британских владениях, включавших и Сингапур. Семья добилась успеха, а его правправнук, Ли Куан Ю, учился в Колледже Раффлза в Сингапуре, а затем в Кембридже. Когда японцы заняли Сингапур, Ли, который был тогда подростком, занялся предпринимательством, продавая клей на основе тапиоки. После Второй мировой войны он работал юристом, а потом стал лидером движения за независимость от Британии. Первоначально Сингапур должен был отделиться от Англии и стать частью Малайзии, однако в 1965 году непреодолимые различия между пуританским и чрезвычайно строгим в интеллектуальном отношении Ли и расслабленным, аристократическим руководителем Малайзии привели к тому, что Сингапур стал независимым городом-государством.

Став первым премьер-министром острова, Ли столкнулся с огромными проблемами. На 217 квадратных милях, составлявших его владения, проживали 1,9 миллиона человек, у которых не было природных источников еды или воды, и при этом остров окружен двумя враждебными гигантами: Малайзией и Индонезией. Если бы самому Раффлзу пришлось ставить на успех данного маленького города, он понимал бы, что шансы невелики. Но выяснилось, что город, опираясь на собственные силы и не имея сельских ресурсов, может не только выжить, но и преуспеть.

В 1965 году доходы в Сингапуре составляли примерно одну пятую доходов в США. Однако в следующие 40 лет темпы роста экономики города составляли в среднем восемь процентов в год, что является одним из самых больших показателей в мире. В 1960-х Сингапур являлся бедным городом трущоб, в домах которого редко можно было найти туалеты. Сегодня же Сингапур — блистающий город первого мира с одним из самых высоких в мире уровнем ВВП на душу населения.

Успех Сингапура отражает поразительную способность плотной агломерации умных людей создавать инновации и преуспевать, когда их поддерживает весьма компетентный государственный сектор. Ли следовал внешне странному, но крайне успешному методу, который соединил капитализм свободного рынка с государственной индустриализацией. Он унаследовал склонность Раффлза к патернализму — Ли субсидировал сбережения, штрафовал за мелкие нарушения, например плевки, а также ввел высокие акцизы на алкоголь. Сингапуру весьма выгодно заманивать иностранных игроков в свой новый огромный комплекс казино, но собственных граждан город не поощряет играть в азартные игры. Гражданин Сингапура должен заплатить более 70 долларов просто за то, чтобы пройти в казино.

Сингапур, как и Япония, инвестировал в образование. В 1960 году у среднего взрослого в Сингапуре было лишь три класса образования, то есть меньше, чем в Лесото или Парагвае, и вдвое меньше, чем в Японии. В 1995-м 13-летние подростки из Сингапура победили на международной олимпиаде по математике и точным наукам, также высокие результаты представители города демонстрировали и в следующие годы. Эти показатели отражают общенациональное стремление вкладываться в человеческий капитал внутри страны, но в то же время профессионализм Сингапура — следствие притока иностранных талантов, привлеченных разумной политикой и надежными правовыми институтами. Промышленная политика Сингапура кажется успешнее, чем в Японии, и причина, возможно, в том, что Ли Куан Ю играл больше роль просветителя, а не венчурного капиталиста. Обеспечив свое население работой сначала в производстве одежды, потом в электронной промышленности и, наконец, в биомедицинской отрасли, Ли заставил граждан приобретать все новые и новые навыки.

В таких местах, как Ирландия и Израиль, различные группировки десятилетиями воюют за землю. Успех Сингапура демонстрирует незначимость территории. Город-государство разбогател даже не вопреки нехватке земли, а, возможно, именно потому, что ее у него не было. Поскольку Сингапур почти не имел природных ресурсов, Ли разработал разумную политику привлечения международного капитала. Во многих исследованиях описываются опасные тенденции, связанные с наличием больших природных ресурсов, которые вредят странам, насаждая коррупцию и закрепляя власть неумных или деструктивных политиков и политических программ.

Большая часть третьего мира давно погрязла в коррупции. Ли понимал, что инвесторы из первого мира требуют строгих правовых норм, а не взяточничества, и он вытянул Сингапур из третьего мира, дав им именно то, что они хотели. Ли защищал независимость судей. Для поддержания честности бюрократов он дал им высокие зарплаты, а за проступки ввел еще более серьезные наказания. Инспектор Клузо из «Розовой пантеры» не слишком убедительно объясняет происхождение дорогих мехов своей вороватой жены тем, что она сильно экономит на домашнем хозяйстве. В Сингапуре расходов мадам Клузо уже хватило бы, чтобы засудить инспектора. Расточительного стиля жизни тут достаточно для доказательства вины государственного чиновника. Уильямс по кличке Clubber, нью-йоркский полицейский, владевший яхтой и усадьбой, никогда не смог бы отвертеться, заявив, что он успешно спекулировал на японской недвижимости.

Верховенство закона, установленное в Сингапуре, давно дополняется прекрасной инфраструктурой, особенно его портом. По данным Организации промышленного развития ООН, в Сингапуре лучшая логистика торговли и транспорта. Качественная инфраструктура и правопорядок помогли привлечь иностранцев, принесших свои знания и навыки на остров, а превосходный аэропорт и национальные авиалинии значительно облегчают иностранцам перемещение на остров.

Сингапур привлекает экспатриантов еще и своим качеством жизни, которое необычайно высоко, особенно если принять в расчет отсутствие природных ресурсов, а также экваториальное положение и, соответственно, палящий зной. И если Нью-Йорк может с легкостью получать воду через свой Кротонский водопровод, Сингапур не располагает континентальной территорией, а потому нет и воды. До последнего времени ему приходилось импортировать большую часть воды из Малайзии, но эта проблема была решена благодаря опреснительным станциям, обошедшимся в 3,65 миллиарда долларов.

«Глубокотуннельная канализационная система» (Deep Tunnel Sewerage System) в 2009-м была признана «Гидротехническим проектом года» за «вклад в гидротехнику и защиту окружающей среды». Длина системы составляет 30 миль (около 50 километров — прим. «Ленты.ру»), она проложена на глубине 66 и более футов (минимум 20 метров — прим. «Ленты.ру»), а ее назначение — удаление канализационных отходов и переработка сточных вод.

В стране, находящейся на втором месте в мире по плотности населения, можно было бы ожидать транспортных пробок, но улицы Сингапура никогда не стоят, поскольку еще в 1975 году здесь введена плата за пробки. Система Ли Куан Ю, сначала простая, постоянно развивалась, и сегодня пошлины собираются в электронном виде по всему городу. В каждой машине должен быть установлен передатчик, подключенный к источнику денежных средств, так что ездить по этому густонаселенному азиатскому городу легко. Автобусы быстро передвигаются по свободным улицам. Для длинных поездок можно использовать быструю и безопасную рельсовую сеть города. Дорога на работу занимает в среднем 35 минут несмотря на то, что жилые кварталы зачастую расположены вдали от центра города.

Улицы Сингапура безопасны, чисты и обрамлены деревьями. Ли Куан Ю понимал, что «Город львов» может сохранить зеленые насаждения только в случае, если будет застраиваться вверх, а потому к 2009 году 42 здания в городе превышали 490 футов (около 150 метров — прим. «Ленты.ру»), что втрое больше количества аналогичных зданий в Лондоне или Париже. Можно понять американцев, посещающих Сингапур, когда они с легкой завистью задаются вопросом, почему их города не управляются на столь же высоком уровне.

Успех Габороне, столицы южноафриканской Ботсваны, не так впечатляет, как успех Сингапура, однако он может показаться даже более удивительным, если принять во внимание проблемы, с которыми имеют дело многие из соседей этой страны. Оба города опирались на строгое управление, позволившее выбраться из нищеты и коррупции, ставших типичными признаками многих городов развивающегося мира. Когда Ботсвана получила независимость от Великобритании в 1966 году, это было одно из самых бедных мест на планете. В последующие 35 лет рост ВВП в этой занимал второе место в мире по скорости, и сегодня это одна из двух или трех наиболее процветающих стран Африки южнее Сахары. Габороне основан лишь в 1965 году, но сейчас в городе проживают 200 тысяч человек, то есть около одной десятой части населения страны.

Успех Ботсваны опирается на качественное управление и природные ресурсы. Первый президент Серетсе Кхама, управлявший страной в течение 14 лет, был традиционным племенным вождем, который, однако, получил юридическое образование в Оксфорде. Как и Ли Куан Ю, Кхама боролся с коррупцией, поддерживал налоги на достаточно низком уровне и защищал права собственности. Во многих странах Африки естественные богатства — такие, как алмазы Ботсваны, — стали причиной гражданских войн, но в Ботсване природные ресурсы использовались для инвестиций в физический и человеческий капитал. В 1965-2000 годах среднее число накопленных лет образования в Ботсване увеличилось с 1,34 до 5,4 лет, так что она стала одной из наиболее высокообразованных стран в Африке южнее Сахары. Рост Габороне шел параллельно с ростом Ботсваны, и в 1970-2000 годах город увеличился в 10 раз. Его скромные модернистские здания были построены на границе страны, рядом с железнодорожной линией, идущей в Преторию. В нем есть нормально функционирующая система общественного транспорта, он хорошо связан с внешним миром. Габороне — дом для двух кампусов Университета Ботсваны, главного источника высшего образования в стране.

Как и многие другие африканские территории, Габороне сильно пострадал от СПИДа, тем не менее государственный ответ на эпидемию, заключавшийся в бесплатном распространении антиретровирусных препаратов, доступных каждому, был гуманным и при этом достаточно эффективным — он позволил значительно увеличить ожидаемую продолжительность жизни людей с ВИЧ. Никто не спутает Габороне с Парижем, но для африканских городов его успех поразителен, и главная его причина — в эффективности государственного управления. В беднейших местах мира успех отражает, прежде всего, наличие достойных политических институтов и инвестиций в образование, которые как раз и позволили Габороне стать хорошо функционирующим городом.